***
За время его отсутствия Сангород совершенно не изменился. Казалось, что стоило ему оказаться на знакомых улочках, встретит он тех, с кем сумел сдружиться за недолгое своё пребывание в проклятом городе. Но теперь не осталось в Радмире ни крупицы той былой восторженности, которой пылал он, впервые ощутив невиданную доселе свободу. Сангород отобрал у него Мирославу. Да, это было чисто её желанием — уйти на поиски учителя, но это не значило, что юноша не ощущал собственной вины за то, что привёл сестру в столь шумное, многолюдное место, хотя знал о её даре. Сестрёнка запретила ему корить самого себя, но легче от этого было ненамного. Да, детская наивность и восторженность исчезли. Без следа. Зима лицом к лицу с беспощадной стихией обнажила все людские пороки, делая все раньше ценное и важное бессмысленным и пустым. Важной осталась лишь его идея отыскать Мирославу. Это стало его целью и смыслом. Нужно было жить дальше, но находиться среди порою слишком честных, но, как оказалось, — слишком лицемерных и лживых людей было поистине невыносимо. Хотелось свободы… Хотелось вольно дышать! Его никто не держал, он никому не был совершенно ничем не обязан. Его родные остались где-то далеко и, наверняка, думать уж забыли о том, что были у них сын и дочь. Горько было думать о таком, но боль эта была застарелой, неострой, почти забытой — его семьёй стали для Радмира лишь сестра, да Айша с её отцом. Учитель и его дочь стали дороги его сердцу после всего того, что им пришлось вместе пережить, однако он не тяготился их разлукой — раз так предначертано, то нет и смысла распыляться на то, чтобы изменить это. Радмир решил начать жизнь сначала — увидеть мир и людей, что ценили бы собственную свободу. И место, которое сумело бы даровать ему покой. Положившись на собственную интуицию, юноша не заметил, как оказался на пристани, где всюду раздавались голоса иноземцев, слышались заморские говоры и смутно-знакомые песни. Тяжелый лук, от которого в первое время немело плечо, и длинный кинжал на поясе наверняка придавали ему вид слегка устрашающий, и это было даже на руку юноше — не хотелось заводить бессмысленных знакомств. А к заведомо опасному человеку не многие решатся подойти. Впрочем, один всё же решился. Здоровенный бугай угрожающе двинулся в его сторону. Он был в странной одежде — у местных рубаха всегда была с алой вышивкой, да и с длинными волосами справлялись иначе, но никак не заплетали их в к косы, подобно женщинам. Впрочем, усмехаться по этому поводу было крайне бессмысленно — мужчина был явно опасен, о чём прямо говорил боевой топор у него на поясе и почему-то знакомые символы на кожаных наплечниках. Люди с такими символами на парусах часто прибывали в его селение и выкупали продовольствие, щедро платя золотом. Непонятный дракон, как их называла Мирослава, распахнул свои крылья и угрожающе оскалил пасть, явно готовясь броситься на своего противника. Мужчина ловким для его весьма крупных габаритов движением сорвал с пояса свой топор и швырнул его в сторону Радмира. Сердце предательски ухнуло в пятки. Быстрее, чем он сам сумел опомниться, юноша уклонился с траектории полёта оружия (краем уха услышав, как то с глухим звуком воткнулось в стену какого-то строения) и в мгновение ока принял боевую стойку, готовый отражать атаку. Но на лице неожиданного противника не было ни гнева, ни удивления, ни презрения. Лишь добродушная усмешка. Вдруг, вся угроза ушла из его образа, сменившись на это само добродушие и даже некоторую приветливость. — Вижу, ты не трус, — невозмутимо заметил мужчина. — Что тебе от меня нужно? — настороженно спросил Радмир, которому, признаться, всё же было страшно, но он не показал этого. — И кто ты? — Меня зовут Риг Сверсон, и я хочу предложить тебе работу. Радмир недоверчиво уставился на своего собеседника. Какую ж работу могли предложить ему, совсем мальчишке ещё? Конечно, он слышал, что там, на севере, люди жили в гораздо более суровых условиях, и взрослели потому раньше. Но те и воинами были поголовно. — С чего ты решил, что я соглашусь? — Ты выглядишь бойцом-одиночкой, что никак не