Поколение next

Если бы у Мо спросили про самый страшный момент в его жизни, то он бы наверное глубоко задумался. Потому что, ничего эпичного в ней не происходило. Школа, дом, семья, друзья — всё заурядно. Случались иногда разные по паршивости истории, но чтобы прям ужасные? Нет, не было. До сих пор. Потому что именно сейчас, с морозным ужасом осознания, и привкусом чужой крови на губах, он полностью пропитался самой сутью данного слова. В привычной несдержанности, Шань был готов на всё что угодно, лишь бы опровергнуть несправедливые обвинения в свой адрес, мастерски отмахиваясь от их последствий. Ведь любые последствия произойдут потом, в незавидном, и судя по всему, недалеким будущем, а сейчас был только безумно-отчаянный поцелуй, предназначенный для брата. Настолько яростный, что прокусил его губы. Насколько истеричный, что следом мог и язык отгрызть. И только тогда, когда Мо подумал, что хуже уже быть не может, ощутил глухой, угрожающий рык Тяня прямо себе в глотку. Шань хаотично дёрнулся назад, но как назло поскользнулся на траве и машинально вцепился в плечи Хэ, всем весом подаваясь навстречу. Получилось очень скверно. Поцелуй не только не оборвался, а углубился ещё сильнее, и Мо со стыдом и совершенно противоречивым чувством понял, что его язык оказался во рту Тяня. Горячем, влажном рту. И через мгновение его ослепила чудовищная боль. Шань задохнулся в нелепой попытке вдохнуть, поймать в полые лёгкие живительный глоток кислорода. Грудь и горло онемели в какой-то волнообразной парализующей агонии, и в довесок, чтобы с губ не сорвался ни единый стон, Тянь накрыл их ладонью и грубо надавил, перекрывая любые звуки, из-за которых они рисковали попасться патрулю. — Слушай сюда, Рыжий, — горячечно прошептал Тянь в ухо Мо, — я предпочту забыть, что сейчас произошло. Иначе, клянусь, убью. Не давай мне поводов об этом вспоминать, не рискуй жизнью. Мо слышал, но не мог ответить. Дышать не мог. Он так и не понял, как и куда ударил брат, что из него вышибло весь дух, а грудная клетка до сих пор скрежетала от боли и по ощущениям распарывала обломанными рёбрами и без того пострадавшие лёгкие. Он лежал на земле и не видел ничего. Чувствовал только сухую и жилистую хватку брата на своем подбородке. Тянь сплюнул в траву, и судя по прошуршавшему звуку одежды, вытер губы об рукав кофты. Голоса извне их укрытия постепенно стихали, словно основное место действия сместилось в сторону главных ворот школы, от которых было значительное расстояние до баскетбольной площадки и тех непроходимых кустов у ржавой сетки ограждения, где братья имели «счастье» находиться. Они сидели в тишине. Вернее, Тянь сидел, наконец-то свободно закуривший сигарету, а Мо по-прежнему лежал, не рискуя шевелиться. Не потому что боялся произвести какой-либо шум, а из-за того, что ожидал очередную порцию боли, так как сильно сомневался, что через три минуты после оглушительной «встряски» его организм восстановил опорно-двигательные процессы без сопутствующих пыточных ощущений. — Вставай, надо уходить. — Иди. Я потом приду. Или тут останусь, всё равно завтра обратно в школу переться, — промямлил Мо, всё ещё пребывая в каком-то информационном вакууме. — Да, блять, — прошипел Хэ и склонился над Шанем, впившись взглядом в его глаза, — поднимай свою задницу. Второй раз просить не стану. — Как хорошо. Потому что второй раз отвечать одно и тоже совсем не хочется. Мо показалось, что Тянь его убьёт. Реально. Прямо сейчас. А ещё в его многострадальной голове промелькнула шальная мысль, что злить Хэ весело. Он никогда не видел брата таким взбешенным. И да, весело, но энергозатратно, и пиздец как больно. Вопрос решился в доли секунды. Тянь рывком поставил Шаня на ноги и подхватил за поясницу, раздраженно прижимая к себе, чтобы тот не грохнулся обратно на землю. Мо на мгновение зажмурился и слабо