Романтика повседневности

      Бывает, достаточно просто забежать в теплое помещение и старательно обдуть обжигающим дыханием покалывающие ладошки, которые уже лет пять не видали перчаток из-за личной необоснованной нелюбви к этому элементу гардероба. Ощутить, как тепло обнимает продрогшие конечности, плавно проникает под кожу, доставая тем самым до самых легких, и дышать становится так легко-легко, а на душе наступает оттепель.       Греет внутренности и мысль о том, что находишься ты совсем не в своей квартире, и в столь излюбленном коридоре неприятные обои в линеечку вновь мозолят глаза, как только ты тянешься к вешалке, дабы поскорее избавиться от утяжеляющей плечи одежды. Буквально через одну стену находится некто, от мыслей о котором все твои бабочки в животе начинают щекотать лопатки своими крылышками, и даже жуткая стужа им нипочем. Привычно бледные щеки сейчас обретают несвойственный им в теплое время года румянец, и ты на мгновение задумываешься, действительно ли вечерний морозец стал причиной розоватостей на лице?       Придирчиво разглядывая свое отражение в зеркале, которое молчаливо хранит на своей поверхности постыдные сколы, ты уже с десяток раз пытаешься старательно расправить каждую помятость наспех натянутой толстовки, но все безуспешно. Именно эти хаотичные полосы на поврежденной поверхности зеркала еще долго будут переносить тебя в те давние и не самые сладкие времена ссор и скандалов, которые непременно оканчивались бинтами на саднящих костяшках пальцев. Импульсивный обидчик с повышенной нежностью покрывал их тонким сплетением стерильных ниток, вместе с тем неустанно вымаливал у тебя прощение за каждую царапину на подрагивающем теле и за каждую полученную глубоко в душе травму. Несмотря на то, что ты уже давно с болезненной улыбкой поглаживал его затылок единственной свободной рукой, забывая и про боль, и про обиду.        Забвенно направляешься вперед по коридору, старательно избавляясь от нахлынувших отрывков прошлого и полностью погружаясь в атмосферу настоящего, вместе с тем силясь не цеплять углы квартиры от сладкой эйфории. Протяжное бурчание закипевшего чайника дает тебе призрачную возможность прекратить бесполезное прокручивание в голове мысли об абсурдности всего происходящего. Но ты в ответ только нервно одергиваешь низ худи, мимолетно пробегая кончиками пальцев по крою одежды. Неожиданно даже для самого себя преодолеваешь то несоизмеримо мизерное расстояние, которое все еще миллиметрами настойчиво разделяет две заблудшие души, что наконец смогли найти свой кров.       Шаг. Хриплый вдох. И вот уже тебе открывается полный обзор на ставшую такой родной кухню, которая сейчас не имеет на полу привычных засохших пятен от разлитого кофе и гор посуды в раковине, а мысль о закономерном появлении любовницы ошеломляет тебя. Но надолго ли? Скорее лишь до момента, пока твой взор не начинает откровенно пожирать нечеткий силуэт впереди, при виде которого все внутри предательски сжимается.       Не успевая выдавить из себя ни слова, ты уже ощущаешь на своем плече макушку Руслана, и ряд всевозможных оправданий насчет своего продолжительного отсутствия попросту теряет смысл, когда в голове бегущей строкой мелькает лишь одна мысль: «он ждал».       Ждал, с замиранием сердца высматривая на экране блокировки каждое твое сообщение, и с дрожью в кистях набирал на клавиатуре наполненный искренностью ответ сразу же после их прихода. Ждал, поутру резко вырываясь из пленящих сновидений, которые долгое время являлись единственным местом, где ты был рядом. Но можно ли назвать Юликом пустой самообман, рождённый тоской унылого существования Руслана? Скорее, это попросту фальшивое тепло поблизости: ненастоящее, как и блеклые, словно дешевые, драмы восьмидесятых; фантазии, которые в миг стали постоянными гостями разума Тушенцова на протяжении четырех томительных недель. Теперь же тот, окончательно выкидывая все предрассудки, вжимается в горячее тело, жадно впитывая ставший жизненно необходимым жар возлюбленного.       Ты с силой сгребаешь его в охапку, обвивая дрожащими от волнения ладонями поджарую талию и вдыхая знакомый аромат, который в один момент стал дороже кислорода. До сих пор не понимаешь, когда же ты успел ступить не туда, раз одно лишь «я скучаю», всплывающее на ослепляющем дисплее смартфона, смогло сподвигнуть тебя сорваться с места, отменив все планы на ближайший месяц. Но также решительно ты осознаешь, что тот ветреный поступок, который показался таковым уже при выходе из вагона поезда на питерской платформе, стоил всего преодоленного пути, как только обжигающее дыхание на шее заставляет ноги подкоситься, а сердце — гулко застучать с новой силой в области ребер.       