может найти своё место. Я же хочу помочь тебе. Ответ показался юноше достаточно искренним, да и не было у него причин не выслушать Рига до конца — ведь тот действительно желал лишь помочь — это, к своему немалому удивлению, Радмир ощущал ясно и чётко. — И как же ты решил мне помочь? — Мой Вождь набирает людей для своей армии. И платит щедро — обижен не будешь. — Ты из варягов? Я предупреждаю сразу — я никогда не ступал даже на палубу корабля, а потому и как управляться с ним — не имею ни малейшего понятия. — Да зачем мне моряки? Нам пехотинцы нужны, а тех, кто с парусами управится, мы всегда найти сумеем. Тем более, что научиться можно всегда. Радмир задумался. А были ли у него причины отказываться? Он ведь сам желал очутиться в новом месте. Отдаляться от сестры ещё больше не хотелось, но та ясно дала понять, что в ближайшие годы им не доведётся встретиться, а как час встречи придёт, она сумеет его разыскать. Спорить с волей Мирославы было бессмысленно и глупо — сестра всегда, как это ни печально, оказывалась в конечном итоге права. Согласиться или отказаться? Шаг навстречу неизвестности или лишённые цели скитания? К чему эти размышления и споры с самим собой? Он ведь уже давно все решил…***
Арана привели в ту самую, виденную при подлёте, деревню. Юноша совсем не боялся — он предупредил Алора о своей милой прогулке и теперь наслаждался представлением, зная, что друг рядом, что он в любой миг придёт на помощь, если что-то пойдёт не так. Меч у него отобрали. Как и кинжалы. Впрочем, это ожидаемо, и если бы сии доблестные воины так не сделали, то совсем упали бы в глазах юноши. Хотя забрать у него оружие приказала девушка, руководившая наткнувшимся на него отрядом, который, вроде, даже и не собирался этого делать. Его привели на площадь, вымощенную камнем со странно знакомыми символами по краям. Да и сама идеально круглая площадь была похожа на круг Вершины Совета, или на Круг в Зале Посвящения. От разглядывания площади Арана отвлёк голос той очаровательной девушки. — Моя Королева! — сказала она, склонив голову в полном покорности жесте. — Мы нашли в лесу этого чужака — он сдался добровольно. Королевой оказалась женщина лет тридцати с короткими светлыми волосами и зелёными глазами. Она, стоявшая в окружении шести воинов, была одета в чёрные доспехи, украшенные золотом. В ножнах на поясе покоился изогнутый изящный меч. — Хорошо, Кира, — медленно ответила Королева. Она с подозрением посмотрела на юношу и словно увидела в нём кого-то хорошо знакомого. Аран, наплевав на любые приличия, гордо посмотрел ей в глаза, нарочно заставив зрачки стать похожими на людские — не стоит раньше времени раскрывать все карты. Его привели в какое-то помещение, усадили за стол. Напротив села та самая Королева. С каких это пор правительница острова, как он понял, допрашивает простого Странника? Стоик никогда не занимался подобным — он только выслушивал доклады ответственных за подобные вопросы людей и после этого выносил свой вердикт. Зачастую, крайне печальный для пойманного. — В твоих интересах говорить только правду, юноша, — сказала Королева жестко. — Имя? Да и сам факт того, что островом правила женщина, выбивал из колеи не меньше, чем должно, — среди драконов в равной степени часто встречались вожаки обоих полов, но для людей его родного архипелага… это было крайне не свойственно. Это интриговало. И намекало, если не кричало в открытую, на то, что имеет дело он вовсе не с племенем викингов или подобным им народом. Да и внешность местных мало походит на стандарт тех же олуховцев, крупных и тяжёлых, прущих на голой силе — местные воины были стройными, и в бою, как он успел заметить, они полагались на свою гибкость и ловкость, которой, между прочим, обделены явно не были. — Аран, — ответил на вопрос королевы юноша, решив не раздражать её просто так, лишние проблемы ему точно не были нужны, своих ему с лихвой хватало. Женщина нехорошо прищурилась, встала, опираясь на руки, нависла грозной тенью над Араном. Тот лишь хмыкнул про себя — она вела себя, как кот, шипящий и выгибающий спину, желая казаться врагу больше. Но