Бесприютный мир

Темнота. Задёрнуты с вечера шторы. В небольшой комнате царила полная тишина, которую нарушал размеренный путь часовой стрелки. Гулкие шаги за дверью и скрип одиноких половиц. Тёмный силуэт, мелькающий в мутном, затуманенном стекле. Его сменили одинокие лучи искусственного света, идущие с открытой двери ванной комнаты. Снова топот, теперь более размеренный и тихий. Ночной путешественник затормозил у закрытой двери, отчего силуэт чётко очертили одинокие лучи света. Тихий скрип входной двери, тусклые лучи света искусственного источника, что настойчиво проникали в темную комнату. Ночной гость заглянул в помещение, показав только нос из-за приоткрытой двери. Подросток проскользнул в небольшую щель и тихо, стараясь не издавать лишнего шума, отпустил дверную ручку. Ночной визитёр прошёл по комнате и остановился у мирно спящего постояльца. Константин склонился, присаживаясь возле гостя на корточки, при этом он поравнялся с возвышающейся поверхностью, на которой спал человек. Подросток молча наблюдал за постояльцем и поочерёдно перекладывал между пальцами тонкие пластмассовые палки с щетинистыми пучками на одной плоской стороне. Ощутив на себе чей-то взгляд, Воскресенский сильно прижмурил глаза и уложил на них руку, будто защищал глаза от солнечных лучей. Сквозь мутную пелену он определил человеческие очертания, однако списал это на утренний сон, который обычно будит его в нужное время или в тот момент, когда организм пытается оповестить хозяина о достаточном количестве истраченных часов на сновидение. Парень снова зажмурился и, глубоко вздохнув, перевернулся на другой бок, к стенке, на которой до самого потолка висел ковёр с причудливыми узорами. Роман снова сощурил глаза, но теперь не из-за настойчивых зрительных иллюзий. Помимо ритмичного отголоска часовой стрелки совсем рядом послышался шорох щетинистых пучков, будто их гладили против шерсти. Прислушавшись к этому звуку, Воскресенский постарался определить, чему он может соответствовать. Увидел в голове сквозь закрытые глаза руку, крепко сжимающую зубные щётки, и ладонь, плотно охватывающую плоскую головку, где пальцы медленно скользили по жёстким щетинистым пучкам. — Стоп, — невнятно произнёс парень, и снова взглянул в чужое сознание обладатель, который беззаботно продолжал заниматься своими делами. Юноша нехотя поднял голову с подушки и, оперевшись на предплечье, обернулся назад. — Ты чего не спишь? — так же невнятно промямлил молодой человек, не в силах полностью раскрыть сонные глаза. Роман принял более удобное положение, повернувшись лицом к неожиданному собеседнику. Он накрыл рукой пальцы сожителя, которыми ночной гость проводил по жёстким щёточкам. — Это мне? — спросил парень, когда нащупал в руке Константина несколько зубных щёток. — Ладно. Роман скинул одеяло, отбросив его к стенке, и поднялся с тёплой кровати. — У тебя ноги не затекли сидеть в таком положении? — спросил он, когда обратил внимание на не самое удобное положение, которое принял собеседник. Роман поднялся с кровати и выгнулся назад, чтобы немного размяться, находясь длительное время на плоской горизонтальной поверхности. Костя последовал его примеру: он упёрся рукой о ковёр и ей же оттолкнулся, чтобы придать телу ускорение и подняться с неудобного положения. Воскресенский осмотрел утреннюю пташку, что старалась балансировать на затёкших ногах, в которые резко поступила кровь и начала пронзать кожу множеством тонких иголок. — Пошли, — произнёс Роман и взял аутиста под руку, чтобы в случае непредвиденного падения поддержать. Воскресенский удерживал одной рукой собеседника, а второй постарался дотянуться до дверной ручки и наклонить её вниз. Выполнив задуманное, парень пропустил сожителя вперёд, всё так же придерживая его под руку. По коридору Константин пошёл сам, временами используя стены для опоры. — Артист, — глубоко вздохнув, произнёс Воскресенский и направился следом за кудрявым собеседником, что скрылся в свете ярко освещённой комнаты. Дойдя к помещению с открытой нараспашку дверью, Роману в глаза сразу ударил яркий свет, от которого он сильно зажмурил глаза и инстинктивно прикрыл их рукой. Немного