She's gone

Скользя взглядом по странице, я вновь подумаю о чём-то своём. Посмотрю на буквы, не видя смысла. Нигде нет смысла. Это стало ясно не так давно. Вот раньше был смысл. Раньше была цель — уничтожить жнецов, чтобы те не уничтожили нас. А сейчас её нет. И её и Её. Обеих. Приходил Гаррус, подбадривал. О чём-то увлечённо рассказывал, но я видела грусть в его глазах. В этих маленьких бусинках была та самая тоска что гложила и меня. Гаррус говорил, что всё будет хорошо. Положив руку мне на плечо, говорил какие-то тёплые слова, убеждая меня, что всё станет хорошо, я не буду одна. Но в этих глазах-бусинках была такая тоска. Но он не говорил о ней. Никто так и не заговорил о ней, словно боясь сломать меня пополам. Будто вибрация голосов пустит трещину по мне, и я рассыплюсь на маленькие осколки. Иногда мне кажется, что я так близка, чёртовски близка к этому. Тело не нашли. Вот, что я услышала через пару недель после битвы. Мне казалось, они слишком увлеклись зелеными переливами на своем теле. И тогда, наорав на них, я пошла её искать. Но меня не пустили. Гаррус схватил меня, когда я подходила к челноку, но я, колотя его, пыталась достать хотя бы рукой до чёрного металла. Но Гаррус, как и в тот день, держал меня, не пускал к челноку. Не пускал к ней. Нет, я его не виню, а даже благодарна ему. Благодарна, что ему хватило трезвости ума не пускать меня в руины Цитадели. Он же тоже этого хотел. Все мы этого хотели. Но все просто стыдливо опускали глаза, стараясь не смотреть на табличку с такой чертовски родной фамилией. Все просто опускали взгляд, стараясь не смотреть мне в глаза, боясь прочесть там все эти эмоции и почувствовать их отголоски в самих себе. Даже СУЗИ. Которая лишь недавно познала эмоции и сразу их горечь. Я знаю. Знаю, что веду себя эгоистично. Всем больно. Даже тем, кто её ни разу не видел. Когда по новостям раздалось это «тело не нашли», кажется вся галактика опустилась в траур. Но общий настрой в мире больше ощущался как соль с сахаром на языке. Эта странная смесь тоски и радости. Тоски от перечней погибших и ненайденных, от громких несмолкаемых рыданий, от аккуратных рядков могил. Радости, что мы победили, что наступил долгожданный мир, что больше нет разграничений между органиками и синтетиками. Кто бы мог подумать, что Горн обладает такой силой? А что если был выбор? Что если был вариант убить жнецов, и только? Или стать могущественнее Богини? Что, если у неё был выбор? И она сделала выбор. Всегда она такая. Стремится к миру, помогает, спасает. Жертвует собой. Не думая о славе, не думая о себе. Я чувствовала это. С той самой встречи юного археолога и будущего СПЕКТРа. То рвение, с которым она кидалась в очередную битву, те жизни гражданских, которые всегда стояли выше ее. То глубокое, неподдельное чувство долга, которое вело ею на протяжении всей ее жизни. Непоколебимый герой, поражавший врагов, спасающий невинных, готовый помочь всем и вся. Незнающий слабости. Незнающий сомнений. Идеальный. Однако Шепард не была идеальной. Глядя на нее, люди восхищались ее храбростью, ее стремлением к победе, ее навыком видеть в остальных лучшее. Но только мне, той, которой было разрешено заглянуть в душу общепризнанному герою, известен тот ад, через который она прошла и который творился у нее на душе. Ребёнок, у которого на глазах убили или пленили всех его родных, близких, друзей. Дрожащей рукой, отдающей честь прибывшим с опозданием солдатам Альянса. Красными от слёз глазами глядя перед собой. Главное не смотреть на огонь за спиной, на трупы людей, на кровь, что даже прямо сейчас стекала вниз по рыжим волосам. Молодая девушка, также глядящая перед собой, на кладбище, где столпилась куча народу и гробы. Стройным рядком стоящие, готовые упокоится в ещё сырую землю, по вине капитана. Слезы, на глазах матерей, которым она с улыбкой обещала приглядеть за их чадом. Дрожащий голос, приказывающий Аленко быть на месте и обороняться столько, сколько сможет. Крик, вырвавшийся из-под сжатых зубов, вызванный очередной раной из-за спешки. Полный вины и горечи взгляд, когда Уильямс говорила, что там должна была быть она. Видела слёзы. Последние моменты на Земле. Мое признание, ее любящий, такой родной взгляд. Мир в этот момент словно решил дать нам в эти моменты побыть друг с другом ещё пару секунд, чтобы потом вероломно вломится держащими руками Гарруса и грохотом битвы. И слезами, что потихоньку стали скатываться по ту сторону шлема. Я люблю её. Люблю Шепард. Азари не думают об утрате партнера, они ценят моменты проведенные с ним. В жопу эту ебаную философию. Мне сложно дышать, когда я вспоминаю о ней. Мне сложно думать, когда я вспоминаю о ней. Грудь стискивает тяжелая цепь тоски, и всё, что я могу — это хватать ртом воздух, покуда слёзы не перестанут жечь глаза, покуда одна острая мысль режет что-то внутри тебя. И Гаррус говорит мне не напрягаться, беречь нервы. Тали прилетит из флота и развлечёт очередной беседой, расскажет о Раннохе. Эшли ободряюще улыбнется, если найдет минутку для встречи. Самара понимающе кивнет и обязательно даст советы. Теплая ладонь СУЗИ на животе и ее такая живая улыбка, которая сообщит о том, что все в порядке. И ещё чёртова куча людей, которые готовы в любой момент сорваться с места и полететь ко мне. Однако не обойтись без моментов, когда нет ни души вокруг тебя, когда ты остаешься со своими бесперебойными мыслями, когда ты одинок. Но я скоро перестану быть таковой. И это так глупо. Так глупо, что мне стыдно. Мне стыдно, что я не сказала ей то, что так долго собиралась сказать. Два слова, которых она ждала меньше всего. Два слова, от которых у нее наверняка бы появилась счастливая улыбка. Два слова, которые, возможно, заставили бы ее думать по-другому. Два слова, которые я побоялась ей сказать из-за дурацкого страха «не время». Изменился бы выбор Шепард, если бы она узнала, что у неё будет ребёнок?