💕✨💕
Вокруг любовь. Луи не видел такого количества светлых чувств, счастливых людей, которые не побоялись показать то, какие они на самом деле. Эти прекрасные люди сейчас здесь со своими чувствами, без страха, что их не примут. Луи никогда не видел такого количества людей, совершенно не похожих друг на друга, но при этом связанных чем-то. Любовью. Безусловно, люди все разные, но многие из них всё равно пытаются подстроиться под общество, жить по стандартам и быть похожими на тех, кто придумал быть одинаковыми. Будучи здесь и сейчас Луи переполняет гордость, что в их маленьком городе, где почти каждый знает друг друга, столько людей, раньше боявшихся, решились выйти, чтобы показать другим, что страху конец, что ими нельзя помыкать и принижать за их чувства. Они гордятся тем, кем они являются. Шатен идёт среди радуги, конфетти и музыки, не переставая улыбаться. Он не боится. Не боится быть осмеянным, чувствует себя в безопасности. Не переживает, что его не примут, посчитают неправильным. Он любит людей — парней и девушек. Не имеет значения, что у них в трусах. Он любит людей за их поступки, за их нежность, за ночные разговоры, за приятные голоса и галактику в их глазах. Для него нет границ. Он любит того, кого любит. Ему всё равно, что скажут другие, если он счастлив. А прямо сейчас он рад находиться здесь, среди тех, кто гордится, и махать флагом, который говорит о его чувствах. Который просит людей быть людьми, любить тех, кого они хотят любить, прекратить бояться и прятаться за масками. Здесь и сейчас все маски сняты, люди тут со своими чувствами. Тут они те, кем являются на самом деле, но боялись показать это. Все сто человек, находящиеся тут, согласны с ним. Они также счастливы, целуясь с теми, кого любят: девушки с девушками, парни с парнями, девушки с парнями. Это просто любовь, для которой зачем-то создали правила. Радужное, светлое и блестящие заканчивается тогда, когда появляется тёмное, страшное и разрушающие. Когда люди, до этого счастливые, видят как все рушится: как из их рук вырывают то, что заставляло их гордиться; когда их отталкивают от любимых людей, кричат и связывают руки. Праздник окончен.💕✨💕
— Да пустите вы меня, — громко шипит шатен, дёргая руками, пока грузный мужчина позади него с силой и ненавистью стискивает его запястья, пережатые металлом наручников, за спиной. — Заткнись, педик, и иди прямо, — он толкает Луи в спину, заставляя его идти быстрее по отделению полиции, в которое их привезли. — Лучше бы вёл себя покорно, а то и на пятнадцать суток за нарушение порядка, хулиганство и оскорбление должностного лица при исполнение посадить можем. — За что вы нас вообще задержали? За любовь? Мы даже не мешали! Находились в черте города, где не нарушили бы движение машин и не помешали бы людям, — рычит Луи. — Вы — отродья. Вас бы убивать, да не можем. Отделываетесь всегда только выговором и штрафом. Вы знаете, что у нас это запрещено, но продолжаете устраивать свои мерзкие парады с педиками и лесбухами, — Луи снова чувствует толчок и спотыкается. — Вы даже не думаете о детях! Они вас видят! Портите их с самого детства, отсюда и не удивительно, что столько подростков нынче геи и лесбиянки. Убил бы. — Что же было в вашем поколении, раз нынче все старые хуи такие мудаки? — шатен рычит, снова дёргается, пытаясь высвободиться. Полицейский открывает дверь, заталкивая Луи во внутрь. После приставляет руку к виску и говорит выдрессированный голосом: — Офицер Стайлс, привёл ещё одного с парада. Особо буйный. — Спасибо, Ликовски. Можешь идти, — по кабинету разносится глубокий голос с нотками хрипотцы, и Луи