привыкнув к этой смене обстановки, подросток зашёл в комнату и прошёл к рукомойнику, у которого его ожидал настойчивый парнишка. — И что теперь? — спросил Рома, поравнявшись с собеседником. Детектив постарался удобно устроиться, встав с другой стороны от умывальника. Вместо ответа подросток взял в одну руку свою зубную щетку, а вторую протянул сонному сожителю. — Хорошо, — безразлично произнёс Воскресенский, и как только он крепко ухватил предложенный предмет с другой стороны, подросток отпустил его и потянул руку за тюбиком пасты, скрытым от глаз за выдвижным зеркалом. Костя ухватился за небольшую щель и начал постепенно её расширять, открывая дверцу небольшого шкафчика. Как только проём стал достаточно широким, чтобы просунуть в него кисть, парень завёл руку и на ощупь вытащил полупустую упаковку, свёрнутую у самого конца. Костя пальцами открутил ребристую крышечку и выдавил на жёсткие пучки белую массу с красными и синими полосами. — Почти как тогда, — вспомнил первое утро и с ностальгией произнёс Роман, — только тогда я стоял вон там. Парень указал рукой на дверной проём и простирающийся за ним тёмный коридор. Однако, обернувшись назад, увидел протянутую руку в его сторону с зажатым в ней тюбиком. — Ты как обычно неразговорчив, — подытожил Рома и всё же взял предложенную пасту у кудрявого молчаливого собеседника. — Я вообще подобным редко занимаюсь, — нехотя признал парень, припомнив свободную жизнь в своей квартире. В ней никто не обязывал рано вставать, идти на учёбу, соблюдать режим дня или поддерживать гигиену пока неряшливость не станет заметной человеческому глазу. Оправдания мало волновали собеседника, так как он вообще на них не обращал внимание. Как только Рома взял предложенную пасту, Костя обернулся к зеркалу и по привычке начал отсчёт в голове на убывание. — Ты сегодня более общительный, — подметил Воскресенский и взглянул на собеседника, что не обращал на него внимания. Он прислушался к структурированным мыслям, что не в первый раз всплывали в сознании замкнутого человека. — Хочешь посоревноваться? — с задором произнёс Воскресенский, после чего сразу выдавил на свою щётку небольшую белую полосу и принялся повторять движения молчаливого подростка. Подобные действия привлекли внимание Константина, поэтому он взглянул на настырного подражателя. — Что? — промямлил Рома, от чего случайно выплюнул несколько белых вспененных капель пасты. От неожиданности подросток сразу склонился к умывальнику и сплюнул оставшуюся белую смесь. — Прости, — уже более чётко произнёс он и осторожно протянул руку, чтобы вытереть зубную пасту, заляпавшую лицо собеседника. Рома накрыл рукой бледную щеку, густо усеянную веснушками, и стёр большим пальцем оставленные ранее капли. После этого действия на светлой коже остались лишь белые малозаметные точки. Костя перевёл взгляд на теплую ладонь и не спеша отодвинул её от своего лица, затем продолжил выполнять привычный утренний ритуал. — Ну да, конечно, — разочарованно заключил Рома и сжал ладонь, которой убрал белые капли с лица собеседника. Неразговорчивый подросток быстро закончил с первым этапом, отчего Воскресенский постарался его нагнать. Промыв рукомойник от оставшихся на его стенках пасты, Костя набрал в сложенную черпачком ладонь воды и быстро, пока холодная жидкость не утекла сквозь пальцы, сплеснул её на лицо. — Ты это специально? — расстроенно спросил Рома, так как вода полностью смыла остатки зубной пасты с густо усыпанной веснушками щеки. На подобное замечание подросток отступил от рукомойника, уступая место собеседнику, при чём совершенно не двигаясь, а ожидая реакции сожителя. — Хорошо, — без возражений парень проделал аналогичное действие и, стянув с крючка полотенце, промокательными движениями вытер лицо. Услышав шаги и шорох возле себя, Воскресенский догадался о следующем этапе в списке молчаливого подростка. — Стоять. Роман на ослеп, так как не успел убрать полотенце с лица, схватил собеседника за предплечье, чтобы затормозить. — Сегодня мы приготовим нормальный завтрак, — с трудом повесив полотенце на высоко прицепленный крючок, Рома направился на кухню и вёл за собой неугомонного