Неделимое

      Несмотря на мои предположения о том, что новый город, чужой дом и ворох проедающих мое сознание мыслей не дадут мне за эту ночь и глаз сомкнуть, я все же отключилась практически сразу, вжавшись в горячее тело возле меня. То ли усталость давала о себе знать, то ли сейчас, рядом со спящим Каем я, как ни странно, ощущала себя спокойнее, чем все то последнее время, что провела без него, находясь в напряжении, но за всю ночь я проснулась только однажды, услышав какое‒то непонятное шуршание за окном. Единственная черта, видимо передавшаяся по наследству от отца к сыну, а именно ‒ привычка скрывать свой дом заклинанием, конечно, прятала его от посторонних глаз снаружи, но я все равно умудрилась за эти пять минут себя накрутить, разрываясь между желанием проверить, что там, и тем, чтобы спать дальше. Но в итоге я все же кое‒как выбралась из‒под наполовину придавившего меня ведьмака и собиралась таки успокоить свою паранойю, уже надевая футболку, когда услышала сонный и хриплый голос молодого человека.       ‒ Эй, Билли ты чего?       Повернувшись к Каю, который теперь приоткрыл один глаз, не поднимаясь с подушки, сажусь обратно на кровать, хмуря брови.       ‒ Ты слышишь? Там, за окном? ‒ конечно он слышит, он же наполовину вампир, еретик, существо со сверхъестественным слухом, но его заметное спокойствие, даже умиротворенность на сонном лице и меня заставило немного расслабиться.       ‒ Это еноты. Ложись спать.       ‒ Какие, к черту, еноты? ‒ непонимающе свожу брови, но все же ныряю обратно под одеяло к нему и к теплу.       ‒ Мелкие пушистые засранцы с усиками которые так и тянет поджечь, ‒ недовольно бормочет Кай, сгребая меня в охапку и снова закинув на меня руку и ногу, занимая почти всю кровать, как такая себе большая звезда. ‒ Спи уже, а то и тебе что‒нибудь подпалю.       Уже через пару секунд слышу, как дыхание парня становится глубже, демонстративно или нет ‒ я не знаю, но, видимо, он снова уснул. А я наконец смогла мысленно поржать над собой и своей паранойей. Еноты. Тут же лес рядом, почти как в моем здешнем доме, где я раньше жила с отцом, а эти "мелкие засранцы" и правда весьма часто шастают по ночам в поисках чего‒то съестного в мусорках. Еноты. Да уж. Похоже, за этот год я действительно сильно отвыкла от этого города.       Уже утром я проснулась от какого‒то ненормального сна, в котором был мой отец и я, трясущая перед его лицом какой‒то старой тетрадкой или, может быть, дневником. Папа все продолжал повторять "так было нужно, Билли, так нужно", а потом картинка сменилась и я уже была на полу, рассматривая свои руки, залитые кровью, а в ушах звенел чей‒то крик ‒ возможно, мой собственный.       Я подскочила на кровати так, словно меня ударило током, и, ловя воздух ртом, где‒то с минуту пыталась понять, что происходит и где я вообще нахожусь, поскольку в голове все смешалось. И только осознав, наконец, что эта жуть была не больше, чем сном, игрой подсознания, я упала головой на подушку, нервно и шумно выдохнув. В этот момент я поняла, что, несмотря на все эмоции, чувства, что меня гложат, я все же должна сегодня найти в себе силы переступить порог отцовского дома, точнее ‒ теперь лишь моего, и перестать уже бегать от истины, от которой бегаю весь этот год. Словно не окунаясь в воспоминания детства и прошлого, которыми пропитан мой родной дом, можно притвориться, что той аварии попросту не было и Роберт Брэнсон все еще жив. Но это не так и теперь все иначе, а мне пора уже с этим смириться, в противном случае мне еще приснится и не такая херня.       