Ступени над Бездной

*** Горизонт полыхал далёким северным сиянием, хотя здесь нигде не наблюдалось Севера. Здесь вообще не было сторон света. Но северному сиянию это нисколько не мешало, и оно не прекращало полыхать всеми возможными и невозможными цветами холодной гаммы. По всему остальному бесконечному чёрному небу были разбросаны незнакомые звёзды, сиявшие неестественно ярко, такие манящие и такие недосягаемые. И весь этот блеск, всё это сияние отражалось в ослепительной белизне снегов, которым не было видно ни конца, ни края. Занзас повертел головой, хмуро оглядывая незнакомую местность. Он совершенно не помнил, как здесь оказался. Было ужасно холодно, и он успел порядком замёрзнуть. Сияющая снежная долина ему до чёртиков не нравилась, она тревожила его, напоминала о чём-то таком, чего он вспоминать не хотел. Но он не имел ни малейшего понятия, как отсюда выбраться. Поёжившись от холода, он вздохнул, выпустив изо рта облачко пара, и начал идти в направлении северного сияния. В замысловатых ледяных сооружениях, тут и там разбросанных между сугробов, отражался маленький черноволосый мальчик лет пяти-шести, с необычными красными глазами, одетый только лишь в рубашку и брюки, слишком лёгкие для подобной погоды. — Эй, ты! – послышалось откуда-то сзади. – Ты кто такой? Он обернулся. Неподалёку от него стоял мальчишка примерно его лет, с короткими белыми волосами, смешно торчащими на затылке, и большими, мерцающими, подобно этим звёздам наверху, глазищами. И — тоже в одной только рубашке и в шортах. Вот только Занзасу в его одежде было чертовски холодно, а светловолосый мальчишка, похоже, чувствовал себя прекрасно. Настоящий Снежный Принц. — Я всяким отбросам не обязан отчитываться, кто я. Сам-то кто? – Занзас презрительно скривил носик и нахмурился, внимательно разглядывая беловолосого. Мальчишка сразу же эмоционально замахал руками, явно возмущённый до глубины души. Злился он, по мнению Занзаса, очень смешно: белёсые бровки сошлись на переносице, большие глаза засверкали синевой, бледные ладошки сжались в кулачки. — Наглый какой! – завопил мальчишка. – Ты, между прочим, на моей земле! Я тут царь, я тут хозяин, а ты, получается, мой гость, так что будь со мной вежливым! И вообще, я тебя не приглашал! Значит, ты никакой не гость, а мой пленник! – он гордо задрал нос. – Я великий Супербиа Скуало, и ты, раз уж ты здесь оказался, будешь меня слушаться! Занзас только хмыкнул: — Ну уж нет. Мне всё равно здесь не нравится. Я вообще уже ухожу. Он развернулся и бодро зашагал в первоначальном направлении. Не говорить же этому странному мальчишке, что он понятия не имеет, есть ли вообще за пределом этой ледяной долины хоть какая-нибудь другая местность. Однако через несколько шагов беловолосый догнал его и бесцеремонно схватил за рукав, останавливая. — Стой! Никуда ты не пойдёшь! Ты что, совсем глупый, что ли? Я же сказал – ты мой пленник! — Ничего подобного! Отвали! – Занзас сердито стряхнул его цепкие пальчики со своей руки и упрямо зашагал дальше. Тот оказался не менее упорным и вновь догнал его. На этот раз холодная узкая ладошка легла на его плечо. — Э… Слушай, ладно, так и быть, можешь побыть моим гостем! Цени моё великодушие! Занзас дёрнул плечом, недовольный той фамильярностью, с которой этот нахал нарушал его личное пространство. — Да больно надо! Чего ты пристал ко мне?! В сине-серых глазах мелькнуло отчаяние. — Но сюда… сюда никогда ещё никто не приходил, и я подумал, что, раз ты тут, то останешься хоть ненадолго… — тихо