сожителя, всё так же не отпуская его руки. Когда зашёл в тёмное помещение, тогда и переключил своё внимание на белый холодильник, отчего и расслабил хватку. Костя воспользовался этой возможностью и, не прилагая больших усилий, высвободил свою руку. Кудрявый подросток не стал ожидать решения сонного постояльца, поэтому быстро направился к окну, избегая от бдительного взгляда надзирателя. — Нормально, — заключил Рома, когда осмотрел содержимое холодильника и сравнил его со своим, в котором не было и половины хранившегося. — Сделаем так. Воскресенский выложил на стол пластмассовый лоток с яйцами, а возле него и найденную сбоку зелень. — Нормальная, вроде, — понюхав зеленые листья петрушки, заключил он и обратил внимание на нижнюю полку. — Из этого точно можно сделать приличный завтрак, ты так не считаешь? Роман поправил непричёсанные волосы, забросив ладонью настырные пряди назад, и обернулся в сторону, где по идее должен был стоять собеседник, однако молчаливый подросток ухватился за плотные шторы и не спеша раздвинул их в стороны. Кольца на карнизе двинулись вслед за сдвинутой тканью и с шумом ударялись о другие пластиковые кольца. — Освещение так себе, — прокомментировал Рома, так как в окне небо плотно затянули сероватые облака и скрыли за собой яркие лучи, обычно служащие источником света в столь раннее время. — Можешь включить верхний свет, — произнёс Воскресенский и снова обратил внимание на выложенные на столе продукты. — Приступим, — стоило ему это произнести, как искусственный свет вмиг осветил полутёмное помещение. — Так лучше, — произнёс он, взглянув на молчаливого подростка, что прошёл в другой конец комнаты, желая решить проблему с плохим освещением. Рома ещё несколько минут потратил на поиски необходимой кухонной утвари и, сложив найденные предметы на столе возле себя, принялся готовить, а вместе с тем и вспоминать былые деньки, когда жил со своей семьёй. — Хочешь помочь? — спросил Воскресенский, что в очередной раз поправил утренний причесон. Он заметил, с каким любопытством аутист наблюдает за его действиями, — Вита меня убьёт, если узнает, что я дал тебе нож, так что вот. Воскресенский протянул собеседнику деревянную лопатку и приставил сторожить сковороду с тающим на её слегка дымящей поверхности сливочным маслом. Нарезав продукты, Рома искоса следил за действиями молчаливого подростка, которого заинтересовало скольжение масла по сковороде, отчего он наклонял её из стороны в сторону, направляя на ещё не смазанные участки. — Хорошо, — подытожил повар, закончив с приготовлением ингредиентов. Он поднял со стола деревянную доску и, сняв со сковороды крышку, начал скидывать на неё мелкие покрошенные квадратики колбасы. — Попробуешь? — предложил он, заметив, что подобные действия заинтересовали собеседника, а это влечение было схоже с маленьким ребёнком. Рома не спеша поднял чужую руку, которой Костя, повторяя его движения, захватил пальцами мелко порубленный продукт и рассыпал его по всей сковороде. — Теперь смотри, чтобы не сгорело, — приказал Воскресенский, а сам потянулся за пластмассовым контейнером для яиц. Он раскрыл его и положил недалеко от работающей конфорки на плите. — Вот это хорошо, — известил он, когда брошенные на нагретую сковороду кусочки приобрели слегка загорелые поверхности. — А теперь делаем так. Рома вытащил из контейнера яйцо и, ухватившись второй рукой за ручку сковородки, о стенку разбил скорлупу, содержимое которой покрыло половину приготовленной ранее начинки. — Попробуешь? — предложил Рома и, не дожидаясь ответа, взял второе яйцо, что вложил в руки своего ученика. Молчаливый подросток неуверенно взял ручку и поднял белое яйцо над дымящейся платформой. Немного замахнувшись, он ударил о тёмную стенку сковородки, хотя скорлупа не треснула от столь слабого удара. — Подожди, — остановил подростка Воскресенский и, встав за спиной, тоже крепко ухватился за ручку поверх ладони молодого человека. Второй рукой он страховал ученика, — теперь бей, — приказал Рома и прибавил силы когда замкнутый человек снова замахнулся, чтобы разбить скорлупу. Из-за дополнительной силы на белом яйце пошла трещина, через расширение которой