Любовь по-тевинтерски

Эпилог Фенрис с трудом отвлекся от воспоминаний. Вспоминать он любил — это наполняло душу успокоением, что все, что с ним было — уже никуда не денется. И хорошее, и дурное... Но дурное, как ни странно, довольно быстро стиралось, меркло... Удивительно. Летний вечер уступал место ночи, и высокие деревья с густыми кронами оживали от жары, проливали на землю легкие, будто прозрачные, запахи. Слабо светил фонарь, и в его свете можно было еще разобрать страницы, но Фенрис отложил книгу, потому что услышал шаги в комнате. Дверь на террасу распахнулась, и насмешливый голос с капризной интонацией произнес: — Ты еще здесь? — А что, предлагаешь уйти? — хмыкнул эльф. — Это мой дом. — О да, мне повезло, я полюбил обеспеченного господина, — фыркнул в ответ Дориан. — Фу. Звучит, как будто я у тебя на содержании. — Это произвело бы фурор среди ваших коллег, господин магистр, — усмехнулся Фенрис. — А мне кажется, ты достаточно скандалов вызывал. — Недостаточно, — возразил маг. — Мы с Меварис еще на многое способны! Если кто-то умрет от разрыва сердечной мышцы, тебе понравится, я знаю. — Ну, не все же делать вручную, — протянул Фенрис и сам поморщился от своей интонации — было в ней что-то сибаритское, ленивое. — Ты теперь свободный тевинтерец, можешь себе позволить, — Дориан приподнял бровь. — Я бы пошутил про то, что мы можем приобрести парочку рабов, но это будет плохая шутка. Мне кажется, ты ее не оценишь. — Не оценю, — металлическим тоном подтвердил Фенрис. — Не понимаю, что тебя не устраивает. Виноград тебе чистят? Чистят. Или, может, тебе приходится собственноручно мыть полы? Или готовить еду? Ты живешь, как и положено магистру, а от состояния Павус не убудет за это заплатить. И от моего — тоже. — Интересно, здесь кто-нибудь догадывается, что твои средства, которые позволили тебе так легко вызвать частичную амнезию у граждан Империи — это, собственно, их бывшие деньги? — фыркнул маг. — Думаю, они не рискнут проверять, — серьезно ответил Фенрис. — Потому что потерять деньги не так страшно, как потерять жизнь. А еще я в официальном составе Инквизиции, которая, конечно, уже не имеет той власти, но... Все понимают это «но». Монна Резерфорд — а до этого леди Тревельян — никуда не делась; как и Верховная Жрица Лелиана... то есть Виктория; как и леди Монтилье. А еще у меня есть ты, магистр, который умудрился докопаться до родословной самого Корифея, Старшего, Проводника Хора Тишины, Сетия Амладариса... по одному-единственному корявому значку на трофейной карте. – Я, конечно, гений, но мне помогли, - вдруг справедливо заметил Павус. - И Лелиана, и Каллен, и Меварис. Не знаю, что нам даст знание, кем был Корифей, но желающих со мной спорить явно поубавилось. Что читал? — Варрик прислал новую книгу, — сообщил эльф и не удержался, уколол любовника. — Но ты так увлеченно плавал в ванне, распевая песни из репертуара Мариден, что даже не слышал, как прибыл гонец. — Покажи! — сразу рванулся вперед маг, и Фенрис отметил, что из одежды на нем — только полотенце. — Как называется? Про что? — Не припомню, чтобы ты был таким поклонником мастера Тетраса, — фыркнул эльф. — Интересно же, — сразу приостановился тот. — И как книга? — Соответствует названию, — буркнул эльф. — А называется «Дивная хрень». И про тебя там тоже написано. — О, это правильно, грех было бы не написать про меня, — сразу согласился маг и упал в соседнее пустовавшее кресло. — Я заказал дынный десерт. И хорошего малинового вина. Скоро принесут. — Слипнешься, — усмехнулся Фенрис. — Проверишь, — Дориан подался вперед и рассмеялся. — Не волнуйся, для тебя заказал «Calthora Virethen» урожая 9:17. Надо сказать, что вкусы у тебя... Как и положено магистру. — Я ныне разве что сопорати, — отмахнулся бывший раб. — Да еще и эльф к тому же. — И тем не менее на тебя положила глаз магистресса Нихалиас, — печально вздохнул маг. — Будь осторожен, про нее говорят, что она сильна в алхимии и в любовных зельях. — Ну и общество я себе выбрал, — Фенрис полуприкрыл глаза. — Сам. Добровольно. Наверное, на меня затмение нашло. — Не волнуйся, оно нашло на тебя давно, — «успокоил» его любовник. — Самое раннее — когда ты принял мою помощь в