Этот Неправильный Мир

      Просто ещё одна тихая ночь в Париже. На небе нет ни облачка, а звёзды сияют так ярко, что хочется устроиться поудобнее на крыше какой-нибудь высотки и утонуть во всём их великолепии, плюнув на все мирские дела. Только вот сегодня это в его планы не входило. Впрочем, как и в сотни предыдущих подобных ночей. Нет, в его жизни существует только одна звезда, на которую он готов смотреть целую вечность. Что не так уж и далеко от правды.       Маринетт лежала на спине, обхватив рукой край огромной котоподушки, насчёт которой Нуар так любил временами шутить. Действительно, Леди Баг с такой заядлой регулярностью отвергала все его ухаживания и всё-таки каждую ночь проводила хоть и с другим, но «котом». И если он начинал с ходу каламбурить об этом, Мари не пускала его в свою постель, оставляя подумать над идиотским поведением на прикроватном коврике.       Кот тихо хихикнул и свесил когтистую лапу в люк, положив на неё голову. Как-то раз он проник через него, чтобы помочь девушке отбиться от акумы в её собственном доме. Тогда все стены этой комнаты были увешаны постерами и фотографиями Адриана Агреста — её первой и единственной школьной любви. Ну, так она ему сказала потом, когда уже не имело смысла скрывать друг от друга гражданские личности.       Иногда Нуар любил вспоминать об этом. Как по-дурацки он спалился перед своей ненаглядной Леди, расслышав только последний предупреждающий писк чёрного колечка. Предыдущие же потонули в их заливистом хохоте, пока они неслись наперегонки через весь Париж. Он перевоплотился прямо в прыжке и уже летел вниз под нецензурную брань Плагга, когда Леди Баг подхватила его, словно принцесску, но была в таком шоке, что они оба знатно навернулись с трёхметровой высоты. Адриан повредил руку и ещё две недели был вынужден ходить с повязкой, но это всё меркло на фоне того, что его здоровую руку теперь сжимала любимая девушка.       Он был немало удивлён тем, как гладко прошло раскрытие их личностей. Ведь в тот момент, когда Кот услышал из уст Маринетт о том, что она уже почти год влюблена в Адриана Агреста, в мысли закрались неприятные сомнения. Потому что Нуар и Адриан являлись одним и тем же человеком, и было невозможно любить одного и так упорно посылать другого куда подальше. На свой счёт он предпочитал отмалчиваться, ибо Мари, в отличии от него, не предпринимала никаких попыток сблизиться с объектом своего обожания. Так что с её стороны ему предъявить было нечего.       Но и тут Леди нашла, чем его удивить. Он прекрасно помнил, как девушка облегчённо плакала, в красках рассказывая о своих противоречивых чувствах, причиной которых стал именно хвостатый герой. Тут он даже не отрицал, что был в чём-то виноват. С каких-то пор у него вошло в привычку зависать на балконе Маринетт после самоличных внеплановых патрулей, где всё перерастало в приятные, почти что интимные беседы.       Так как перед ним была не вечно прекрасная Леди Баг, Кот мог расслабиться и побыть лишь наполовину Нуаром с явными замашками Адриана Агреста. Из-за чего Маринетт начала метаться и никак не могла определиться с выбором. В конечном итоге она решила, что будет довольно глупо выбросить в никуда месяцы душевных терзаний, чтобы ответить взаимностью тому, кого эти же месяцы так упорно отшиваешь. Так что, если бы не его фейл с трансформацией, они могли бы протоптаться на месте ещё ни один год. А возможно, это было бы и к лучшему.       Кот опять не удержался от смешка и довольно замурлыкал, вглядываясь в спящее личико Мари. Она беспокойно ворочалась и невнятно бормотала во сне, чем явно выдавала некую тревогу. Однако он совсем не переживал, ведь прекрасно знал, что сейчас в этом кошмаре Маринетт видит именно его. Только вот было немного любопытно, какой это из тысячи возможных кошмаров.       Адриан зловеще прищурился, рассматривая в лунном свете теперь совсем ненужное кольцо, на котором навсегда застыла зелёная кошачья лапка. Словно вторя его раздражению, хвост-ремень нервно задёргался из стороны в сторону, хлестая по холодному бетону и издавая звонкие щелчки, а на пальцах опасно блеснули острые когти.       – Для той, кто заварил всю эту кашу, ты слишком безмятежно спишь, Принцесса, – пропел Нуар с наигранным добродушием, оставляя неровные борозды на крышке люка. – Как жаль, что я не могу это исправить.       Пожалуй, эти нелепые правила, которые он сам себе придумал, являлись его маленьким изысканным развлечением. Игру, начатую им прямо сейчас, должна была полностью вести Маринетт. А он побудет для неё спокойным и ласковым питомцем, готовым стать единственным утешением для несчастной девочки в этом опасном и неправильном мире. Если, конечно, сможет себя сдержать. Поэтому в данный момент Кот не мог просто спрыгнуть вниз и заставить её кричать от нестерпимой боли и ужаса. Нет, для этого ещё будет время. Слишком много времени.       Взгляд кошачьих изумрудных глаз опять скользнул по стенам огромной комнаты, которая без обилия плакатов на них стала выглядеть совсем сиротливо и неуютно. Верно. В жизни Маринетт Дюпэн-Чэн больше не существует Адриана Агреста. В жизни Маринетт Дюпэн-Чэн больше не существует Леди Баг.       Есть только он — Кот Нуар, которого в каком-то смысле тоже не существует. Хотя это не значит, что он не может стать для неё худшим ночным кошмаром. Но кто знает. Порой Маринетт удаётся его удивить. И тогда уже их кошмары сливаются воедино, стирая все границы дозволенного. Стирая этот проклятый мир вместе с его нелепыми границами с лица земли.

***

      Если бы ей сказали, что рай существует, то она бы ответила, что сейчас однозначно была в раю. Этот незабываемый вечер они проводят вдвоём, сидя на крыше высотки ночного Парижа и взявшись за руки, а он смотрит ей в глаза так, как будто видит в них целый мир. Это рай. Её личный маленький кусочек рая.       – Если бы только я понял всё немного раньше, – усмехнулся Нуар, заправив ей за ухо выбившуюся из хвостика прядь волос. – Ты была так близко, а я продолжал тонуть в мечтах о недосягаемой для меня Леди Баг. А мне стоило просто повернуть голову назад и получше к тебе присмотреться. Ведь ты сияешь так же ярко, как и она. Какой же я дурак. Ты хоть представляешь, сколько времени мы с тобой потеряли?       – Но перед тобой не Леди Баг, – Маринетт закатила глаза и пихнула его в плечо. – И я всё ещё чувствую себя безбожно одураченной. Серьёзно? Моей головной болью всё это время был ты? Получается, я почти год отшивала парня, в которого была до одури влюблена. Есть неплохой повод что-нибудь скаламбурить. Верно, Котик?       – Ты же ненавидишь мои каламбуры, – Кот тихо прыснул и покачал головой. – Прости, Принцесса, но как-то не хочется портить такой момент своими идиотскими шутками. Давай оставим их до лучших времён. Ты же знаешь, как бесятся акумы Бражника, когда я начинаю каламбурить. И я даже всерьёз считаю их ещё одним своим оружием!       – Да, это верно, – вяло рассмеялась Мари, продолжая прокручивать в голове один единственный вопрос — кто такой Бражник и какие-то там акумы. – И вообще, сколько уже можно называть меня Принцессой? Это и правда звучит словно плохая шутка.       – Тогда мне стоит исправиться, – Нуар медленно наклонился и слегка коснулся губами тыльной стороны её ладони, игриво блеснув изумрудными глазами. – Моя Леди.       – Леди? – Маринетт удивлённо отпрянула, выдернув руку из его когтистой лапы. – Ты говоришь о Леди Баг?       – А о ком же ещё, – Кот как будто и не заметил отразившегося на её лице ужаса. – И я хочу увидеть Мою Леди прямо сейчас. Сделай это ради меня.       – Это невозможно, – запаниковала девушка, метаясь в его крепких объятиях. – Ты ошибаешься! Я не Леди Баг!       – Пожалуйста, Маринетт, – в его голосе прозвучала настоящая мольба, когда он склонился к её губам. – Хватит так нагло мне врать. Потому что я тот, кто знает о тебе всё.       Нуар запустил острые когти в подрагивающую спину и жадно смял её губы своими. Это был очень грязный и бесстыдный поцелуй, от которого на глазах тут же навернулись слёзы. Всё должно было произойти совсем не так. Только не из-за того, что Кот ошибочно принял её за бесстрашную героиню Парижа. Он должен был полюбить её настоящую — обычную и ничем не примечательную девушку. Просто Маринетт.       