Позаботься о нём

Я любил его, представляете? И люблю до сих пор. С июля две тысячи шестнадцатого года я всевозможно скрываю свою привязанность, которая медленно, но верно и успешно превращалась в любовь. Он даже вроде отвечает взаимностью, мило улыбается в ответ на мою улыбку. Улыбается, но ведь это ещё не всё, верно? Могу ли я полагать, что все, кто улыбаются мне — влюблены в меня? Нет, конечно. Это полный бред. Я вообще полностью сошёл с ума с этим придурком. Ловлю каждый взгляд, вздох, каждую улыбку, чёрт возьми! В один из дней он тихо стучит ко мне в комнату, хотя дверь открыта. Обожаю его за это, он думает о моём личном пространстве. Я выглядываю в коридор. Он стоит и улыбается, держа в руках наше любимое печенье и чай, который мы пьём. Да, это дикая мелочь, но мы пьём только этот чёртов чай! Смотрю на него в тёмном освещении коридора и понимаю, что люблю не зря. Все его черты обожаю до умопомрачения. Все, начиная с русых волос и заканчивая его шутками. Господи, когда Бог дал мне возможность жить с ним в одной квартире и как Бог позволил мне влюбиться в него? Он ничего не говорит, лишь кивает в сторону кухни, я киваю в ответ так же молча. Заворачиваюсь в плед и вхожу в кухню, где уже кипит чайник и сидит Дима. Всё ещё молчу и сажусь за стол. Мой предмет обожания уже разливает кипяток по кружкам. Он кладёт мне в мой стакан пару кубиков льда, зная мою нелюбовь к горячему, и садится напротив, вновь улыбаясь. Пока он ставит тарелку с печеньем ближе ко мне, я изучаю его бледные руки. Как бы хотелось сплести пальцы вместе, хотелось бы, чтобы эти руки обнимали меня. — Кушай, — наконец прерывает тишину он, замечая, что я залип на его руки. Я ужасно благодарен и киваю, расплываясь в нелепой улыбке в ответ. Я даже, кажется, краснею. Так проходит, наверное, минут пятнадцать, может больше или меньше. Мы оба в тишине разглядываем уже ночную улицу через окно. Он стоит у окна ко мне боком, опираясь о кухонную тумбу, а я всё ещё сижу, не решаясь на что-либо, украдкой кидая взгляды не только на улицу, но и на него. На кухне уже относительно темно и пора бы включить свет, но мне не хочется. Меня устраивает быть с ним наедине и при этом находиться в темноте, не полной, конечно, но всё же. Вижу, как он прикрывает глаза, ставит давно пустую, и даже остывшую кружку от чая на столешницу и поворачивается ко мне спиной, что-то разглядывая в окне. Я встаю, роняя плед и как можно тише становлюсь сзади, вглядываясь в тёмные огни улицы. Эта атмосфера слишком сильно расслабляет меня. Кажется для меня слишком интимной, поэтому я решаюсь. Дёргаю его за рукав, он сразу же поворачивается, опираясь о подоконник. Ловлю на себе его непонимающий взгляд, что сразу подрывает мою решительность. Я слишком долго этого хотел и к этому шёл. Меня трясёт от смещения и страха, но я делаю то, что давно хотел. Встаю на цыпочки и еле ощутимо дотрагиваюсь до его губ своими. В эту же минуту я отпрянул от него, ожидая реакции. Смотрю на него смело, не опуская глаз и не пряча их за чёлкой. Он нежно улыбается и подтягивает меня поближе, по хозяйски, но невероятно ласково. Так же нежно кладёт руку мне на талию и углубляет задуманный поцелуй. Неожиданно, но так приятно. Он на секунду разрывает поцелуй, кидая беглый взгляд на часы, и снова припадает к моим губам, подхватывает меня на руки. От неожиданности крепко цепляюсь за его футболку пальцами. Он несёт меня ко мне же в комнату, аккуратно ложится на кровать. Мы разглядывали лица друг друга примерно полчаса, а следом просто отключились в обнимку.