на горячую сковороду вылилось сырое содержимое. — Хорошо. Произнёс Рома и забрал с ладони подростка разбитую скорлупу, уложив её рядом с первой. — Теперь соль, — объявил он, находясь всё так же за спиной молодого человека. Парень взял маленькую щепотку белого порошка и струсил её над сковородкой. — Попробуй, — предложил Рома, пододвинув к ученику ближе солянку. Костя, копируя движения наставника, ухватил пальцами небольшую щепотку, которую бережно рассыпал по всей нагретой поверхности. — Хорошо, так же и это, — Рома отошёл от подопечного и протянул руку за накрошенными листьями петрушки. Аналогичным движением парень аккуратно захватил порезанную зелень и посыпал содержимое сковородки. — Теперь накрываем и ждём, — протяжно молвил и накрыл прозрачной крышкой дымящуюся поверхность. — Кажется, для тебя это новый опыт, — заключил Воскресенский, оценив навыки готовки собеседника. — Я больше чем уверен, что Вита не подпускала тебя к этому священному месту, — парень обхватил руками небольшое помещение. — Ну и теперь всё готово. Воскресенский снял затуманенную от пара крышку и положил на доску, на которой ранее резал ингредиенты. — Достанешь тарелки? — спросил Рома, мельком посмотрев на своего собеседника, что незамедлительно принялся выполнять данное указание. Константин вытащил из шкафа сложенные в стопку тарелки и, отсчитав среди них нужное количество, отложил на стол. Оставшийся сервиз он положил на место, плотно прикрыв содержимое навесного шкафчика дверью. — Хорошо, — Рома умело разделил пожаренные яйца, слегка покрытые тонкой плёнкой, под которой всё ещё сохранялся жидкий желток, и выложил их на тарелки. — Кушать подано, — завершив с приготовлением блюда, произнёс Воскресенский. Парень выбрал порцию и пододвинул её ближе к стороне, возле которой стоял стул. Роман обернулся назад и достал из шкафа пару вилок: одну оставил себе, а вторую — протянул немому собеседнику. — Садись, — предложил он, всё ещё держа предложенную вилку на весу. Костя посмотрел вниз на сжатый в руке столовый прибор и перехватил его с другой стороны. — Вот и ладно, — Роман отодвинул стул и сел возле приготовленной порции, чему последовал и молчаливый подросток, подхватив оставшуюся тарелку и пододвинув её к противоположной стороне. — Получилось действительно вкусно. Похвалил приготовленную стряпню Рома, не спеша пережёвывая отрезанный кусочек горячего блюда: был более чем уверен, что никто другой из присутствующих не скажет таких слов или им подобных. Константин попробовал приготовленное блюдо и искоса глянул на повара. — Всё нормально? — поинтересовался Рома и заметил в тёмных зрачках, смотрящих на него, не озвученный вопрос. Подросток не ответил, а лишь опустил голову, надёжно спрятав взгляд от собеседника. — Как хочешь, — беззаботно отказал Воскресенский, не получив ответа на поставленный вопрос. Парню сложно было вспомнить, когда он в последний раз готовил что-то сам на плите, не говоря уже о том, чтобы готовить для кого-то. Погрузившись в подобные мысли, Роман не сразу заметил на себе всё тот же странный и на удивление притягательной взгляд немого собеседника, молчание которого говорило о человеке больше, чем обычно рассказывают болтуны. — «Ты что-то хочешь спросить?» — принимая во внимание прошлые вопросы, на которые он не получил ответа, Рома решил воспользоваться проверенной схемой, отвертеться от которой молчуну пока не удавалось. Как Воскресенский и ожидал, сидящий напротив собеседник оживился, услышав речь в подобном формате. Он встал со своего места и, подойдя к рукомойнику, положил в него использованную посуду. После этого подросток быстро покинул комнату, громко ступая по местами скрипучему полу. Спустя несколько минут сожитель вернулся, сжимая в руках закрытую деревянную шкатулку в виде шахматной доски, внутри которой шумели от смены обстановки спрятанные фигуры. — Нет, вот это без меня, — издалека определив тип настольной игры, Рома постарался от неё отвертеться. — Я не умею в неё играть, — привёл в доказательство аргумент, который, казалось, подействовал на собеседника, хотя не совсем так, как он ожидал. Константин положил доску на середину небольшого