сталкивается с малахитовыми камнями. Полицейский кивает и выходит, оставляя парней наедине. Шатен никогда не умел скрывать и подавлять свои чувства, поэтому сейчас он не может скрывать, что парень, сидящий перед ним, самый красивый из всех, кого встречал Луи за двадцать четыре года. Его блестящие зелёные глаза, в которых всегда тонул шатен, с интересом смотрят на него. Пухлые и мягкие, не понаслышке, губы изогнуты в ухмылке. Некогда длинные кудри красиво пострижены и вьются у ушей. — Твои коллеги-гомофобы знают, что ты тоже любишь долбиться в задницу? Даже чаще, чем я, — с ядом в голосе и с небольшими ноткам насмешки спрашивает Луи у своего бывшего парня. — Какая встреча, Томлинсон, — весело говорит полицейский, пропустив реплику парня. — Садись, Томлинсон, будем оформляться. — Нет, серьёзно, они знают? — Луи садится на стул, стоящий рядом со столом Стайлса и не сводит с него глаз. — Нет, их это не касается. Это никак не относится к моей работе, так что им не нужно знать о том, что происходит у меня в постели, — кудрявый хмыкает и берёт в руку ручку. — Как будем записывать? За хулиганство и нарушение порядка? — А может так, как есть? Люди праздновали месяц гордости и не боялись всем показать свои чувства? — Нет, мы не напишем так, — Гарри не удаётся закончит свою фразу, когда Луи перебивает его наглым образом: — Мы не будем так писать, потому что вы не можете написать, что за парады наказывают. — Вообще-то, это митинг, который мог… — Замолчи, ты ведь понимаешь, что это такой бред. Так и напиши, что нас задержали за… — Сам заткнись. Я напишу так, как напишу. И ты мне поможешь, побудешь милашкой, чтобы я быстрее отпустил тебя. Не горю желанием находиться с тобой лишнюю минуту, — Гарри громко фыркает и начинает писать что-то. — Как удивительно, правда? Ещё недавно ты был готов проводить со мной все свои свободные минуты, — Луи смотрит на парня, ловя каждую эмоцию на его лице. — Мы расстались почти три месяца назад. Что ты хотел? Что я скажу, что рад видеть тебя, давай начнём всё с начала, мелкий уёбок? Томлинсон громко фыркает и встаёт: — Конечно нет, блять. Но вспомни, кто был виноват во всём этом! — Ты, — быстро отвечает Гарри и смотрит на шатена, который начинает закипать. — Я? — Луи издаёт пораженный смешок, моргает глазами и фыркает. — Да, конечно, это же я был мудаком, который предпочёл тебя работе и пропадал постоянно хуй знает где. — Я был на стажировке, ты знаешь об этом, — шипит Гарри, чётко проговаривая каждое слово. — Тебе, блять, нужно было потерпеть всего пару недель, ты, вечно требующий внимания мудозвон! Всего лишь две недели и я дома вовремя, с любовью и хорошей должностью. — Любовью? — усмехается Луи, кривя губы в противной улыбке. — Она вообще была? Постоянное желание — да. Любовь — нет. Мы только трахались. Постоянно! Наши отношения всегда были завязаны на этом. С самого начала! — Да, мне нравился секс с тобой, — начинает Гарри, прорычав, — Но это не значит, что я не любил тебя, мудак. Я вообще не понимаю тебя! Любой парень был бы счастлив, что его хотят и любят. — У нас даже не было ни одного свидания! — Может потому, что ты всегда отказывался, говоря, что тебе это не нужно? — Гарри кричит, срываясь и с грохотом откладывает ручку в сторону. — Ты мог понять, что я хочу свиданий и романтики! — Луи обходит стол, вставая перед полицейским. Если бы его руки не были пережаты наручниками, то он бы в привычном жесте ткнул бы пальцем в грудь кудрявого, как он всегда делал, когда они ругались. Но сейчас, будучи лишенным действий, он всего лишь пинает ботинок кудрявого своей ногой. — Да?! И как же? — возмущённо