***
— Лайми — Дозору! — проскрипела рация. — Лайми ответил, — за спиной у мужчины стояли двое подростков, в руках у него была сумка с дробовиком, а в сапоге — длинный нож. Сами они находились в переулке, по которому их жертва обычно возвращалась с работы домой. — Объект движется в вашу сторону. Ориентировочное время прибытия — четыре минуты. — Принял, Дозор. И научись уже кодировать сообщения в эфире, мать твою ети. Отбой. — Есть. Чиновник появился не через четыре минуты, а через пять. Впрочем, учитывая его явно пьяное состояние… Сержант моментально сбил его с ног мощным ударом в лицо, как только тот показался в переулке, после чего затащил его поглубже. — Вы… Вы кто такие… Вы не имеете права!.. — Заткнись, сука, — сержант приставил к его горлу десантный нож. — Право, да… — он оглянулся на парочку, стоящую в стороне. — Право… Мощный удар по лицу размозжил мужчине нос. — Право? Нет у тебя прав. Никаких. Ни-ка-ких, — Несвидов буквально чеканил слова. — Скажи мне, человече, зачем ты падчерицу свою насильничал? А?! Зачем ты её бил?! — сержант взял его за голову и повернул её в сторону девушки. — Вот сейчас, прямо сейчас, взгляни в её глаза! Взгляни и скажи, зачем! Седой мужчина уже просто выл, роняя слёзы на асфальт. — Скажи, сука! Тот не реагировал. — Хорошо. Значит, сразу переходим к наказанию. Дальше было очень неаппетитное зрелище, но тем не менее, оба подростка не отвернулись. «Заслужил», — было мыслью в их головах. Сержант отрезал ему член. Потом яйца. А потом внезапно для всех достал из-за пазухи пистолет. Тот самый Макаров, с которым прошёл столько всего ещё во времена Коносубы. А затем вручил его в руки Куроки. — Можешь убить эту мразь, девочка. А можешь оставить на этом свете. Тебе решать. Патрон в патроннике, курок взведён. Всё что нужно, это направить и нажать на спуск. Куроки неуверенно приняла пистолет и медленно направила его на отчима. Тот просто валялся на земле и скулил от страха. Палец начал выжимать спусковой крючок… И остановился. — Не могу, — выдохнула она. — Хочу, но не могу. — Не всем это дано, — ответил сержант, принимая обратно «Макара», ставя его на предохранитель и пряча обратно за пазуху. — Но раз ты так решила, значит, так тому и быть. Пусть эта мразь живёт дальше. Может, поумнеет. Вот только… Крики мужчины, которого вновь уродовал сержант, были пронзительны. В конце экзекуции у него на лбу красовалась надпись «Насильник», вырезанная ножом. Когда они шли обратно домой, Такамия спросил его: — Сан Саныч, а кто ты на самом деле? — В смысле? — с ухмылкой спросил он. — Ну, откуда у тебя оружие, связи с мафией… Кем ты был раньше? — это была уже Куроки. Сержант задумался. — Нет, если не хочешь отвечать… — Наёмником я был, — тяжело сказал сержант. — А это была не мафия, а просто мои старые сослуживцы. Напарники, то есть… — Хорошо, я не буду углубляться в эту тему, — осторожно произнёс Такамия. — И не надо. — Слушай… А нам за это ничего не будет? — тревожно спросила девушка. — Не-а. Мой кореш в полиции всё замнёт. Ему насильники тоже поперёк горла, — улыбнулся Несвидов.***
Когда они пришли домой, сержант без разговоров налил им по сто грамм настоящей русской водки. Самогон, как назло, кончился. — Но, Сан Саныч… Нам же нельзя, нам нет двадцати… — растерялся парень. — Пистолетами размахивать мне тоже нельзя, и ничего, получается, — усмехнулся тот. — Давайте, вам сегодня надо. — Но… — Я сказал — надо, — веско припечатал он. — Ну… — протянула девушка. — Нууу… за правосудие! — произнёс тост Несвидов. — За правосудие! — ответили ему домочадцы, зазвенев стаканами. Слава Императору, закусь была под рукой. К водке японцы всё же были непривычны… — Сан Саныч, скажите, почему вы нам помогли? — робко спросила Куроки. — Всё просто — я насильников на дух не переношу, — ответил он хрустя солёным огурцом, и продолжил с осакским акцентом, — нэнавижу, даже кюшать нэ магу! Парочка улыбнулась нехитрой шутке. — Я, когда ещё в Роанапуре жил, за заказы на эту сволоту денег не брал. Только на расходы. Эхх, были времена… — протянул он, разливая ещё на два пальца. — Сан Саныч, а может не надо? — с опаской спросил парень. — Надо! — припечатал тот в ответ. — Нууу… за то, чтоб