стола и уселся на своё место, продолжая сверлить сожителя всё тем же любопытным взглядом. — Кость, я не смогу… — Воскресенский вновь начал оправдываться, хотя не смог закончить фразу: странный человек потянул руку к шкатулке и постучал пальцем по её деревянной поверхности; после он перевёл эту же руку к своему виску, проделав аналогичное действие. — Ты хочешь, чтобы я заглянул в твою голову? Константин ничего не ответил, он спрятал руки под стол и продолжил смотреть на своего собеседника. — Если ты так хочешь, — Воскресенский не видел в подобной просьбе ничего необычного, учитывая, что ранее он только так и общался с замкнутым подростком. Роман как и прежде заглянул в чужую голову. В сознании загадочной личности мелькали разбросанные картинки и образы. Они постепенно выстраивались в логичную цепочку и, завершая её, теряли скрывающий их туман. На смену мутной пелене пришла непроглядная ночная темнота. Грязные улицы. Мусорные баки в подворотне, доверху заполненные мусором, из-за чего их содержимое лежало неподалёку от самых ящиков. Тишину ночного города изредка нарушали проезжающие по дороге машины, стук колёс поезда и его гудок, извещающий станцию о скором прибытии на место. Среди этого шума далеко слышался топот шагов, быстро приближающихся к тёмной подворотне. В небольшом просвете вскоре показался уставший от быстрого бега человек. Неизвестный резко затормозил и, замахнувшись, выбросил в сторону мусорных баков плоский аппарат. Телефон с шумом ударился о неровные грани стены, потеряв при этом небольшие фрагменты тонкого стекла. Спустившись вниз к твёрдой земле, поломанный аппарат связи получил очередные повреждения в виде трещин, что мелкой паутиной усеяли некогда гладкий экран. Тонкий корпус также повредился при ударе и последующим за ним падением: он треснул, растеряв мелкие фрагменты. Этот бросок привлёк внимание Воскресенского, отчего он не заметил, как бегуна догнала остальная шпана и умело уложила с одного удара в живот. Реальность картины заставила парня ощутить голос той боли, что испытал пострадавший. Вскоре к группе малолеток подошёл высокий человек, шею которого плотно закрывал тёмный шарф. Неизвестный склонился над своей жертвой, он что-то невнятно сказал пострадавшему, что с позиции наблюдателя, в которой находился детектив, было сложно понять. Человек с шарфом осмотрел безлюдную улицу и тот тёмный переулок, с которого Роман вёл наблюдение. Убедившись, что никого нет, он достал небольшой пакет с сыпучим содержимым и дал вдохнуть этот порошок покалеченному подростку. Закончив с бегуном, неизвестный поднялся и приказал подопечным возвращаться обратно, в сторону, из которой они недавно прибыли. Незнакомец напоследок посмотрел на обессиленного бегуна, после чего направился следом за своей бандой. Увиденное погрузило Воскресенского в шкуру чужих людей, отчего чувства и эмоции явственно отражались в его сознании. Вернувшись в реальность, Роман не сразу осознал, что яркая ситуация, представшая перед глазами, исчезла, и он вернулся в реальный мир. — Теперь я понимаю, почему там тебе лучше, — заключил Рома, так как ситуация, показанная в чужом сознании, была не хуже реального мира; или можно даже сказать, что ярче. — Это было место преступления, и подросток всё ещё жив. Но ты не мог быть там, — после недолгой паузы добавил Рома, припомнив детали увиденной картины. Константин прекратил прожигать собеседника заинтересованным взглядом и, закрыв глаза, покачал головой из стороны в сторону, отрицая своё наличие на месте преступления. — Однако ракурс был словно из стороны наблюдателя, — Роме сложно было осознать, что именно он увидел в сознании загадочной личности и в полной мере смог оценить увиденное. — Тогда как? Стоило Воскресенскому задать этот вопрос, как из стороны входной двери послышался шорох. Он состоял из шума целлофановых пакетов и звона ключей в попытках вставить отмычку в небольшую соответствующую ей щель. — Как же не вовремя, — заключил Рома и выпрямился, чтобы определить человека, пришедшего в столь ответственный момент. Парень встал со своего места и, пройдя в коридор, выглянул из комнаты, дабы взглянуть на прибывшего гостя.