Это я, твоя Детка!

      Обычный, ничем не примечательный вечер. Далеко не юная уже авторша сидит, подперев ладошкой подбородок, и тяжко вздыхает, глядя на новый, совершенно пустой пока еще файл «Документ microsoft word», открытый на экране монитора. «Проклятие чистого листа», знаете о таком? Кошмар любого, даже самого талантливого писателя. Что уж тогда говорить о неталантливом… Так вот: авторша сидит и страдает, думая, о чем бы написать дальше. Что бы ей хотелось выпустить из-под своего пера, вернее, из-под клавиатуры? Макси? Драббл? Что получится на этот раз? Любовь? Ненависть? ПВПшная НЦа или дженовый низкорейтинговый рассказик?       Авторша страдает, не в силах выбрать один из тысячи вариантов, что роятся в ее голове. Мучается. Наконец она решает заглянуть в свое сознание и посмотреть, что там делают ее герои. Вы же в курсе, что герои обычно живут своей жизнью, каждый в своей маленькой вселенной в черепной коробке отдельно взятого автора? Эти же писаки только протоколируют все, что там начудят их герои в этих вот вселенных, лишь изредка влезая в их жизнь со своей бурной фантазией. В общем, заглядывает она и…       Одна из миллиардов копий Дина Винчестера, а именно копия, живущая в сознании авторши, сидит за столом в гостиной бункера, так же подперев ладошкой — только левой, в отличие от правой у авторши — подбородок, и тоже грустит. Перед Дином стоят: пустая бутылка из-под пива, коробка с огрызками пиццы, другая коробка с крошками от вишневого пирога. А также валяется изрядно помятый журнал «Азиатские красотки», выпуск за 2007 год, «зачитанный» до дыр. Но ничто из этого не радует мужчину. Тосклива жизнь в этой вселенной, когда у авторши нет вдохновения. Ни охот тебе, ни романов с грудастыми красотками (или со стройными юношами — это же сознание авторши, тут может быть всякое), ни хотя бы Люцифера или еще кого-нибудь злобно-опасного, кого надо героически побороть...       — Что-то скучно стало, — бурчит сама себе под нос копия Дина Винчестера, потирая кончик этого самого носа.       «Зря ты это сказал. Очень даже зря!» — думает Высший Разум, что наблюдает и за Дином, и за авторшей, и за всеми вселенными в целом.       А авторша оживляется, как-то маниакально оскаливается, пальцы замирают над клавиатурой, а потом начинают свой бурный, больше похожий на пляску святого Витта, танец. Скучно тебе? Сейчас будет весело! Строки летят из-под пальцев как из пулемета, заполняя черными «жучками» букв ранее девственно чистое белое поле. Авторша притоптывает ногой, подпевает Милен Фармер, что голосит из колонок, а Дин Винчестер...       Дин Винчестер слышит стук, доносящийся откуда-то из недр бункера. А если сказать точнее: с подземной стоянки, где на вечном приколе стоят машины, когда-то принадлежавшие хранителям знаний, где пылится забытый Касом его золотой пимпмобиль, и куда на ночь загоняют Детку. О, гараж бункера! Столько раритетов, наверное, нет даже в музее General Motors, и все они в практически идеальном состоянии. Хоть сейчас на выставку. А вынуждены вот стоять тут, пылясь и постепенно угасая в забытьи…       Как Дин услышал этот звук, если учесть, что парковка от гостиной располагалась на значительном удалении, бог весть. Наверное, с Деткой, как и с ангелом, у него есть «глубокая связь». Пожалуй, с Деткой даже больше, чем с ангелом. Если вы, конечно, понимаете, о чем я… Испугавшись, что что-то происходит с его дорогой «девочкой», Винчестер вскакивает со стула, попутно роняя его, что вызывает нехилый такой грохот (все же стулья из натурального дуба — это не какое-то там вам жалкое ДСП), смахивает со стола краем своей фланелевой рубахи, что развевается не хуже плаща у графа Дракулы, пустую бутылку из-под пива (она тоже совершает акт падения, но, на счастье, не разбивается и лишь катится под стол, погромыхивая) и вылетает из гостиной. Бодрым галопом, выхватив на бегу из-за пояса джинсов пистолет (он с ним и спит, знаете ли, всякое бывает, мало ли, кто забредет «на огонек» в спальню: хорошо, если это будет Кас, а не дай бог — Ровена?..), Винчестер проносится по коридорам, чуть не сшибая с ног вжавшегося при его появлении в стену Джека, и оказывается наконец-то в гараже.       