Ей казалось, что прошла уже целая вечность, но Нуар и не думал отступать, только больнее впиваясь коготками в мягкую плоть. На белой фланелевой рубашке выступили первые пятна крови, а в лёгких перестало хватать воздуха. Она брыкалась и царапала ногтями его шею, в надежде на хотя бы один спасительный глоток кислорода. И когда Мари готова была сдаться, он отстранился, позволив её телу обмякнуть в своих руках.       – Мы уже целовались так раньше, помнишь? – он грустно улыбнулся и погладил по волосам плачущую девушку. – Я люблю тебя больше жизни, Моя Леди. Не заставляй меня делать тебе больно.       – Господи, какую только хрень не выдаст моя воспалённая фантазия.       Маринетт неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок, раскинув руки и ноги в стороны. Ей впервые приснился настолько реалистичный сон, да ещё и с участием самого Нуара. Хоть для всех девушек Парижа он и был самой завидной партией, но лично её Кот в этом плане никогда не интересовал. Плюс, у него всё равно уже была Леди Баг. Да и это такая глупость — любить кого-то только за то, что он...       – Что? – Мари поморщилась и глухо простонала, прикрыв глаза от яркого солнечного света. – Не могу вспомнить. Да что за чёрт?       Настроение сразу упало ниже плинтуса, но она упрямо копалась в своих воспоминаниях, пытаясь выудить оттуда причину такой популярности геройской парочки. Но чем больше девушка старалась, тем сильнее начинала раскалываться голова. Наверняка этому способствовал ещё и будильник, который беспрестанно звенел уже несколько минут, а сил встать и выключить его она пока в себе не находила.       – Боже, да выключи ты его наконец, Тикки, – с раздражением бросила Маринетт, садясь на кровати. – Ты же знаешь, что с утра я не способна на такие подвиги, – она испуганно заозиралась по сторонам, как будто в этой комнате мог находиться кто-то ещё помимо неё. – Тикки? Я что, совсем рехнулась?       Мари поспешно выбралась из-под тёплого одеяла и с силой хлопнула по большой красной кнопке. После чего сразу натянула на себя будничную одежду и, бормоча под нос какие-то нелицеприятные ругательства, спустилась на кухню. Родителей дома не оказалось. Видимо сегодня они решили открыть пекарню пораньше. Но мама всё-таки оставила ей записку. До неприличия короткую записку, что на Сабин было совсем непохоже.       Завтрак и деньги на обед на столе.       – И тебе доброго утра, – обречённо вздохнула девушка и вытащила тарелку из микроволновки, сразу схватившись за пульт. – Настало время моего любимого комедийного шоу.       Приступив к завтраку, она щёлкнула на нужный канал и тут же замерла, так и не донеся вилку до рта. Поперёк экрана шла бегущая строка «нет сигнала». Сегодня явно не её день, но сдаваться Маринетт была не намерена, твёрдо решив выйти из дома с хорошим настроением. Найдя канал с утренними новостями, она вернулась мыслями к своему странному сну.       Ей показалось забавным, что в нём она рассуждала о какой-то идиотской влюблённости, которая, если верить её словам, длилась уже почти год. И влюблена Мари была именно в Нуара, а точнее в того, кто носил на себе чёрную маску. Но это звучало не менее дико, чем хоть какая-то её связь с Леди Баг. Ведь за все шестнадцать лет своей жизни ей так и не посчастливилось по-настоящему влюбиться.       Нет, рядом было много замечательных парней, но в каждом из них её что-то, да не устраивало. Например, Натаниэль очень внимательный и чуткий, готовый прийти ей на помощь в любой момент, но порой с ним бывает до ужаса скучно и не о чем поговорить. А Лука, наоборот, словоохотлив, и его редко можно увидеть без улыбки на лице, но с ним ей иногда не хватает покоя и тишины. Ну а Адриан...       Девушка нахмурилась и, отодвинув полупустую тарелку в сторону, выключила телевизор. Теперь можно было всерьёз начинать беспокоиться о своём состоянии. В памяти всплывали лишь размытые образы её одноклассника, который сидит перед ней вот уже несколько лет, но сейчас она никак не могла вспомнить его лицо. И почему-то от этого сердце болезненно сжималось, а на глазах опять выступали непрошеные слёзы. Это всё ненормально.       – Нет, я в порядке, – Маринетт нервно рассмеялась и поднялась из-за стола, поспешив в ванную чтобы умыться. – Ну подумаешь, забыла лицо одноклассника. Видимо не такая уж он важная персона. Сегодня же освежу себе память, когда увижу его на учёбе.       Закончив водные процедуры, она подцепила рюкзак и спустилась на первый этаж, где по идее уже должна была кипеть бурная деятельность, но её взгляду предстала совершенно иная картина. В пекарне царил полный хаос, и, судя по всему, родители и не думали сегодня открываться. И почему они её не предупредили о внеплановом ремонте? По крайней мере Маринетт хотелось так думать, ведь иначе никак не удавалось объяснить такой беспорядок и полное отсутствие витрин, на которых обычно они раскладывают свежую выпечку. Даже яркая броская вывеска, что висела над входом в их пекарню, была снята и неприкаянно валялась в дальнем углу магазина.       Мари покачала головой и выпорхнула на улицу, натягивая на глаза капюшон плотной серой толстовки. Путь до колледжа обычно занимал не более двадцати минут, поэтому и торопиться не было смысла. Она медленно шла по людным улицам Парижа, погружённая в свои не очень-то счастливые мысли. Задание выйти из дома в хорошем настроении было с треском провалено, и от того, что прохожие безостановочно грубо отпихивали её с дороги, оно явно не улучшалось. Первые несколько раз она ещё мямлила тихие скомканные извинения, но не получая на них ответных или хоть какой-нибудь другой реакции, сама стала со злостью прокладывать себе путь, не заботясь о чьих-либо рёбрах. Периодически Маринетт метала грозные взгляды в лица незнакомцев и с удивлением отметила, что за пару пройденных ею кварталов ещё не увидела ни одной улыбки.       Что-то в сегодняшнем дне явно было не так. На улице стояла солнечная погода, а в воздухе витал запах ранней осени. Обычно в такие дни парижане довольно щурились и неосознанно улыбались проходящим мимо людям, но сегодня она видела на их лицах лишь холодные равнодушные маски. Даже скамейки, стоящие вдоль длинной аллеи, сегодня пустовали. Хотя раньше людям даже не хватало места, и приходилось устраиваться с книжкой и стаканчиком кофе под каким-нибудь деревом.       Девушка облегчённо выдохнула, когда перед ней показался последний нужный перекрёсток. Ещё пять минут и она наконец-то доберётся до колледжа, где сможет с жаром излить всё своё негодование лучшей подружке. Среди всех её друзей Алья была несомненным фаворитом. Только ей удавалось вытаскивать Маринетт порой из самых отчаянных и затяжных депрессий, которые, если верить её словам, происходили из-за недостатка любви в жизни девушки. Иначе говоря, она почти требовала от неё до безумия в кого-нибудь влюбиться, чтобы облегчить жизнь и себе, и ей.       Мари нервно притопнула ногой и с раздражением посмотрела на светофор, на котором никак не хотел загораться нужный цвет. Пока у неё было время, она без особого интереса огляделась по сторонам. Люди всё с теми же постными минами толпились по бокам, уткнувшись в свои смартфоны и не замечая никого вокруг. Справа от неё встала девушка, ругавшаяся с кем-то по телефону, на руках которой восседал небольшой шпиц. Маринетт всегда любила собак, поэтому без задней мысли протянула руку, чтобы погладить его, но малыш её идеи не оценил. Собачка оскалилась и пару раз звонко тявкнула, чуть не прикусив ей пальцы. Девчонка же в последний раз выплюнула ядовитую фразочку в телефон и посмотрела на неё с плохо скрываемым раздражением.       – Это твоя собака? – громко осведомилась она, скалясь не хуже своей шавки.       – Нет, – Мари потупила взгляд в землю и залилась краской, потому что на ругань этой ненормальной обернулись все остальные. – Простите.       – Так не распускай грабли, – прикрикнула девушка и, горделиво вздёрнув подбородок, поспешила перейти дорогу вперёд всех остальных.       – Простите, – ещё раз тихо повторила Маринетт и осталась стоять на месте, прикрывая рукой красное лицо. – Какая же я идиотка.       В этот же момент раздался визг тормозов и послышался глухой удар. Она с ужасом открыла глаза и посмотрела на дорогу. Та самая девушка застыла на асфальте в неестественной позе, а в метре от неё лежала собачка и судорожно дёргала лапками. Маринетт рванула вперёд и в считанные секунды оказалась рядом с надменной блондинкой. Девчонка не шевелилась, а сама она боялась сделать что-нибудь не так, поэтому просто застыла рядом с вытянутыми руками.       – Вот мне интересно, эти пустоголовые девицы когда-нибудь научатся смотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу, – Мари подняла взгляд и увидела равнодушное лицо мужчины, который только что вышел из того самого автомобиля. – Чёрт, теперь мы точно опоздаем на встречу и Габриель меня прибьёт.       – Так позвони и всё объясни, – нараспев протянула женщина, выбравшаяся с пассажирского сидения. – Телефон то тебе на что?       – Да, сейчас, – он вытащил мобильный и раздосадовано цокнул, словно сожалел, что сам не додумался до такой очевидной вещи. – Пока что ещё раз просмотри все нужные документы.       – Вы совсем рехнулись, – сквозь слёзы взвизгнула Маринетт и, подорвавшись с места, вцепилась двумя руками в ворот его рубашки. – Вы только что сбили человека, а вас заботит только какая-то встреча?!       – Только не говори, что у школьниц в наше время нет при себе телефона, – фыркнула расфуфыренная дамочка и, облизнув палец, перелистнула ещё одну страничку. – Давно бы вызвала скорую вместо того, чтобы орать на моего мужа. Ну, чего встала? Звони давай. Как видишь, у нас сейчас нет на это времени.       Мари истерично рассмеялась и огляделась по сторонам. Она не увидела рядом толпы зевак, которые обычно собираются на месте таких ужасных аварий. Никто даже не подумал остановиться и вызвать скорую. Ну или хоть как-то попытаться помочь несчастной девушке, под которой уже растеклась небольшая багровая лужа крови.       Она опять осела на асфальт и стала лихорадочно рыться в сумке в поисках телефона. Руки её не слушались, но она с ещё бо́льшим упрямством выгребала оттуда ненужный мусор. Яростно рыкнув и откинув в сторону пачку имбирного печенья, которую она за каким-то чёртом взяла с собой, Маринетт наконец-то удалось откопать мобильный. Пока девушка сидела на земле и тряслась, вслушиваясь в долгие гудки, до неё долетали обрывки разговоров прохожих.       – Что, опять авария?       – За сегодняшнее утро уже четвёртый случай. Смотрел новости?       – Двое сбитых детей в центре?       – Этой мамаше явно сначала стоило походить на какие-нибудь курсы, прежде чем заводить детей.       – Да там всё разрешили деньгами. До суда дело не дойдёт.       – Серьёзно?       – Даже извинились перед водителем и пообещали, что своего третьего ребёнка будут воспитывать с бо́льшим усердием.       – Ничего себе. Видать им попался настоящий мешок с деньгами, раз они отказались от взыскания компенсации через суд.       – Ну что тут скажешь. Просто повезло.       Мари даже не сразу поняла, что на другом конце трубки у неё уже в который раз спрашивают, что произошло, и куда стоит вызвать скорую. Ей казалось, что это всё не взаправду. Что такого просто не может быть. В мобильном раздался короткий щелчок и наступила тишина. Не дождавшись ответа, злая девушка повесила трубку, напоследок посоветовав больше так не дурачиться, если она не хочет потом разбираться с полицией. Маринетт безвольно опустила руку с телефоном на асфальт и ещё раз взглянула в стеклянные глаза безымянной блондинки.       Помимо её воли из горла вырвался надтреснутый смешок, который перерос в истеричный заливистый смех. Только сейчас она смогла разглядеть на лицах этой невозмутимой парочки такие яркие живые эмоции. Они были невероятно злы, и судя по дёргающейся жилке на шее у мужчины, он был готов убить её на месте. За что? За то, что она смеётся?       – Хочу проснуться, – прошептала Маринетт, утирая скатывающиеся по щекам слёзы. – Пожалуйста, кто-нибудь, разбудите меня.