у котов тому причиной был страх. И тут тоже был страх. Королева боялась его, она знала что-то, что знать остальным не положено. — Ответь мне… Аран, — почти прорычала королева, — зачем Охотники подослали тебя сюда? — Какие к Бездне Охотники?! — вспылил Аран. Ему начало надоедать всё это. — Охотники на драконов. Юноша замер. Он долго смотрел Королеве в глаза, дав, наконец зрачкам по-драконьи сузится. Контролировать себя всегда было неимоверно трудно. А в этой ситуации — почти нереально. Так пусть хоть таким послаблением для себя он поможет себе сохранить спокойствие. Страх и непонимание в глазах этой женщины — бесценны. — Вы ошибаетесь, — жёстко сказал Аран. — Я не шпион. Я — Странник. И мог с одинаковой вероятностью выбрать для остановки любой остров в округе. Ваш остров я выбрал случайно. Королева ему не поверила. Это говорили и её выражение лица, и взгляд, и поза. Что же… На что он, в общем-то, надеялся? Он, оказавшись на её месте, тоже не поверил бы словам странного незнакомого воина, непонятным образом оказавшегося на подчиненном ему острове, который находился в состоянии войны с хитрым и многочисленным племенем. — Как же ты попал сюда, Странник? Коли никто из викингов не знает пути сюда. Тот единственный вопрос из тех, которые вообще могла задать Королева, на который он бы не нашёл ответа. Точнее, на который он бы никогда не ответил. — Вы мне всё равно не поверите, — ухмыльнулся Аран. — Что же… Я тебе действительно не верю. Но правдивость твоих слов проверят те, кого мы поклялись защищать. Ты предстанешь перед их судом, и если они тебя пощадят, то и мы отпустим. Аран с насмешкой смотрел на этих людей. Он мог в любой миг позвать на помощь любого дракона, и они бы пришли, куда бы делись, коли брат Фурии зовет? Впрочем, уповать только на помощь друга не стоило — выбираться надо было самому и Алора звать только в самом крайнем случае. Юношу привели в какое-то помещение. Это была… пещера? Да, пещера, но с аккуратными, гладкими стенами и с огромным углублением посредине, неприятно напомнившим об олуховской Арене. По размеру эта «арена» была не меньше, вот только свет здесь был только от факелов, а потому люди видели бы только тьму в дальнем конце. А в этой тени были несколько коридоров, уходящих, кажется, далеко в глубину горы. Его вывели на середину этой Арены, и только когда воины её покинули, Королева заговорила. — Ты утверждаешь, что не шпион Охотников на драконов. Вот пусть драконы и судят тебя, Странник. Из тьмы коридоров послышалось клацанье зубов и стук когтей о каменный пол. И биение пятнадцати сердец. Быстро бьются — драконы маленькие. И люди их боятся… Аран сел в позу лотоса лицом к тёмному углу и закрыл глаза. Я не угроза, — мысленно сказал Аран. Во тьме вспыхнули алые глаза. Впрочем, Аран всё равно не видел их — он уже прекрасно понял, какие именно драконы будут его судить. Я не угроза, я друг. Недоверие, насмешливость, усталость, злость… Только такие эмоции, исходящие от них, уловил Аран. Стук когтей стремительно приблизился, юношу обдало ветром. А они продолжили кружить вокруг него, то приближаясь, то отдаляясь, то замирая… Я друг. Вдруг все драконы замерли на месте, получив на то приказ от своего вожака. Аран открыл глаза, вспоминая ситуацию трёхгодичной давности — прохождение посвящения-испытания. Юноша видел в алых глазах стоящего на расстоянии вытянутой руки от него вожака Хвостоколов собственное отражение с горящими в сумраке пещеры глазами и сузившимися зрачками. Вспыхнула золотая нить новой связи. И по ней прилетела одна-единственная мысль. Друг? Юноша протянул руку и коснулся Хвостокола. За спиной полыхнуло шоком от людей. Аран усмехнулся.***