пробормотал мальчишка, как-то разом теряя всю показную злость. Занзас пренебрежительно передёрнул плечами и фыркнул: — Мне-то что? Однако продолжать идти он не спешил. Он не хотел в этом признаваться, но огромная снежная пустыня немного пугала его, и он вовсе не был уверен, что выберется. Вдвоём же их шансы выйти отсюда увеличивались. Мальчишка задумчиво склонил голову набок, глядя Занзасу в глаза из-под лохматой белой чёлки, словно зная об этих его сомнениях. — А вот что, приятель! – неожиданно радостно выдал он. – Давай, ты всё-таки останешься, а я могу развести для тебя костёр, чтобы ты не мёрз так! А ещё, знаешь, я ведь могу показать тебе свои владения! Тебе здесь понравится, вот увидишь! И, вновь ухватив Занзаса за локоть, он с энтузиазмом потащил его куда-то, не давая возможности возразить. Занзас, впрочем, не особенно сопротивлялся, решив – а почему бы и нет? — Эй, — недовольно буркнул он по пути. – Меня зовут Занзас. *** Потом они сидели вдвоём у костра в небольшой пещере, видимо, давным-давно прорытой сквозь слои снега и льда подземными водами. Здесь было даже уютно. И Занзас, греясь у костра и поедая сочное жареное мясо, слушая непрерывную болтовню своего нового друга – видимо, тому и правда не с кем было поговорить слишком долгое время – чувствовал, как у него постепенно повышается настроение. — А хочешь… — заговорщицки прошептал вдруг Скуало. – Хочешь, я покажу тебе своё самое-самое важное сокровище? Занзас, помедлив, кивнул, делая вид, что ему не так уж и интересно, но внутренне, как и все дети, сгорая от любопытства. Скуало подозрительно огляделся, как будто ожидал, что изо всех теней сейчас начнут выскакивать какие-нибудь вражеские шпионы. Занзас только покачал головой – он-то знал, что они тут совершенно одни. Потом Скуало достал откуда-то из-под снега нечто продолговатое, завёрнутое в плотную тряпку, и с торжествующим видом положил загадочный предмет перед другом. Занзас развернул тряпку и тут же разочарованно выдохнул: перед ним лежал обыкновенный меч. Красивый, конечно, блестящий такой и длинный, но Занзас, признаться, ожидал от «сокровища» чего-то большего, чем блестящую железяку. Он определённо не понимал, почему из-за этой железки белобрысый мальчишка развёл такой пафос. — Ну и что? – скучающе спросил он у Скуало, пожимая плечами. — Ничего ты не понимаешь, дурак! – тот явно не на шутку обиделся. – Это же самое настоящее сокровище! Я же с ним смогу победить всех-всех врагов, смогу однажды дотянуться даже до звёзд там, на небе! С этим мечом я могу абсолютно всё! — Всё ты врёшь. Это просто бесполезная острая железка. — И ничего я не вру! А ты дурак дураковский, вот и всё! – мальчишка обиженно фыркнул и, надувшись, сел к Занзасу спиной. Занзас и сам не знал, почему стал так упрямо высмеивать то, что этому глупому белобрысому созданию так сильно нравится. Может, потому, что у самого Занзаса и вовсе никаких сокровищ не было, даже таких пустяковых, как обыкновенный меч. — Мясо вкусное, — заметил он через некоторое время примирительно. – Где ты его взял? Я тут не видел никаких зверей. Скуало повернулся к нему, пожал плечами, придвигаясь ближе к костру. — Ты их не видел, потому что никаких зверей тут нет. А мясо… Я пожелал, и оно возникло, даже жарить не пришлось. Тряпицу для меча и два покрывала, на которых мы сейчас сидим, я тоже таким же образом сотворил. Занзас ненадолго задумался, вгрызаясь в свой кусок. Потом, как следует прожевав, перевёл задумчиво-удивлённый взгляд на Скуало. — Слушай, раз тут