Утерянное племя

Лидия вглядывалась вдаль. В волчьем обличии она лежала, опустив голову на передние лапы. Брофи сидя на камне, обнял стоявшую рядом Райли, никак не способную превратиться в человека. — Я не был с тобой полностью честен, — начал вожак. — Что это значит? — Спросила Лидия, не поднимая голову. — Мама приготовила ужин и позвала своих двух сыновей. Она всегда просила их молиться перед приемом пищи. Молиться, чтобы отец вернулся, принес еду для них. И на следующее утро он приходил. Иногда раненый, иногда нет. Однажды отец узнал о таинственных людях-волках, которые не подвластны этим законам. Они избавлены от вечного страха умереть от голода. Отец приблизился к этим оборотням настолько, что начал общаться с одним из них. Тот рассказал ему, что готов взять сыновей под опеку, если увидит нужную черту в их глазах. И придя домой, он выбрал лишь одного. Мать выбежала за ними следом, не согласная с решением отца. Она знала, что больше никогда не увидит сына. Человек-волк остановился и велел мальчику ждать его. Он вернулся домой и убил всех. Мальчик знал об этом. Знал обо всем. Ручейки слёз текли по его лицу. Когда человек-волк вернулся, его руки были в крови. Он был в ярости. Мальчик молча шёл за ним. Выбора не было. Его душу грело лишь одно. Он видел, как его брат успел сбежать. В глубине души он надеялся, что они снова увидятся. И лишь продолжал идти. Днем за днем. Из рассказов отца, он думал, что эти волки благородны и сильны. Так и было до того момента, пока их вожак не решил присоединиться ко злу, окутанный идеей править всем миром. Мнение волков разделилось. Одни были против этой идеи, другие — за. Волки разделились на два лагеря, в следствии чего произошел конфликт, приведший к битве. К этому времени мальчик вырос и впервые превратился в волка. Его глаза загорелись желанием отомстить. Накануне битвы мальчик узнал о планах вожака и понял, насколько эгоистичными они являются. Тогда он и примкнул к волкам, желающим жить и вести себя справедливо по отношению к людям. Битва была в самом разгаре, и вот, юный волк, крепко держит в зубах тело мужчины, убившего его родителей. Он отомстил. Волки подбегают к нему, хвалят и говорят слова победы. Ничего не понимая, он слышит: «Теперь ты возглавляешь «Темный легион». Отныне и навсегда, ты становишься вожаком. Убив перешедшего на сторону зла вожака, ты доказал, что способен нести это бремя. Мы верим в тебя, Брофи». Он перевел дух. — Тогда я начал искать таких же людей, способных вступить в ряды «Темного легиона». И, когда нашел, отправился на поиски брата. Я даже не знал, жив ли он. Несколько лет я потратил на то, чтобы найти хоть малейшую информацию о нем. Один из волков сказал мне, что некий Кальвин будет сражаться за престол над всем Толланом. У меня больше не было зацепок. Это был он. Я нашёл его. И подобрав момент, вышел навстречу, чтобы поприветствовать и рассказать, что произошло за все это время, но получил лишь непрекращаемый поток брани. Для него не существовало моей версии происходящего. Он знал лишь, что из-за меня погибли родители, из-за меня нас лишили нормальной жизни, из-за меня выбрали не его. Кальвин действительно был гениален в том, что смог выжить и занять престол Толлана, но его взгляды на жизнь таковыми не были. — И ты не пытался больше поговорить? Больше не пытался объяснить, что произошло? Рассказать в конце концов, что ты стал вожаком «Темного легиона», благородного войска волков, и отомстил за смерть родителей? — Конечно пытался. И не раз. Только это было бесполезно. Отчасти я понимал его. Жизнь не всегда легка и предсказуема. Но он не слушал. Повисла тишина, позволяя собравшимся погрузиться в собственные мысли. — А пророчество, о котором Кальвин мне говорил? — Спросила Лидия. — Когда Кальвин завладел троном, он узнал о способе поработить все земли и народы, захотел достигнуть этого. Как тот вожак, которого я убил. В древних рукописях было пророчество об этом способе. И там подробно расписывались трактовки, когда это возможно, когда — нет, что этому помешает или что поможет. Благодаря этим трактовкам я узнал о тебе. О способной повести нас в бой. И победить. — И как вы оба могли видеть это пророчество? — Пророчество вело по двум путям. Первый — для того, кто желает поработить все и вся, второй — для того, кто хочет этому помешать. Когда я в очередной раз пришел к Кальвину…. — Брофи нахмурился. — Я вошел в его кабинет, где он сидел за столом, изучая древний свиток. Как ты понимаешь, мне он не дал возможности увидеть, о чем же там идет речь. Поэтому один из волков, Рубен, который погиб, как раз таки от руки Кальвина, пробрался в один из дней к нему и украл его. Он принес свиток мне, который я полностью изучил и сжег, чтобы Кальвин никогда не смог выполнить все, что было там написано. Он сразу же понял: свиток забрал я. На этот раз уже Кальвин пришел ко мне. Я вновь попытался с ним поговорить. И получил лишь объявление войны со всем «Темным легионом» и Фриландией. Он не знал, что я сразу же отправлюсь на твои поиски. В этом я его опередил. Вот почему я тем днем был в лесу. Вот почему я тогда тебя не убил. — Ух, — выдохнула Лидия, — слишком много пророчеств. Но это все в прошлом. У нас есть более реальные проблемы. У вас есть какие-то идеи, что этот сон мог значить? — Никаких. Но я знаю, где искать ответ. Заснеженных вершин гор в объединении Фриландии и Толлана не так много. — Напомню, если ты забыл. Нет больше Толлана, а в нашей новой Фриландии действительно не так много гор, — впервые в беседу вступила Райли. Тройка оборотней вернулась обратно во дворец. Лидия пересказала разговор Вильяму. Тот поделился мнением, что, возможно, заснеженная вершина из её сна находится в Куахоге, что только подтвердило догадку Райли. Вильям застал момент, когда они с Лидией остались вдвоем. — Нескоро у нас появится свободное время, да? — Обратился он к ней. Последние дни они мало времени проводили вместе. Когда Кальвин только был повержен, они практически целыми днями находились рядом. Но с появлением новых проблем — наедине они могли быть только вечером в спальне, а к тому времени оба мечтали уже только о сне. — Хотелось бы, чтобы всё снова пришло в норму, — прошептала Лидия, — у меня очень плохое предчувствие. Нужно выдвигаться, как можно скорее.