Тагуш никогда не хвастался своими достижениями. Втереться в доверие к вожаку какой-нибудь стаи — все хотели иметь в качестве козыря верную себе Фурию. Ликвидировать этого самого вожака, самому временно стать им. Напасть и разнести людское поселение. Защитить от нападения других драконов караван кораблей. И многое, многое другое… Для него это было работой. Всё во имя мира и спокойствия, всё для родной Стаи, всё для Высшего Совета. Это было нормально для любой Фурии, а особенно для тех, кто, живя далеко за пределами территории Старшей стаи или одной из Младших, подчинялся приказам Совета. Вообще, четверть всех Фурий, якобы ушедшая из Стаи, жила за её пределами и, уже не обременённая нежелательным постоянным вниманием сородичей, выполняла приказы Высшего Совета. Среди рядовых членов стаи это не разглашалось, а знавшие всегда молчали, но в давние времена провозглашённое невмешательство во внутренние дела других стай столь же давно нарушено. Вообще, существование Старшей и Младших стай является тайной для драконов, не живущих в непосредственной близости от Гнёзд Фурий, хотя о них и ходили легенды, в которые, впрочем, мало кто верил. Конечно, к сохранению тайны собственного существования Фурии сами приложили руку — пусть все думают, что они невероятно редки, что они — одиночки. Так безопаснее для Стаи. Фурии давно уже, так как все поголовно являлись Стражами, не просто вмешивались в дела других стай — многими крупными гнёздами они прямо или косвенно управляли. Иногда вмешивались и в дела людей, но, зачастую, делали это через Стражей-людей. Люди-Стражи намного более редки, чем Фурии, а потому Полный Круг без какого-либо стеснения делал из большинства таких людей своих марионеток — всё ради Стаи. Хотя изредка бывают исключения — когда сама Адэ’н берёт человека-Стража в ученики. Но так бывает крайне редко — несколько раз за последнее тысячелетие. Обычно таких людей долго вычисляли, насильно забирали, стараясь успеть раньше Дневных, намерения которых оставались совершенно непонятны, и отдавали в монастырь Атин’Туур, где им устраивали качественную промывку мозгов и после которого они уже готовы на добровольной основе сотрудничать с Фуриями, смотрели на них, как на высших созданий и совершенно ни на что не способны, кроме как исполнять волю Совета. Вот только откуда-то в гнезде появился мальчишка-Страж, пришедший сам. Добровольно. И смотревший на Высший Совет не со страхом, а с восхищением. Но не потому, что это были драконы, а потому, что он знал, на что эти Фурии были способны. Но это не самое главное. Фурия назвал этого человека братом. Дракон признал его достойным. Дал ему имя и принял имя от него. Умер за него. На этого мальчишку уже нельзя было смотреть, как на тех жалких людей, принесённых в Гнездо ранее. На него надо было смотреть, как на равного. И, самое страшное, Тагуш хотел смотреть на этого человека, как на равного Фуриям. Ещё только впервые увидев этого человека, Арана, Тагуш понял, что хочет ему помогать. И когда узнал, что среди десятка Фурий выбирают двух, которые должны отправиться туда, откуда прибыл этот человек, и разобраться с происходящим там беспорядком, он вызвался без раздумий. А когда вторым добровольцем оказалась Клома, он даже не удивился. Да, Тагуш никогда не хвастался своими достижениями… Но это не значит, что он сам перестал удивляться собственным успехам. И не только успехам. Влившись в стаю Красной Смерти, он понял, что ни черта до этого на самом деле не видел, и весь его хвалёный опыт не стоил и сломанной чешуйки. Теперь он понял, почему у Арана был такой печальный, чуть обречённый взгляд. Живя рядом с таким драконом, просто невозможно смотреть иначе. Страшная истина — он, Тагуш, занял место, когда-то занимаемое Беззубиком. Теперь, отправляясь в очередной налёт, он не просто выполнял приказ Королевы — подчиняться ей, в свою очередь, было приказано самой Адэ’н, но только когда приказы Красной Смерти не встают поперёк интересов Стаи — он делал то, от чего хватило духу отказаться Арану. Он не стал мстить. Но не простил. И теперь Тагуш мстил за своего гораздо более опытного собрата, убитого коварными людишками. Да, по сути, в том, что была развязана эта война, конкретно эти люди не были виноваты, но… люди ведь поддерживали пламя войны, сами не давали ему угаснуть. Фурии всегда мстят за смерть своих. И Тагуш отомстил. Почти. Узнать, кто именно участвовал в убийстве Беззубика, было не так уж и сложно. Намного сложнее было во время налёта найти их и убить — желательно так, чтобы они помучились, как мучился его собрат. И при этом самому не попасться. Очень упрощало задачу то, что люди этого острова уже видели Фурию, — не нужно было лишний раз скрываться. Тагуш убивал показательно — чтобы люди видели, что бывает с теми, кто перешёл дорогу таким, как он. Он вообще не церемонился с людьми, хотя Беззубик берёг их почему-то и никогда не стрелял на поражение, люди гибли попутно, но он не выбивал их намеренно. Люди видели, что Фурия вернулась, и ещё больше боялись. Что же, они сами виноваты в собственных бедах. Тагуш был в этом уверен.***