исполняются все твои желания, почему ты тогда не пожелал, чтобы здесь хоть кто-нибудь, кроме тебя, жил? Ну, или… не знаю… чтобы тут было тепло? да вообще – чтобы тут перестало быть так уныло? Мальчик молчал долго, очень долго. Занзас уже думал, что не дождётся ответа, когда тот поднял на него внезапно посерьёзневшие серые глаза и как-то нехарактерно для него тихо медленно проговорил: — Потому что это – только иллюзии. Знаешь, Занзас, на самом деле нет здесь ни мяса, ни покрывал, ни даже костра. Все иллюзии рано или поздно исчезают. Я-то могу нажелать всё, что угодно, да только зачем, если это всё обман? На самом деле здесь только снег, холод, вечное ночное небо с недосягаемыми звёздами и… вот этот меч. Больше тут нет ничего-ничего. Хотя… — он чуть улыбнулся и мечтательно прикрыл глаза. – Есть ещё кое-что. Моё секретное место. Покажу тебе его завтра обязательно! Занзас кивнул. Он смотрел на пляшущее пламя ненастоящего костра, хмуро жевал ненастоящее, но очень вкусное мясо, кутался в ненастоящее одеяло, от которого, и правда, не становилось теплее. И всё думал, что жить в этом месте, должно быть, по-настоящему грустно. Когда они засыпали, Скуало довольно бесцеремонно забрался к нему под одеяло и приткнулся сбоку, и Занзас почему-то даже не стал ворчать по этому поводу, чувствуя на своей щеке чужое дыхание. — Вдвоём, — сказал Снежный Принц всё так же тихо. – Теплее. На это Занзасу возразить было нечего. *** — Долго ещё до твоего секретного места? Они уже довольно долго шли по снежной пустыне. Занзас, которому Скуало сотворил меховые сапожки, тёплый полушубок, пушистые шапку и варежки, уже совершенно не мёрз (когда не напоминал себе, что вся эта одежда иллюзорна), но постоянно увязал в глубоких сугробах и несколько раз поскользнулся, хлопнувшись в снег, так что, чем дальше они шли, тем нетерпеливее становился Занзас. — Да скоро уже! – беспечно отозвался Скуало в седьмой раз за время их длительного похода. Они шли и шли, пробираясь по каким-то невидимым с первого взгляда узким тропкам, съезжая с крутых снежных склонов, забираясь в ледяные ущелья. После пары раз, когда Занзас падал лицом в снег и после недовольно отплёвывался и ворчал, Скуало решительно взял его за руку и буквально потащил за собой. Сам он преодолевал весь путь легко и привычно. Наконец, они вышли к какой-то большой пещере, из которой почему-то веяло теплом и запахом цветов. Скуало, у которого при виде этой пещеры радостная улыбка протянулась от уха до уха, незамедлительно протащил уже заинтересованного Занзаса внутрь. Они скатились по почти вертикальной ледяной горке, ведущей в самую глубь пещеры. И, оглядевшись, Занзас едва слышно присвистнул от изумления. Вместо снежной пещеры они вдруг оказались на залитом солнцем зелёном лугу. Здесь было очень тепло и как-то умиротворяюще. В сочно-зелёной, разросшейся в высоту почти до колен траве росли диковинные цветы всех возможных оттенков и тонов. В раскидистых кронах редких деревьев заливались невидимые птицы. Над головой простиралось пронзительно-синее летнее небо, бесконечное и могучее, а вот солнца не было видно, хотя на небе не было ни облачка и поляну заливал спокойный и ровный золотистый свет. — Откуда свет? – тут же озвучил свою мысль Занзас, во все глаза разглядывая творившееся со всех сторон чудо. – И трава? Откуда всё это? — Понятия не имею, – Скуало пожал плечами и зажмурился от удовольствия, подставляя беловолосую голову ласковым тёплым лучам. – Здесь так всегда было. Так везде было с самого начала. Всюду