Violinist

      — Чтоб завтра сыграли всё нормально, иначе я вам ваши чёртовы смычки знаете куда засуну!       «Кусок дерьма». Магнус опустил голову, натягивая шапку едва ли не на самые глаза. Господин Браун, руководитель и дирижёр их оркестра, уже порядком достал. Но с ним приходилось видеться едва ли не каждый день, и, казалось, нигде нет от него спасения. Ничего — завтра будет концерт, и вот после него можно чуть-чуть расслабиться… чтобы через неделю ровно начать готовиться к новому концерту. Как-то раз они устраивали небольшой тур. В общем, Магнус потом запивал успокоительное алкоголем, едва ли не плача от безысходности и злости.       — Фишер! Уйди с дороги, выродок ебучий!       Магнуса грубо отпихнул всё тот же руководитель. Сраный ублюдок. Парень не ответил ничего — себе дороже, нарываться на ссору с этим типом не хотелось, особенно сейчас. За окном уже давно стемнело, задержались они тут порядочно. Быстрее всех, конечно, убежал господин Браун, будто это не он заставлял их играть одно и то же на протяжении ещё пяти часов после того, как репетиция якобы закончилась, а они его задерживали здесь.       Труппа выглядела угнетённой. Фрида, новенькая тут ещё, пыталась улыбаться и всех поддерживать, но и у неё в глазах стояли слёзы. Бедняга — Магнус смотрел на неё и вспоминал себя. С Брауном он работал уже год, и год этот прошёл для него как все десять. Терпеть это было невыносимо, но оркестр, по крайней мере, большая его часть, держался ещё. Даже странно, как все отсюда не сбежали — нервы-то у них не железные.       Магнус поправил шапку и вышел из теплоты здания на морозный воздух. Пар повалил изо рта. До дома было идти минут десять, и родные уже стены в светлых обоях казались ему самым райским на земле местом. Руки подрагивали немного, футляр со скрипкой внутри тяготил руку. Главное — помыться и рухнуть в постель, да так и уснуть там, не просыпаясь ближайшие несколько дней. Но генеральная репетиция, которая по идее должна была быть сегодня, состоится в восемь утра, так что о спокойном сне можно напрочь забыть.       Ещё и посылку неделю задерживают, сволочи.       Магнус бы нажрался в хламину, но завтра нужно выглядеть вполне себе адекватным человеком, а не алкоголиком, желающим блевануть где-нибудь в уголке. Да и отношения с выпивкой у парня были такие, что с утра он постоянно мучился головной болью и тошнотой, что бы ни выпил — даже шампанское. Это было странно, но именно поэтому он напивался исключительно в редких случаях.       — Дебил, что ли? Свет выключи!       А, ну конечно. Кому-то приспичило потрахаться прямо здесь, в подъезде. Тупые малолетки. Магнус никогда не отличался любовью к людям, но после Брауна он их прямо-таки ненавидел. Девушка пьяно захохотала, глядя на Фишера, как на кусок мяса, парень глядел так, словно от всей души желал дать в лоб. У Магнуса не было настроения — он пошёл на третий этаж, пройдя мимо неугомонной парочки, которую он видел ровно на этом месте уже миллион раз. Они постоянно облизывали и лапали друг друга именно здесь и именно тогда, когда он тут проходил.       Вселенная, кажется, настроилась против него.       Перед тем, как закрыть входную дверь, он услышал ругань в свой адрес; потом в подъезде выключился свет. Магнус закатил глаза, на ходу сбрасывая ботинки. Вот только с местными гопниками ему не хватало тут разбираться.       Тишина в квартире, и шум машин за её пределами действовали на Магнуса как успокаивающая мелодия. Он бросил пальто на диван, скрипку положил туда же, только бережней, и, не думая почти ни о чём, отправился в душ.       По традиции, моясь, он выливал мысленный словесный поток всяческих ругательств на весь окружающий мир, на господина-мать-его-Брауна-который-уже-достал-чтоб-он-сдох, и на себя, конечно же. В такие дни, последние перед большими выступлениями, он ненавидел себя больше всего. В этот раз ему повезло, что ему не досталась соло-партия. Было бы плохо, наверное.       Даже не наверное.       Понося всех на чём свет стоит, он даже не сразу услышал, как в дверь начали очень энергично долбить.       Тот парень пришёл, чтобы поквитаться за прерванные утехи?       Десять вечера почти, кто ещё мог припереться в такой час? Не поздний, но всё же.       В дверь, кажется, начали биться уже ногами, и Магнус пожалел старушку — всё же она у него не железная, как у соседей, например. Наспех завязав полотенце вокруг бёдер, он выскочил в коридор и аккуратно выглянул в подъезд.       Естественно, он не ожидал, что ему в рожу ткнут большой коробкой, и ещё недовольным голосом скажут:       — Ты чего так долго, мать твою? Я задолбался стучать.       Курьер был одет в чёрную спортивную кофту, поверх которой была накинута видавшая виды куртка. Джинсы были протёрты чуть ли не до дыр. Впрочем, Магнусу было плевать уже на это.       — Я в душе был. Проходи — минутку, сейчас, оденусь.       Говорить на «ты» с человеком, которого впервые видишь — то ещё странное ощущение. Магнус не был особо так называемым «хорошим мальчиком», но со всеми незнакомцами «выкал», даже если они были одного с ним возраста. Курьер, правда, выглядел чуть постарше — на год, может, или на два.       