охнул, цепляясь пальцами за материал кофты Хэ, фиксируясь в вертикальном положении. — Теперь шевели ногами и только попробуй дёрнуть куда-нибудь. От такой угрозы Мо бы рассмеялся, в голос бы заржал, если б мог. Куда, блять, дёрнуть? Он на ногах-то едва стоял. Или Тянь думал, что где-то поблизости змеева тачка и Мо попытается к нему что?.. Телепортироваться? Перипетии мыслей Хэ всегда были для него загадкой, которую он по сути и разгадывать-то не хотел. Для Шаня идеальным вариантом всегда являлась дистанция. Не только от самого Тяня, но и от мыслей, которые он сам того не замечая, вызывал у Мо. На глаза попался высокий забор. Из этой херовой ситуации выхода два: или делать подкоп или перелазить над высокими металлическими штырями, напоминавшие заострённые пики. — Никак, — озвучил Шань свое физическое состояние и возможности. — Быстрее, — Хэ подтолкнул его к забору. — Здесь где-то есть камеры? — пытаясь оттянуть время, спросил Мо, не глядя на брата. Он держался за холодные прутья, стараясь сохранить равновесие. Сегодня слишком много свалилось на его голову, и Шань никак не мог решить, как себя вести. — Поздно уже об этом думать, — Хэ казался отстранённым и хладнокровным. Словно ему было на всё плевать. Их восхождение выглядело так же стрёмно, как и чувствовал себя Мо. Правда, лишь для него одного, потому что Тянь, легко махнул на кирпичную кладку забора, отделяющую металлические прутья друг от друга, а потом как мешок с говном перетянул Шаня на крохотное местечко рядом с собой. Его усталое напряжение выдавало только частое дыхание, но руки ни разу не дрогнули, даже тогда, когда он проделывал ту же манипуляцию обратно, но уже за территорию школы. До дома они шли долго. Молча, каждый под свои мысли. Шань больше не хотел язвить, разговаривать, даже смотреть в сторону брата было невыносимо. Тело уже не так болело, поэтому Мо отпихнул Тяня, таким образом отказываясь от его помощи. За это, конечно, получил подзатыльник. Радовало только одно, что их отношения после того чертового поцелуя кардинально не изменились. Или хотя бы тот факт, что Хэ никак не комментировал его суицидальный порыв. А если вспомнить изначальные планы, то как раз перелома в их междоусобной войне Мо и добивался. Но явно не такими способами. Уж лучше вернуться к роли принеси-подай, чем караулить брата по углам и накидываться на него с поцелуями. От обеих перспектив Шаня передернуло. *** В окнах их квартиры свет не горел. Значит, мама уже спала. Значит, она так и не дождалась помощи от двух любящих сыновей в уборке квартиры. Значит, им завтра пизда. Двум любящим сыновьям. Мо и Хэ кисло переглянулись. В минуты редкого затишья, они понимали эмоции друг друга с одного взгляда. Потому что семейный быт никто не отменял, а они варились в этом котле долгие годы. И когда косячили оба, то спасу от разгневанной женщины не было никому. В коридоре решили свет не включать, чтобы не разбудить Дэйю и раньше времени не получить краткий, но эмоциональный спойлер к завтрашней тираде. К тому же планировку собственной квартиры и расстановку мебели, знали до последнего табурета, так что и с закрытыми глазами ничего бы не уронили и ни обо что бы не запнулись. Труднее было с оценкой в пространстве друг друга. Потому сталкивание плечами и локтями стало неизбежно из-за тесного коридора и общих не изящных габаритов. — Да ёб твою налево! — гневно прошептал Шань, садясь на колено, — убери ты кайло, не видишь, я не могу кеды снять, потому что ты на шнурки ногу поставил! — Не вижу, имбецил, здесь темно. — Ногу, бля, сдвинь! Да не эту! В такой примитивной ссоре, Мо совершенно забыл, что не так давно наговорил Тяню, и даже то, как сам Хэ едва не прикончил его на глазах всей школы. Всю серьёзность драки накануне и их нынешнюю полярность в бандах и общих знакомых. Они вроде должны были быть врагами. Но под