написании письма Андерсу. Но мне кажется, и того раньше — когда поверил магу, еще в Киркволле. Если бы не это, ты бы не сидел в столице Тевинтера в ожидании хорошего тевинтерского вина в обществе тевинтерского магистра. Кстати... Закончить ему не дали. Унылый субъект, который гордо называл себя мажордомом, заглянул на террасу с подносом и тускло произнес: — Десерт господам. Подать сюда или в столовую? — Сюда, сюда, — нетерпеливо откликнулся Дориан. — И передай на кухню, что на завтра мы ждем... Ну, я жду, — поправился он, заметив хмурый взгляд любовника, — омлет с помидорами и зеленью. — Как будет угодно господам, — мажордом поклонился, расставляя на столе бутылки, бокалы и вазочку с дынным желе. — Приятного аппетита. Фенрис проводил его взглядом и вздохнул: — Почему именно он? Почему из всех, кто пришел наниматься на работу, ты выбрал именно его? Дориан с заметным удовольствием наполнил свой бокал и откинулся в кресле с вазочкой: — Потому что он, в отличие от многих, ничем не выразил отвращения, когда услышал, что будет служить двум господам, состоящим в противоестественной связи. — Не говори, что он был такой один, — Фенрис остро посмотрел на любовника. — О тебе в Тевинтере слишком много знают, чтобы это стало неприятным сюрпризом. — Ну... Есть такое, — маг посмотрел в ответ с вызовом. — Я выбрал того, кто сможет отлично выполнять свои обязанности и при этом не вызовет у тебя личного интереса. — Опять, — эльф застонал. — Неужели ты так не уверен в себе, что не считаешь себя неотразимым? — Предосторожность, — фыркнул Дориан. — Многия знания — многия печали. А чем тебя не устраивает наш управляющий? — Тем, что он на меня смотрит так, как будто дыру прожечь хочет, — честно отозвался Фенрис. — А, это... — маг легкомысленно отмахнулся. — Он просто еще не привык. Никогда не видел эльфов-господ. Это пройдет. Кстати, я не успел договорить... У меня для тебя сюрприз, аматус. Надеюсь, приятный. — Это какой? — настороженно уточнил эльф. Сюрпризы он не любил. — Нет-нет, сначала я доем этот божественный десерт, а потом... Покажу тебе кое-что интересное. Фенрис раздраженно отпил прямо из горла, глубоко вздохнул, наслаждаясь вкусом вина и запахами летней ночи, и покачал головой: — Сейчас я буду, как Каллен, требовать от тебя, чтобы прием пищи укладывался в восемь минут. — С этим я справлюсь раньше, — невнятно пробормотал маг. — Но ты можешь засекать время. Эльф посмотрел на него, не сумев сдержать нежности. Во-первых, видеть, как надменный любовник блаженно чавкает сладким, было приятно. Во-вторых, дынный запах напоминал о давних временах — и это вновь будило воспоминания. Фенрису на миг показалось, что он только что пережил все это заново — когда читал творение Варрика. Об Инквизиции. О себе. Он снова отпил и, подхватив книгу за корешок, распахнул ее на заранее заложенной странице. — «И словно врата бездны распахнулись перед ними — воином в сияющих доспехах и магом с блестящей внешностью. И они встали рука об руку, готовясь принять этот бой, где каждый хранил другого. И дрогнул Корифей — никогда еще он не видел столько света, сколько отражалось от меча воина и прически мага», — прочитал он с выражением. И с непередаваемым наслаждением наблюдал, как Дориан сначала замер, а потом и отставил вазочку в сторону. — Он... это... написал? — Павус возмущенно облизнул сладкие губы. — Да я его... ему... Фенрис с трудом сдержал смех. Он никак не мог привыкнуть смеяться в голос, раздавать, как Дориан, улыбки, делиться теплом... Дориан решительно поднялся на ноги, подтянув узел полотенца на поясе, и заявил: — Идем, аматус. Покажу тебе сюрприз. А потом напишу этому градоправителю все, что думаю о нем, о его драматургическом таланте, о... — Он это в новую книгу вставит, — на всякий случай предупредил Фенрис, и голос невольно стал мягче. — Это же Варрик. Знаменитый мастер Тетрас. — Я еще придумаю для него кару, — кровожадно отозвался маг. — Когда сам прочту! Эльф не стал отвечать, прошел к двери и галантно распахнул ее перед любовником, посмеиваясь про себя. Тот царственно продефилировал в комнату, как особа августейшей крови, и распахнул кожаную папку, лежавшую на журнальном столике у камина. И при этом выглядел