Ты сумасшествие с первого взгяда

Хотим мы этого или нет, а утро всегда наступает. Если встать рано, то жизнь как будто замирает ненадолго, прежде чем снова начать гонку на высоких скоростях. Утро наполнено запахом кофе и надеждой, что новый день будет лучше предыдущего и принесет долгожданное облегчение. А может быть и ее. Он не устанет на это надеяться. Игорь протянул руку к телефону, чтобы выключить противно пищащий будильник. Нехотя открыл глаза и медленно обвел взглядом комнату. С тех пор, как алкоголь стал его частым спутником, он не всегда сразу понимал, где он проснулся, сколько сейчас времени, и куда ему надо идти. Наверное, это прозвучит странно, но он старался выглядеть хорошо и ухоженно. Так, как она любила. Стандартные ритуалы начала дня, отточенные до идеала — душ, чисто выбритая кожа, свежая, идеально выглаженная рубашка, ее привычка пить кофе по утрам, которая стала и его привычкой тоже. Только машина больше не как у нее. Он пересел на байк. Скорость и ветер были тем необходимым компонентом, который помогал ему чувствовать себя живым. Сегодня Игорь зашел в отдел раньше других, хотя обычно опаздывал. Утро было спокойным и продуктивным, удалось сдать рапорты, которые лежали незавершенными со вчерашнего вечера, продумать стратегию разработки дела, отследить связи подозреваемого и даже не сцепиться ни с кем из коллег, что в последнее время стало привычкой. Сегодня он был целиком погружен в себя, до того момента, пока в кабинет не зашел, резко распахнув дверь, Пряников: — Соколовский, Аверьянов. Новое дело, похоже 105 статья. Выезжайте немедленно, — быстро дал распоряжение он. Жека тут же отреагировал: — Есть, выезжаем, Андрей Васильевич Игорь встал, взял куртку с вешалки и направился к выходу. Вика, которая до этого сидела за компьютером, поднялась и пошла за ними. В последнее время она стала более рассеянной. После смерти Дани все чаще можно было заметить, как она подолгу смотрит куда-то вдаль, полностью погруженная в свои мысли. Но Соколовский даже не обратил на нее внимания. Его радовала перспектива нового сложного дела, в которое можно будет погрузиться с головой. Он подошел к своему байку и уже собирался надеть шлем на голову, как боковым зрением увидел, как на Вику на большой скорости несется черный Геленваген, -Вика, осторожно — закричал он. Автомобиль резко затормозил буквально в двадцати сантиметрах от Родионовой. Игорь хотел уже выдохнуть и поехать на дело, как заметил номер остановившегося внедорожника, и в этот момент его сердце пропустило двойной удар. На мгновение ему даже показалось, что он перестал дышать. Это была машина Кати. Взяв себя в руки, он принял невозмутимый вид, и направился к авто. За водительским сиденьем и правда сидела она. Увидев Соколовского Катя замерла ненадолго, а затем взяла бутылку с алкоголем и вышла на улицу. Минуту они просто смотрели друг на друга. В ее глазах Игорь видел боль, обиду, непонимание. За то время, что они не разговаривали, она явно пыталась доказать себе и ему, что ей все равно. Но вот сейчас она стоит перед ним, такая беззащитная и опустошенная, а ему хочется молча взять ее за руку и спрятать от всего мира где-нибудь далеко. Чтобы она была только его. И все ее время принадлежало ему. Лицо девушки быстро меняется. Она собралась с духом высказать ему лично зачем она приехала. И плевать, что он поймет — ей не все равно. — Чего ты там хотел? Справедливости? — со злостью бросает Катя и разбивает бутылку о землю. Тут же продолжает: — Вот твоя справедливость. Вдребезги. Как моя жизнь. Все ты, со своей местью. Все растоптал, как слон расколотил. Что ты со мной сделал? От ее слов боль разливается по всей грудной клетке. Та боль, о существовании которой Игорь предпочитал забыть, спрятав ее глубоко внутри. Одного взгляда ее пронзительных глаз цвета шоколада хватило, что все внутри встрепенулось и его накрыла новая волна. Чтобы она не навредила себя в порыве ярости, он обхватил девушку руками сзади. Запах ее волос сразу окунул в воспоминания, и Игорь почувствовал себя полным кретином оттого, что не нашел в себе смелости встретиться с ней самому и поговорить. Он не нашел слов лучше, и прошептал ей на ухо: «Прости. Слышишь? Прости». Его слова действуют как красная тряпка. Катя усиленно вырывается, в какой-то момент ей удается освободиться. Она отходит и качает головой. Стоит пронзительная тишина. Катя не понимает, чего хотела добиться. Убедиться, что ей не все равно и она все еще любит? Убедилась. Только легче не стало. Зато одно она теперь могла знать наверняка. В его глазах боли было не меньше. Полностью потерянная, она прислонилась спиной к машине, и медленно соскользнула на асфальт. Через какое-то время поднялась на ноги с желанием поскорее уехать на безопасное от него расстояние, пока не кинулась ему на шею с объятиями. Нужно все хорошо обдумать. Прежде чем сесть в машину не удержалась и посмотрела на Игоря. Он не сводил с нее глаз все это время. Как только она села, он подошел к ней и остановился напротив окна и молча встал. Катя опустила стекло: — Это было глупо. Прости, — говорит тихо и быстро. Сейчас от привычной, уверенной в себе бунтарки осталась только маленькая девочка, которую хочется оберегать. — Ты тоже прости, произносит Игорь и смотрит ей прямо в глаза. Его рука тянется, чтобы вытереть слезинку с ее лица. От этого легкого прикосновения ток пронзает обоих. — Мне пора. Прости. Просто я все еще… — Катя не договорив начинает закрывать окно. — Подожди, Катя, нам надо поговорить. Не здесь. Она замирает, и Игорь, пользуясь моментом спешит дополнится свое предложение: — Сейчас мне надо на дело. Давай увидимся вечером — Позвони мне. Я ведь всегда нахожусь от тебя на расстоянии всего одного звонка, — бросает девушка и резко трогается с места. Игорь остается стоять. На его лице, впервые за эти пол года расплывается широкая улыбка. Моя сильная девочка. Ты даже не представляешь, как я тобой восхищаюсь. Из мыслей вырывает возмущенный голос Пряникова: — Соколовский, бегом на выезд — Уже еду