обрывочные маты и повальное раздражение, всё равно оставались братьями, хотя бы на короткое время неосознанного забытья тёмного коридора. Когда Мо вступил на порог своей комнаты, неожиданно почувствовал себя сломанной марионеткой, оставшейся без нитей поддержки. В два шага он оказался у своей кровати и ничком завалился на матрас. Тело слабо запротестовало отголосками боли, но Шань даже не поморщился. Сил не было ни на что. Он свято верил, что как только сомкнет глаза, то тут же на неделю провалится в беспробудный сон. Мо ждал отключки или хотя бы потерю памяти, чтобы как в каком-нибудь замшелом бразильском сериале, очнуться рано утром и никого не узнать, а после с чистой совестью послать каждого нахуй. Просто идеально. Но чем сильнее Шань пытался уснуть и ни о чём не думать, тем отчётливее всплывали образы ушедшего дня. Змей, с его бесконечными монологами об аморальности и ее беспроигрышной реализации в жизни; Ронг с Хитеном и их чудовищный водоворот событий в школе. Слова Хэ о том, что они его бросили. Действительно оставили там, расплачиваться за всех. И не сказать, чтобы брат был не прав. Всё так. А потом всплыл в памяти поцелуй. Жадный, неожиданный, больной. И Мо с отчаянным стоном стыда зарылся головой в подушку, задыхаясь от эмоций и отсутствия воздуха. Как могло случиться, что он полностью потерял рассудок и вытворил это?! Как смотреть Тяню в глаза? А оправдаться как?! Хоть Хэ и пригрозил убийством даже за намёк о том поцелуе, где гарантия, что он сам не начнёт всячески измываться? С него станется. С чего ему менять свой привычный уклад «подъеби брата своего», если он всегда получал от этого только удовольствие? А сейчас у него полный карт-бланш и непаханое поле возможностей свести Шаня в могилу темами голубого инцеста. Даже от собственной формулировки Мо чуть не грохнулся с кровати, сжимаясь от щемящего отвращения к себе и полнейшей безнадеги. Сон ушёл окончательно. *** Утро встретило его подобающе: вместе с мамой и пылесосом. Дэйю, не очень-то переживавшая за сохранность сна младшего сына, вошла в его комнату, тягая за собой адский агрегат, и Шаню почудилось, что она включила его с особой радостью. А может и не почудилось… Комната озарилась оглушительным гулом, а затем шварканьем щётки об грубый ворс паласа. Мо сонно застонал, медленно осознавая, что расплата уже началась, а он даже толком не поспал. Уснул минут двадцать назад наверное. — Маааа Никакой реакции, только безразличный взгляд в узор раздираемый пылесосом ковра. — Мааа! Шум пылесоса протяжно заныл, но через несколько секунд растерял всю свою мощь. Стало очень тихо, словно святого выносили. — Что? — Сколько времени? — Начало десятого. — М, — отчитался Мо и смял под собой одеяло, — а ты чего тут?.. — Убираюсь, что же ещё? — она автоматически заправила рыжую прядь за ухо, выбившуюся из причудливого «рогалика» волос на голове. — А попозже нельзя? — Ох, простите, пожалуйста, мою невежливость! — она взмахнула рукой, — но у меня слишком много дел накопилось, а двоим моим сыновьям абсолютно плевать на это. — Не плевать, — сквозь зубы процедил Шань, погружаясь в чувство вины. — Если было бы не плевать, то вы бы с Тянем пришли вчера вовремя и помогли мне убраться. — Вчера не вышло. Но я могу сегодня, — Мо сел в кровати и потянулся, после чего навалился на стену, свесив ноги вниз. — В школу, как я поняла, ты не собираешься, — она пристроила шланг пылесоса к столу и упёрла ладони в талию, принимая позу «сахарницы». — А время… — Шань вскочил и заметал взглядом по комнате. — Начало десятого, — повторила Дэйю. — Чё не разбудила-то?! — Ты же уже достаточно взрослый, чтобы не ночевать дома, значит и с будильником справишься. Или нет? — хитро сощурила карие глаза. По её сомнительным принципам в воспитании, иногда Мо грешным делом думал, что это Хэ её родной сын, а он сам долбаный приёмыш. Шань