восклицает Гарри, разводя руки в стороны. — Намёки, Стайлс! Их было так много, ты, слепошара! — Засунь свои намёки себе в зад так же, как тот синий фаллос, лежащий у тебя дома! — кричит Гарри, толкая парня в грудь. — Я не экстрасенс, чтобы знать, что ты хочешь! — Он в мусорном ведре, потому что это был твой член! — рычит Луи, все равно наступая на Стайлса, опасно сверкающего глазами. — Ты выкинул мой фаллоимитатор?! Я хотел забрать его! — Ох, — ехидно ухмыляется Луи. — Так тебе никто не даёт, раз тебе понадобилась твоя игрушка? — Не переживай, мудак, в моей заднице бывают члены и чаще, чем в твоей, — фыркает Гарри. — Конечно, в моей заднице не бывают члены так часто, как в твоей, потому что я бываю в чьих-то задницах обычно, — сжимая зубы, проговаривает Луи. — Хочешь сказать, что ты — топ? — с издёвкой спрашивает Гарри. — Когда мы были в отношениях, то по тебе не было видно. Ты был нуждающейся наглой задницей, просящий мой член. Ой, как вспомню, как ты остервенело требовал быть оттраханным. — Мне просто нравился твой член, — фыркает Луи, немного краснея, потому что, ну, кудрявый отчасти прав. — Вспомни-ка себя, как ты умолял меня трахнуть тебя, и как глубоко принимал мой член. Гарри замолкает, не сводя глаз с голубоглазого, чьи щёки стали приобретать лёгкий оттенок красного. По кабинету начало расползаться сексуальное напряжение, плотно оседавшее между ними. Луи открывает рот, чтобы что-то сказать, но хриплый голос прерывает его, заставляя забыть всё, что он хотел: — Ты ведь понимаешь, что мы сейчас просто трахнемся? Шатен прочищает горло и шепчет: — Да, к этому всё и вело, я полагаю. Сними с меня наручники. — Не командуй, мудак. Ты здесь не главный, — фыркает Гарри, начиная рыться на столе, в поисках ключей. — Я не могу подавить в себе свою сторону доминанта, — хмыкает Луи, наблюдая за быстрыми движениями полицейского. Глаза Луи опустились на пах кудрявого, замечая выпуклость. Он довольно ухмыляется. Они всегда так действовали друг на друга. Одних разговоров и мыслей вполне хватало. — Ты даже когда снизу обожаешь командовать, я помню, — Стайлс находит ключ и обходит шатена, быстрым движением освобождая его запястья. — А тебе всегда нравилось это, — Луи оборачивается, натыкается на темнеющие глаза. — Всегда любил быть заведённым из-за моих приказов, моих грубых действий. Ты всегда был шлюшкой, любящей быть приструнённой. Стайлс рычит, толкает Луи к столу и накрывает его губы своими. Поцелуй совсем не нежный. В нём сразу участвует язык. Очень много укусов и влажных звуков. Они оба борются за командующую позицию, кусая друг друга и пихая языки. Зубы больно сталкиваются. Влажные звуки, стоны и громкое дыхание заполняют кабинет. Шатен опирается бёдрами о край стола полицейского, пока огромные руки с силой сжимают его бока. Луи оборачивает руки вокруг шеи кудрявого и пальцами находит завитки на шее, начинает играться с ними, оттягивая время от времени. Бёдра Гарри с остервенением трутся о пах Луи, вызывая стоны у обоих. Стайлс на секунду отрывается от распухших губ Томлинсона и в одно движение сажает его на свой стол. Они продолжают целоваться, пока ноги Луи оборачиваются вокруг Гарри, плотнее прижимая их друг к другу. Проезжаясь своим возбуждённым членом по стояку Луи, Гарри громко стонет в его губы, кусая нижнюю. Луи отрывается, сразу ощущая мягкие губы на своей чувствительной шее. Он откидывает голову, наслаждаясь лёгкими укусами, шустрым языком и нежными губами, которые оставляют багровые засосы на его коже. — Будет забавно, если кто-то из твоих коллег зайдёт сейчас, — шепчет Луи, оттягивая кудри Гарри, заставляя его стонать