Неделимое

      На часах уже за полночь, а сон так и не приходит ко мне,хоть я и пыталась заставить себя уснуть. За окном, на подоконнике которого я сидела уже часа два, давным‒давно стемнело и комнату Паркера, где сейчас не было никого, кроме меня, освещал лишь серебристый диск полной луны, зависший над макушками неразличимых во мраке деревьев.       С того злополучного вечера в доме у дядюшки уже пролетела неделя, хотя время для меня словно застыло, замерло в одной точке комка нервов, поселившегося где‒то под ребрами. Неделя с момента, как Одри Милтон бесследно пропала, оставив после себя лишь массу вопросов, на которые я, как не пыталась, не могла найти логичных ответов, на фоне чего подозрения относительно Рэна, который извинился, не перестав при этом подкатывать, отошли на второй, не существенный план. Неделя, в течение которой миссис Милтон не находила себе места, напуганная не только внезапным исчезновением дочери, но и разозлившимся Паркером, в излюбленной манере весьма красочно обрисовавшим ей то, что он сделает с блондинкой, как только найдет. Но все его поиски пока не увенчались успехом, что злило Кая все больше. Неделя, за которую Нейтан объездил весь Портленд, прошерстил всех знакомых, но его девушка словно провалилась сквозь землю, и в итоге Брэдли окончательно скис.       Что до меня... Через пару дней поисков я пришла к выводу, что Одри никто не найдет до тех пор, пока она сама не захочет. Если захочет. Привыкшая искать оправдания, по началу я упорно повторяла, что все это ‒ ошибка, которой должны быть свои объяснения, и что она обязательно все прояснит, как только вернется, но с каждым новым днем пустоты в голове все более навязчивой казалась мысль, что я ошибаюсь. В конце концов, мне не впервой, но разве моя подруга, которую я знаю с самого детства, способна на нечто подобное? Ведь если все это правда, то из‒за ее действий едва не погиб Нейт, по которому она лила слезы и обвиняла меня в слепом доверии Паркеру, едва не погиб Кай, едва не погибла я. Все это казалось дикостью, но я уже не знала, во что верить. Зато знала, что своим побегом Милтон лишь сделала хуже, пусть я и понимала ее. Она боится. На ее месте я бы тоже боялась.       На первом этаже звучно хлопает дверь, в сопровождении звона упавших на пол ключей и невнятного ругательства вернувшегося домой Паркера. Ключи снова звякают, переместившись с пола на тумбочку в недрах прихожей, после чего под неспешными шагами скрипит лестница, а через некоторое время хлопает дверь в конце коридора. Я протяжно вздыхаю, еще немного посидев неподвижно, после чего, спрыгнув с подоконника, направляюсь через темную комнату к двери, одновременно с тем поправляя на себе мужскую футболку, в коих привыкла спать почти каждую ночь.       Прошлепав босыми ногами до конца коридора, толкаю одну из дверей и, помедлив, захожу в погруженную в полумрак комнату, когда‒то служившую кабинетом Паркеру‒старшему. Пламя свечей, всколыхнувшееся из‒за открывшейся двери, рисует на стенах и потолке гротескные образы и на секунду мне даже кажется, что Кая тут нет, но когда глаза привыкают к полумраку ,залитому тусклым оранжевым светом, я таки замечаю парня на полу у стены, с развернутой перед ним картой города и бутылкой в руках. Отлично. Ведьмак не первой трезвости и, наверняка, в наипоганейшем настроении, жаждущий оторвать голову моей подруге‒беглянке. Лучше уже не придумаешь.       ‒ Ты спать собираешься? ‒ интересуюсь, все так же стоя у двери и думая, стоит ли мне заходить или инициатива сейчас будет риском нарваться на ссору.       ‒ Не‒а, ‒ протягивает Кай, оторвав взгляд от карты, и, прислонившись к стене делает глоток из бутылки.       ‒ Ты пьян, ‒ не спрашиваю, а сообщаю без того очевидный факт, после чего устало вздыхаю.       ‒ Чуть‒чуть, ‒ парень усмехается, показав это чуть‒чуть большим и указательным пальцем, что, знаете ли, то еще преуменьшение, а потом в пригласительном жесте хлопает ладонью по ковру рядом с собой. ‒ Присаживайся, чего ты там встала, как не родная. Тут еще даже что‒то осталось.       