Dark Paradise

«I found peace in your violence, Can't tell me there's no point in trying, I'm at one and, I've been quiet for too long…»*

      «Зачем ты это делаешь, Дазай?»       Чуя терялась в эмоциях. Она уже отчаялась, не знала, как будет объяснять все Коё-сан, но факт остается фактом — Осаму поцеловал ее на глазах у всех, буквально признавшись… Признавшись в чем? В том, что она его «вещь»?       Осаму отстранился, переведя взгляд с Чуи на Эйса. Парень выглядел более чем доволен собой, а вот Накахаре хотелось от всего сердца заехать ему по лицу. Неоднократно. Сначала зол был он, а теперь она, и еще не известно, кто из них двоих страшнее в гневе.       — Ясно. Мог сразу сказать, что спишь с ней, — усмехнулся Эйс. — Развлекайтесь дальше, детишки, — с этими словами он развернулся и направился к выходу, оставляя за собой последнее слово.       Дазай по-прежнему держал Чую за талию, словно ожидая чего-то, либо же просто ему нравилось чувствовать ярость Накахары и власть над ней. Девушка негодовала, она буквально кожей ощущала удивленные, если не завистливые взгляды на себе. Конечно, половина девушек здесь хотела бы оказаться на месте Чуи, а возможно, уже когда-то была, но потеряла свое заветное место подстилки после первой же ночи.       — Отпусти меня, — тихо прошипела девушка, пытаясь незаметно выскользнуть из хватки Дазая.       — Скажешь это громче?       — Отъебись от меня! — почти что прорычала Накахара, отталкивая Осаму. — Мы закончили? — обратилась девушка к швейцару, на что тот кивнул, а затем поспешил заранее открыть дверь для Чуи. — Благодарю, — фыркнула девушка, и, не оборачиваясь, пошла обратно по коридору.       Она бы и сама поставила на место Эйса! Дазай только все испортил, а не услугу ей сделал. Он вообще когда-нибудь думал о том, что потом будет с Чуей? Нет! И никогда не думал! Делает все лишь по собственной прихоти. Даже Накахара — его собственная прихоть! А она надеялась… На что? На «любовь»? Не смешно ли?       Чуя злилась не потому, что Дазай добавил ей больше мороки с Коё-сан, это не такая уж и большая проблема. Озаки скорее поверит своей ученице, чем остальным. Хах, а поверит ли теперь? Уже не важно.       Больно было от того, что ее присвоили, сделали вещью, не имеющей собственной воли. «Только он имеет на это право»! Право издеваться над Чуей? Ну да, настолько наглым может быть только он.       Снова использовали… И кем ее теперь будут считать? Подстилкой Исполнителя? Замечательно! Лучше некуда!       Только Чуя подумала, что все налаживается… Одна-единственная надежда в ее жизни — все будет хорошо. Так просто. И даже этого не происходит! Никогда ничего не бывает «хорошо»! Что ни день, то новая проблема и головная боль. А раньше мало было трудностей? Не хватало остринки, да? Она ведь знала… вспомнила. Чую предали однажды, значит предадут снова. Сегодня? Завтра? Да какая разница? Она ведь просто вещь, верно? Он не в первый раз это ей говорил, так с чего она взяла, что в далеком прошлом этого не было?       И за что ее только тянуло к этому извергу…?       Накахара вышла из здания, не оглядываясь назад. Пойдет за ней Дазай или останется там — плевать. Пусть делает, что хочет. Он ведь хозяин — ему можно, он спрашивать разрешения ни у кого не будет.       Чуя подошла к своей машине и открыла дверцу водительского сиденья. На секунду остановившись, девушка закрыла глаза. Сигарет нет, энергетики закончились, ехать куда-то не хотелось совершенно. Накахара захлопнула дверь и сняла шляпу, положив ее на крышу машины. Даже скорость ее не прельщала.       — Злишься, потому что я сказал: «она принадлежит мне»?       Голос, который Чуя меньше всего хотела сейчас слышать, прозвучал совсем близко. Девушка открыла глаза. Напротив нее стоял Дазай, и… что-то в нем смутило Накахару. Разве он не ликовал пару минут назад? Где триумф? Почему он выглядел разочарованным? Или… заинтересованным? Взволнованным? Чуя не могла подобрать слов, чтобы описать то, что она видела на его лице.       — Я злюсь, потому что ненавижу тебя! И все твои выходки! Или что, ваша личная игрушка должна молчать, пока не разрешат, да, Семпай? Я твоя новая шлюха? — Чуя не могла сдержать эмоций, ей хотелось кричать ещё громче, выть от боли, сковавшей сердце. Казалось бы, произошедшее — пустяк, но порой такие пустяки ранят сильнее всего.       — Хватит.       Накахара оторопела. Она слышала в голосе Дазая… растерянность? Он не знал, как ей ответить? Как реагировать? Что с ним, черт побери, не так?!       — Вечно возводишь все в крайность, — парень усмехнулся, — Знала бы ты, как я устал за тобой бегать. Ты постоянно ускользаешь от меня, что бы я ни делал.       Чуя не могла сдвинуться с места, лишь смотрела на Осаму, пытаясь подобрать слова.       — А что я должна делать? Броситься к тебе в объятия? Не ты ли мне сказал, что я все придумала? Тогда, в больнице. Ты предал меня, и сделал это снова! И после этого я должна смириться? Разве ты хоть что-то сделал, чтобы остановить меня? Затащил в постель? Напоил за свой счет в баре? Сбросил с моста? Что из этого?! Ты сам себе противоречишь! Или уже и этого не замечаешь? Все идет по твоему очередному гениальному плану? Ответь мне!       Чуя обошла кругом машину, вплотную приблизившись к растерянному парню.       — А если все, что я говорил — правда? — холодно сказал Дазай, посмотрев на девушку. — Ты нужна мне, и ты только моя, слышишь? — его голос звучал твердо и уверенно, Чуе даже казалось, что Дазай снова начинает злиться.       Накахара просто молча смотрела на Дазая. Она ждала чего угодно: лжи, отговорок, колкости в свой адрес, но это? Искренен ли он? Снова упорно повторяет ей, что она вещь? Не слишком ли? Девушка замахнулась, чтобы ударить Осаму, но тот легко перехватил ее руку.       — Почему нельзя просто откровенно поговорить?! Мы, черт возьми, напарники! — и снова удар, который Дазай блокировал. — Знать все друг о друге — наша обязанность, и ты ей пренебрегаешь! Думаешь, я поверю тебе?! Как я должна понимать, что из всего сказанного — правда, а что ложь? — Чуя выдернула руки из хватки парня, и, чуть помедлив, залепила ему пощечину. Осаму ждал ее, иначе бы перехватил ладонь или увернулся, но он не сделал этого, не во второй раз. — Что тебе от меня надо?       Дазай молчал, и Чуя просто отвернулась, покачав головой. Конечно, бессмысленно в чем-то убеждать его, и тем более спрашивать. Он всегда сам по себе. Один.       Неожиданно для себя, Накахара почувствовала, как ее обняли со спины, крепко прижав к себе. Чуя затаила дыхание, ощутив, как Дазай уткнулся ей в макушку и тихо смеялся. Она оторопела, не знала, что делать. Просто стояла, оцепенев от растерянности. Что это еще за выходки?!       — Дазай?       — Тихо.       Что происходит? Тело девушки сковал страх и неожиданность. Неизвестно, что еще могло взбрести в голову Дазаю на этот раз. Но почему-то… спустя пару секунд Накахара не чувствовала опасности. Только… девушка ощущала сбивчивое дыхание парня. Он словно… сам боялся?       — Что это…       Осаму резко отстранился, чуть ли не отталкивая от себя Чую.       — Идем, — перебил девушку Дазай, потянув ее за собой в противоположную сторону стоянки.       — Куда? Стой! Подожди!       Парень никак не отреагировал.       Чуя только и успела схватить свою шляпу с крыши машины. Дазай буквально тащил ее в сторону черной иномарки, на которой он обычно ездил. Накахара окончательно запуталась. Что не так с этим парнем? Почему-то сейчас Чуя видела в нем того четырнадцатилетнего мальчика с большими карими глазами, в которых виднелась сильная скорбь и печаль, но… Точно, ей уже знаком этот взгляд… Именно это делало его всегда… живым?       Девушка изумленно выдохнула. Все это время… Она всегда считала, что у него мертвый взгляд, но это не так. Чуя просто смотрела на маленького мальчика, жаждущего всем сердцем внимания. Его просто… никогда не любили?       — Дазай, подожди, моя машина…       Осаму поднял вверх руку, в которой держал ключ от Audi Чуи, а затем кинул его одному из своих телохранителей.       — Она будет стоять во дворе твоего дома.       С этими словами Осаму открыл Чуе дверь машины, а потом обошёл ее с другой стороны и сел сам, в то время, как девушка смотрела на все с непониманием.       — Объясни, что… эй!       Дазай потянул за руку напарницу, запихнув в машину.       — Увидишь, — коротко бросил он, не давая совершенно никаких объяснений своим действиям.       Чуе оставалось лишь беспомощно смотреть в окно машины, гадая, что на этот раз взбрело в голову Осаму.       Что этот сумасшедший вообще творит?! Накахара не знала, злиться ей или бояться. Куда они едут, зачем — он не объяснил ровным счетом ничего, и даже не собирался этого делать.       Мальчик, всеми силами пытающийся привлечь к себе внимание. Чуе казалось, что она видит в нем одиночество? Он… тоже боится предательства? Боится себя? Дазай, он… запутался? Но и Накахара была в не менее затруднительном положении. Что сказать, как помочь… Может ли она вообще помочь? И кому помощь нужнее? Что сейчас произошло?       Вопросы… Одни вопросы, и на них нет ответов! Ни одного.       — Я же могу тебе верить? — спросила Чуя, решив просто дождаться развязки. Она хотела знать лишь одно.       Дазай в ответ кивнул.       «Если ты этого хочешь».       Чуя не могла определиться: сначала перед ней был жестокий, эгоистичный собственник, желающий управлять всем и вся, а сейчас? Сейчас это ребёнок. Подросток, запутавшийся в себе.       Они ехали по полу-пустым улицам Йокогамы, держась ближе к побережью. В городе уже зажигались фонари. Солнце уже было наполовину за горизонтом, озаряя небо кроваво-красным закатом.       Нет…       Закат был скорее нежно-розовый, с проблесками золотых лучей и плавно переходящий в белый, затем голубой, а после — иссиня-черный. Это была невероятная палитра оттенков, которая никак не могла напоминать кровь. На небе уже виднелись яркие звезды. Это было… больше, чем просто красиво… Волшебно.       И вновь приступ головной боли все испортил. Чуя прищурилась, сдавив виски.       — Хах, кажется, это мне что-то напомнило, — пробормотала девушка, привлекая внимание Дазая.       — Ты скоро все поймешь, — спокойно ответил тот.       — Уверен? — недоверчиво спросила Чуя, пытаясь хоть немного отвлечься от боли. — Скорее бы.       В памяти стало возникать ночное черное небо, шум воды, каменистый берег.       Продолжение того сна? Да, это оно.       Машина остановилась у железных ворот, ведущих в пустынный парк.       Чуя и Дазай вышли на улицу, осматриваясь по сторонам. Осаму оглянулся на девушку, а затем направился прямо вглубь парка, к берегу, точно как в ее сне.       Накахара пошла следом за ним, завороженно смотря вперед. Ей казалось, что здесь все такое… родное, знакомое, словно она провела тут почти все свое детство.       По мере приближение к воде становилось холоднее. В воздухе ощущался морской бриз. Ветер почти что сдувал с плеч Дазая его пальто. Чуя поежилась. В ее легкой одежде было не слишком тепло.       Осаму остановился практически у самой воды. Морская пена задевала носки его ботинок. Чуя встала рядом, пытаясь понять, куда направлен взгляд Дазая. Он смотрел… на звезды? Девушка могла лишь гадать, насколько сильно ее напарник увлечен небом, но она ясно видела — он стремился к нему, зачарованный космической красотой. Накахара неуверенно наклонилась к парню, взяв его за руку. Осаму удивленно посмотрел на свою ладонь, которую, словно приободряюще, держала девушка, впервые за целый день искренне улыбаясь, и попытался ее отдернуть, но тепло, исходящее от руки Чуи было слишком сильно. Холодные как лед пальцы парня постепенно согревались…       — Чуя?       Девочка попятилась назад, поняв, что Дазай заметил ее. Боль в руке усиливалась. Осаму поднялся на ноги и направился в сторону Накахары.       Спрятаться, сбежать.       Он не должен увидеть ее такой. Он будет смеяться.       — Не подходи, — испуганно выкрикнула девочка, отходя на шаг назад, когда Дазай почти подошёл к ней.       Мальчик остановился, словно не хотел спугнуть Чую. Он смотрел на нее весьма заинтересованно.       — Это сделал демон Анэ-сан? — спросил Осаму, указывая на окровавленный рукав Накахары.       Чуя кивнула.       — Тебе больно? Поэтому плачешь?       Девочка отвела взгляд, пряча красные от слез глаза.       — Идем с мной, — Дазай протянул вперед свою худощавую руку, практически полностью перевязанную бинтами.       — И снова кинешь меня, как в тот раз? Ну уж нет.       — Хватит упрямиться, знаешь, я могу и передумать, — мальчик наклонил голову вбок, изучая взглядом Чую.       Не зная почему, девочка все же пошла ему навстречу. Сейчас Осаму был… другим. Ему хотелось верить, он не вызвал страха. Чуя не стала брать его за руку, только встала рядом, ожидая, что он будет делать дальше. Дазай усмехнулся и пошел обратно к тому месту, где сидел, а девочка поплелась за ним следом, придерживая больную руку.       Осаму сел на свое пальто, которое разложил вместо подстилки, и указал Чуе на место рядом с собой.       Накахара все ещё не до конца понимала, что происходит. Ее злейший враг и соперник предлагает ей вместе посмотреть на звезды на берегу моря? Не смешно ли? Но, кажется, это не шутка, Дазай был более чем серьезен.       Чуя села рядом, посмотрев на Осаму. Мальчик, не мигая, смотрел в небо. Он выглядел таким умиротворенным. В его глазах отражались звезды. Дазай просто наблюдал за небесными телами, словно видя в них то, что не может заметить ни один человек на планете.       — Иногда… когда мне скучно, я прихожу сюда, — неожиданно сказал мальчик, посмотрев на Чую. — Можешь приходить сюда, если тебе будет больно. Во всей Йокогаме ты вряд ли найдёшь место тише и прекраснее, чем это…       — Дазай? — девушка позвала Осаму, буквально вцепившись в его руку. — Я вспомнила, и… у меня болит голова. Может, я лучше пойду домой?       — Нет, — твердо сказал парень, а затем отпустил девушку и отошел на шаг назад. Дазай снял свое пальто и расстелил его на гальке, а потом сел, указав на место рядом с собой.       — Не стоит… — Чуя смутилась. Осаму вел себя слишком странно.       — Я ведь могу и передумать, — словно повторяя себя в детстве, сказал Дазай и взял за руку Накахару, резко потянув на себя.       Девушка охнула от неожиданности, падая прямо на колени парня. Чуя попыталась подняться, но Дазай не дал ей этого сделать.       — У тебя же голова болит, разве нет?       — Что? — вопросительно посмотрела на Осаму девушка.       — Чу, не притворяйся, будто ты не поняла.       — Ты сейчас…       — Да, снова назвал тебя твоим ненавистным именем.       Дазай замолчал и поднял взгляд на небо, которое все темнело с каждой минутой.       Чуя была окончательно сбита с толку. Она смотрела на лицо Осаму: оно было задумчивым и… спокойным? Расслабленным? Что он сейчас чувствовал? Почему так повел себя? Накахара все еще злилась, ей было обидно, боль скреблась внутри груди и, казалось, даже отдавалась горечью во рту. Может, он так пытался извиниться? У него это явно не вышло. И все заладил: «моя», словно боялся, что если не будет это повторять, Чуя просто исчезнет.       Девушка закрыла глаза, горько улыбнувшись.       Куда она денется? У нее нет дома, нет семьи. Идти некуда. Есть только Мафия, и та — стараниями Осаму. Он привел сюда Чую, и он сделал ее тем, кто она есть. И даже этого ему не достаточно?       Сколько они так просидели? Десять минут? Двадцать? Час? Накахара потеряла счет времени. Ее уже даже не волновала головная боль. Она боялась. Боялась за Дазая. Для него это… слишком неестественно. Он просто никогда себя так не вел. С чего бы это? И ведь странно — за себя она совсем не переживала, знала, что справится, а он…? Она ощущала ту опасность, которая исходила от него, когда его эмоции брали верх. Для Дазая это губительно, и тем более для его окружения.       