И все кажется настолько правильным, выточенным до идеала и заимствованным у самых сладких сновидений, что самому не верится в реальность происходящего. Но какое значение имеет правдивость происходящего, когда ты глупо улыбаешься от счастья уже битый час, лишь потому что под боком сидит вечно ворчащий и недовольный Руслан, который даже во время периодов крайнего недовольства все так же крепко сжимает твою ладонь, не желая ее отпускать ни на мгновение, будто это является решающим звеном его жизненного пути.       Время от времени тебе даже начинает казаться, что фантастический мир соулмейтов не такой и далекий, а Руслан попросту твоя родственная душа, которая способна одним своим взглядом подарить радостный блеск в карих глазах и перевернуть весь мир вверх дном. Это ли то волшебство, которое неустанно восхваляли великие классики прошлого и писатели современности? Каждый на свой лад описывает это теплое чувство, таящееся где-то глубоко внутри, и каждый непременно попадает в цель, а тебе кажется, что всевозможные чувственные романы разом стали реальностью только для вас двоих.       Наивно было полагать, что получится вечно избегать эту гадкую влюбленность, которая на данный момент кажется чрезвычайно притягательной: ты и не сопротивляешься, покорно ступая с обрыва рационального мышления и обречённо махая ладошкой разуму. Даже этот грубый чурбан уже кажется невероятно привлекательным парнем с необычайно милым сопением в твою расслабленную грудь, возле которой он оказался во время просмотра нудятины по телевизору, и та уже заметно смогла утомить возмущённого кривостью сюжета Тушенцова. В этот вечер он даже бурчал меньше обычного, лишь изредка выкидывая очевидные замечания создателям сего творения и колкую критику в адрес актеров, и то по большей части ради твоего заразительного смеха, во время звучания которого брюнет несомненно улыбнется в ответ.       Убеждаясь в том, что возлюбленный уже давно погружен в сновидения, ты пытаешься без остатка сохранить в памяти наполненный забвением вид Тушенцова, находя в этом какую-то особую эстетику и искренность. Ведь это именно тот случай, когда отсутствует любая возможность солгать, пока разум заботливо воспроизводит спящему все прелести жизни. А тот и рад с головой погрузиться в яркие сюжетные повороты неукротимой фантазии, даже в такие моменты нежно приобнимая живую подушку за согревающий щеку торс.       Отрываясь от созерцания картины полного умиротворения, ты осторожно приподнимаешься над насиженным местом, случайно задевая бедром миску с подгоревшим попкорном, который еще пару часов назад брюнет уплетал за обе щеки, и мысленно выругиваешься, провожая взглядом хаотично рассыпанную жаренную кукурузу. Надежно подхватывая крепкими руками сонного Руслана и заботливо прижимая его к себе, ты старательно избегаешь всевозможных колюще-режущих предметов, чтобы невзначай не навредить своими действиями парню. По-памяти перебираешься с ним на руках ко входу в спальню, так же умело избегая всех самых опасных поворотов квартиры. Сквозняк, пробирающий до костей и исходящий, предположительно, из открытого окна комнаты, вызывает табун мурашек по коже, и ты неосознанно еще крепче прижимаешь Тушенцова к себе, чтобы, как истинный рыцарь, побороть ветер ноябрьских ночей и уберечь от данных врагов такого беззащитного на данный момент Руслана.       Аккуратно укладываешь Тушенцова на морозные простыни, словно даже пылинка способна сломать объект обожания, а потом и сам заползаешь под одеяло, сгребая в охапку мелко подрагивающее тело, планируя уже завтра вдалбливать тому мысли о вреде невнимательности, о надобности хотя бы иногда проверять окна и желательно закрывать их, особенно когда на дворе температура преодолевает отрицательную отметку, чтобы тебе не пришлось вновь исцелять всеми известными лекарствами простуженного глупца. Но и тот, несомненно, еще успеет пару раз отругать тебя утром, ведь ты решил спать, даже не переодевшись в пижаму, а грязное постельное белье будет стирать не кто иной, как татуированная домохозяйка в фартучке с бантиком сзади, под которым чаще всего ничего нет. Но ты стараешься упускать горячие детали во время романтических раздумий, хотя и не сказать, что такой наряд не вызывает у тебя еще больше эмоций, нежели сопливые подростковые воздыхания.

Но все это будет завтра. А сегодня остается сопящий парень под боком, твое собственническое объятие и ставшее таким родным тепло, которое не хочется терять ни на минуту. Остальное неважно.