была зелень, свет, тепло. Потом… потом, наверное, случилось что-то, и всё покрылось снегом, стало холодно, небо заволокло чернотой и ледяными звёздами. Остался только вот этот клочок прежней земли, да и он периодически уменьшается, сжимается как будто, и там, где ещё совсем недавно росла трава, сегодня уже лёд и сугробы… Занзас кинул на него быстрый взгляд, но тот продолжал блаженно жмуриться и глупо улыбаться, не показывая и следа вчерашней грусти. Немного понежившись в тепле, Скуало снова потянул его за руку, возобновляя путь. — Пошли, я ещё самого главного не показал. Только ты не смейся, пожалуйста, над тем, что увидишь, иначе я совсем-совсем обижусь. — Не буду, не буду. Показывай давай. Они спустились в небольшой подземный грот, стены которого светились от покрывающего их фосфорицирующего моха. В центре грота, на маленьком зелёном холмике, росли две неестественно большие, доходившие высотой обоим мальчишкам до пояса, тесно переплетающиеся между собой розы. Одна роза была снежно-белая, какая-то до невозможности одухотворённая и чистая, эта роза сама по себе источала мягкий белый свет. Вторая, переплетённая с ней так тесно, что разделить их не представлялось возможным, была красная. И не просто красная, а кроваво-красная, в точности такого же цвета, как глаза Занзаса. Эта красная роза, в отличие от своей белоснежной сестры, имела длинные острые шипы и выглядела более страстной, более угрожающей, как будто даже ядовитой. — Правда, красиво? – с благоговением заметил Скуало. – Я тебе, Занзас, наврал. Самое дорогое, что у меня есть – это вот эти розы, а меч – ну что меч, он, как ты и сказал, просто острая железка. Когда мне плохо, когда мне грустно и больно, я прихожу сюда, смотрю на эти розы, и знаешь, мне сразу становится гораздо лучше! Белая роза, кстати, тоже была всегда-всегда. Кажется, и меня ещё не было, а белая роза и зелёный луг – были. А красная зато выросла совсем недавно. Лет десять назад, наверное, но тогда она была маленькой ещё, хилой, я думал, она никогда не вырастет и завянет. А недавно начала расти, росла-росла и вдруг выросла! Теперь белой, наверное, не так одиноко будет. Занзас смотрел на розы и молчал, продолжая уже без особой необходимости стискивать в пальцах узкую холодную ладошку. Он не заметил, куда делась иллюзорная тёплая одёжка, но это было уже неважно. Занзас смотрел на розы, на красную и белую, и начинал понемногу понимать происходящее. — Твои розы, — сказал он через какое-то время. – Не такие уж уникальные, как ты думаешь. Белая роза есть и у меня дома, так что она мне не в новинку. А красная… Да красных роз вообще везде полным-полно! А вот у меня дома рядом с белой растёт такая роза, которой ты, заморыш, небось, и не видел никогда! Она у меня самая красивая, умеет цвет менять – иногда она пепельно-серая, бесцветная почти, иногда – такая голубая, как вот небо, а иногда она такая синяя-синяя, цвета штормового моря, и всё время переливается, блестит, как… Он посмотрел в большие, наполненные неподдельным восхищением от его рассказа глаза Скуало. И замолчал, потому что неожиданно всё-всё понял. — Как что? – с любопытством спросил маленький белобрысый дурачок. — Ничего. Забудь, в общем, — Занзас отвернулся, радуясь про себя, что его смуглая кожа не позволяет никому догадаться о том, что и он умеет краснеть. *** Когда они возвращались домой («— А зачем вообще возвращаться? – Ты что, Занзас, долго мне тут находиться нельзя, а то вдруг сюда тоже холод придёт!»), поднялась снежная буря. Буря была