— Может, теперь уж расскажешь о том, кто ты? — устало спросила Королева. Она и Аран сидели в просторном зале. Женщина не нашла ничего лучше, чем накормить своего гостя, — теперь именно гостя, не пленника! — а заодно и его друга. Алор улёгся на пол рядом с Араном и с видом довольного жизнью кота, наевшегося хозяйской сметаны, — рыбы, вообще-то, — наблюдал за диалогом людей из-под прикрытых век. — Сперва скажите, кто вы, Королева. Юноша, когда по-настоящему понял, почему именно его так неласково приняли, понимающе улыбнулся и сказал, что обиды не держит. Он сам бы поступил подобным образом, так что же обижаться за это на других? Сложнее было поверить в то, что на его родном архипелаге есть племена, не воюющие с драконами! — Моё имя Мала, Аран, — грустно улыбнулась женщина. — Мой народ — Драконьи Защитники. Издавна Великий Заступник хранит нас, а мы в ответ оберегаем драконов. Основателем племени Защитников был Тероч Мудрый, мой прямой предок. Говорят, он мог общаться с драконами. — Он был Стражем?! А вот это было неожиданностью. И даже не сам факт того, что основатель племени был Стражем. О, вот это он как раз таки прекрасно понимал и принимал. Неприятнее было то, что раз племя создано Стражем, значит, о нём должно быть хорошо известно Фуриям, но при этом, даже зная, что Аран держал путь сюда, Адэ’н ему не рассказала. — Видимо. Так кто же ты? — Ей можно верить, Аран. Разведчики Фурий докладывали об этом племени. Ну, они адекватнее, чем племя Ритта. Ох, Алор только подтвердил подозрения Арана, хоть дракон этого и не понял. Впрочем, может, это он слишком молод, чтобы понять? — Ей можно всё рассказать? — Да, и тогда ты получишь могущественного союзника среди людей, — ответил Алор. А вот это уже было хорошо. Союзники нужны всегда. Союзники драконов среди людей — тем более. — Как я и говорил, я — Аран. Ученик Адэ’н, Старейшины Старшего Гнезда Ночных Фурий, брат Ночной Фурии Беззубика. Мала замерла, посмотрела в глаза, хотя до этого всё-таки старалась избегать этого. Боялась? — Многообещающее имя… Ты можешь говорить с драконами? Её интересовало только это? — Да. Я тоже Страж. Это имя мне дал Беззубик, — эти слова дались ему не так-то просто. — А имя, которое я носил до этого, теперь и вовсе не вспоминает никто. Захотелось грустно улыбнуться — сердце захлестнула волна светлой печали. — Ты отрёкся от прошлой жизни? — понимающе кивнула Мала. — Вроде того, — уклончиво ответил Аран. — Однажды мне пришлось выбирать — дракон, ставший мне братом, или родное племя, которое дракона бы убило. Я выбрал Беззубика, но его всё равно убили. И того, кем я был, тоже убили. А родом я с острова Олух… Что-то изменилось во взгляде королевы. Женщина прищурилась и стала по-новому оглядывать его, словно сравнивая с кем-то. — Олух? У их вождя несколько лет назад погиб сын… Так это ты? — Да. Женщина на это лишь хитро улыбнулась. — А ты знаешь, что твой отец женился и обзавелся новыми детишками? — Что?!***
