рукописи не горят

Когда-то, поездка в Англию, может быть, была её мечтой. Но теперь она не мечтает об этой поездке. Она живёт в Англии. Живёт по стереотипам. Ранний подъём, в девять утра. Завтрак, тосты с джемом и чай. "-Помилуйте бога, никакого кофе!" - Кричали хором все соседи с окон сверху снизу и напротив - через улицу. Кажется, коренных англичан, если их можно было так назвать запах кофе попросту раздражал. Мытьё посуды, переодевание в рабочую одежду те же соседи работу фотографа работой не считали, завязывание немного кудрявых светлых волос тугой резинкой, а потом девушка вспомнила, что забыла их расчесать, но времени особо не оставалось на такие простые действия. На предложения бывшей соседки по комнате снова соседи! "Отстриги свои кудри к чёртовой матери, всё равно о них не заботишься!" та в панике хваталась за локоны, даже пару раз очки с носа слетали. В ответ ей лишь по доброму смеялись, предлагая выпить чашку кофе "по-тихому". После недолгих сборов девушка шла, чаще всего, вначале на узкую улочку, с лавочками, как в родном Монпелье, где продавали просто всё, что нужно творческой душе. И только потом, как выяснилось, француженка шла в сторону офиса. Жуткое строение, похожее на коробку со стеклянным покрытием. Чаще всего, выполнение "заданий" выглядело так: " - Ой, а вот так встать. И вот так. Замереть. Ой, а с пёсиком можно? А с кошечкой можно?" - И поразительно, что это никогда не говорил фотограф. Судьба намекала, что в двадцать пять должен хотя бы парень быть, поэтому и совала под нос тупых дур, которые ходили в коротких юбках, будто у них там ещё панталоны прабабушки, и с вырезом, что платье еле-еле держалось, чтобы не послать куда-то то, что думает о своей хозяйке и порваться в самом ненужном месте в самое ненужное время. А уж если были фотосеты с парами, то найти нормальных людей, которые не будут практически в урну лезть, чтобы "оригинально вышла фотография", то это был счастливый билет. Тысяча к одному, минимум. Иногда француженка думала, что это она - англичанка, и приехала куда-нибудь в Париж, к примеру. Благо, после трудного рабочего дня, который на фотосъемке не оканчивался, можно было передать работу редактору, который сам бы стёр "родинки да царапинки", поставил свет, текстуры... Но такого не было с "счастливыми билетами". Возвращалось дитё французского языка, как ни странно, не позднее четырех тридцати. Ради того, чтобы понаблюдать за соседями, которые чтили традиции и пили чай в пять часов. За десять минут до файф о'клок, в гостинной начиналась суматоха, покруче суматохи на тонущем Титанике. " - Чашку поставь правее на полшага! Этот кекс должен стоять на другом блюдце, быстро принеси другое!" - И всё в таком духе. Кажется, семья напротив - двинутая по традициям. По крайней мере родители. Кстати, эта пара из мужа и жены, обоим лет по двадцать/двадцать пять/тридцать нужное подчеркнуть, наполовину попадала в счастливый билет. Женщина с извечным пучком ярко-красных волос на голове относилась к, так называемым, "дурам от рождения. Мозгов не дали, всё ушло во внешность". Ровно без пяти два, семья усаживалась за стол, а жительница напротив занавешивала шторы. Мерзкое зрелище. И лучше не знать почему, но если один раз увидишь или услышишь - спать долго не захочешь и от чая с сладким будет воротить так, словно тебе предлагают касторку. Бутылку в семь литров. Залпом. Ещё француженка в тихоря занималась по учебникам русского, оставленные всё той-же сожительницей. В Англии ту русоволосую, немного низковатую девушку встречали лишь ворота одного из институтов "- Практика. Да и на халяву. Вот ещё тебя повстречала. Тсс, не пей без меня кофе" - Слово кофе та произносила на русском и очень тихо, почти заговорщически. Чтобы стены не услышали. В шесть она снова открывала шторы. По вторникам и пятницам - в шесть двадцать. За занавешиванием девушка принимала порцию тайны, выделенной курсивом и жирным шрифтом. В шесть тридцать можно было бесцеремонно сверлить квартиру напротив взглядом - комнату покидали до утра. Всё на месте, а вот той рамки раньше не было. Вроде, на прошлой неделе у одной из дочерей было день рождения. Торт, гости, подарки - как полагается. Девушка усмехается и подходит к зеркалу. Вначале с камерой. Фотографирует. Выключает камеру до утра, конечно, если сегодня не суббота - завтра ведь был выходной. А сегодня как раз суббота и девушка не будет смотреть на дур в мониторчике. Надо что-то делать со всем этим. Девушка одевает белое платье, соломенную шляпу, собирает все вещи в чемодан. Пишет кому-то в интернете, а потом с камерой уходит из квартиры, заперев дверь на секретный замок. Только жители этой квартиры знали о его существовании. Француженка идёт плавно, но быстро. Залетает вместе с последней группой в музей, ворота захлопываются. Подходит к клиперу. Улыбается, заходит на палубу. Как бы судно не было закреплено, оно немного покачивается на воде. Она походит к другому краю, улыбается и фотографирует себя. Потом раскручивает камеру за ремень и как можно дальше кидает в воду и сигает за ней следом. Плавать она, конечно, не умела. На последней фотографии она улыбалась, ненавидя соседей, дур, семью за окном. Улыбка только для той русской, которой вовсе и не было. Она её просто выдумала. И, может быть, не её, а его. Но это уже было не важно. Чайный клипер продолжал дальше покачиваться, а ту девушку будто не заметили. Кстати. Её звали – Катти Сарк

23.08.15