странная: вместе с метелью и ветром на снежную пустыню струилась непонятная тьма. Почему-то, завидев эту тьму, Скуало очень явно испугался и побежал вдвое быстрее. Занзас не понимал, что такого страшного в какой-то темноте, но и сам чувствовал как-то интуитивно, что касаться странного чёрного тумана, определённо, не стоит. Они слепо бежали сквозь снег, спасаясь от настигающей тьмы, и почти чудом нашли их вчерашнюю пещеру. Занзас думал, что здесь они передохнут, но Скуало всё продолжал бежать по извилистым снежным туннелям, пока очередной ледяной коридор не окончился тупиком. Занзас, в недоумении последовавший за ним, обнаружил беловолосого мальчишку, сидящим спиной к снежной стене и испуганно обнимающим свои худые коленки. — Да что с тобой? – недовольно поинтересовался он, отряхиваясь от снега. В серых глазах плескалась паника и неподдельный ужас. — Бездна! – выдохнул Скуало. – Призрак Бездны снова идёт за мной! Если Бездна меня коснётся, то я же совсем-совсем умру, понимаешь? Не будет меня больше, пуф – и нет! Не будет моих звёзд, моего меча, моих роз… Занзас слушал хмуро и молча. Когда ближайший к их тупику коридор начал заполняться чернильной тьмой, Скуало задрожал и уткнулся лбом в колени. — Ну, послушай… — неуверенно протянул Занзас, отступая от чёрных зыбких щупалец темноты. – Это же только туман. Ты совсем глупый, что ли? Туман никого не убивает. Скуало что-то невнятно пробормотал, не поднимая головы. Занзасу, признаться, тоже было очень-очень страшно, но он не показывал страха. Потому что бояться вдвоём – глупо и унизительно. И бесполезно. Хотя бы один из них должен был быть смелым в этот момент. И он сделал шаг по направлению к жадно ищущей их тьме. — Занзас! – цепкие холодные пальчики сомкнулись на его руке. – Ты что делаешь?! И куда только дрожь его подевалась? Занзас усмехнулся и неловко потрепал мальчишку по пушистым белым волосам. — Глупый ты заморыш, — фыркнул он. – Меня никакая дурацкая Бездна не сожрёт – подавится! И тебя тоже. Бездны таких глупых и тощих заморышей не едят. — Да? – тот доверчиво смотрел на него широко раскрытыми глазищами. — Да. Пусти, я тебе докажу. Холодные пальцы на мгновение сжались сильнее, будто не желая отпускать, но затем Скуало всё же отпустил его и отступил на шаг. Занзас повернулся к живой темноте лицом, несколько долгих мгновений смотрел на неё, собирая всё своё мужество. Потом сделал ещё шаг к ней. И ещё. А потом полностью пропал, окутанный плотным чёрным туманом. Долгое время ничего не происходило. Скуало дрожал, тьма впереди не шевелилась, в пещере стояла напряжённая, мёртвая какая-то тишина… И вдруг в темноте вспыхнул огонёк. Сначала слабый, он разгорался всё ярче и ярче, до тех пор, пока не принял форму маленького человечка. Темнота расступалась, рассасывалась, словно испуганная этим живым пламенем. — УХОДИ! – крикнул огонёк голосом Занзаса. – УХОДИ, БЕЗДНА! НЕ СМЕЙ ЕГО ПУГАТЬ И ОБИЖАТЬ! ТОЛЬКО Я ИМЕЮ НА ЭТО ПРАВО! ОН МОЙ, СЛЫШИШЬ, БЕЗДНА? ОН ТОЛЬКО МОЙ! НЕ ТВОЙ! ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ БОЛЬШЕ ТРОНУТЬ ЕГО, ПОТОМУ ЧТО Я ЗАЩИЩАЮ ЕГО! УХОДИ!!! Огонь вокруг него вспыхнул ярче, неистовее, сильнее. Огонь ударил по мраку, сжёг его дотла. Снежная пещера начала стремительно таять, наполняться водой. Занзас поражённо огляделся. Он и сам не ожидал от себя чего-то подобного, просто эта дурацкая темнота так разозлила его, и… И теперь её не было. Буря наверху стихла, а тьма убралась восвояси. Занзас торжествующе погрозил в пустоту кулачком и с довольной улыбкой повернулся к застывшему поодаль Скуало. — Вот видишь, как всё просто! Теперь гадкая Бездна не тронет тебя, пока я рядом! Эй… ну чего ты, глупый? Ты плачешь, что ли? Да не плачь ты, всё же уже хорошо! Хватит сопли разводить! Скуало всхлипнул и обнял его крепко-крепко, по инерции всхлипывая. — Ты это… ради меня? – огромные серые глаза, наполненные слезами, смотрели на него доверчиво и наивно. – Ради меня ещё никто и никогда… Спасибо тебе, Занзас! — Да чего ты, дурак? Не плачь… не плачь, глупый заморыш. Ты мне всё плечо соплями залил… Почему-то Занзас чувствовал себя сейчас, несмотря ни на что, невероятно счастливым. — Занзас… — Снежный Принц глухо всхлипнул в последний раз и умиротворённо затих. *** — Занзас… Занзас, перестань… Занзас! Он очнулся. Обнаружил, что стоит на коленях возле Скуало и жадно, настойчиво покрывает поцелуями его лицо, а из глаз мечника, ещё не отошедшего после ритуала слияния душ, сами собой льются слёзы. — Может, для начала снимешь меня отсюда? – блондин, смаргивая слёзы, кивком головы указал на свои пришпиленные к стене железным крюком руки. – Я порядком устал тут сидеть… Занзас прикрыл глаза и потряс головой, возвращаясь в реальность. Контраст двух миров был слишком сильным, и он не сразу пришёл в себя. Скуало молча ждал, слёзы его постепенно высыхали. Ему тоже было нелегко возвращаться, тем более, что по возвращении его вновь накрыло волной дикого холода и полузабытой боли. Наконец, Занзас открыл глаза. Ухмыльнулся, глядя на пронзённые ладони мечника, почти нежно скользнул пальцами к его тонким запястьям, крепко их сжимая. И дёрнул со всей силы, не обращая внимания на то, что крюк, загнутый вверх, распарывает кожу и кости сорванных с него рук. Скуало резко выдохнул, не успев даже вскрикнуть. Взгляд Занзаса задумчиво скользнул к его ногам. Мечник разом побледнел, догадавшись о его намерениях. — Занзас, не надо… Тот лишь вновь ухмыльнулся и испытующе посмотрел ему в глаза. — Ты мне веришь, мусор? Скуало сглотнул, но, помедлив, утвердительно качнул головой. Ухмылка Занзаса стала шире. — Тогда держись крепче, мудак. Это будет быстро. Блондин обречённо закрыл глаза и крепко обнял его за плечи окровавленными и дрожащими от сквозных ран руками. Занзас кивнул, обхватил его за талию. И снова дёрнул, на этот раз – вверх. Острые крючья немедленно вонзились прямо в кости лодыжек, прошивая их насквозь. Скуало судорожно вцепился в плечи Занзаса, но не издал при этом ни звука. Занзас продолжал тянуть его на себя, крючья впивались всё глубже и, в конце концов, застряли. Тогда Занзас мысленно послал в них немного Силы, и железные крючья расплавились, освобождая, наконец, повреждённые кости. Скуало дрожал в его объятиях, дрожал и упорно молчал, а по ногам у него стекала кровь и остатки раскалённого железа. — Ты прощён, мусор, — он поднял мечника на руки. – Твоя клятва принята. И улыбнулся ему – впервые искренне улыбнулся. Прижал к себе дрожащее тело, кажущееся таким хрупким, заглянул в широко раскрытые от боли серые глаза. — Да… — мечник тоже слабо улыбнулся и обвил его шею окровавленными руками. – Я понимаю. Хорошо. Занзас поцеловал его в лоб, и их начали окружать огненные всполохи его Силы, готовые телепортировать их домой. — А теперь, — взгляд его разом посерьёзнел. – Теперь, мусор, раз уж мы с тобой окончательно разобрались, тебе нужно восстанавливаться быстрее, — нехорошая ухмылка вновь скользнула по его губам. – Пора начинать серьёзную игру. Против единственного оставшегося у меня в списке врага.