Замена женщины

Джек презирал содомитов. Мужчины, отринувшие собственную мужественность, отказавшиеся от мягкости и нежности женского тела, предпочитающие ложиться под мужчин, как шлюхи. Невозможно было думать о них без отвращения. Однако именно содомиты платили ему деньги за секс, которые он, в свою очередь, тратил на секс со шлюхами. Джек был красивым, ладным моряком, голубоглазым и черноволосым, сама мужественность, как о нем говорили. Каждый раз, возвращаясь из рейса, изнуренный долгим отсутствием приличной разрядки (на корабле ему доставались только одинокие ночные передергивания в кулаке), он шел туда, где мог найти новых партнеров-инвертов среди среднего и высшего класса британской аристократии. Он всегда выбирал сам: манерные, старики и люди с физическими недостатками отметались сразу, предлагавшие мало денег за ночь — тоже. Джек не был разборчив в связях в силу молодости и небольшого жизненного опыта, но когда его познакомили с лордом Сесилом, все изменилось. Лорд Сесил был содомитом, но Джек никак не мог заставить себя презирать его. Он пытался убедить себя, что рассматривал лорда Сесила как замену женщины и только. Лорд Сесил был тонким, худощавым, уточненным, у него были светлые волосы и светлые глаза. Его кожа была белее кожи женщин, доступных Джеку, и Джеку нравилось оставлять на ней следы засосов и царапины. Лорду Сесилу нравилось тоже: он никогда не просил остановиться. Джек не мог ничего поделать с тем, что им овладевала животная страсть по отношению к этому изящному молодому телу. Он насаживал его на себя сразу целиком, вбивался жестко, кусал его губы до крови, как никогда не поступал с женщинами. К концу второго года их отношений он уже не знал, действительно ли он относится к лорду Сесилу как к замене женщины. Скорее уж, Бог посмеялся над ним, внушив ему преступную страсть к презираемому им типу человека. Он стал одержим этими встречами, он больше не тратился на шлюх, старался выглядеть получше, хотя прежде не следил за своим внешним видом, поскольку мужчине не пристало. И ощущал, как что-то из его жизни уходит навсегда. В ту последнюю ночь лорд Сесил лежал бревном и никак не хотел участвовать в процессе, как бы глубоко Джек не вставлял ему и как бы не пытался причинить боль. Думал об Англии, не иначе. Когда Джек кончил в него, он молча отстранился, поискал среди сброшенной одежды кошелек, и, хромая, подошел к окну. — Все, — сказал он, открывая кошелек. Отсчитал сумму в два раза превышающую месячное жалование Джека и положил на кресло. — Думаю, мы больше не увидимся, Джек. Что?! Как?! — Ваши мучения закончены. Вам больше не придется заниматься мерзостью… как там вы сказали в наш первый раз? Именно так Джек и сказал: мерзость. Вы хотите, чтобы я занялся с вами чем-то неестественно-отвратительным, сказал Джек тогда. Вы думаете, что можете купить все, что если я простой моряк, то соглашусь на ваше предложение? Да, я именно так и думаю, сказал тогда лорд Сесил. И показал ему две гинеи. Но больше, чем две гинеи, Джека привлек он сам. Он был красивее любой женщины, доступной члену Джека. И соитие с ним всегда превращалось в большее, чем простое удовольствие. И что теперь, всему приходит конец? — С чего вдруг? Нашли для своей высокородной задницы более крепкий хуй? Он постарался сказать это как можно развязнее. — Можно и так сказать, — ответил лорд Сесил. Он стоял у окна, обнаженный, прекрасный, совсем не похожий на женщину. У Джека снова встал на него, ему захотелось взять его, но теперь это было бы насилием. Ну и пусть. — Если не хотите проблем, то передумаете, — угрожающе произнес Джек. — Может быть, вы и наигрались в танец простыней с таким парнем, как я, а вот я не наигрался. — Что? Вы угрожаете? Мне? Джек ждал совсем другой реакции. Лорд Сесил хохотал. Джек чувствовал, как его лицо багровеет от стыда, этот ублюдок, который нисколько не стеснялся своей наготы, возбуждал мерзкие желания даже сейчас, после того, как дал ему отставку. — Пойдете в полицию, вам будет хуже, чем мне, — сказал лорд Сесил. — Думаю, даже в вашей твердолобой башке должно было отложиться, с кем я состою в родстве. Вас накажут, а мое дело замнут. Убирайтесь. На следующий день за Джеком не присылали, и всю следующую неделю тоже. Он трахал вешавшихся на него грязных портовых девок и обычным, и противоестественным способом, но ни одна из них не могла заменить лорда Сесила. И все не мог понять одного: значило ли это, что он стал содомитом.