...и никогда не сдавайся!

В темном месте пахло сыростью. Мужчина, лежащий на спине, открыл глаза. Все тело саднило: его украшали синяки и глубокие раны. На лице и в волосах засохла кровь. Первое, что он увидел, это серые грозовые тучи, и понял, что он в тюрьме. Камера его походила на огромный круглый колодец, сложенный из булыжников — острых неотесанных камней, от которых веяло холодом. Земляной пол, песок и глина. Он поднялся, шипя и кряхтя от боли, и осмотрелся, придерживаясь за стенку. Рваная рубаха, клочками свисала с плеч и рукава были изодраны. Не было ни одного ответа на  мысли, которые крутились у него в голове. Почему он здесь? Почему в таком виде? Что это за место? Почему настолько израненный? — Эй! — изо всех сил закричал мужчина. — Эй, там есть кто-нибудь! Алло! Я здесь! Внизу! — Солдаты охраняют нас для великого боя, сынок… — прохрипел мужской голос и сильно раскашлялся. — Так что, будь добр, успокойся! Мужчина оглянулся, цепляясь взглядом за камни и в итоге нашел источник звука. Там лежал бородатый мужик средних лет, выглядывающий из-под грязной тряпки, которую он использовал как одеяло. Этот самый мужик снова подложил руку под голову и улегся спать. — Что ты сказал? Какой бой? — с изумлением произнес раненый, ожидая ответа. — Как тебя зовут? — Карл, но какой в этом толк?! — Меня зовут Джон, — представился мужчина и вновь посмотрел наверх. Тучи стали еще темнее. Видимо, скоро начнется дождь. — Что за бой нас ожидает? — Ты что, действительно не помнишь? — удивленно спросил Карл и уставился с неподдельным интересом. — Хорошо же тебя отделали там! Вон, висок в крови… Тебя взяли в рабство и теперь ты гладиатор. — Не-ет, — протянул Джон, усмехаясь. Он взмахнул рукой, очерчивая круг по камере и указал пальцем вверх, на небо: перед его глазами поплыли картинки, воспоминания, настолько четкие и яркие, что это просто не могло быть воображением. — Это просто сон. Меня зовут Джон Андерсон. Я врач — психиатр. Я был за городом, на ферме, которую мы с женой недавно купили. Джейн поехала в магазин за продуктами, хотела устроить ужин, а я починил крышу и пошел гулять с собакой. — Ладно, а раны у тебя откуда? — задал вопрос Карл, следя за реакцией Джона, сияющего как натертый серебряный пятак. — Ты же латал крышу… — Видимо, пока падал сюда, порезался… — Джон уперся руками в бока, смотря на небо. Ветер гнал тучи с бешеной скоростью. Погода перед бурей. Где-то вдалеке послышался лай собаки. Мужчина сложил ладони у рта и крикнул, что было мочи: — Споки! Споки! Друг, я здесь! — Это собаки охраны… — Как бы то ни было, нужно выбираться отсюда… — решительно произнес Джон и вплотную подошел к стене. — Нужно забраться пока дождь не намочил камни. — Я делал это сотню раз, ты не сбежишь. У тебя не выйдет, — хрипло произнес Карл, проведя рукой по бороде. — Послушай, что говорю, заберешься ты на два, может, три метра, а дальше что? Упадешь и мозги вышибешь! Оно мне надо, с трупом сидеть? — Упаду и заберусь снова, — рыкнул Джон. Схватившись за выступы камней руками, он закинул ногу, затем вторую. Подтянулся. Переставил выше, подтянулся. Через пару секунд он рухнул на землю. — Тш-ш, — шикнул мужчина, потирая ушибленные места руками. Шипение было скорее не для успокоения собственной боли, а для запугивания сокамерника, чтобы лишнего не болтал. — Ты не выберешься! — повторял из раза в раз Карл, после каждой неудачной попытки подняться. — Тебя будут пытать! Натравят гончих! Я слышу их завывания по ночам! — Ну тогда помоги мне! — рявкнул Джон, чувствуя, как силы покидают его. Карл не сдвинулся с места: кажется, он даже думать не хотел делать что-либо. Мужчина тупо смотрел на Джона, не сдерживая расползающейся на лице улыбки. Он рассмеялся, но радость на его лице затмилась чувством безысходности и смех прекратился. — А зачем? — спросил бородатый, смотря прямо в глаза Джону. Андерсон со злостью посмотрел на Карла и, вытерев наспех лицо от грязи, пытался найти выступы, места, щели и выбоины среди камней, чтобы зацепиться за них. — Там наверху постовые и еще площадь, обнесенная стенами. И там будут несколько таких же ям с гладиаторами… Тебе никогда не выбраться отсюда! А может и правда? Все, что говорит Карл — правда? Может он выдумал себе дом, Джейн и Споки? Вдруг ему сильно по голове ударили и все это лишь больное воображение? Сверху заморосил мелкий дождик. Вызывая мурашки на коже, холодные капли падали в песок. Джон понял: у него мало времени. Карл почему-то не хотел выбраться отсюда. И черт с ним! Поэтому врач был сам за себя. Сейчас или никогда! Через пару минут, он снова попробовал забраться. Сорвался. Снова и снова, вызывая лишь смешки у Карла. Руки были изодраны. Текла горячая кровь, а в ней адреналин. Она пачкала каменные стены. Чем выше Джон забирался, тем больнее было падать. Отчаяние медленно пробиралось в сознание, заполняя собой все в голове. Андерсон уже и подумать ни о чем больше не мог, кроме как о своей смерти. О том, как его холодный труп поглотят черви, а кости сгниют, превратившись в труху. Его руки дрожали, прекращая подчиняться мозгу. Он не мог согнуть и разогнуть пальцы на руках. Джон замерзал. Заверив себя, что наверху нет никакой опасности, врач посмотрел на Карла и снова принялся карабкаться. Выше. Выше. Наконец, он перекинул руку и, уцепившись за что-то, подтянулся, медленно выглянув на поверхность. Джон увидел поле. Высокую траву и ни одного человека. Вокруг на сотни километров не было ни души. Ни тем более стражников и тюрьмы, которую ему описывал Карл… Он выбрался, упав на мокрую землю, и просто некоторое время лежал рядом с колодцем. Страх, овладевший сознанием медленно растворился. Джон закрыл руками лицо, ведь он действительно в какой-то момент перестал верить в то, что когда-нибудь снова окажется здесь. Джон вдохнул запах травы. Этот аромат — символ свободы. Непостижимость, неизмеримость, бесконечность. — Карл, здесь никого! — радостно закричал Джон в колодец, склонившись над выступом. Только в колодце никого не было.