Снова испустив вздох, я, пройдя через комнату, сажусь на пол рядом с ним и отбираю у парня бутылку, отложив ее в сторону.       ‒ Эээй, ‒ Кай картинно округляет глаза. ‒ Не будь стервой, малышка.       Он снова тянется к бутылке с остатком бурбона, но я отодвигаю ее дальше, перехватив руку парня. Кому здесь нужно упиваться, так это, наверное, мне.       ‒ Кай, как долго это будет продолжаться? ‒ заглядываю парню в глаза. ‒ Ты сам не свой, ты постоянно на взводе, пропадаешь непонятно где целыми днями, появляешься ночью и торчишь в этой комнате с картой. Ты вообще спишь? Теперь еще и пьян в стельку. И бога ради, у тебя что, опять кровь на футболке? ‒ присматриваюсь к нескольким темным пятнам, которые сложно разобрать в полумраке, но и так очевидно, что это не кетчуп. Я за эту неделю таких вот футболок штук пять уже выбросила, одну краше другой.       ‒ Отчитать меня хочешь? ‒ Кай расплылся в опьяненной улыбке, насмешливо изогнув бровь. ‒ Не знаю, в курсе ли ты, но у меня вообще характер не сахар. Уж какой есть. А еще моя магия берется из моего вампиризма. Яйцо, курица... Ну, ты поняла. А на поиски твоей блудной подружки‒предательницы уходит ну ооочень много сил и, кстати говоря, нервов. Это пробуждает аппетит, сладкая. Но если ты хочешь предложить в качестве пакета с кровью себя, я, конечно же, не смогу тебе отказать.       Закатываю глаза, цокнув языком и откинувшись спиной на прохладную стену. Это один из моментов, когда разговаривать с ним бесполезно.       ‒ Ты ее не найдешь. Пока она сама не захочет все объяснить. Смирись, наконец.       Кай помолчал пару секунд, во время которой насмешка с лица парня исчезла, сменившись ощутимым каждой клеточкой раздражением.       ‒ Мне не нужны ее объяснения. Мне нет до них дела. Посмотри вон туда, ‒ он развернул мою голову к окну, сжав пальцами подбородок. ‒ Что ты видишь? Луну. Полнолуние, Билли, которое, если верить байкам твоего папы‒дяди Лиама, означает, что место Элиаса сегодня займет другой. Круг замкнется, защита от магии восстановится и... Ну, думаю, дальше ты помнишь. Мы просрали неделю, но не сдвинулись ни на шаг. Знаешь почему? Потому, что нужно было давно придушить эту сучку. Подумать только, она еще и обвиняла меня в том, что я со смерти Нейта должен кайф получить, хотя сама же всех и слила, ‒ он фыркнул, таки убрав руку с моего лица и отстранившись. ‒ Мне не нужны ее объяснения, Билли.       Я поджала губы, нервно выдохнув. Часть меня понимала его злость, учитывая, как все это выглядело, но другой части меня не хотелось сдаваться. Я надеялась лишь, что мне удастся поговорить с Милтон раньше, чем Кай до нее доберется, иначе тогда я, наверное, потеряю обоих.       ‒ Знаю, что я это уже говорила, но...       ‒ Даже не начинай, ‒ перебил меня Паркер, таки дотянувшись до бутылки и сделав глоток. ‒ Каждое действие имеет последствие. Я умею ждать, Билли. И чем дольше она будет бегать, тем хуже. И мне плевать, что ты там сказать хочешь.       Повисла пауза, нарушаемая лишь шипением Кая от горечи алкоголя, обжигающего горло с каждым новым глотком, после чего он продолжил.        ‒ Хотя стоит отдать должное, играть в прятки она умеет неплохо. Я перепробовал кучу заклинаний, кучу способов, даже наша связь не работает. Как сквозь землю провалилась. Ирония в том, что Лиам был прав. Как я могу найти клан Безликих, если даже одну ведьму из своего же отыскать не в состоянии, ‒ сделав последний глоток, парень швырнул бутылку в стену, и та со звоном разлетелась, отчего я аж вздрогнула.       ‒ Кай...       ‒ Что?! ‒ прорычал он, повернувшись ко мне, а под глазами вампира пролегла темная сеточка вен, заставив меня нервно выдохнуть.       ‒ Просто... успокойся, ладно? Мы во всем разберемся.       Парень сжал зубы, напряженно сглотнув.       ‒ Мне лучше уйти, ‒ пробормотал он, собираясь подняться на ноги, но я успела схватить его за руку. Нет, я либо с ним стала чокнутой мазохисткой, либо всегда ей была, но в таком состоянии этого парня из дому лучше не выпускать.       ‒ Нет, не уходи. Останься со мной.       ‒ Билли, ‒ он плотно сжал губы, выдержав паузу, во время которой каждый вдох парня был неровным и напряженным. ‒ Я очень зол, ‒ каждое слово, подобно вдохам, он почти выжимал из себя сквозь зубы, пока его руки перехватили мои и рывком дернули на себя, отчего я едва не свалилась на него, упершись пальцами в его плечи. ‒ Я себя не контролирую и могу тебе навредить. Поэтому мне лучше уйти.       Наши лица были в паре сантиметров друг от друга и я видела такие темные сейчас радужки глаз, в которых отражались оранжевые блики свечей.       ‒ Нет, ‒ вновь повторяю я, взяв лицо парня в свои ладони и проведя подушечками больших пальцев по темным венам под его глазами. ‒ Не навредишь. Я доверяю тебе, слышишь? ‒ шепчу я, невесомо касаясь губами его губ, чувствуя под ладонями колкость отросшей щетины. ‒ Я люблю тебя. Не уходи. Просто... дыши. Мы во всем разберемся.       Кай прикрыл глаза, шумно втянув воздух в легкие, в то время, как сеточка вен под его глазами начала пропадать, хоть напряжение никуда и не делось.       ‒ Ты сумасшедшая, ‒ выдохнул он в мои губы, прижимая к себе и сжав ладонями бедра, отчего ткань футболки несколько скомкалась, а я ощутила жар от ладоней видимо совсем потерявшего контроль парня, но сейчас это ощущение почему‒то заводило меня только больше.       ‒ Значит, мы друг другу подходим, ‒ игриво приподнимаю брови, скользя руками по груди парня и, цепляя пальцами край его футболки, тяну ее вверх, снимая.       ‒ Дааа, это точно меня успокоит, ‒ довольно ухмыльнулся Кай, тоже срывая с меня футболку, плотнее прижимая к себе и впиваясь в губы жадным, настойчивым поцелуем, от которого затуманивался рассудок.       Пробормотав или даже прорычав что‒то в мои губы, он спустился поцелуями ниже, прокладывая влажную дорожку от шеи к ключице, посасывая и кусая нежную кожу, а я уткнулась носом в плечо парня, вдыхая заметно выветрившийся за день аромат мужских духов, оставивших после себя самые последние, соблазнительные нотки, перемешанные с его собственным запахом. Я коснулась губами его шеи там где аромат ощущался больше всего, и впилась ногтями в плечи парня, слыша, как его дыхание становится все тяжелее от моих прикосновений, и через мгновение Кай уже вжимал меня в поверхность ковра, напоминающего мне, что мы все еще на полу, в комнате, в которой я за все пребывание в этом доме оказалась впервые.       Ох, как же соблазнительно этой ночью звучало мое имя, слетающее с губ парня в мои приоткрытые губы, пока он прижимал меня к себе, впиваясь пальцами в кожу так, словно хотел добраться до самих мышц и нервов. Не знаю, было ли это проявлением напряженного, нестабильного состояние Паркера, но в какой‒то момент от скакнувшего напряжения с треском разлетелись, пусть и выключенные, лампочки под потолком, чудом не осыпав нас обоих мелкими, звенящими осколками. Я не думала ни об этом, ни о чем‒то другом, всецело отдаваясь ощущениям, надрывному шепоту в перерывах между слетающими с губ жаркими стонами и хриплым дыханием Кая, в затуманенных страстью глазах которого плясали отблески пламени наполняющих комнату десятков свечей. Но даже после всего этого он не оставил мое измученное столь жаркими ласками тело в покое, после пары бессвязных и абсолютно непонятных моему перевозбужденному сознанию фраз умудрившись уснуть прямо на мне, придавив меня весом разгоряченного тела к полу.       Несмотря на то, что я все же предпочла бы переместиться в кровать, мне не хотелось будить его после нескольких бессонных ночей, поскольку отдых необходим даже вампирам, и отчасти жалела, что мы не умеем трансгрессировать в нужное место, как Гарри Поттер. Полежав так еще немного, я уже хотела было растолкать парня, поскольку у меня затекли все конечности, но замерла, когда ощутила внезапно появившуюся из ниоткуда бумажку в своей ладони.       Высвободив вторую руку из‒под мирно сопящего на моей груди Кая, я расправила записку и прищурилась, пытаясь рассмотреть в свете свечей буквы, написанные мелким, женским почерком, который я сразу узнала, а потому автор мог бы и не подписываться.       "Сегодня в 19:00 на нашем месте. Приходи одна. Одри".