Как же долго Чуя пыталась его понять? Сколько сил потратила? А ведь она еще слишком многое не помнила. Накахара все еще не в выигрыше, Дазай всегда будет на шаг впереди, не давая никому помочь.       «Зачем?»       Девушка было готова все забыть, лишь бы узнать Осаму. Увидеть его настоящее лицо, эмоции, а не эту маску. Да и одна ли она? Конечно же нет. Их много: на любой случай. Он готов ко всему…       «Ко всему ли?»       Теперь девушка не могла быть в этом уверена.       Но головная боль все же брала свое — Чуя ослабла, и сидела, едва не теряя сознание. Заметил это Дазай или нет, но до дома она уже вряд ли сможет добраться. Было страшно, она боялась, что ее просто бросят здесь.       Как бы Накахара не старалась продержаться еще немного, у нее не вышло. Глаза слипались, мышцы все слабели. Это почувствовал и Дазай, когда Чуя перестала на него реагировать и внезапно потяжелела. Шляпа с ее головы упала на землю в миллиметре от носа девушки.       Осаму смотрел на бледное лицо Чуи, не зная, что ему делать. Точнее… разумеется, он прекрасно все понимал. Его больше волновали собственные ощущения и мысли.       «Люди так слабы. Особенно ты, Чуя-чан».       Парень знал, что такое просыпаться и засыпать с головной болью. Прекрасно знал. Но увидеть это на ком-то другом было совершенно иначе. Накахаре было куда хуже, чем ему, даже если на первый взгляд вовсе и не скажешь.       Дазай знал ее слабости, наблюдал, как она не может с ними справиться, как они разрушают ее. И его это раздражало. Почему нельзя просто забыть о других? Зачем истязать себя из-за смерти?       «Боль — это только боль. Будто страдания вернут их. Они не спасение, не выход, и однозначно не обезболивающее».       Чуя была до отвращения слабой и жалкой. Переборола свою способность? Вышла из комы? Это было тогда, не сейчас. Три года назад в ней еще были силы бороться. А теперь она словно почти угасшая свеча: вроде бы и нужная, все еще горит, но хватит ненадолго. Что могло уничтожить ее боевой дух? Кто?       Дазай покачал головой. Подобное мог сделать только он, но проблема в том, что практически все два года они даже не пересекались. Чуя потеряла память. Она забыла его. Стараниями Кое-сан и не пыталась вспомнить. Она просто жила, думая, что Дазай образ из ее кошмаров.       И все же почему? Что его могло привлечь в ней еще четыре года назад? Конечно, в первую очередь способность, но вот потом? Откуда взялся интерес? Чуя могла бы стать сильнее, если бы он присматривал за ней. Анэ-сан сделала из нее только «идеальную сторожевую псину», готовую броситься в огонь и сгореть заживо, если прикажут. Она только делала вид, что пыталась сопротивляться, а сама могла лишь подчиняться.       Раздражает. Безумно раздражает ее покорность. Она сопротивляется, но словно заставляя себя это делать. Либо будь игрушкой, либо имей силы и достоинство оставаться свободной. А Чуя уже прогибалась и не раз. Она вообще знала, что Дазай ее использовал? Доверять напарнику в бою и в жизни — две разные вещи, и Чуя их совершенно не различает. Будто смирилась со своей ролью пешки. И какой тогда из нее лидер? Накахара должна понять, что никто не будет просто так защищать ее. Ничего не бывает безвозмездно. Если Осаму ей и помогает, то он всегда берет свою «долю». Раньше в этом был хоть какой-то азарт. А сейчас только раздражение, сменяемое влечением к ней и к ее телу. Он просто держал ее на руках, как наркотик вдыхая запах, исходящий от волос девушки. Они ведь недавно переспали, а он снова хочет еще. Снова прикоснуться, сжать, подчинить.       Может, он просто надеется разбудить в ней ее истинное «я»? Поэтому оказывает столько внимания? Это его истинная цель?       Дазай сам не знал. Он просто делал то, что хочет, и не придавал этому особого значения. Ибо он не видел смысла, ведь его желания не имели важной роли в чьей-либо жизни, кроме его. Зачем заморачиваться ради других? Просто объяснял себе, что нашел увлечение на более длительный срок. Это как новая сложная головоломка — нужно время, чтобы найти подход. Получит удовольствие в процессе изучения, а когда суть станет ясна — разобрать и выкинуть.       