Вторая часть.
16 ноября 2018 г. в 18:40
Иваизуми заворочался на футоне и лениво разлепил глаза. Была еще ночь, но что-то не давало спать. Перевернувшись на другой бок, он окинул взглядом комнату, замечая, что второй футон пуст. Приподнявшись на локте, Иваизуми внимательней осмотрелся, увидев Ойкаву, сидящего у немного раздвинутых седзи. Вид из их окна открывался потрясающий — на ночное море и безграничное небо, усеянное звездами, — но Иваизуми предпочел смотреть на друга. Ойкава сидел полубоком, подтянув к себе колени и устроив на них подбородок. Он о чем-то задумался, не заметив, как завозился Иваизуми, выбираясь из-под тонкого одеяла.
Иваизуми подошел к Ойкаве и присел рядом с ним, шире раздвинув седзи. Тот от неожиданности слегка вздрогнул, но сразу же расслабился, не сводя взгляда с темной воды, накатывающей на песок.
— Ты какого хрена не спишь? — проговорив хриплым после сна голосом, Иваизуми слабо толкнул друга плечом.
— Прости, Ива-чан. Я разбудил тебя?
— Ты слишком громко думаешь, — подавив зевок, Иваизуми взлохматил и без того торчащие на затылке волосы, при этом искоса поглядывая на грустно улыбающегося Ойкаву.
— Мм? Прости, — Ойкава посмотрел в глаза и повел плечами. — Ничего не могу поделать, оно само думается.
Хотелось прикоснуться, провести по волосам, притянуть к себе и, устроив голову друга у себя на плече, заставить поспать. Опять он в чем-то варится, изводя себя. Переживает в одиночку, не делясь. Это бесило в Ойкаве — его нежелание причинять неудобства, обременять своими проблемами.
— О чем ты думаешь? — нужно было хотя бы попытаться узнать, что не дает другу спать. Тот улыбнулся шире и отвел взгляд, наигранно бодро проговаривая:
— Хочу искупаться ночью.
Это было совсем не то. Но давить на Ойкаву не было желания. Магия южной ночи. Иваизуми насмешливо хмыкнул своим глупым мыслям, поэтому его последующие слова прозвучали мягче необходимого.
— Совсем ненормальный?
— Пожалуйста, Ива-чан. Пошли купаться, — Ойкава улыбнулся искренне. От этого он стал еще красивее, притягательнее. — Я еще никогда не плавал ночью. Ты, кстати, тоже. Нужно это исправить, пока есть такой шанс.
Иваизуми шумно вздохнул, прекрасно зная, что сдастся этому балбесу, сделает так, как тот хочет, но поворчать для приличия было необходимо.
— Вода остыла, холодно будет, а ты мерзляк.
— Ну, Ива-ча-а-ан, — капризно протянув, Ойкава прижался к боку, просяще смотря в глаза.
— Ааа… хрен с тобой, пошли.
— Спасибо, Ива-чан, — коротко поцеловав в щеку, заклеймив собой кожу, Ойкава резво поднялся и поспешил к своим шортам.
Уже через пять минут они ступали босыми ногами по песку, выйдя из номера сразу на пляж. Песок приятно холодил ступни, успев остыть после заката. Слух обласкивало море, шелестящее волнами по берегу. Атмосфера была приятной, но Иваизуми чувствовал напряжение друга. Все же его что-то сильно беспокоило. Необходимо было узнать, что, и помочь с этим справиться. Завести разговор Иваизуми не успел, Ойкава заговорил первым.
— Ива-чан, сколько лет мы знакомы?
— Что за старческая хрень, Ойкава? — нахмурившись, Иваизуми недовольно глянул на друга. Ойкава смотрел перед собой, рассеянно улыбаясь и слегка задевая плечо Иваизуми своим.
— Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?
— Не могу.
— Ну, Ива-чан! — Ойкава обиженно глянул, пихнув плечом.
— Да всю жизнь! — психанув, Иваизуми зло ответил, выжидательно уставившись на Ойкаву, который не мог сказать что-то важное прямо, а ходил кругами.
— Да, всю жизнь, Ива-чан. Скажи, ты примешь меня любым?
Иваизуми напрягся, разговор принял неожиданное направление. Беспокойство усилилось. Как и раздражение, ведь хотелось скорее узнать, что так тревожит Ойкаву.
— Так, что случилось, Ойкава?
— Ответь! — Капризные интонации сменились просящими, Ойкава посмотрел в глаза и тихо добавил: — Пожалуйста.
— Конечно, придурок. Мог и не спрашивать, — Иваизуми не лгал. Он так прикипел к Ойкаве, что реально принял бы абсолютно все.
Ойкава улыбнулся и повернулся к морю спиной, лицом к Иваизуми, неторопливо начиная входить в воду. Иваизуми замер у линии прибоя, позволяя волнам облизывать стопы, а друг медленно заходил все глубже. Ойкава не сводил с него взгляда и печально улыбался.
— Так вышло, что мне нравятся парни. Хмм… Не так. Один парень. Один-единственный. Получается, что я гей?
Иваизуми неопределенно пожал плечами, прибитый таким откровением. Он и подумать не мог, что Ойкава, любимчик девушек, может выбрать не пышногрудую красотку, а парня. Все это время Иваизуми даже мечтать себе не позволял о том, что их дружба перерастет во что-то большее, а теперь он узнал, что у него был шанс. Только Ойкава уже в кого-то влюбился.