Кстати, Кай опять куда‒то подевался с утра, оставив меня в кровати, в комнате, в своем доме совершенно одну, но я решила не задаваться вопросами ради собственных нервов и не откладывать визит домой в долгий ящик, так что, приведя себя в порядок и даже выпив чашечку кофе, покинула его дом прежде, чем сюда бы снова нагрянул какой‒нибудь Лиам или вроде того. Уверена, что даже оставшаяся незапертой дверь не станет причиной чьего‒то внезапного здесь появления, но я все же поступила, как честная девушка и, не дозвонившись Паркеру, отправила сообщение, на которое, впрочем, мне таки ответили короткое "Ок". Как обычно ‒ слишком занятой для меня. Ну и ладно. ***       Вот и мой родной дом ‒ точно такой же, каким я его помню, словно и дня не прошло с момента, как я в последний раз переступала этот порог. Прошлым летом, заглянув в Портленд, я даже не рискнула проехать где‒то поблизости не то, чтоб остановиться и провести здесь хоть день. Мне казалось, что тогда я снова расклеюсь, вскрою на тот момент почти еще свежие раны, мысленно заклеенные кучей пластырей, перемотанные бинтом, лишь бы только на них не зациклиться. Снова начну задаваться вопросами, на которые не знаю, не помню ответов, даже не представляя, хочу ли я на самом деле их знать. Но я также не могу и всю свою жизнь бегать от неприятного, притворяясь, будто этого нет. За последнее время и до того столько всего случилось, что это, как мне кажется, все же сделало меня немного сильнее, научило не пускать сопли, а принимать все так, как оно есть, а значит пора и здесь поступить точно так же, ведь все равно уже ничего не изменится.       Достав ключ, поворачиваю его в замке и тот щелкает, заставляя дверь слегка приоткрыться, отчего на моих губах мелькает усмешка. С этой дверью всегда было что‒то не то ‒ будучи не запертой она оставалась полуоткрытой, сколько не пытайся ее просто захлопнуть.       Внутри дома было тихо и пусто, как в вакууме, и этот запах пыли, чего‒то покинутого и одинокого, витающий в воздухе буквально резал мое обоняние. В просторной гостиной, оформленной в коричнево‒древесных, теплых тонах сейчас все было залито солнцем, отчего были заметны взметнувшиеся порывом слабого ветра от открывшейся впервые за долгое время двери пылинки. Что ж, по крайней мере, сразу понятно, что тут вряд ли кто мог побывать, разве что Лиам. К счастью, он никогда тут не жил ‒ его и Шерил дом был в другой части города и это мнимое расстояние радовало меня что тогда, что сейчас почти одинаково.       Единственное, что сразу же бросилось в глаза и показалось мне странным ‒ отсутствие привычного ковра между небольшим столиком и диваном из коричневой кожи, но, при учете того, что в моей памяти были провалы, наверное, это уже какие‒то мелочи. Почему я, черт возьми, совершенно не помню тот день? Что мы делали, куда ехали, о чем говорили? Не так давно еще оставались хотя бы детали, обрывки, а теперь нет совсем ничего, чистый лист, как я не пыталась бы вспомнить. Это всерьез наводит на мысль, что либо, на радость дядюшке, у меня действительно что‒то не так с головой, либо здесь что‒то другое, но я понятия не имею, что именно.       Пройдя мимо дивана к камину, задумчиво закусив губу, провожу пальцами по пыльным деревянным фигуркам и двум фоторамкам, которые я тут же переворачиваю, не желая рассматривать. Хочу пройти дальше, но нога в кеде цепляет что‒то под креслом, и я присаживаюсь на корточки, доставая из‒под него разбитую бутылку бурбона, в которой, разумеется, давно нет ни капли. Понятия не имею, откуда она, и пару секунд задумчиво смотрю на стекляшку, а потом у меня перед глазами вдруг возникает картинка, в которой я, падая, цепляю ее со стола, и она, разбиваясь о пол с громким звоном, отлетает в сторону кресла. Что? Что это сейчас, черт возьми, было?        