и сжимать бёдра Луи сильнее. — Чёрт, нужно закрыть дверь на замок, — он почти поднимает голову, когда Луи возвращает её на место, толкаясь пахом в пах Гарри. — Не нужно, — точно шепчет Луи. — Пусть она останется так. Меня заводит осознание, что любой может зайти и увидеть, как их офицер наслаждается членом в его заднице. — С чего ты взял, что ты трахнешь меня? — Гарри больно кусает его и поднимает глаза на шатена. — Я собирался хорошенько оттрахать твою милую попку. — Слишком много разговоров, мистер. Лучше бы сделал это поскорее. Но в следующий раз ты будешь тем, у кого будет член в заднице, — Луи ухмыляется, видя блеск в глазах Гарри, обозначающий, что тот вовсе не против. — Обязательно, — Гарри наклоняется к уху Луи, засасывает мочку его уха, прикусывая. — Хочу, чтобы в следующий раз ты трахал меня сзади, крепко держа за волосы так, как ты любишь. Луи стонет, представляя это и дёргает волосы на затылке мужчины. Он лепечет, соглашаясь с этим, чувствуя тёплые руки под своей футболкой. Его сводят с ума нежные пальцы на обнажённой коже. Дёргая пиджак Стайлса, он без слов просит снять его, что, собственно, и делает Гарри, оставаясь в рубашке. Луи прикрывает глаза, с возбуждением оглядывая полицейского и недовольно цокает языком: — На тебе слишком много одежды. Раздевайся, — Гарри ухмыляется на требовательный тон бывшего и начинает снимать с себя одежду, не разрывая зрительный контакт. Луи одним резким движением снимает с себя футболку и также резво притягивает Стайлса к себе, скидывая его рубашку с широких плеч. Они остаются только в штанах, продолжая страстно целоваться, потираясь друг об друга. Томлинсон дёргает петельки на брюках полицейского и тянется к его ширинке, быстрым движением расстёгивая её. Гарри отступает и снимает свои брюки, сразу чувствуя знакомые руки на возбуждённом члене. Луи опускает его трусы, спрыгивая со стола, а Гарри помогает ему снять их с себя. Луи в последний раз дарит ему шаловливую ухмылку и опускается на колени, оказываясь на уровне покрасневшего члена. Не медля он обхватывает знакомую длину ладонью и растирает смазку большим пальцем на кончике члена. Руки Гарри оказываются на карамельных волосах, подталкивая голову ближе к своему возбуждению. – Давай, хватит дразнить и возьми его. Я слишком долго ждал, чтобы сейчас ещё минуту терпеть, – томно шепчет Стайлс и ощущает язык у себя на головке, откидывая голову. Луи засасывает кончик, проходясь языком по стволу, начиная опускаться ниже. Ему не составляет труда взять всю длину разом, всё-таки этот член не раз бывал в его рту. Двигая головой, Луи обводит набухшие венки языком, наслаждаясь стонами сверху. Громко ругаясь, Гарри толкает голову шатена к своему члену, заставляя давиться. И он наслаждается задыхающимися звуками. Быстро двигая головой, Луи водит рукой у основания, задевая его яички. Он кладёт руки на ягодицы Стайлса, сжимая и разводя их в стороны. Оставляя одну руку на одной из половинок, Луи другой проходится между ягодицами, касается дырочки, немного надавливая. Гарри жадно хватает ртом воздух, громко простонав и толкается бёдрами то назад, то вперёд, стараясь насадиться либо на палец, либо на рот шатена. – Я сейчас кончу, блять, боже, – мычит Стайлс, толкаясь бёдрами. Его глаза закатываются, когда он чувствует, как узел удовольствия крепко завязывается внизу его живота. – Нет, – хрипло шепчет Луи, когда выпустил член из своего рта с громким чпоком. – Ты обещал трахнуть меня. – Тогда вставай, – Гарри дёргает шатена за руку, лежавшую у него на ягодицах и в одно быстрое движение поднимает его, сразу целуя красные губы. Гарри быстро