развёл руками. Дэйю улыбнулась. — Иди умывайся и завтракать, я все приготовила. Мо недоверчиво поднял бровь. Что, и это всё? Вместо грома и молний снисходительный тон и некое подобие сарказма? Возможно, мама до сих пор чувствовала себя виноватой перед ним, поэтому всю песню с припевом оставила до будущих времён. Если так, то Шань был не против, сейчас ему меньше всего хотелось головомойки с утра пораньше. Иногда тётя Сию являлась удобным рычагом в уклонении урагана от негодования матери. Мо взял со стула свои домашние шорты и футболку, решив, что обычным умыванием не обойдётся, потому что вчера ночью грохнулся спать прямо в одежде, и странно, что мама и это оставила без своего зоркого внимания. Уже после душа, разглядывая в зеркале красовавшиеся синяки на торсе, Шань с кривой улыбкой понял, почему Хэ сознательно не бил его по лицу. Не хотел вопросов от Дэйю. Зачем ему лишняя говорильня? И… Он тут же осёкся. При мимолетном упоминание брата лицо тут же вспыхнуло краской. Чёрт! Все те мысли, что мучили его прошлой ночью вернулись заново. Оглушительно и бесповоротно. Где он? Дома? Господи, хоть бы нет! Мо заметался по ванной комнате, пытаясь собрать в кучу эмоции и хоть как-то выверить примерную модель поведения в неизбежных встречах с Тянем. Игнорировать? Или, может быть, общаться словно ничего не случилось? Или включить агрессию? Типа, вчерашней, когда он был готов на всё? Ну да… И вот, что из этого вышло. Шань выдохнул весь запал и сдулся, как воздушный шарик. Плевать. Будет как будет. Он всё равно никогда не предугадает всю чернуху, что уготовил для него Тянь. А он точно что-то задумал. Мо вышел из ванной и направился на кухню, и тут же встретился с объектом своего диссонанса. Хэ сидел за обеденным столом и пил кофе, навалившись плечом на стену, полностью расслабленный и сонный. Похоже, мама добралась и до него, раз тело брата вяло подпитывалось живительным кофеином дома, а не перлось в школу. Как обычно не везло по всем фронтам. Шань взмолился каждому из теоретически существующих богов, чтобы не покраснеть. — Чё встал, как статуя? Твой завтрак в микроволновке. Перед Хэ стояла только чашка с кофе. — А ты почему не ешь? — спросил Мо, надеясь, что голос прозвучал обыденно, хотя самого потряхивало знатно. — Тошнит. Со вчера ещё. Мо не дотянулся до микроволновки, зло сомкнув зубы. — Съел что-то не то? — мстительно севшим от напряжения голосом спросил он, посылая ко всем хуям свои планы, и чёрт, возможно гордость. Тянь брезгливо поднял на него взгляд. — Было дело. — Не переживай, пройдёт. Мо вынул тарелку с супом и скривившись, поставил её обратно. Он любил как готовила мать, а готовила она вкусно, но сейчас даже самый изысканный деликатес ни за что бы не полез в глотку, особенно под этим взглядом грозовых глаз. Было стремно. Стыдно. И зло. — Змей звонил? — Тебе какое дело? — Раз спрашиваю, значит есть. — Ну теперь, я, конечно, подробно отчитаюсь, — Шань с силой захлопнул дверцу микроволновки, поворачиваясь к Хэ. На мгновение шум пылесоса стих, и они оба повернулись в сторону зала, ожидая дальнейших телодвижений Дэйю, но звук уборки возобновился, развязывая руки для оборвавшегося диалога. — Отчитаешься, никуда не денешься, — Тянь грохнул кружкой о стол и поднялся. Мо не сдвинулся с места, встречая его тёмный взгляд своим злым. — Сядь, бля, пока не ударился. Тянь удивлённо вскинул брови, а потом шагнул вперёд, оттесняя Мо к окну. Он встал вполоборота, заслоняя собой выход с кухни, замыкая младшего брата в узком пространстве между подоконником и плитой. — Скажи спасибо, что Дэйю дома, — почти ласково посоветовал Хэ, оглаживая рыжие взъерошенные волосы на его затылке. Горячие пальцы перебирали отросшие пряди в непроизвольном порядке: то ерошили, то наоборот приглаживали обратно. Грубая, приторно успокаивающая ласка, больше подходящая для