у нас всё было, и нам ничего за это не было! Выпили, поговорили ещё немного. Тут раздался дверной звонок. — Кого ещё черти принесли… — проворчал сержант, вставая из-за стола. Он прошёл к двери и, едва глянув в глазок, тут же распахнул её. — Мартын! Тол! — он кинулся обниматься. — Какие люди! Блин, как я рад вас видеть! Вы бы предупредили, что ли! — Сюрприз хотели устроить, — с улыбкой произнёс невысокий мужчина самой заурядной внешности. Единственное, что выделяло его из толпы — шрам на левой щеке. — А то бы ты за своим аппаратом опять завис и на работу забил, — ехидно высказалась женщина с красными глазами. — Ладно, не стоять же на пороге, проходите! — махнул им рукой сержант. Компания вошла в комнату, где сидели уже слегка окосевшие подростки. — О, командир, а это что за кадры? — удивился мужчина. — Жильцы мои новые, — ответил он и обратился к парочке: — Позвольте представить — Сато Казума, позывной «Мартын», лучший рукопашник, которого я знаю. Кстати, не вздумайте с ним в карты играть, без штанов останетесь! А это — Сато Мэгумин, взрывотехник от бога. Может бомбу из кетчупа и сахара соорудить. Они из моей бывшей группы. Подростки представились в ответ. Все уселись за стол, гостям налили штрафную, общение продолжилось. Несвидов рассказал им историю девушки, и то, как она была отомщена. — Узнаю Лайми, — улыбнулся Казума. — У тебя всегда этот пунктик был. — У всех свои тараканы в голове. — Слушайте, а чего мы тут так уныло сидим? Давайте пойдём, оттянемся где-нибудь! — предложила Мэгумин. — Вечно тебе на месте не сидится… — произнёс Казума. — Да ладно тебе, давно же нигде не были! — В клуб не пойду, — сержант постучал по своей металлической ноге. — А как насчёт караоке? — спросила Куроки. — У нас Саня — ходячее караоке! Давайте лучше в «Жёлтый флаг»! — Эхх, — махнул он рукой с улыбкой. — А пойдём! Рекомый бар располагался неподалёку — даже такси брать не пришлось. Он был, так сказать, филиалом того легендарного заведения в Роанапуре, только без стволов на каждом столе. — Здаров, Мао! — поприветствовал он бармена. — Плесни-ка честной компании, горло промочить! — Ну, привет, засранец, — нахмурился бармен. — А этим двум двадцать-то есть? ** — А тебе не один хуй? Они со мной. — Ну, раз с тобой, то ладно, — проворчал азиат и наполнил пять стаканов янтарной жидкостью, судя по всему — ромом. — Ну, вздрогнули, — компания чокнулась стаканами. — Уфф… — зажмурился Такамия. — Гадость какая. Ещё налейте. Бармен повторил. — Друзья! — воскликнул Казума, который был уже слегка навеселе. — За нас! За «Поющую»! — За Казуму с Мэгумин! — подхватил Несвидов. — И за тех, кто вне закона! — закончила женщина с рубиновыми глазами. — Кампай!!! — заорала троица, опустошая стаканы. Пара подростков последовала их примеру. А потом Несвидов достал из чехла притащенную с собой гитару. Ту самую… — Ну что, ребзя, — усмехнулся он. — Сегодня русских песен я петь не буду. Сыграю английскую, чтоб текст понятен был. Итак… «Daemon's Bane»!Along a road in Hardorn, the place called Stony Tor A fearful band of farmers flees Karsite Border war. A frightened band of farmers, their children, and their wives, Seek refuge from a tyrant, who wants more than just their lives. Now, up rides Herald Vanyel. «Why then such haste?», says he. «Now who is it pursuing, whose anger do you flee? You are all of Hardorn, why seek you Valdemar? Is Festil no protection? Nor bide all his men too far?» «Oh, Vanyel, Herald Vanyel, we flee now for our lives, Lord Nedran would enslave us, our children and our wives, He'd give our souls to daemons, our bodies, to his men. King Festil has not heeded, or he happens not to ken.» Now, up speaks Herald Vanyel: «The Border is not far, But you are all of Hardorn, and not of Valdemar, You are not Randale's people, can call not on his throne, But dammed if I will see you left so helpless on your own!» So forth goes Herald Vanyel, and onward does he ride, On Stony Tor he waits then, Yfandes at his side. With Nedran's men approaching, he calls out from on high, «You shall not pass, Lord Nedran! Nay I shall not let you by!» Now, only Herald Vanyel stands blocking Nedran's way «Now, who are