столь соблазнительно... — Ты не наклоняйся так, — внезапно охрипшим голосом предупредил Фенрис. — А то до сюрприза дело не дойдет. — Дойдет, — мурлыкнул Дориан и вытащил лист бумаги. Эльф сразу отметил, что бумага довольно старая — она пожелтела, и на ней явно были видны заломы. — Что это? Но вместо ответа любовник протянул ему лист, и Фенрис, принимая бумагу в руки, почувствовал, что ладони дрожат тем сильнее, чем ближе приходило осознание. — Это же... — Купчая на тебя, — Дориан посмотрел ему прямо в лицо. — Где фиолетовым по белому указано, что ты, Лето Велари, принадлежишь Данариусу Асперос. Эльф, стоимость — 32 золотых. Правда, думаю, номинал с тех пор сильно возрос. Фенрис глубоко вздохнул и хрипло уточнил: — Ты что, собираешься воспользоваться ею? И почти пожалел о своих словах. Глаза Дориана опасно блеснули, но он пока еще сдержался: — Аматус, если бы я хотел воспользоваться этой бумагой, не дал бы тебе ее в руки. Я гонялся за ней несколько месяцев, как только друзья Меварис сообщили мне, кто приложил руку к разбору дел дома Асперос. — И... — голос все еще хрипел, — тебе ее так спокойно отдали? — Конечно, — ослепительно улыбнулся ему любовник. — Человек, который держал у себя эту бумагу, побоялся воспользоваться ею, пока ты у меня в фаворитах, но надеялся, что ты мне надоешь, и тогда... У тебя нет защитников в Тевинтере. — Назови мне имя, — потребовал бывший раб. — Того, кто наивно надеялся, что сможет... — Я назову тебе имя, когда ты успокоишься, Фенрис, — серьезно произнес Дориан. — А пока ты можешь воспользоваться бумагой на свое усмотрение. Например, когда отправишься в... кхм... по нужде. — Даже испачканная, она вполне законна, — несколько нервно хмыкнул эльф и шагнул к камину. Рука дрогнула, когда он поднес лист к открытому пламени. И смотрел, не отрываясь, как оранжевые языки пожирают желтоватый лист с изящными виньетками; как шипит и плавится печать; как обрывки его прошлой жизни исчезают в огне. Дориан подошел ближе и приобнял его за плечо: — Вот теперь ты точно можешь сказать, что ты свободный подданный Империи, Фенрис. С новым именем и новой судьбой. — Подбираешься ко мне со спины, маг? — глуховато усмехнулся эльф. — Зачем? — явно удивился Дориан. — Я что, зря полчаса в ванной... — Да? — Фенрис резко развернулся и обхватил охнувшего любовника за талию. — Зря дразнишь. — Не зря, — тот провел пальцами по лириумным линиям на его шее и прижался теснее, открыто демонстрируя... интерес. — Ты такой несдержанный, аматус, такой... пылкий... Вся моя магия льда плавится, когда ты так меня прижимаешь. — А некромантия оживает? — фыркнул эльф, но удержаться уже не мог — склонился к шее любовника вдыхая цветочный аромат мыла и знакомый, терпкий запах кожи. Маг откинул голову, беззащитно открывая шею, но Фенрис придержал его за затылок и поцеловал. Мягкие губы раскрылись ему навстречу, и сейчас он не мог понять, как могли не нравиться поцелуи. Это же совершенно непередаваемое чувство, когда двое... Дориан изогнулся в его руках, оглядываясь, а потом и вырвался, тяжело дыша. — Либо мы сейчас идем в кровать, либо я уложу тебя прямо здесь. — Нам вовсе незачем куда-то идти, — Фенрис сам подтолкнул его к дивану. — Это не Скайхолд, где в каждом углу может таиться Коул, сидеть в засаде Сэра или... — Как хочешь? — Дориан облизнул губы и опустил взгляд на выпуклость в домашнем одеянии эльфа. — Тебя, — Фенрис заставил его опуститься на диван и потянул туго затянутый узел на полотенце, едва не обламывая ногти. — Сейчас. — Звучит... интригующе, — Дориан довольно отбросил влажную ткань, нимало не заботясь о ней более, и опустился на мягкие подушки, провокационно отставив колено в сторону. И застонал, когда любовник прижал его за плечо. Сил терпеть не было; Фенрис с трудом удерживался, хотя всю эту игру, затаенную сексуальность знал навылет. И почти каждый раз первым сдавал позиции. Дориан вскрикнул, стоило вклиниться коленом между его бедер, а потом и длинно вздохнул. Нетерпеливо притянул к себе любовника, распахивая легкую рубашку. С искренним наслаждением ласкал соски, пытался спускаться ниже. Фенрис тяжело дышал, зажимая горячее тело под собой. Он, разумеется, знал — и знал отлично, как