Весь следующий месяц Аран и Алор перелетали с одного острова на другой, знакомясь всё с новыми и новыми стаями. Юноша в зародыше задавил желание слетать на Олух, посмотреть на некогда родных ему людей. Он понимал, что ещё не готов, наворотит глупостей… Тем более возле Олуха, за Проклятым проливом, работала некая группа Фурий, выполнявшая задание Совета, и его появление могло помешать им в исполнении воли Полного Круга. Но чем больше драконов Аран видел, тем больше приходил в ужас — они слишком походили на людей. И проблемы у них были те же. — Алор! Я не могу более на это смотреть! — с отчаянием сказал юноша. — Драконы живут маленькими стаями, грызутся между собой, сражаются и убивают друг друга в борьбе за территории! Но ведь можно всем вместе охотиться, всем вместе защищать потомство! — Так в чем вопрос? Собирай стаи в одну да возглавь её. Алор не видел в сложившейся ситуации проблемы, что до бесконечности удивляло Арана. — Ты так говоришь, словно это донельзя просто. Слегка насмешливый, слегка раздраженный взгляд стал ему ответом. Ему показалось, или дракон сейчас хмыкнул? — Но это так и есть. Просто, но только для того, за чьей спиной поддержка Старшей Стаи и Адэ’н лично. Для простого человека собрать и возглавить драконью стаю — самоубийственно, для простого дракона — глупо и недальновидно, ибо ему позволят собрать стаю и убьют, заняв его место. Позволить талантливому лидеру собрать людей вместе, организовать их, а потом убрать его, заняв освободившееся место? Как знакомо! — Ты сейчас словно людей описал, — горько прошептал в пространство Аран. — Мы слишком с ними похожи, чтобы жить мирно. Среди драконов встречаются всякие — и плохие, и хорошие, эгоистичные и альтруистичные, жестокие и милосердные, но только у людей это считается нормой. У драконов деспотов свергают — никто не хочет бояться за своих детей и за собственное завтра. Люди молчали, потому что боялись. А драконы из-за страха боролись… Хоть какое-то отличие, пусть и не всегда, к великому сожалению, работающее. — То есть ты предлагаешь собрать стаи в единое Гнездо, возглавить его и… что дальше-то? Действительно просто. Как и все гениальное. Было бы всё так легко на практике… — Жить. Просто жить, стараясь изо всех сил прекратить войну, наладить отношения с соседними гнездами, минимизировать контакты с людьми, коли те не хотят мира. — Хороший план. Жаль, что ни один план не переживает столкновения с реальностью. — Это-то да… Но сама идея тебя устраивает? Аран задумался. С одной стороны, перспектива оказаться ответственным за такое большое количество разумных — а в том, что стаю надо создавать большой изначально, он был уверен — несколько пугала. Что если он не оправдает возложенных на него надежд? С другой стороны, если не он, то кто? Если только Алор… Но собрать стаи в одну надо — не дело это, когда драконы убивают друг друга, тем более, если этого можно избежать. — Почему бы и нет? — Только надо будет найти остров для себя… И в Старшее Гнездо вернуться всё равно придётся — для отчета. Но это после, сначала собрать стаю и утрясти все проблемы с этим связанные. В том, что эти проблемы возникнут, никто из них не сомневался. — Что бы я без тебя делал? — Сидел бы на камушках Чёрных Гор и смотрел бы в голубую даль, ибо никак бы выбраться из гнезда не сумел бы, пока кто-нибудь из молодого поколения не пошел бы Великое Странствие.***
— Клома, я так больше не могу! Я схожу с ума! Я еле могу сопротивляться её зову… Рано или поздно она меня сломает, и тогда… Мне страшно представить, что будет в этом случае. Тагуш, сумевший на время вырваться из-под контроля Красной Смерти, прилетевший в давно знакомое место, жаловался своей давней подруге, боевому товарищу, а в данном случае, ещё и напарнику. Дракон действительно медленно сходил с ума, по его наблюдениям — он стал более агрессивен, с большей тщательностью выполнял приказы Королевы, особенно при налётах на людские острова. А главное, он начал задумываться на недопустимые для Фурий темы. Тагуша совершенно не пугала перспектива собственной гибели. Даже если придется сгинуть мучительно. В конце концов он — Ночная Фурия, Страж, а значит, кому, как не ему, знать о перерождениях и Великом Пути Души? Но он до дрожи боялся, что, сломавшись перед волей Красной Смерти, даже если и не расскажет о собственной цели, то в определённый миг, сам того не понимая, навредит своим собратьям. Тагуш прекрасно знал, что всех не спасти, но когда это касалось Фурий, он не собирался просто мириться с этим. И если есть возможность уберечь — он ей воспользуется. Но особо пугала Тагуша перспектива не завершить свою месть — в гибели Беззубика в первую очередь, на самом деле, виновата именно