Послеедняя фраза

В прочем, Обито никогда и никому не говорил про того единственного человека, которому Учихе довелось довериться. И которого это и погубило. Именно по этой причине он не говорил и никогда никому не скажет – слишком глубокую рану это оставило в его душе, и Обито не был уверен, что она когда-нибудь затянется. Наруто был его солнцем, был его последним бастионом. Он знал все, о чем молчит Обито, о чем он никогда бы и не с кем не поделился. Единственное, что он не знал, вернее, не хотел знать, не принимал, это то, что Обито – монстр человечьем обличье, хотя Учиха не раз и не два напрямую говорил об этом. И все, что звучало в ответ: «Глупости, нет, неправда. Ты хороший, Оби, верь мне» И он верил. Верил так яро, что однажды и сам позабыл о своей сущности. Словно исцелился, выгнал из себя чудовище, освобождая место для привязанности и любви, пока на самом деле оно просто уснуло, поддавшись любящим, нежным, успокаивающим прикосновениям рук Узумаки, так безрассудно подошедшему к нему вплотную, теперь перебирающим перепачканную кровью и грязью шерсть, усыпляя монстра своим «Ты хороший, ты удивительный, ты замечательный». Ложась по вечерам на диван и укладывая голову на колени Наруто, чувствуя его прикосновения к своим волосам, когда он их гладил, рукам, когда брал их в свои всегда теплые, так бережно и так мягко, словно Обито не был тем, кто убил человека однажды, такого же дорогого и близкого, в порыве ярости, ревности, хладнокровно. И когда тело Рин уже лежало у его ног, кровь девушки растекалась по полу, а нож лежал в ней, Обито осознал, что надел, кем стал. И Наруто знал эту историю. Знал, и все равно безгранично доверял Учихе, принимая полностью его и так же отдавая себя всецело ему. И взамен на это, Учиха обещал, что никогда не сделает так больше. Обито никогда не забудет, насколько звучным и ясным, чистым и теплым был голос Наруто. Он мог слушать и слушать его. Этот голос усыплял его звериную хладнокровную натуру, пробуждал тепло и мягкость, просто менял Учиху, ставил все его существо вверх ногами. Обито любил это. Обито любил. Он не думал, что способен на это чувство после инцидента с Рин. Спустя несколько лет, он подкупается принятием, искренностью и нежность. И получив Наруто в свое владение, Обито губит и его. Наруто был громким, он был всегда в движении. Он много говорил, и в один момент Учиху стало пугать, что он говорит не только с ним. Чудовище не могло спать вечно, и когда оно проснулось, ему было плевать, насколько бережлив и нежен с ним был Узумаки, что он принес ему так сильно желанный покой. Оно скалило свои клыки против человека, который его приласкал, и который даже на этот оскал отвечал теплой мягкой улыбкой и тянулся снова прикоснуться к жесткой шерсти. И не в силах Обито было это предотвратить. Он предупреждал Наруто, о Боги, сколько раз он его предупреждал, но Наруто все отрицал и отрицал, обещал оставаться рядом, кем бы Учиха ни был и что бы он ни сделал. Узумаки сдержал свое обещание, в отличие от Обито. Страх был всепоглощающим. Он шел рука об руку с тревогой, выживая из души Учихи желание сохранить того, кто стал столь ему дорог. Он стал бояться того, как ясен и громок голос Наруто, стал бояться того, как он открыт со всеми, стал бояться, что он его предаст, выдаст, сдаст, вдруг поверит в того монстра и сбежит, с криками о помощи, и этот глупый страх и тревога перекрывали все, заставляли Обито с особым вниманием вслушиваться в слова Наруто, ища знак того, что он оказался сдан, предан, однако не находил ни единого намека. Как и всегда, Наруто оставался так же мягок с ним, так же отдавал все свое тепло. Отдавал себя. И нет, Обито никогда не забудет тот день, когда страх и тревога достигли своего апогея, выместив здравый смысл. Он бы хотел забыть, но нет, нет, нет, этот день и оставил рану в сердце Учихи. Он сам оставил ее. В тот день и солнце было особо яркое, небо чисто от облаков, и Наруто, сидящий на стуле, греющийся в лучах небесного светило был похож на довольного жизнью домашнего кота. На нем не было ничего, кроме рубашки Обито. И Учиха всегда особо ценил такие моменты, чувствуя, как его собственническая часть торжествует. Только не сегодня. Сегодня его взгляд был полон тревоги, движения были резче, когда он подошел к парню со спины, взглянул в умиротворенное лицо. - Нару, - Обито позвал. Его голос разрезал тишину дня, он старался спрятать страх, он не хотел, чтобы Наруто слышал его, хотел сделать видимость, что все в порядке. Он еще верил, что это пройдет, что Узумаки снова исцелит его, снова усыпит его чудовищность, не замечая, как легким шагом приближается к точке невозврата. Когда Наруто открывает глаза, смотрит в его, сердце Обито сжимается от тревоги. Казалось, что Узумаки видел его насквозь, всю его душу, читал и понимал, вытягивал переживания, которые Учиха прятал именно от него. - Хороший день, Оби, - едва слышно, полушепотом произносит Наруто. Обито отчего-то улыбается в ответ на эти слова, а его ладони ложатся на щеки Узумаки. Тепло и мягкость его кожи, обычно так успокаивавшие Обито, сейчас не выполняли этой функции, зато тревога утихомиривается, когда под прикосновением парень снова закрывает глаза. Обито вздыхает. - Похож на тебя, - все же отвечает Учиха и теперь видит на лице Наруто улыбку. Он терял контроль. Терял рассудок. Сглотнув, он говорит уже тише, - Нару, кто я для тебя? Обито чувствует, как его сердце заходится бешенным ритмом, как только он задает вопрос. Одна из его рук ложится на затылок Узумаки, Учиха начинает осторожно перебирать мягкие светлые волосы, пока ответ не вышибает неожиданно землю из-под ног: - Смысл и свет моей жизни. Это звучало так, словно это не было добровольной сдачей лапы монстра, чья когтистая лапа уже была занесена над Наруто, словно он не губил этот единственный в жизни Обито источник спокойствия и тепла. Обито молчит, а его вторая рука ложится на подбородок Наруто, пока тот окончательно расслаблялся в руках Учихи, так доверчиво и так беспрекословно. Страх скачком поднимается в груди Обито, но прежде чем случается невозвратимое, он слышет прошептанное «Я люблю тебя». Резкое и сильное движение рук. Хруст позвонков, эхом отдающийся в груди Учихи. Он больше не чувствует кожи Наруто под руками, она ускользает, а тело, так сильно любимое, но не сильнее. Чем теперь покинувшая его душа, падает со стула с глухим стуком. Обито чувствует ком в горле. Он пообещал что не сделает так. Пообещал себе и Наруто. Он не сдержал обещания. И теперь, словно в расплату за это, он чувствует, словно его душа разрывается на тысячи кусков. Он опускается на колени перед Наруто. Он хочет кричать, хочет встать на ноги, но он словно не может. И он не рассказывал никому, как погубил свое же солнце. Не рассказывал и не расскажет, как затем хоронил только недавно источающее тепло тело на заднем дворе. Не расскажет, что он словно все еще чувствует время от времени мягкое прикосновение любимых рук к своим плечам. Не расскажет, что уже не забудет последней фразы, поразившей его раз и навсегда: «Я люблю тебя».