you, fool nothing, that dares to tell me nay?» Now, up speaks Vanyel, his voice like brittle glass: «The Herald-Mage called Vanyel, and 'tis I you shall not pass!» Now, there stand great Lord Nedran, behind him forty men, With wizard there beside him he pales, and speaks again: «So you are Herald Vanyel; this place is not your land. So heed me, Herald Vanyel, and now turn aside your hand.» «Let be, I'll give you silver, and I shall give you gold, And I shall give you jewels fair, that sparkle bright and bold, And I shall give you pearls, all the treasures of the sea, If you will step aside here, leaving these poor fools to me.» «What need have I of silver with sweet Yfandes here? And all the gold I cherish is sunlight bright and clear. The only jewel I treasure's a bright and shining star, And I protect the all the helpless, not just those of Valdemar!» «Now, I shall give you beauty, women, slaves and men, And I shall give you power you'll never see again, And I shall give you mansions, and I shall give you land, If you will turn aside this day, aside and hold your hand.» «Now, beauty held in bondage is beauty that is lost, And land and mansions blood-bought come too high at the cost. The power I have already — all power is a jade, So! Turn you back, Lord Nedran, if of me you are afraid!» Lord Nedran backs his stallion, the wizard, he comes nigh, «Prepare yourself, bold Vanyel, for you shall surely die!» The wizard calls his daemons, the daemons he commands, And Vanyel, Herald Vanyel, only raises empty hands! The wizard calls his daemons, the sky above turns black. The daemons strike at Vanyel, he stands and holds them back. The daemons strike at Vanyel, they strike and hurt him sore, But Vanyel stands defiant, only to raise his hands once more! The sky itself descends now, upon the Stony Tor, It hides the awful battle. The watchers see no more. The wizard shouts in triumph — too soon he vents his mirth, For Vanyel calls the lightning down, and smites him to the earth! The clouds of black have lifted, and there on barren ground Stands Vanyel, hurt, yet victor, the daemons tied and bound. He looks down on Lord Nedran, his eyes grow cold and bleak: «Now I shall give you, Nedran, all the power that you seek» Now, Vanyel frees the daemons, and Nedran screams with fear, He sets them on the Karsites, who first had brought them here, He sets them on the Karsites, and on the Karsite land, They look down on Lord Nedran, and they do not stay their hand. Now Vanyel calls the farmers: «Go tell you near and far, How thus are serves the tyrants, who would take Valdemar. I am the bane of daemons, their query I defend! Thus Heralds serve a foeman and thus Heralds save a friend!»***
Баллада вызвала овации. Впрочем, Казума печально улыбнулся. — У Мэрт бы лучше спеть получилось… — Так я не спорю… грустно произнёс сержант. — Но мёртвым — мёртвое, а живым — живое. Она ушла за Грань, и ничто тут не сделаешь… — О чём это вы? — спросила уже изрядно поддатая Куроки. — О жене его, — с грустным лицом отвернулась Мэгумин. — Её шесть лет назад крупнокалиберной пулей чуть ли не напополам разорвало… После такого не живут. Весёлая всегда была… — Э-э-э… — завис парень. — Соболезную… — Да что уж там, — молвил Несвидов. — Все мы смертны. Кто раньше, кто позже… Мы все знали, на что шли. Хотя мне её часто не хватает. Ну, ничего, на том свете встретимся. Мао! — Чего тебе, зараза? — Водки всем за мой счёт. — Эт можна, — с улыбкой протянул бармен. Когда у всех было налито, Несвидов громко воскликнул: — Друзья! Не буду многословным. За тех, кого с нами больше нет, — он поднял стакан и залпом осушил его. — За павших, — отозвался зал и повторил его движения. Тут уже парочка подростков вырубилась от выпитого. — Эх, не умеют японцы пить… — ворчал сержант, погружая два НПТ**** в такси. — Не гони, они просто мелкие ещё, — ответила ему Мэгумин. — Может быть, может быть… Тут, кстати, Балалайка приглашала на какое-то мероприятие. Узнаю детали — скину на почту. Ладно, бывайте, ребят! — он поочерёдно обнял бывших подчинённых и сел в машину. — Ни пуха, ни пера! — К чёрту! — прокричали оба, маша руками отъезжающей машине.