~

Следующие полтора года я вопреки своим принципам становлюсь очень заботливым и нежным для него. Я не злюсь на него, делаю комплименты и сам монтирую свои видео, когда вижу, что он уже устал, говоря ему ложиться тем временем спать. Я делаю ему чай, когда слышу уже часа четыре его стримы в соседней комнате. Я покупаю его любимые мюсли, которые ЗОЖник так сильно любил именно с вкусом персика. Не знаю, моя ли фантазия играет со мной злую шутку или, же ревность, но я начинаю замечать как Даня Рэнделл зачастил к Диме, как он «случайно» касается моего мальчика, как Дима веселее смеётся с его шуток. Отмахиваюсь от этого, пытаясь забыть все нелепые подробности, но меня подрывает то, что случается в итоге всего. Однажды я прихожу поздно домой и смотрю на закрытую дверь в комнату Димы. Он редко её закрывает, только если устал или делает что-то очень важное, но скрытое от меня. Пожимаю плечами и плюхаюсь к себе на кровать, залипая в ленте вк. Проходит довольно много времени и мне начинает казаться, что я слышу какие-то глухие.. стоны? Я сильно настораживаюсь. Нет, чёрт возьми, мне не кажется! Бросаю телефон на кровать и тихонько подхожу к Диминой комнате. Стоны оттуда. В горле в ту же минуту встаёт неприятный ком. Меня начинает трясти. Сердце бешено стучит в груди. Чувствую неприятно-скребущую боль где-то внутри. Я, конечно же, ухожу обратно в свою комнату, падаю на кровать, на которой каких-то пол года назад мы спали вместе, и утыкаюсь лицом в подушку. Дыхание сбивается. Не хочу плакать. Не хочу. Конечно же от моего «не хочу» ничего не зависит. Вскоре я уже захлёбываюсь беззвучными всхлипами. Проходит около полу часа и я слышу щелчок и шаги двух людей. Жду около пяти минут, нарочно кашляю, будто только проснулся, лохмачу волосы и выхожу из комнаты, направляясь на кухню. Растрёпанные, довольные, удивлённые Даня и Дима. — Солнце, ты почему мне не сказал, что вернулся? — сколько удивления. Вижу как бегают глаза. Ему стыдно. Ну хоть на том спасибо, «солнце». Я улыбаюсь Диме и киваю Дане, делая вид, что совсем не обратил внимания, что на часах почти час ночи, а они вдвоём. — Очень сильно хотел спать и уснул сразу как почувствовал кровать, — лгу, разрываясь внутри на мелкие кусочки. — Я, собственно, только попить вышел и обратно спать. Вы не против? Спокойной ночи, — хватаю с стола бутылку воды и ухожу к себе в комнату, плотно закрывая дверь. Небрежно кидаю пластиковую тару на кровать ближе к окну и падаю лицом вниз. Я измотан. Наверное нужно было бы устроить скандал, сказать, что я всё слышал, но это бессмысленно, как, кажется, и моё существование.

~

Проходит неделя, как я узнал о Диме с Даней. Неделя, как я убеждаюсь, что восьмой этаж это достаточная высота для отбития органов и, возможно, даже перелома черепа или шеи. Дима идёт к Диане за геймпадами, которые та забирала к себе три дня назад для игр с своими друзьями. Я звоню Рэнделлу и прошу прийти его чтобы поговорить, говоря, что дверь будет открыта. Отключаю вызов и вхожу в комнату Димы. Смотрю на его беспорядок, улыбаясь. Я буду ужасно скучать по нему, но будет ли он теперь скучать по мне? В голове проносятся воспоминания, первый поцелуй тогда, на кухне. Иду именно туда, смотрю на стол, где стоит стакан недопитого чая. Он теперь пьёт другой чай. Какое-то не то печенье. Всё идёт по накатанной. Я грустно усмехаюсь. Нервы где-то на пределе. Они так же близки к своему окончанию, как я к нервному срыву. Кидаю взгляд на часы. Даня скоро должен приехать. Возвращаюсь в свою комнату и включаю до ужаса глупую, но такую глубокую песню. Старую, но ту, которая сейчас ужасно давит мне на больное. На репите слушаю её пару раз. Выглядываю в окно и вижу как Рэнделл входит в наш подъезд. Он, наверное, думает, что я закачу ему скандал по поводу Димы. Глупый. Глупый, как и я.

~

— Миша? Шаги в сторону комнаты позвавшего его сюда человека. Приоткрытая дверь, сквозняк от открытого нараспашку окна и подозрительная тишина. Парень подходит к кровати. Записка и включенный телефон. «Позаботься о нём» на бумажке и Максим «Вдоль ночных дорог» на дисплее.

«Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог Шла босиком не жалея ног. Сердце его теперь в твоих руках. Не потеряй его и не сломай. Чтоб не нести вдоль ночных дорог Пепел любви в руках сбив ноги в кровь. Пульс его теперь в твоих глазах. Не потеряй его и не сломай.»