Но сейчас не время для подобных мыслей. Чуя уснула, и Дазаю стоит отвезти ее домой. Хоть иногда, но выполнять обязанности напарника нужно.       Дазай поудобнее взял на руки спящую Чую и поднялся с земли. Девушка казалась ему слишком легкой и миниатюрной. Ее сон был тревожным, но пока что она не проснулась.       Осаму посмеялся, представив, как разозлится Чуя, узнав, что он нес ее на руках. В гневе она выглядела для него не серьезнее ребенка. И вот оно — еще одно доказательство ее слабости.       Приподняв носком ботинка край пальто, Дазай подцепил его пальцами и закинул на плечо, стараясь не разбудить Накахару. С внешней стороны оно было мокрым и кое-где измазано в песке. Парень не стал отряхивать одежду, рассчитывая отдать ее в химчистку, а точнее, заставить это сделать своих подчиненных.       Ветер постепенно усиливался, сдувая с пожелтевшей блеклой травы сухие листья.       Дазай не любил осень, хоть и по-своему для него имела особое значение. Мир умирал, природа навсегда засыпала, чтобы дать возможность новой зелени распуститься полным цветом весной и украшать планету.       Ему бы нравилась осень, если бы после нее настала вечная зима.       У машины Дазая ждал подчиненный, по совместительству, водитель. При виде Чуи на руках у своего исполнителя, парень еле заметно смутился, не зная, помочь или проигнорировать и дождаться приказа, но красноречивый взгляд Дазая не оставил никаких сомнений. Мафиози открыл заднюю дверь машины Осаму, дождавшись, пока тот уложит Чую на задние сиденья, следом сел сам.       Дазай прекрасно ощущал всю неловкость, исходящую от парня, что уже пожалел о его вербовке.       Дорога до дома Накахары прошла в напряженном молчании, которое беспокоило, судя по всему, только водителя, нервно поглядывающего назад, надеясь, что это не заметит Исполнитель.       — Шинджеру-кун, смотри на дорогу, — тихо и холодно сказал Осаму, не отводя взгляда от окна.       — Да, конечно, простите, Дазай-сан, — торопливо поспешил извиниться мафиози.       — Ты никогда не думал о работе поспокойнее?       — Что… нет, никогда. Почему вы спрашиваете?       Осаму не ответил, почувствовав, что Чуя сжалась, сложно ей снится кошмар.       Дазай никогда не жалеет о своих поступках и словах. Даже то, что произошло сегодня — разве это имеет какую-то важность? Один неловкий момент из тысячи, о котором сам Осаму даже не вспомнит, в то время как люди будут обсуждать. И какой в этом смысл? Склонность общества к сплетням всегда поражала парня. С одной стороны, они полезны, и то лишь для идиотов, не способных самостоятельно все проверить, а главное — думать, прежде чем верить и что-то делать. Разве сложно вычислить предателя, если ты хорошо знаешь своих подчиненных? Так трудно просчитать последствия хотя бы обыденных действий?       Машина остановилась.       — Даз…       — Мои подчиненные знают, что я не задаю вопросы на отстраненные темы, — Осаму смотрел прямо в затылок парня, держа на руках спящую девушку. — И также они не будут сомневаться во мне, зная, что Чуя Накахара — моя напарница, присматривать за которой, моя обязанность.       Дазай открыл дверь машины, аккуратно выйдя на улицу. Шинджеру поспешно встал следом за своим Исполнителем.       — А еще они знают, — стоя спиной к подчиненному, начал парень, — что я ненавижу людей, не способных мыслить и знать меру, — закончил Дазай, обернувшись. — Передашь Хироки-куну, чтобы он забрал меня отсюда ровно через двадцать минут.       — Но как же… — голос Шинджеру дрогнул. Самого парня буквально трясло от страха.       — Не понимаю, как ты только оказался в Мафии, — покачав головой, пробормотал Дазай. — Ты знаешь, что с тобой будет дальше, а если нет — скоро увидишь.       Осаму пошел в сторону дома напарницы, напоследок бросив:       — Зря ты не выбрал работу поспокойнее, Шинждеру-кун.       