Однажды дождливым вечером

— Что у нас сегодня на ужин? — спросил Харада, сунувшись в общую комнату. — Рис, как обычно, — отозвалась госпожа Яги, поставив на пол целый котелок риса. — Угощайтесь на здоровье. И почему мне кажется, что с таким лицом не здоровья желают, а скорейшей кончины? Хотя, конечно, я мог и ошибаться. Подхватив свою чашку, я подставил её под лопаточку с рисом… Чавк. Рис стек в чашку грязноватым комком. Я не стал воротить нос, радуясь и тому, что есть. Если же надоест, всегда можно пойти в лапшечную и поесть нормально. Не обижать же, в самом деле, такую хорошую семью. Плюх... Я с изумлением заглянул в чашку. Плюх... Теперь я разглядел, как в мою чашку упала капля воды. За ней другая. Потом целый каскад. Я торопливо отодвинул чашку. Дождь, ничуть не смущаясь, образовал лужу на столе. Остальные молча наблюдали — подумаешь, несколько капель. Только когда дождь прорвал оборону еще в нескольких местах и забарабанил по полу, нам стало ясно, что случилось нечто необычное. Точнее, неприятное. — Я сейчас тазик подставлю, — засуетилась госпожа Яги. — А я поищу ведро, — Соджи подорвался с места, я не успел его остановить. Ну, хорошо. Пусть помогает, общественно-полезный труд еще никому не мешал. И я со вздохом проследил за тем, как по всему помещению появляются разные емкости. Они заполнили примерно половину комнаты. Теперь нельзя было и шагу ступить, чтобы не споткнуться о какое-нибудь ведёрко, но это было все же лучше, чем жить в болоте, по колено в воде. — Кондо-кёкутё, — в дом вошел Сайто. Аккуратно пристроившись между двумя тазиками, он вытолкнул вперёд некоего оборванца, весьма напоминающего ронина. Судя по всему, именно его меч был сейчас у Сайто. Только вот… Зачем работу на дом приводить? — Сайто? – Тоши сам изумился, разглядывая оборванца, — Этот-то зачем здесь? — Для срочного допроса, — коротко отозвался Сайто. — Предполагаю, что он связан с Чошу. Снова? Они когда-нибудь вообще отдыхают? Ладно, спокойно, у преступников нет выходных и праздников. Значит, Шинсенгуми тоже не должны рассчитывать на приятную передышку. В таком случае… — Сажай его пока сюда, — я кивнул в угол. — Вот здесь, между тазиком и ведерком, в котором плавает ковшик. — А его бить неудобно будет, — Соджи внимательно оглядел предполагаемого преступника. — Неудобно, — согласился я, отодвигая подмоченный рис. — Надо все-таки было его в пристройке закрыть. — В пристройке уже несколько человек сидят. Места нет, — пояснил Тоши, задумчиво рассматривая нежданного гостя. — Надо с этим что-то делать. — Ага, например, парочку лишних преступников прикончить, — жизнерадостно предложил Соджи. Ронину, похоже, стало нехорошо. В чем-то я его понимал – ну, не привык человек к таким шуткам. К ним вообще трудно привыкнуть, если у тебя в доме не воспитывается с малых лет кто-то вроде Соджи. И в кого он такой уродился? — Будут плохо себя вести, убьем, — с усмешкой пообещал Тоши. Ужинать сразу стало веселее. Нет, нам и раньше не было скучно, но лично меня голодный ронин в углу между двумя капающими струйками воды ужасно раздражал. Да и сам он тоже был заметно напуган — а теперь уже, кажется, раздражен. Он попытался отодвинуться от холодной капели и задел ногой ведерко. Ведёрко опасно покачнулось, выплеснув изрядную часть воды на его хакама, ковшик с грохотом свалился на пол. Мы повскакивали с мест, кое-кто даже за мечи схватился. Но, обнаружив причину переполоха, все успокоились, только несколько наших бойцов обругали бедолагу. Я не выдержал и сунул тарелку риса госпоже Яги. — Покормите его, а то он сойдет с ума раньше, чем его допросят. — Кондо-кёкутё, — Тоши резко стал ужасно официальным. — Вы слишком добры. Рано или поздно люди начнут этим пользоваться. — Прости, — я растерянно поглядел на своего заместителя, понимая, что неправ. — Но я ничего не могу с собой поделать. — Что ж, — Тоши бросил в сторону ронина мрачный взгляд. — Тогда кому-то придется уравновесить вас. Повисла тишина. Милостивый Будда! Я только сейчас начал замечать, как он меняется. Неужели это я виноват в том, что он становится таким? Я покачал головой, подавив вздох сожаления. Я не хочу этого допускать, я не согласен, чтобы ты брал на себя такой груз — но я не знаю, как предотвратить это. Стыдно признавать, но в этом я пока бессилен. Но я что-нибудь придумаю, обязательно. А пока я могу лишь попросить прощения за все это. За то, что тебе приходится быть жестоким за нас обоих. Прости, Тоши. И, что самое страшное – я знаю, что ты меня простишь...