Confession near the moon.

Прохладный ветерок подхватывал классическую мелодию скрипки, унося её в даль и одновременно заставляя деревья шелестеть листвой, в такт каждой ноте. Парень стоял в центре небольшой поляны, играя на своей скрипке с закрытыми глазами. Его освещал небольшой свет фитильной лампы и свет сияющей луны. В эту ночь она светила особенно ярко и казалось, что она даже ярче солнца. Продолжая играть на скрипке, парень словно пытался передать все, что чувствовал. Излить всю свою злобу, боль, отчаяние и тоску, скрасив все это завораживающей, но при этом трагичной мелодией. Мелодия, исходящая от скрипки, казалось бы завораживала весь лес. И если бы не шелест листвы и тихое дуновение ветра, можно было бы сказать, что лишь скрипка нарушает гробовую тишину. Слеза скатилась по щеке шатена, но он так и не открыл глаза, продолжая играть. Ему не хотелось останавливаться. Ведь как только настанет рассвет, все это исчезнет. С восходом солнца он вновь будет чувствовать себя скованным, будто на него вновь оденут оковы, скрытые для людских глаз, но осязаемые из-за своей тяжести на том, кто их носит. Лишь здесь и сейчас он может чувствовать себя свободным. Лишь ночь дарует ему это чувство и умиротворение. Он по прежнему чувствует себя одиноким. У него есть друзья, и как и раньше - враги. А точнее просто те, кто его ненавидят. Те, с кем он так и не смог сдружиться. И те, кому он вряд-ли сможет открыть сердце и душу целиком и полностью. Ведь за всю его жизнь, понять его смог лишь один человек. Только для этого человека он играл с тем же наслаждением и без какой либо неловкости или груза принуждения, которые ощущал при друзьях, или Красном Джокере. Но здесь и сейчас, он не хотел ни о чем и ни о ком думать. Однако, он словно ощущал присутствие этого особенного для него человека рядом. Он знал, что они не заговорят больше никогда, как минимум из-за того, что этого юношу, играющего на скрипке лишили языка. Но им и не нужны были когда либо слова. Они всегда словно читали мысли друг друга. Словно в их телах жила одна душа. Они были слишком разными, и одновременно чем-то слишком похожими. Художник оперся плечом о дерево, наблюдая за шатеном. Он не мог оторвать от него глаз и его сердце кровоточило от боли. Он словно ощущал всю боль играющего на скрипке парня. А то и ощущал её вдвойне сильнее. Сердце тихо билось, болезненно сжимаясь через каждые две секунды. С каждым мгновением становилось все труднее и труднее. Художнику хотелось подойти к Нэшу ближе, но он не смел. Не считал, что достоин этого. Ему скорее казалось, что этим он сделает дорогому сердцу человеку лишь больнее. Энди продолжал стоять в дали и разглядывать еле заметный силуэт Шута, мысленно обнимая его настолько крепко, насколько только смог бы обнять человека человек. Шли минуты, за минутами часы и уже наступал было рассвет, но парни словно и не замечали времени. Для них будто прошло от силы несколько минут... Ветер стих, лес начал постепенно просыпаться, вместе со всеми своими жителями. В то время как солнце, сменяло луну и постепенно приближалось к горизонту, излучая золотистые лучи и смешивая этот прекрасный оттенок с голубо-синим, прогоняя остатки ночного неба. Именно в это время, Шут все же остановился. Опустив скрипку, он глубоко вдохнул свежий воздух, забивая им свои легкие и шумно выдохнул ртом, лишь сейчас ощутив усталость. Шея привычно затекла и как только он убрал свой инструмент в чехол, он потянулся пальцами к проблемной зоне, начав её разминать. Художник тоже лишь сейчас начал ощущать усталость. Будто скрипка и её потрясающий звук останавливали время, не давая что либо чувствовать, кроме чувств играющего и восхищения, которое не могло не появится, от профессиональной игры. Пусть парень и был скорее самоучкой, нежели истинным профессионалом. Нэш по прежнему ощущал на себе пристальный взгляд и уже точно знал, кому он принадлежит. Но смотреть в ту сторону, он не стал. Не стал, ибо знал, что из-за этого им обоим станет ещё хуже. Поэтому, он лишь сделал вид, что ничего не заметил, пусть Художник и знал, что это не так. Как только Шут размял шею, он поднялся, держа уже в руках скрипку и повторно шумно выдохнул ртом, подняв взор к небу. Оно постепенно становилось все ярче и ярче. Постепенно, шатен начал вновь ощущать на себе оковы, пусть их на деле и не было. Но чем ярче становилось небо, тем они казались ему тяжелее. Глубоко вдохнув полной грудью, он направился в глубь леса, дабы покинуть его и вернуться домой, пусть он и не был уверен, может ли он хоть одно место назвать домом, кроме той поляны. Художник проводил его взглядом, после чего дождался определенного момента и сам отправился прочь, из леса. Эта ночь тоже прошла так же. И будет проходить до тех пор, пока кто-то не решится. Но никто из них не решится. К сожалению, больше нет. Они останутся друг для друга самыми близкими. Они продолжат понимать и чувствовать друг друга до самого конца. А это значит, что они продолжат жить и страдать.