Машины ровными рядами мирно «дремлют» в одиночестве, а Дин, будто заправский сотрудник спецслужб или ниндзя, тихо на цыпочках крадется вдоль стены в этой темноте, прислушиваясь, присматриваясь и даже принюхиваясь, чтобы понять, что тут происходит. Тихо. Сейчас ничто не выдает тут чужого присутствия, но Дин знает, он знает, чует, что тут что-то нечисто. Годы в статусе охотника на нечисть так просто не проходят, знаете ли. Он добирается до самого дальнего угла парковки, того самого, где и стоит обычно импала, и замирает, всматриваясь в темноту. Кажется, там кто-то есть… Еле слышное шебуршание, будто кто-то одевается. Или наоборот, раздевается. Дыхание, сопение… Дин может поклясться, что дыхание женское. Кто посмел забраться сюда?! Кто посмел приблизиться к его машине?! О, Детка! Кто смеет трогать тебя, кто покушается на тебя?! Моя дорогая невинная девочка!       Дин закипает, будто чайничек, даром что «крышечка» еще не хлопает, в пару бесшумных прыжков достигает стены, нащупывает выключатель и щелкает им, наставляя пистолет на предполагаемый источник шума.       — А ну, стоять! Руки вверх! Стреляю без предупреждения! — рявкает он, прицеливаясь в размытую пока еще фигуру: свет разгорается постепенно, и уголки гаража теряются во мраке. Зачем предупреждать, если собрался стрелять без предупреждения, Дин и сам не может сказать. Фигура дергается, пытаясь убраться в существующую пока еще тень, но щелчок взводимого курка на пистолете заставляет ее остаться на месте. Вскоре мрак рассеивается, лампы начинают светить в полную силу, и Дин видит, что интуиция его не обманула: перед ним и правда стоит женщина. И какая это женщина…       Молодая, с прекрасной фигурой, роскошной копной темных волос, опускающихся водопадом на плечи и спину, с изящными, правильными чертами лица, подчеркнутыми умело косметикой… Она шагает назад с кошачьей грацией, глядя прямо в глаза нахмуренного и напряженного Дина, облизывает красные от помады губы... Незнакомка и так является олицетворением слова «секс», а ее одежда, вернее, почти полное ее отсутствие, лишь добавляют ей убедительности: на девушке нет ничего, кроме почти прозрачных черных трусиков, черного же корсета, подчеркивающего и так тончайшую талию, и длинных, выше локтя, атласных перчаток, да кожаных сапог на высокой шпильке.       Дин сглатывает тягучую слюну, рассматривая расширившимися от шока и неосознанного пока возбуждения глазами незнакомку, и, что называется, отплывает. Вот это ему подарочек… Сейчас не Новый год, но, спасибо тебе, Санта! Или кто там это придумал. Кошачья улыбка расплывается на его губах, он даже чуть ли не мурчит, но… Но его взгляд мечется в сторону импалы. Вернее, того места, где она раньше стояла, и где теперь ее не наблюдается, и мужчина ревет, забывая про все, кроме нее:       — Ты!.. Где моя машина?! А ну отвечай немедленно: как ты тут оказалась и куда дела мою красотку!       Дуло пистолета, чуть дрожащего в руках Дина (а у вас бы не дрожали руки, когда бы вы увидели, что увели вашу единственную настоящую любовь?), смотрит прямо в лицо девушке. Любая бы на ее месте была бы испугана, и она не становится исключением и поднимает осторожно руки вверх, что, правда, выглядит так, будто она хочет соблазнить Дина, а не показать ему то, что она сдается, так изящно она прогибается в пояснице, так завлекающе колышется грудь ее, сжатая корсетом.       — Не стреляй, Дин! — ее голос подстать ей. Роскошный, грудной и глубокий, с чуть хриплыми мурчащими нотками, а то, как она произносит его имя, заставляет охотника крепче сжать пистолет, чтобы он просто не выпал из внезапно вспотевшей руки. Но ни ее голосу, ни ее внешности не под силу отвлечь Дина от главного вопроса, тревожащего его сейчас. От того вопроса, который стоит на втором месте в его жизни после вопроса «Что случилось с Сэмми»? — «Что случилось с Деткой?». И он хмурится еще больше, чуть дергает рукой с пистолетом, заставляя девушку ускориться с ее объяснениями.       — Это я... Я твоя Детка! — торопливо говорит незнакомка, вновь облизывает красные губы и делает шаг навстречу Дину, и он замечает те детали, что раньше ускользнули от него: на ее корсете брошь в виде автомобильного номера, на котором выбито «CNK 80Q3» — номер его! машины. На правом бедре красуется не то шрам, не то ярко-красное тату в виде демонской ловушки, такой же, как начертана на крышке багажника с внутренней ее стороны. А в руке незнакомки, когда она разжимает кулачок и протягивает ее ладонью вверх, тот самый маленький и изрядно потрепанный игрушечный солдатик, что когда-то оставил в Детке Сэмми. Но это ничего не доказывает, и Дин хмурит брови еще больше и надувает щеки, становясь похожим на хомячка. Очень злобного хомячка. Девушка нервничает, да и как тут не будешь, когда тебя держат на мушке, но продолжает: — Правда, Дин! Я... стояла тут... Где ты меня вчера оставил. А потом… потом я очнулась, и мне сказали идти. И я... пошла. К тебе! Тебе не нравится?..        Она оглаживает себя по бокам, проходя от груди ниже, очерчивая идеальную талию, дальше — к чуть широковатым, но прекрасным все же бедрам… И Дин смягчается, завороженный вновь ее действиями. Он опускает пистолет, но не убирает его, готовый в любой момент вновь пустить его в дело, и дергает плечом:       — Предположим, что это так. Но чем ты это докажешь? — спрашивает хриплым внезапно севшим голосом, а сам, ожидая, что наплетет ему эта красотка, пытается разгадать, как такое могло случиться, если это все же правда. Габриэль? Их с Сэмом нет в бункере сейчас. Да и он давно уже зарекся шутить над Винчестерами. Кас или Джек? Эти не пойдут на такое… Кто мог так позабавиться и оживить его импалу, так это Ровена. Но о ведьме давно ничего не слышно. Жива ли она вообще?..       — Когда ты был маленький, ты сунул в воздуховод лего. И еще... Последнее оружие, которое вы брали из меня — мачете. И… ты сам посоветовал отцу купить меня. Ты говорил, что я — твоя истинная любовь, твоя девочка, и что ты любишь меня больше всех женщин.. И ты… ты мечтал, чтобы я стала живой и ты… мы… — Детка дует губки, накручивая локон на наманикюренный пальчик.       — Так, стоп! — командует Дин, девушка покорно замолкает, а Дин краснеет до самых ушей. Да, мечтал. Мечтал. Да и кто бы ни мечтал о том, чтобы та, которую ты боготворишь, которой поклоняешься и все такое, ожила бы и... А его Детка — красавица. Он и так знал это, а сейчас перед ним более чем живое доказательство. И упустить такой шанс исполнить свою греховную мечту было бы ошибкой всей жизни. И пусть это все лишь бред сумасшедшего, пусть это запретно, грязно, он сделает это.       Дин плотоядно облизывает губы, засовывает пистолет за пояс штанов и делает несколько шагов навстречу девушке. Его руки дрожат то ли от страха, то ли от предвкушения, ноги подгибаются. Он давно так не нервничал перед сексом. Как подросток, честное слово. Но это же его самая сокровенная мечта, так что все объяснимо. Он даже не думает о том, как будет объясняться, если их тут застукает Кас или Джек, не думает, как будет объясняться, куда делась машина. И вообще, на чем он будет ездить теперь… Он лишь тянет руки к красотке.       — Что ж, Детка... раз нам выпала такая удача, ты же поцелуешь своего хозяина?.. — его голос становится на октаву ниже, сердце бьется от предвкушения сладкого, и Детка тянет к нему свои руки тоже, жмурится, как кошка... Это просто очешуенно!       — Эээээээй!.. — авторша негодует, глядя на разворачивающуюся в ее сознании сцену. — У меня по канону вообще-то дестиэль, так что…       Она щелкает пальцами, пух! — и Детка исчезает, оставляя Дина стоять теперь в одиночестве. Ни девушки, ни машины.       — Что за…? Это, блин, что за хрень, мы так не договаривались! — орет Дин, глядя куда-то наверх, потом по сторонам.       — Мы вообще никак не договаривались! — бурчит авторша, чешет затылок, а в гараже вновь гаснет свет.