Магнус настолько устал, что ему было пофиг даже сейчас. Родители всегда считали его воспитанным, и, видя, как он сейчас с этим парнем разговаривает, сразу бы начали причитать что-то типа: «Как ты можешь так говорить, ты же такой вежливый мальчик!» Если бы они знали, как ошибаются на этот счёт.       Дверь за его спиной сильно хлопнула. После горячих струй воды проветренный воздух квартиры казался антарктическим ветром. Фишер так же наспех вытер голову и начал натягивать одежду, молясь, чтобы в этот момент у него ничего не спёрли. Однажды такое было — эти курьеры странные ребята.       — Миленько тут у тебя, — насмешка в голосе курьера так и чувствовалась. Агрессивная насмешка. Магнус нахмурился — болтливых курьеров он любил ещё меньше, чем тех, которые воруют. — Один живёшь, или с девчонкой?       К чему такие вопросы? Магнус натянул футболку и, не удосужившись расчесаться, как всегда, вышел. Курьер стоял в дверном проёме, глядя на просторный зал, который украшало старое, сохранившееся ещё со времён музыкальной школы фортепиано. Улыбался паскудно и будто надменно. Смотрел, как обычно смотрят бедняки на ненавистных им богатеньких детишек богатеньких родителей. Родители Магнуса богатыми не были, к слову. Да и квартира принадлежала умершей тётке, так что…       — Так один?       — Ты видишь кроме меня ещё кого-то? — с раздражением спросил Магнус и начал копаться в рюкзаке, брошенном на пол, чтобы достать кошелёк.       — Какие мы агрессивные, — усмехнулся курьер и вдруг вальяжно поставил коробку с посылкой и так же вальяжно подошёл сначала к одному из окон, а затем — к фортепиано. — Играешь?       — Да, но это скорее развлечения ради. Больше на скрипке, — Магнус махнул рукой в сторону футляра, всё ещё пытаясь найти кошелёк. Руки нервно подрагивали.       — Чувак, скрипка? Может быть, ты ещё в церковном хоре поёшь? — курьер начал тыкать по клавишам пальцем, выдавливая из инструмента раздражающий звук. Магнус достал кошелёк и повернулся. — А сыграй что-нибудь.       Этот придурок улыбался… как полнейший придурок. Магнус провёл рукой по мокрым волосам, тяжко вздыхая. Ни разу ещё ему не попадался такой дебильный курьер.       — Тебе что, заняться нечем? — возмутился он, стоя посреди комнаты как идиот с кошельком в руках. — Сколько я тебе должен, говори уже.       — Сыграешь — и считай, что мы квиты.       Нет, он издевается.       — Что? Всё равно я подменяю курьера. Так что мне уже заплатили за доставку, — он опять усмехнулся, глядя на Магнуса своими странными карими глазами. Тот отбросил кошелёк и открыл футляр, не особо церемонясь.       В голову упорно ничего не приходило, поэтому он наспех сыграл то, что пятьдесят раз играл сегодня на репетиции, только раз в десять хуже. Был бы тут Браун, он бы к чёртовой матери ему руки оторвал за такую игру. Но, судя по изменившемуся взгляду курьера и исчезнувшей издевательской улыбке, тот был впечатлён. Видно, у него совсем не было музыкального слуха.       — Всё? — менее раздражённо, чем до этого, спросил Магнус. Может быть, так на него подействовало одобрение и немая похвала от чужого человека. Он в последнее время столько дерьма в свой адрес наслушался, что даже такое на него подействовало, как ласка на кота. Парень вздохнул. — Слушай, завтра у меня выступление… нужно рано подняться, всё такое. Будь добр, скажи, сколько я тебе должен и уходи.       Курьер усмехнулся криво и махнул рукой.       — Да нисколько. Серьёзно. Ладно, мне пора идти. Бывай, чувак. Круто играешь.       «Это я ещё не играл, — думал Магнус, растерянно глядя на то, как курьер той же показной вальяжной походкой идёт к выходу. — Интересно, если бы он увидел, как я сегодня старался, или буду стараться завтра, он вообще инфаркт подхватил бы?»       Он запоздало вышел в коридор, чтобы проводить.       — Как зовут тебя? — будничным тоном спросил курьер. Парень растерялся.       — Магнус Фишер.       — Ну что ж, пока, Магнус Фишер, — ухмыльнулся курьер. — Я, кстати, Ян. Иногда подрабатываю курьером, подменяя друга-придурка.       — Ты со всеми так знакомишься? — Магнус почувствовал, как начинает нервно улыбаться.       — Мир тесен, вдруг встретимся когда-нибудь. Бывай, ещё раз. И разгони этих малолеток уже, они достали сосаться где ни попадя.       — Ага.       Закрыв дверь, он прислонился к ней лбом. От взгляда этого Яна лицо почему-то горело. Курьер выглядел самым натуральным натуралом, какие только могут быть на этой земле — к тому же, по нему можно было сказать, что за всякие проявления внимания от мужчины в его сторону он мог и в нос дать. Магнус всегда засматривался на парней, но засматривался на более-менее интеллигентно выглядящих, одевающихся с иголочки и разговаривающих нормально, а не так, как этот. Да и красавцем его особо нельзя было назвать…       Но почему-то он запомнился — что странно, в положительном смысле, несмотря на всё раздражение, что Магнус испытывал в его отношении считанные минуты назад.       Странно.       Думать об этом не хотелось. Фишер запер дверь наконец и пошёл в свою комнату, намереваясь как следует выспаться. Ну или хотя бы попытаться.