домашнего животного. Тянь стоял очень близко. Непозволительно интимно, нарушая личное пространство. Он всегда так поступал: переходил любые этичные границы, чтобы лишний раз позлить Шаня, так как прекрасно знал, как тот к этому относился. Но сейчас, после всего того, что случилось, Мо никогда бы не подумал, что Хэ возобновит свои игры в долбоебического доминанта, потому что подтекст окажется слишком явным. Или он снова издевался? — А что бы ты сделал? — Шань повёл плечом, уклоняясь от прикосновений. — Я бы разбил тебе рожу, Рыжий, — хрипнул Тянь и сильнее вцепился в волосы, причиняя боль. Мо нервно дёрнулся от этого колючего шёпота, доставляя себе лишнюю пытку в руках совершенно психованного брата. И, конечно, лучше всего его сейчас не провоцировать, дать остыть, чтобы в их чёрной дыре под названием «семья» не стало ещё хуже. Но с другой стороны: с чего вдруг чувства и желания Тяня должны быть важнее чувств и желаний Шаня? Мо со злостью схватил его за запястье, впиваясь до крови короткими ногтями в кожу, пытаясь отодрать от себя волчью хватку. — Почему? Что я такого сделал? — провокационно спросил Шань, выходя на очень тонкий лёд. Хэ предостерегал, чтобы ни намека не было на то происшествие, тогда почему сам срывался, раз то «забытое» не должно считаться? Возможно, он тоже не спал и многое переосмыслил? Понял, что не может притворяться, как будто ничего не было и теперь готов убить Мо только потому, что он дышал. Был. А значит, и вчерашний поцелуй тоже был. — Мальчики, вы поели? — раздался голос Дэйю из зала. Хэ ослабил хватку и в последний раз пропустил сквозь пальцы рыжие волосы, ласково приглаживая вихры, а потом освободил от своих касаний. Медленно покачал головой, таким жестом показывая — тебе пиздец. *** Под неусыпным покровительством Дэйю, уборка квартиры растянулась на весь день. Шань, механически колупая тряпкой оконные рамы, пребывал в гипнотичном ступоре, не замечая ничего вокруг. Где-то рядом ходила мама, то с пылесосом, то с вздутыми от пены губками, тираня все видимые и невидимые поверхности, превращая в жизнь свои вчерашние происки. В каком арендуемом квадратном метре обитал Хэ, Мо даже думать не желал. Дэйю, словно мудрый, знающий ангел-хранитель развела их по разным углам. Вполне возможно, что Тянь, как всегда выбрал себе наименее энергозатратный промысел и битый час тёр одну единственную вазу. Шань бы ни разу не удивился. Но в этот раз оценивать распределение работы между собой и им он не собирался. Много чести. После окон Шаню достался кухонный гарнитур со всеми его супницами, чашками, тарелками, кружками и прочей керамической хернёй. Потом он имел «счастье» мыть стиральную машинку под лёгкий комментарий Дэйю: «где дотянешься», а сама едва ли в барабан его не затолкала, когда «невзначай» шла мимо. По всем прогнозам этот ад был бесконечен. Шань не переставал удивляться: как в настолько небольшой по современным меркам квартире, можно было уместить такое количество вещей? И как сегодня выяснилось — вещей грязных. — Шань! — оклик из кухни. — Что? — он не потрудился даже сделать попытку подняться — так и лежал на паласе в зале, пялясь в потолок. Руки и ноги гудели после акробатических этюдов со стиральной машинкой. — Что приготовить? — мама тоже не спешила ему на встречу. Ей предпочтительнее было орать. А Мо устраивало всё, что не требовало вертикального положения. — Без разницы, — Шань попытался придать голосу громкость. Не получилось. — А? — Без разницы, — повторил он, и как ему показалось, гораздо громче. — Шань, что ты говоришь? — продолжала «басить» с кухни Дэйю. — Да блять! — Шань!!! О, ну конечно, это ты услышала… Неисчерпаемый вечер всё-таки закончился в собственной комнате. Мо ещё никогда не чувствовал себя настолько усталым и разбитым. Он морально постарел лет на сто и мог бы с лёгкостью уебать щелбан Далай-Ламе, как