***

      — Аааа! — разносится по бункеру дикий крик Дина Винчестера, заставляя всех, кто сейчас находится в нем, вздрогнуть и, побросав все свои дела, побежать на помощь. Кас на бегу выхватывает из рукава ангельский клинок, Джек вооружается первым, что попадается ему под руку, и этим первым оказывается веник без половины прутьев (парень убирается в кухне на пару с Габриэлем, они только что закончили готовить ужин), сам архангел «летит» на помощь, крепко сжимая в руке мокрую еще — не успел вытереть — сковороду. До Сэма, который как раз находится в своей комнате, крик о помощи доносится последним, но у дверей подземного гаража, откуда и слышался голос Дина, он оказывается первым, обогнав в своем стремлении защитить брата и ангела, и архангела, и нефилима. Конечно, это же Сэмми.       Вся четверка пытается одновременно протиснуться через узкую дверь гаража, лупя нещадно друг друга локтями и пинаясь, и все же вваливается внутрь, тут же начиная искать Дина, выкрикивая его имя. Тут темно, и найти его не так-то просто. Но Дин помогает им, хоть и неосознанно: в дальнем углу мечется по стенам и потолку свет фонарика, который, похоже, кто-то держит трясущейся рукой, а после вовсе с грохотом роняет. Крик смолкает, и это еще больше заставляет бояться за Дина. С кем он борется там? Кто напал на него? Кто забрался в бункер? Вампир? Демон? Люцифер?       Джек первым соображает, что нужно зажечь свет, и щелкает выключателем, добираясь до него бегом, а остальная троица достигает того самого угла, где и находятся Дин и их незваный гость.       — Кто посмел напасть на моего брата?! — орет Сэм, замахиваясь… просто замахиваясь: он не успел прихватить оружия с собой.       — Кто посмел напасть на моего человека?! — орет Кас, замахиваясь ангельским клинком.       — Кто посмел напасть на моего папу?! — орет Джек, парой прыжков переместившись от стены к группе защитников и замахиваясь веником.       — Кто посмел напасть на моего… не моего, но не важно?! — орет Габриэль, как гуттаперчевый мячик подпрыгивая на месте и размахивая сковородой.       Дин рядом с ними, живой и, вроде бы, здоровый, только полностью потерявший дар речи и дрожащий как осиновый лист. Мужчины закрывают его собой, задвигая за спины, и он скулит там что-то, а после оказывается в объятиях «сыночка», и Джек крепко держит за плечи «папашу», спрятавшего лицо на груди юноши и шепчущего только одно слово: «монстр».       Монстр? Где монстр? Хмурятся все четверо совершенно идентично и одновременно, осматриваясь. Никого не видно… Только сонные машины, покрытые пылью.       — Дин… я же сказал, что я не монстр, я твоя Детка… — слышится откуда-то из-за старенького форда густой мужской бас, а после оттуда, втянув голову в плечи, виновато потупившись и хмуря бровки, выходит огромный мужик. Он действительно огромный: ростом повыше даже Сэма, а в плечах шире… раза в два. Руки покрыты татуировками, глаза пронзительно смотрят на каждого, замершего напротив него. Он явно не молод: его волосы и аккуратно подстриженная борода уже седы. Но явно крепок: накачанная фигура подчеркнута облегающей футболкой с говорящей надписью «Badass daddy»… Мужчина замирает напротив всей пятерки охотников, упирая руки в бедра, просовывая большие пальцы в шлевки ремня, и от этого он выглядит еще внушительнее. Так, что все громко сглатывают, а Габриэль вовсе делает шаг назад за спину младшего брата.       — Почему ты боишься меня, Дин?.. Я не нравлюсь тебе? — грустно, даже как-то обреченно говорит незнакомец, опуская взгляд и еще больше сгибая плечи. — Ты же мечтал, чтобы я ожил… И, ты и я, мы бы с тобой…       — Ты не Детка, ты монстр! — истерично орет Дин, тыкая в мужика пальцем, — Ты не Импала! Она девочка. А ты… тебе только в гей бдсм порно сниматься. Маньяк! Извращенец!       — Но, Дин… — «Детка» тянет руки к Дину, шагая к нему и, похоже, намереваясь обнять, но его попытке мешает Кастиэль, что вырывает из рук брата сковороду и замахивается бесстрашно.       — А ну не трогай моего... Дина! Это мой Дин! Только попробуй, и получишь промеж глаз!       — Да, не трогай папу! — подключается и Джек с веником, а после и Сэм с огромным энтузиазмом, и Габриэль за компанию, и вот несчастная «Детка» вынуждена бегать от четверки разгневанных вступившихся за честь Дина мужчин.       «Теперь не скучно...» — думает авторша, поглощая из баночки чипсы «Принглс» и наблюдая за разворачивающейся перед ней картиной и трясущимся в шоке Дином. Жаль, что он не может ей ответить...