— Вот и я не знаю, Ива-чан, — Ойкава заходил все глубже, заставляя и Иваизуми неторопливо следовать за собой. — Уверен лишь в одном, в своих чувствах.
Иваизуми слышал, как дрожал голос Ойкавы, чувствуя, как самого всего трясет. Не от холода, от осознания того, что упустил свое счастье, своего Тоору. Ойкава раскинул в стороны руки и упал спиной в воду, перед этим успев произнести всего несколько слов, заставивших сердце Иваизуми быстрее забиться в груди.
— Я люблю тебя, Ива-чан.
Иваизуми очень хотелось верить, что не послышалось. Что Ойкава признался ему, что он влюблен в него, не в кого-то другого, именно в него. Шумно выдохнув, Иваизуми сделал пару шагов вперед, заходя глубже, не чувствуя холода. Ойкава покачивался на волнах, точно же был напуган до чертиков, но пытался выглядеть спокойным.
Иваизуми подошел ближе и, словив ладонь Ойкавы, потянул на себя, заставив встать на ноги. Ойкава не смотрел на него, он опустил взгляд вниз, а Иваизуми сейчас как никогда хотел посмотреть в невозможно красивые глаза. Он мягко сжал лицо Ойкавы двумя ладонями и неловко улыбнулся, неуверенно смотря в его глаза.
— Знаешь, о чем я жалею? — хрипло шепча, Иваизуми слегка поглаживал подушечками больших пальцев щеки Ойкавы, чувствуя, как пылает его кожа. — Что не хватило смелости признаться первому.
— Ива-чан…
— Я люблю тебя, Ойкава, — он выдохнул эти слова в губы Ойкавы, притянув его к себе максимально близко. Он видел, как радость затопляет карие глаза, как губы изгибаются в теплой улыбке, и чертовски сильно хотел поцеловать Ойкаву.
Иваизуми поцеловал нежно, не углубляя поцелуй, пробуя свои ощущения от него. Губы Ойкавы мягкие, податливые, как и весь он, послушно прижимающийся, обнимающий в ответ. Иваизуми перевел руки со щек на шею, погладил по плечам и спустился ниже, чтоб окольцевать поясницу. Целуя неторопливо, сминая губы Ойкавы своими, он поверить не мог, что получил желаемое.
— Хаха… Так давно хотел это сделать, — с улыбкой в голосе проговорив, Иваизуми снова накрыл манящие губы, не встречая никакого сопротивления, лишь чувствуя взволнованное дыхание Ойкавы на щеке.
Ойкава крепко обнял его руками за шею и обхватил ногами талию, повиснув на Иваизуми. В воде вообще не ощущался чужой вес, но хорошо чувствовался жар и ярко ощущалась давно желанная близость. Приятным теплом омыло все тело. Захотелось большего, чем поверхностная ласка, но Ойкава прервал поцелуй, сразу же уткнувшись лицом в шею, слегка отираясь о нее. Иваизуми засмеялся.
— Ты чего?
Ойкава сильнее стиснул руки и ноги, жадно прижимаясь и проводя носом за ухом, и тихо прошептал:
— Мое, не отпущу.
— Да ладно? — широко улыбаясь, Иваизуми поглаживал Ойкаву по спине, чувствуя, как в груди разливается радость. Ойкава его любит.
— Проблемы?
— Ха-ха, нет.
Какие могли быть проблемы, когда Иваизуми боялся задохнуться от счастья, не до конца осознанного, прочувствованного. Он сильнее прижал Ойкаву к себе и коротко поцеловал его в плечо. Тот, удобнее устроившись, уткнулся лицом в шею, обласкивая кожу горячим дыханием.
— Нужно выбираться на берег, вода холодная.
— Понеси меня, Ива-чан. Я так спать хочу.
— Вот это наглость, — недовольства в голосе не было, Иваизуми сам не желал выпускать Ойкаву из своих рук.
Выйдя на берег, Иваизуми удобнее перехватил Ойкаву, взяв его под бедра, и неторопливо пошел к отелю, боясь завалиться вместе с нелегкой ношей. Ойкава держался крепко, носом водил по шее, рассыпая мурашки вдоль позвоночника, и невесомо целовал, задабривая Иваизуми лаской. Он и подумать не мог, что Ойкава такой нежный, ласковый. Даже в номере Ойкава не захотел слезать, сильнее сжав Иваизуми всеми конечностями, явно собираясь даже спать в обнимку. Иваизуми ничего не имел против, сам жаждал больше касаний, близости, но все же мокрые шорты нужно было снять.
— Ойкава, не тупи. Давай хотя бы белье сухое наденем, простынем ведь.
Ойкава что-то недовольное забурчал и все же слез с Иваизуми, быстро снимая шорты и надевая брошенное на футон белье. Переодеваясь в сухое, Иваизуми наблюдал, как Ойкава укладывается, явно обидевшись. Натянув лишь трусы, Иваизуми прилег на свой футон и тихо позвал Ойкаву:
— Ойкава. Ойкава Тоору, — дождавшись, пока тот обернется, Иваизуми приподнял край одеяла. — Иди сюда.
Ойкава резво скатился со своего футона и, перекатившись по циновке, забрался к Иваизуми под бок, по-хозяйски закидывая на него ногу и оплетая руками. Тихо засмеявшись, прижимая Ойкаву к себе, Иваизуми удобнее устроился в теплых объятиях и прикрыл глаза.