Дориан умеет отдаваться, но... Дориан так же нетерпеливо дернул завязки на тонких льняных штанах и, небрежно избавившись от мешающей ткани, обхватил рукой ствол, крепко сжимая. Фенрис ответил взаимной лаской, но любовник возмущенно дернулся: — Не надо. Не хочу, чтобы мы, как студенты среднего курса академии, обошлись вот этим. Хочу тебя в себе. Фенрис невольно приоткрыл рот, выдыхая шумно и резко, опустился ниже и подтянул любовника за разведенные бедра к себе. Тот прикусил губу и не очень внятно из-за этого пробормотал: — Давай уже... И Фенрис окончательно сдался. Торопливо проскользил по ложбинке, где было горячо и влажно, и провел по собственной плоти влажной рукой. Любовник задышал чаще, когда ощутил скользящее между ягодиц естество, а потом и застонал, стоило надавить чувствительной головкой на упругие мышцы. Эльф и сам невольно издал короткий хриплый стон — Дориан, конечно, позаботился о том, чтобы не было больно, но плоть стискивало слишком тесно и слишком горячо. Фенрис старался возлюбленного щадить — двигался медленно, позволял привыкать, беспорядочно гладил ладонями шелковистую после ванны с маслами смуглую кожу, но сам до дрожи сдерживался, чтобы не войти в него разом. И только когда так же медленно вошел до конца, облегченно выдохнул. Дориан стиснул в ладони собственную плоть и подался бедрами навстречу, торопливо пробегая пальцами по лириумным узорам. Фенрис слегка качнулся, а потом еще и еще, опираясь коленом на диван, притискивая любовника к подушкам, нещадно прижимая собственным весом. Маг постанывал, взгляд его поплыл, а на напряженной шее явственно обозначилась бьющаяся темная жилка. — Создатель... Фенрис наконец нашел удобное и устойчивое положение — и двинулся резче. Дориан подавился вскриком, изгибаясь навстречу. Эльф чувствовал, как на пояснице смыкаются щиколотки, а тело любовника напрягается от возрастающего движения. — Аматус... — он сжал губы, позволяя двигаться в себе, как хотелось самому Фенрису, а потом и всхлипнул, когда любовник языком разомкнул его рот. Фенрис точно знал, чем заставить любовника громко стонать и невыдержанно требовать большего. Он легко перенес вес на руки и начал резко набирать темп, не прекращая дразнящего движения языком. И чувствовал, как под руками каменеют плечи; как бедра сжимаются крепче, а в живот упирается твердая влажная плоть. И руку на его естество он положил привычно, знакомо. Несколько движений — и тот выгнется, как дуга лука, зажмется, не в силах даже стонать... А пока резкое движение и влажный звук слияния тел заставлял задерживать дыхание и прикрывать глаза. Фенрис не так уж давно понял, что значит — заниматься любовью. От секса это отличалось примерно так же, как настоящий лук от «лука» Долийки. То есть ничего общего. Когда ему пришлось приподнять голову, чтобы вдохнуть, Дориан позвал его по имени и так коварно прикусил исцелованную губу, что эльф не выдержал. Обхватил его за талию, вжимаясь глубже и в пару резких движений... — Аматус... — на выдохе выстонал маг. — Аматус, я... тебя... Он не закончил. Вскрикнул громче, закатывая глаза, и по руке эльфа плеснуло вязким, теплым... И только потом, когда они уже оба пытались отдышаться, Дориан с удовлетворением заметил: — Куда лучше, чем на матраце в тюрьме. Если бы меня слышали мои коллеги из Магистериума, упали бы в обморок. Всем составом. — А ты расскажи, — хмыкнул Фенрис и опустился рядом с любовником, вплетая пальцы в его волосы. — Придется завтра с утра принять ванну, — глубокомысленно заметил маг. — Я не могу заявиться в Магистериум с волосами, перепачканными в... Это невежливо. — Зато достаточно провокационно, — усмехнулся Фенрис. — Может быть, ляжем? Я хотел поговорить с тобой о купчей, а сейчас... Он с трудом подавил зевок. — Завтра, аматус, поговорим завтра, — согласно и устало кивнул Дориан. — У нас с тобой впереди еще много лет, ты успеешь мне все сказать. — Я тоже тебя... — эльф едва заметно улыбнулся. — И это ты мне тоже скажешь завтра, когда я вернусь, — Дориан встал и потянулся. — А когда поедем к Хоуку — а от него сегодня пришло письмо, пока ты увлеченно крушил мечом несчастный зачарованный манекен — расскажешь ему, что такое «любовь по-тевинтерски».