сопливому щенку. Но Мо был в комнате один, а насморк — чистое совпадение. Рядом завибрировал телефон. Прямо на полу, возле кровати. Мо нехотя перегнулся через матрас, царапая пальцами палас, дотягиваясь до смартфона. — Да? — Неужели, — голос Змея — Неужели, что? — повторил Мо. — Трубку взял. Я тебе сегодня уже раз пять звонил. — Зачем? Хочешь убедиться, что я тебя не сдал? — Ты? — тихий смех, — да, я, действительно переживал. — Что нужно? — Шань даже не пытался быть вежливым. Прав был Хэ — они его бросили. Пили вместе за великую дружбу, а когда запахло жареным, каждый съебал максимально быстро и далеко. — Бабло отдать. — Какое ещё бабло? — Мо сел на кровати, моментально забывая про усталость. — Ты же не думал, что «поход в школу» был каким-то посвящением? Ты теперь в нашем коллективе, а это значит, наравне со всеми зарабатываешь, когда идёшь на дело. — Наравне? — брякнул он совершенно бездумно, так как голова отказывалась генерировать умные мысли. Любые мысли. — Почти, — слышно по голосу, что Ли улыбался. — И сколько я заработал? А те иуды, что меня кинули? — странно, Шань думал, что будет в ярости, что будет кипеть желчью от обиды. Но ничего не было. Вообще. Возможно, когда ничего не ждёшь и ни во что не веришь — никогда не разочаровываешься. Шань стал серьёзно подумывать об этой поистине прекрасной философии. — Приезжай на стоянку, всё обсудим. Помнишь, где она находится? — Нет, — на что именно он сказал «нет», Мо не сообразил. — Адрес в смс кину, — предупредил Змей и скинул вызов. А Мо ещё долго втыкал в стену, стараясь вникнуть на что он снова подписался. Если честно, Шань ожидал долгих препирательств с матерью. Заготовил целый батальон отмазов, куда это он намылился на ночь глядя. Придумал даже несколько слезливых историй по типу смерти домашнего животного Яозы или, возможно, его бабки. Не в обиду Яозе, но сочинять лютую дичь про него оказалось легче лёгкого. Однако маме было достаточно первого захода: будто он и его небезызвестный друг договорились зарубиться в «контру» на ночную онлайн сессию. Она пожала плечами и сказала, что Шань заслужил отдых после того, как почти единолично (кто бы сомневался) вымыл всю квартиру. И даже не попросила позвонить Яозе, чтобы тот подтвердил легенду. Таким образом, надобность в душераздирающих историях отпала, и вымышленные бабка с домашним животным остались живы, и всё благодаря легковерности Дэйю и её прекрасному чувству вины. *** Ориентироваться в ночной местности оказалось достаточно трудно, даже при условии, что водитель привёз его по указанному адресу. Беда заключалось в том, что Мо был здесь единожды, поэтому с освоением малознакомой территории возникли закономерные проблемы. Что не странно, потому что проблемы уже перестали восприниматься как нечто форс-мажорное. Они очень гармонично вписывались во все начинания Мо и уже не вызывали прежних противоречивых эмоций. — Я не помню, куда идти, — выдал Шань Змею, после того, как тот ответил на вызов. Секундная тишина. — Ты где? — В душе не ебу. Тут вроде склад какой-то. — Здесь везде склады. — А то я не вижу! — Номер скажи. — Какой ещё номер? — Тот, что на фасаде. — А… — Мо подслеповато прищурился, — бля, ободрано всё. Но похоже на семьдесят семь дробь шестнадцать. — Стой на месте, отправлю тебе на выручку Ронга, — усмехнулся Ли и по своей дебильной привычке без здрасте и насрать скинул вызов. Через пять минут утомительной вахты, впереди замаячил свет. Прозаичная подсветка телефона воспринималась как свет в конце тоннеля. Такая же долгожданная поебень. — Эй, Алиса, ты где? — заголосил Ронг. Вот же придурок. — Уебан! Слышишь? — крикнул Мо. — Слышу, — заржал он. — Тогда ориентируйся на голос и на том, что ты уебан. — Ты, еб твою мать, Элли-потеряшка, сейчас допиздишься и улетишь обратно на огромном поджопнике в свой ебучий Канзас! — Не знал, что