Красная Смерть, а люди — просто исполнители. Ведь кто заставлял этих самых людишек убивать? Кто? Дракон прекрасно знал, что у него не хватит ни сил, ни знаний для того, чтобы убить Королеву. Не свергнуть — именно убить. И именно поэтому он подготовит почву для тех, кто сможет. И он пойдет за тем, кто сможет. До конца. — Ты сумеешь сдержать себя, Тагуш, — ответила Клома, с жалостью смотревшая на своего друга. — В первый раз, что ли, проделываем подобную схему? Всё будет хорошо, Адэ’н уже выбрала кандидата. Юный Страж, один из сильнейших учеников Адэ’н — вот как описала его Старейшина. Клома верила ей. Верила, что они не просто так творят здесь страшные вещи, что это спасёт тысячи жизней. Так просто убивать десятки людей, зная, что это спасёт сотни и тысячи. Так просто отправлять в один конец сотни драконов — ведь это спасёт сотни тысяч других. Так просто найти оправдания своим деяниям, и, принимая разумом эти доводы, сердцем она чувствовала неправильность происходящего. Вот только выбора не было. И не будет. — А он справится? Воля Красной Смерти необычайна — она просто сломала всех драконов, они не могут жить без вожака. Они боятся её до такой степени, что не могут сбежать — знают, что в таком случае их найдут и убьют… Горечь в словах друга, его отчаяние говорили намного красноречивее самих слов. Не столь многое способно по-настоящему напугать Фурию. Вот так — до дрожи, до загнанности во взгляде жёлтых глаз… А Красная Смерть сумела. — Чтобы тайны Гнезда тайнами и остались? — Да. Королева догадывается о существовании единой стаи Фурий, но и не подозревает о том, насколько мы многочисленны и насколько у нас всё чётко организованно. Однако она боится. И что-то подозревает. А это уже было плохо. Очень. Нельзя, чтобы Королева догадалась о готовящемся против неё заговоре, — могли пострадать невинные, а драконы её стаи позавидуют своему нынешнему положению. Если она догадается, значит, что все жертвы были напрасными. Брать грех на душу просто, когда знаешь, что это спасёт кого-то. Но легко ли жить, зная, что их благие намерения стали причиной гибели стольких невинных, которых они поклялись защищать? — Недолго осталось… Тагуш ничего не ответил, лишь глянул с тоской на восток.***
Ещё около месяца шли поиски подходящего для основания нового Гнезда острова. В этом Аран полностью положился на интуицию и опыт Алора — в конце концов тот был старше почти вдвое, и видел за свою ещё короткую по драконьим меркам жизнь немало. Из дюжины достаточно крупных и не населённых людьми островов существование только трёх было тайной от Охотников, а остальные, населённые относительно крупными стаями, были достаточно часто посещаемы этими крайне неприятными личностями. Параллельно с поисками острова Аран вплотную занялся сбором информации об этих Охотниках на драконов. Их немногочисленные спасшиеся жертвы с великой неохотой рассказывали о них, не желая вспоминать переломный момент в собственной жизни, — однажды запертый в клетке дракон, если его сумели сломать, прежним не будет. Да и с людьми также… — Этот остров подходит? — задумчиво спросил Аран после осмотра последнего, случайно обнаруженного острова. — По сравнению с предыдущими вариантами — идеал. Ох! Конечно, идеал — о нём неизвестно даже Мале, чего уж говорить о викингах, здесь есть горы и густой лес, небольшая река и даже озерцо. — Хорошо… Тогда нарекаю его… Драконьим Краем. Алор словно усмехнулся. Но взгляд его говорил о том, что название для острова он одобрил. Вот и хорошо. — Замечательно. Теперь можно и стаю для него искать. А то ты прав — нечего собратьям драться меж собой за клочки земли. Им нужен лидер. Который будет требовать от стаи выкладываться полностью и ещё чуть-чуть, и сам будет готов голову сложить за своё Гнездо. — Но почему ты хочешь, чтобы Вожаком был я? — всё-таки задал волновавший его столько времени вопрос Аран. — А мне это и даром не надо — зачем мне лишняя ответственность? Тем более, я же буду твоим советником. Да и на человека, бесстрашно стоящего рядом с Фурией будут смотреть с явно большим восхищением, чем на Фурию, оседланную человеком.