Осаму больше не стал ничего говорить. Его сейчас интересовало, как он зайдет в квартиру девушки, создавая при этом минимальное количество телодвижений и шума. Если у Чуи в кармане куртки есть ключи — проблем не возникнет, но если они остались в сумке, которая уже давно внутри квартиры, то Дазаю, как и его подчиненным, придется использовать отмычку, которая создаст много ненужного шума, и он в последствии может разбудить девушку.       В прочем, Дазаю не составило труда проверить карманы Чуи и обнаружить там ключи.       Парень поднялся до квартиры девушки и открыл входную дверь. Внутри он, не снимая обуви, прошел в спальню Накахары, где снял с нее верхнюю одежду и берцы. Сейчас сон Чуи был достаточно глубок.       Дазай положил девушку на кровать, а рядом на тумбочке оставил ее ключи от квартиры. Осаму вернулся в гостиную, пытаясь найти там сумку, которую должны были оставить здесь его подчиненные. Спустя пару минут парень уже складывал вещи, которые непременно бы потеряла Чуя, на кресло в ее спальне.       Закончив со всем, что он планировал, Дазай покинул квартиру напарницы, спустившись на улицу, где его уже ждала машина.       — Хироки-кууун, — протянул Дазай, — в бар «Люпин». Шинджеру уже уволен?       Водитель покачал головой.       — Жаль. Что ж, попрошу об этом Мори-сана, — Осаму облокотился головой на окно машины.       На улице начался дождь и усилился ветер.       Дазай закрыл глаза, размышляя, какова вероятность, что он встретит в баре Оду или Анго. Причем второй, ко всему прочему, уже долгое время не появлялся на горизонте. Прозябает в архивах? Опять командировки? Он вечно в разъездах. Как будто кроме Сакагучи нет еще одного подходящего для этой работы человека. Прошлый год он полностью провел в Токио, до этого несколько раз летал в Германию и Англию. «Поиск сокровищ»* в последнее время доверяют только ему.       Давно они не собирались все вместе. Втроем.       Машина остановилась. Дазай вышел на улицу, и его тут же окатило холодным дождем с ветром. Водитель протянул ему зонтик, но парень покачал головой и пошел по направлению ко входу в бар.       Спускаясь вниз по лестнице, Осаму уже знал, что застанет там Оду.       — Одасаку, — парень спрыгнул с последней ступеньки и прошел вдоль барной стойки. В этом подвальчике было слишком тесно, два человека едва ли могли развернуться в нем, не говоря уже о большем количестве посетителей, но что-то в нем было такое… уютное.       — Не ожидал сегодня тебя здесь встретить.       Дазай забрался на барный стул, немного отклонившись назад и вопросительно посмотрев на Оду.       — И почему же?       Бармен поставил перед Осаму бокал с виски. Дазай переместил на него свое внимание. Парень дотронулся кончиком пальца до шарика льда в роксе, чем вызвал короткий смешок Сакуноске.       — Ты сегодня слишком довольный, — подметил Ода, проигнорировав вопрос парня. — Нашел новый способ суицида?       — Нет, — вздохнул Дазай, — уволил подчиненного. Хм, а ведь ты натолкнул меня на мысль, — задумчиво протянул Осаму. — Мастер, — обратился парень к бармену, — у вас есть цианид?       Мужчина покачал головой.       — А крысиный яд?       — Вряд ли тебе кто-то даст здесь отравиться.       Дазай лег на барную стойку, продолжая разглядывать лед в стакане.       — И все же, Одасаку, почему ты не ожидал меня сегодня увидеть?       — Думал, что ты будешь занят с другим человеком.       Дазай рассмеялся, запрокинув голову.       — А слухи расходятся быстрее, чем я думал. Чуя у себя дома, спокойно спит, и я не собирался ее трогать, — парень наконец сделал глоток алкоголя. — По крайней мере, сегодня.       — И что это тогда была за выходка? — в голосе Оды слышался упрек.       Осаму недовольно поставил на стойку рокс.       — А разве я был не прав? Она моя и…       — Ты привязался к ней, — перебил Дазая Ода, даже не глядя в ее сторону. — Ты уверен, что это она принадлежит тебе?