ты читаешь что-то кроме хентайной манги, — сказал Шань, когда Ронг наконец-то оказался рядом с ним. — Конечно, читаю. А знаешь зачем? Чтобы эффектно послать нахуй каждого долбаёба. — Получается? — хмыкнул он. — Не знаю, — заулыбался Ронг, — это ты мне скажи. — Сходи нахуй, — фыркнул Мо. Как так получалось, что секунду находясь в обществе кого-либо из змеиной прикентовки, он с родного языка моментально переключался на нецензурный? — Ладно, не пыли. Пошли уже. Нас ждут холодное бухло и тёлки. Там выберешь, чего больше захочешь, — Ронг потянул Шаня за рукав мастерки, зовя за собой. — Понятия не имею, кто кого ждёт, а я пришёл за деньгами, — он всё же направился следом за парнем. — М? — лицо Ронга озарилось яркой вспышкой от огня зажигалки. — Ты не останешься, что ли? — Мне с вами ловить нечего. А деньги я заработал. — Вот здесь поподробнее, пожалуйста, — он раздражённо выдохнул никотиновый дым, глядя на Шаня. — Съебался с Хитеном, а теперь строишь из себя оскорблённую невинность? Чего, тебе, блять, подробнее рассказать? Как я чуть не обосрался от страха, когда школу шмонали менты с ЧОПами? — Да ты охуел, что ли? Мы с Хитеном, как ебучие ниндзя, облазили всю школу, пытаясь тебя найти. Настрочили смс на книгу, нахуй, в твёрдом переплёте, ты хоть видел наши сообщения? Потом ещё со Змеем на тачке круги наматывали, надеясь заприметить твой мужественный стан! А, ты, блять, съебал и нет тебя, хоть хуем ковыряй! Услышав про «мужественный стан», Мо чуть не заржал, пытаясь понять, в какой странной литературе Ронг мог встретить подобное словосочетание. Он вообще словно разговаривал на литературно-матерном сленге, смешивая всё в безумный лингвистический коктейль. Филолог бы сошёл с ума, а Ронгу, вроде, было в кайф. — Искали, значит? — не особо веря, повторил Мо. — Читал смс? — Не было времени, так как я спасал свою шкуру. Не до проверки почты, знаешь ли. — Бля, а сегодня? Или ты сегодня тоже свою шкуру спасал? — Нет, я не видел ваши сообщения. — Ага, зато уже успел записать нас всех в пидорасы, так? — Что-то типа того, — виновато буркнул Шань. — Пиздец ты. Мы своих не бросаем. А теперь кончай кривить еблом и давай уже оторвёмся. Кстати, я тебя прощаю, — Ронг сложил губы бантиком и звучно изобразил поцелуй, — а ты меня? — Сходи нахуй, — Мо привычно указал маршрут. *** После первой бутылки пива Шань окончательно расслабился. Он сидел на диване в окружении людей, которых никогда не знал, и с которыми, по сути, ни за что не должен был встретиться. Все они — чужие, слегка сумасшедшие от алкоголя, идеально вписывались в вакханалию хаоса и психоделическое граффити на стенах. В эту химическо-кислотную музыку и серую полутьму. Ронг отжигал на барной стойке, и щедро поливал ромом танцующую толпу под собой. Мокрые и пьяные девчонки выкрикивали бурные слова одобрения и советовали ему снять футболку. Хитен обдолбался чем-то «крепким» и залипал в одну точку, заткнув уши наушниками со своей музыкой. У него вечно была своя атмосфера и один единственный зритель в ней. Он сам. А Змей куда-то пропал. И если он присутствовал на этой вечеринке, то Шань его ещё не видел. Да он и не знал, хотел ли снова с ним общаться. Их принципы были слишком полярны и взгляды на определенные вещи не пересекались ни под одним углом. Уж лучше так, как сейчас: с кучей чужих людей, промилями в крови и свободными ушами от чужих ядовитых речей. — Послушай меня, — со стороны спинки дивана на него кто-то навалился. Рука обняла за грудь, — только не дергайся. — Змей? — помяни беса. — Гостей ждёшь? — Что? — А ты глянь туда, — Ли сделал движения головой, заставляя Мо повернуться в сторону входа. Хэ Тянь. Следом появился Джун. Шио. Хан. Ян Лан среди них не наблюдалось, значит, предстояло что-то очень нехорошее. — Кажется, сегодня будет весело, — мягко шепнул Змей на ухо парализованному от страха Шаню.