избавляет Луи от трусов и штанов, разворачивает его задом к себе и заставляет склониться над столом, опираясь руками о поверхность. Он кладёт руки на мягкие половинки попы и сдерживает себя, чтобы не начать оставлять быстрые и сильные шлепки на них. Луи опускает свою голову, призывно оттопыривая зад, качая им из стороны в сторону, прося о большем. Гарри подносит пальцы к губам Луи, пропихивая их в его рот, когда тот открывает его, начиная со всей страстью обсасывать длинные пальчики. Гарри прижимается к ягодицам парня, зарываясь головкой члена между ними, пока ощущает быстрые движения языком на своих влажных пальцах. Луи чувствуя возбуждение Стайлса, быстро толкается назад, заставляя стояк полицейского проехаться по его расселине. Гарри громко ругается над его ухом и вытаскивает пальцы из тёплого рта, слушая хныканье возбуждённого шатена под ним. Гарри продолжая накрывать спину Луи своей грудью, подносит ранее покрытые слюной пальцы к его дырочке, надавливая. Луи сходит с ума, толкаясь назад. Не медля ни секунды больше, Стайлс вставляет сразу два, ощущая узость парня. – Блять, в тебе так тесно, – шепчет Гарри, потихоньку начиная двигать пальцами внутри раскрывающегося шатена. Луи начинает хныкать, когда Стайлс двигает пальцами сильнее, растягивая его. Шатен принимает в себя ещё один палец и дёргается, когда Стайлс находит его простату, начиная постоянно задевать её, довольствуясь собой. – Давай, трахни меня, – шепчет Луи и призывно двигает бёдрами. – Как скажешь, – томно проговаривает Стайлс и медленно достаёт пальцы из дырочки парня. – Презерватив? – Луи смотрит на него через плечо, сводя кудрявого с ума своими красными щеками и блестящими от возбуждения глазами. – Одну секунду, – Гарри берёт свою сумку и достаёт оттуда бумажник. Он пару секунд роется в нём, перед тем, как достать презерватив, довольно улыбнувшись. Гарри подходит к шатену, разрывая упаковку и раскатывает латекс по всей длине. Стайлс обильно сплёвывает на свою руку и смазывает член, пока наклоняется, равняясь с дырочкой шатена, оставляя несколько быстрых полос языком на ней. Выпрямляясь, Гарри подставляет головку члена к дырочке парня, надавливает и проскальзывает во внутрь без особых усилий. Ему требуется время, чтобы полностью оказаться в Луи. Начиная с медленных и размеренных движений, Стайлс быстро переходит на резкие и остервенелые, слушая звонкие стоны и звуки шлепков их тел. Гарри крепко сжимает бёдра Луи, насаживая его на свой член. Луи же сходит с ума, ругается и хнычет. Обхватывая рукой свой член, Луи получает звонкий шлепок на свою правую ягодицу и его руки быстро заламывают за спину. Гарри продолжает быстро вколачиваться в шатена, пока тот упирается щекой о холодную поверхность стола. – Блять, Гарри, – шепчет Луи, ощущая скорую развязку. Держа одной рукой запястья Луи, Гарри другой рукой оставляет пять быстрых ударов на одной из половинок парня, сразу подмечая их приятную красноту. Оба теряют тот момент, когда стоны полностью начали оглушать их, стали одним целым, когда громкое дыхание смешалось и шлепки тел ни на секунд не прерывались. Оба потерялись где-то в мире, когда начали кончать, содрогаясь. Им требуется почти пятнадцать минут, чтобы прийти в себя и привести всё в порядок. – Значит, – начинает Гарри. – Свидания и романтика? Луи усмехается и целует кудрявого, ощущая такое знакомое чувство, пока руки полицейского привычно покоятся на его талии. Они оба знают, что их ждёт много ссор, много криков и столкновений характеров. Они ведь всё-таки разные, как и все люди. Но они будут вместе, уже зная, что нужно делать, чтобы избежать ошибки.