В голове вновь проясняется, а я, крепко зажмурившись, пытаюсь прогнать наваждение до момента, как замечаю сбоку движение и... меня роняет на пол что‒то лохматое, слюнявя мне лицо своим языком.       ‒ Эээээ, что за... Уйди от меня, ‒ смеясь, пищу я, до того, впрочем, едва от неожиданности чувств не лишившись.       ‒ Сэм! Сэмми! Ты что вообще вытво... Ооо, Билли?! ‒ в запыхавшемся от бега голосе Нейта слышится заметное удивление, стоит ему лишь увидеть меня.       ‒ Сэмми, отстань, ‒ со смехом возмущаюсь я, когда пес, на секунду повернувшись к хозяину, снова принимается слюнявить мой нос, но мне таки удается от него отмахаться и принять положение сидя, посмотрев на удивленного Нейта.       ‒ Я за ним от самого дома бежал, ‒ выдыхает парень, уперевшись руками в колени. ‒ Фуух... Так ведь и помереть можно, блин. Думал, он спятил. А потом шмыгнул в твой дом, совершенно сбив меня с толку, а... оказалось, просто ты здесь. Наверное, как‒то почувствовал. Когда ты приехала?       ‒ Вчера вечером, не успела тебе позвонить, ‒ улыбаюсь, зарывшись рукой в теплую шерсть и почесав Сэма за ухом. Мы нашли его четыре года назад ‒ щенка неизвестной породы, который запутался в проволоке у заброшенной станции, и Нейтан забрал его себе, в пух и прах тогда разругавшись с отцом. И потом этот несчастный щенок превратился в довольно крупного пса с густой серой шерстью, стоячими ушками и янтарного цвета глазами.       ‒ В смысле... ты типа вернулась или опять на денек? С твоими поездками я уже как‒то запутался, ‒ Нейт с подозрением щурится.       ‒ Да, я вернулась, ‒ сообщаю, поднимаясь на ноги и бросив короткий взгляд в сторону той злополучной бутылки. Это все мое воображение играет со мной злую шутку, наверное. Ничего большего.       ‒ Ну наконец‒то, ‒ облегченно восклицает парень, сев на диван, но потом немного нахмурившись. ‒ То есть, все же нормально, да?       ‒Вполне, ‒ пожимаю плечами и сажусь рядом с ним. ‒ Лучше расскажи, что у вас тут? Как Одри? Мне даже звонить ей было стремно после... того случая.       ‒ Почему? Не ты же перебила кучу народу, похитила ее и угрожала расправой, ‒ Нейтан пожимает плечами.       ‒ Но вы‒то влипли из‒за меня, ‒ усмехаюсь, задумчиво покрутив на своей руке серебристый браслет.       ‒ Ну, насколько я знаю, она поняла только то, что Паркер хотел отомстить тебе за свое заточение, в котором виновата не ты. Я примерно так ей все объяснил, но больше ничего не рассказывал. Сама сделаешь это, если захочешь. А тогда она просто испугалась, а заодно не смогла дозвониться родителям, вот и нервничала. Думала, что они могли пострадать или... хуже. Но в итоге все обошлось.       ‒ Это радует, ‒ облегченно вздыхаю. Я настолько зациклилась на себе, что не удосужилась за неделю выяснить все у самой Одри. Наверное, побоялась, что она бросит трубку. Я устала терять друзей, больше не хочется. ‒ А в остальном? Что тут творилось за эту неделю?       ‒ Да в общем‒то ничего, ‒ Нейт пожимает плечами, потрепав сидящего рядом Сэма по холке. ‒ Была пара общих собраний на обычном месте. Но больше никто не умер пока что, хотя пару раз кто‒то калечился. Не все согласны с тем, что теперь у нас во главе полувампир‒еретик с ужасным характером. Точнее, никто не согласен, просто некоторые предпочитают молчать. Я даже не знаю, что их напрягает больше ‒ то, что погибла куча народу, или сам факт, что они всегда... недолюбливали подобных ему. Мне‒то на второе по большому счету вообще все равно. Если, конечно, твой парень не надумает мной отобедать.       ‒ Мы не... Он мне не парень, ‒ хмыкаю я, сама толком уже не слабо запутавшись.       ‒ Тебе виднее, Брэнсон, ‒ смеется Нейт. ‒ Ты же видимо просто так именно сейчас решила вернуться. Ты мало похожа на ту, кого докатили до сюда в багажнике.       ‒ Такой вариант тоже рассматривался, ‒ парирую я. ‒ Просто я вовремя поняла, что сама не против вернуться. Наверное, вообще не стоило уезжать.       ‒ Согласен. Это, кстати, стоит отметить. Завтра вечером в "Рэдвиле". Ты, я и Одри. Отказы не принимаются, жалобы тоже, ‒ многозначительно подмигивает парень. ‒ Мы уже сто лет не были вместе.       ‒ А я разве против? ‒ смеюсь, наблюдая за тем, как Сэмми, вскочив с места, исчезает в прихожей. ‒ Куда он?       ‒ Может, белку учуял или енота, ‒ Нейт пожимает плечами, посмотрев на часы. ‒ Кстати, я в колледж опаздываю. Точнее, уже опоздал. Но эта неделя последняя, а у меня там и так завалов полно. Так что до завтра тогда. Пойду найду этого несносного пса.       Поднявшись с дивана, собираюсь уже проводить его до двери, когда из прихожей раздается рычание, заставившее нас вопросительно посмотреть друг на друга и ускорить шаг в том направлении. Дойдя до прихожей, округляю глаза при виде Паркера, поедающего мороженое и со скучающим видом прислонившегося плечом к дверному косяку на той стороне и ощетинившегося Сэма на этой.       ‒ Что еще за недовольный блохастик? ‒ усмехается Кай, которого вся эта ситуация лишь забавляет, за исключением разве что того, что он не может войти и, разумеется, не из‒за Сэма.       ‒ Нет у него никаких блох, ‒ возмущается Нейтан, пытаясь ухватить пса за ошейник. ‒ Сэм, прекрати ко всем приставать. Сэмми, черт! ‒ ругается он, когда тот уворачивается от его рук, и снова рычит, скаля белоснежные зубы. ‒ Дай ему вкусняшку ‒ сразу успокоится.       ‒ Вкусняшку, говоришь? ‒ Паркер переводит хитрый взгляд на меня, а я лишь закатываю глаза от того, что он вспомнил это мое дурацкое прозвище. ‒ По‒твоему у меня целые карманы собачьих консервов? Или мне ему белку поймать?       ‒ А можешь? ‒ Нейт округляет глаза, а меня накрывает приступом смеха, стоит только представить, как он бегает за белками по лесу.       ‒ Не знаю, не пробовал. За этим извращением ‒ в Мистик‒Фоллс к Стефану.       ‒ А кто та... впрочем, не важно, ‒ отмахивается Брэдли, решив не вдаваться в детали. ‒ Сэмми, идем уже!       ‒ Ладно, уболтали, ‒ Кай со вздохом кидает собаке остаток мороженого и тот ловит его на лету, почти тут же съедая, а после нерешительно приближается к гостю и выжидающе смотрит, махая хвостом.       ‒ Продажная скотина, ‒ Нейт закатывает глаза, а я снова смеюсь, как и Паркер. ‒ Ладно, пойдем уже что‒ли.       Парень берет пса за ошейник и выходит на улицу, но Кай с какой‒то странной ухмылкой его останавливает.       ‒ На секундочку, ‒ он склоняется к уху парня, говоря ему что‒то так тихо, что до меня не долетает и слова, а потом отстраняется с широченной белозубой улыбкой, хотя в глазах все же заметна тень раздражения. ‒ Как‒то так, в общем.       Нейтан округляет глаза.       ‒ Да я и не думал... Но... да, куда уж яснее.       ‒ Вот и чудненько, ‒ Паркер хлопнул его по плечу на прощание, перед тем, как Брэдли ушел вместе с Сэмом.       ‒ Ну и что ты ему такое сказал? ‒ вскидываю брови, глядя на парня.       ‒ Ни‒че‒го, ‒ нараспев произносит Кай, снова повернувшись ко мне. ‒ Так мне долго еще торчать на пороге, малявка?       Я ненадолго задумалась. Стоит ли лишать себя единственного места, куда он не сможет войти? Хотя на самом деле какой в этом смысл, если при желании он может просто спалить дом со всем содержимым?       ‒ Заходи. ***       ‒ Так значит вы завтра в "Рэдвил" намылились? Как это мило.       ‒ Ты в курсе, что подслушивать нехорошо? ‒ усмехаюсь, снова подняв ту бутылку с пола и бросив ее в корзину для мусора, пытаясь не думать о той картинке в своей голове.       ‒ У меня просто офигительный слух, ‒ Кай насмешливо пожимает плечами, окинув взглядом гостиную.       ‒ И как долго ты слушал?       ‒ Как раз с этого. А потом пришел тот пылесборник рычащий.       ‒ Пойдешь с нами? ‒ интересуюсь, посмотрев на него и не особо сейчас задумываясь о том, как это будет воспринято Одри, да и Нейтом, наверное, но я не могу не спросить и пусть будет, что будет.       ‒ Не‒а. У меня найдутся получше планы на вечер, ‒ сообщает Кай, без интереса рассматривая фигурки на полке. Вот тебе и позвала, называется.       ‒ Ну... как хочешь, ‒ пожимаю плечами, всем своим видом пытаясь скрыть легкое разочарование и поднимаясь по лестнице. Нужно, наконец, заглянуть и в свою комнату, в которой я так давно не была. Все такое родное, привычное, но, в то же время, другое и новое, такое тяжелое для моего восприятия.       ‒ Миленько у тебя здесь, ‒ замечает парень, когда дверь комнаты открывается и перед нашими взглядами предстает полный разгром.       ‒ Я тут немного... бардак устроила, когда уезжала. Ни...чего найти не могла, а хотелось быстрее отсюда свалить, ‒ нервно сглатываю, переступая через разбросанные по полу вещи. Одежду, тетради, обрывки бумаги и битые стекла. Кажется, я тут все разнесла в своей ярости и истерике, а сейчас по моей коже словно проходится разряд электричества, покрываясь ледяными мурашками.       Закусываю губу, сжимая пальцы в кулак и задерживаю дыхание, когда мужские руки сзади обвиваются вокруг моей талии, а теплое мятное дыхание щекочет мне шею.       ‒ Ээй, Билли, спокойнее. Выдохни. Слышишь? Не видел, чтобы ты выдохнула.       Я таки выдохнула, неровно и отрывисто, накрыв его руки своими и ощущая биение сердца Кая мне в позвоночник. Кажется, только его присутствие рядом сейчас не дает мне рассыпаться.       ‒ Ууу, мой мишка все еще здесь] ‒ восклицает вдруг Паркер, отпуская меня и под моим непонимающим взглядом направляется вглубь комнаты, вытаскивая из под кучи вещей плюшевую игрушку, с довольным видом демонстрируя мне.       ‒ И каким боком он твой? Этот медведь с детства моим был. Ты вообще помнишь, что это моя комната? ‒ вскидываю брови, удивленно глядя на парня, который протяжно вздыхает, цокнув языком.       ‒ И разумеется ты не помнишь, откуда он взялся.       ‒ Тебя это удивит, но я не помню и как ходить начала.       ‒ Ладно, мелкая. Освежу твою память, ‒ Кай сел на кровать, повернув медведя мордашкой ко мне. ‒ В былые времена, когда наш клан всей толпой отправлялся на какие‒нибудь собрания, шабаши и все в таком духе, куда детей младше 12 лет не берут, некоторые личности заимели привычку приводить своих детенышей к нам домой, а я там выступал в роли няньки. Ну то есть, мне‒то уже было далеко не 12, но отец решил, что мне там все равно нечего делать, так что я, как, блять, самый свободный, должен был за всей этой мелочевкой присматривать. И вот, в один такой раз, у нас остались помимо моих младших еще трое ‒ ты и кто‒то еще там. И ты, как обычно, притащила с собой зайца. Помнишь его? Большой, розовый, одноногий и одноглазый, короче страшный до ужаса. Ты это убожество каждый раз приносила. Я даже думал, что он к тебе пришит или типа того, ‒ он помолчал немного, когда я, не выдержав, расхохоталась, сев на кровать.       ‒ Я не помню его, но помню он у меня был где‒то на фотке. И что ты сделал с моим бедным зайцем?       ‒ Я? Ничего. Совсем ничего. Хотя очень хотелось, ‒ парень развалился на кровати, сунув руки под голову и глядя в потолок. ‒ Но меня опередили. Не знаю кто и при каких обстоятельствах, поскольку я, если честно, ни за кем не следил и торчал в своей комнате. И в какой‒то момент дверь открылась, ввалилась ты, вся такая в слезах в три ручья, кинула мне на кровать этого убогого зайца, почему‒то уже безголового, и начала верещать. Ну, как по мне, он так куда симпатичнее даже стал, не знаю, что за трагедия. Короче, какое‒то время я еще мог тебя игнорировать, вообще не знаю, зачем тебя принесло с этим ко мне, но ты все ныла и ныла, так что я не нашел лучшего способа заставить тебя замолчать, кроме как откопать в кладовке своего старого мишку и отдать тебе. И о чудо, это сработало. Вот, как‒то так.       ‒ Как мило, ‒ смеюсь я, тоже улегшись поперек кровати. ‒А я‒то надеялась, что ты просто меня пожалел.       ‒ Нет. Я пожалел свои нервы, малявка, ‒ усмехается он, перевернувшись и вжав меня в поверхность кровати.       ‒ Я давно выросла, ‒ провожу ладонью по его груди под черной футболкой, игриво закусив губу и заглядывая в серо‒голубые глаза.       ‒ Ммм, да, я заметил, ‒ бормочет парень мне в губы перед тем, как прильнуть к ним в требовательном поцелуе, прижимая к себе. И я, наверное, вообще бы забыла, где мы находимся, если бы Паркер, отстранившись на немного, не спросил то, что сначала поставило меня в ступор.       ‒ Вы с Нейтом тоже так делаете?       ‒ Что?! ‒ откровенно психую я, оттолкнув его в грудь. ‒ Паркер, у тебя вообще есть пределы? Ты их хоть в чем‒нибудь чувствуешь? Я по‒твоему кто? Шлюха что‒ли?       ‒ Нет, но меня напрягает, что он вокруг тебя трется, ‒ хмыкает Кай, сев на кровати, тогда как я уже была на ногах.       ‒ Ооо, а ты что‒ли ревнуешь? ‒ язвлю я, расплывшись в едкой улыбке.       ‒ Нет, скорее не люблю делиться. Если бы я ревновал, у него бы уже головы не было, прямо как у того зайца, ‒ беззаботно замечает ведьмак, хотя я все же снова вижу эти стальные искорки в льдистых глазах. ‒ А так я только пообещал оторвать ему руки. Чувствуешь разницу?       Теперь понятно, что он ляпнул Нейтану еще у двери, отчего у того лицо стало землистого цвета. Ну пипец, какой интересный расклад получается.       ‒ Господи, с кем я связалась, ‒ хлопаю себя ладонью по лбу, развернувшись к двери и подскочив от неожиданности, потому что Кай уже там. Чертова скорость вампира...       ‒ Удивительно, что ты это только сейчас поняла, ‒ усмехается он, прислонившись к двери спиной и склонив голову набок.       ‒ Да вообще‒то давно, ‒ бормочу я, а после вздыхаю. ‒ Нейтан ‒ мой друг детства. И все.       ‒ И между вами ничего не было?       ‒ Нет.       ‒ Никогда?       ‒ Нет, ‒ шепотом выдыхаю в его губы, не замечая, как между нами снова теряется расстояние, а руки парня прижимают меня к такому сейчас горячему телу.       ‒ Хорошо. Но если что я все равно оторву ему руки. Для профилактики, ‒ бормочет он мне в шею, едва касаясь тонкой кожи губами.       ‒ У тебя рот закрывается?       ‒ Нет. Разве что занять его этим, ‒ и он снова вжимается горячим поцелуем в мои губы, тогда как моя спина ощутимо встречается со стеной позади.