Soulmate Story Collection

Тобирама начал размеренно поглаживать свои топорщащиеся волосы, еле прикрывающие кончики ушей: привычка, выработанная с восемнадцати лет, с того момента, когда его тело перестало расти или вообще когда-либо меняться. И если бы его спросили, сколько ему, он без запинки ответил бы — восемнадцать и осталось, будто всё ещё подросток. Он не менялся на протяжении последних восемнадцати лет, а эта привычка, — пытаться пригладить волосы так, чтобы торчали хоть не настолько сильно — всегда неминуемо означала некую его нервозность по поводу чего-то. Иногда это было из-за очередной дурацкой выходки брата. Иногда из-за патруля, что не возвращался вот уже третий день с момента, когда должен был. В данный момент это было напряженное ожидание кое-чего, непосредственной частью чего он должен был бы быть. Хаширама сбоку полуобернулся, заметил нервные подергивания волос брата, улыбнулся своим мыслям, но ничего не сказал. Старший находился в состоянии «стазиса» всего два года, а потом снова стал расти, даже не смотря на то, что впервые пообщался со своим соулментом несколькими годами позже. Тобирама им иногда завидовал. Наверняка было приятно иметь кого-то, схожего с Мито, кто так же встречал с миссии или укладывал спать. Сам же Тобирама ждал своего «особенного» уже очень, очень долго. Часто ему казалось, что он никогда не встретит соула, даже если вдруг однажды снова начнёт расти. По крайней мере Тобирама знал наверняка: снова начавшийся рост мог значить либо то, что соул достиг восемнадцати, либо его смерть до назначенного времени. В очередной раз зарываясь в короткие колючки волос, его внезапно отвлёк Хаширама, что перехватил его бледную руку своей лапищей и дружески сжал. — Всё будет хорошо, братец, — пытался заверить он. Тобирама вздохнул, скрещивая руки на груди. — Я должен был быть здесь последние месяцы их тренировок, — проворчал он наверняка уже в десятитысячный раз в своей жизни. Он всё ещё был одет в ту самую одежду, в которой вернулся в деревню всего несколько часов назад. Дорожная пыль прилипла к каждому возможному миллиметру его тела и он не мог дождаться момента, когда примет ванну. — Ты нужен был мне в стране Молний. — повторил Хаширама свои же слова из их прошлого разговора. — Мы были в деликатной ситуации и мне нужен был кто-то с подвешенным языком и хорошей дипломатией. Я люблю Мадару как часть семьи, но он не может быть хорошим дипломатом, не соглашаясь с решительно каждым словом собеседника. Тобирама оскорблённо забормотал: — У меня даже не было шанса увидеть их перед тем как это началось. Никому из них не смог пожелать удачи. Хаширама только улыбнулся во второй раз. — Они и сами знают, что ты желаешь им только лучшего, — просто сказал он. Тобирама снова вздохнул. Две команды генинов так сильно выросли с момента их первой тренировки. Сегодня они впервые сдавали экзамен на джонина и он был уверен, что почти все сдадут. Возможно, Данзо стоило бы отступиться в этот раз. У этого парня были кое-какие немного нездоровые идеи, с которыми Тобирама определенно собирался что-то сделать, пока его ученик не был официально объявлен полностью независимым. С другой стороны, он был полностью уверен в Хирузене и Кагами. Если ни один из них не сдаст экзамен, он будет намерен выслушать подробные объяснения такого решения. Экзамен был приватным в отличие от экзамена на звание чуунина. Как их учителю, ему было позволено присутствовать там, но он явился слишком поздно. Единственное, что ему оставалось, так это сидеть и ждать, пока шесть его учеников сами не выйдут и не скажут результаты. Он неосознанно затеребил волосы снова и понял это только когда Хаширама снова убрал его руку своей. Он одарил брата раздражённым взглядом, потому что он так и не убрал ладонь, а затем приподнял бровь, заметив внезапное удивление и в испытующем взгляде Хаширамы. — Что? — прорычал он. Хаширама чуть дернул головой назад как обескураженный любопытством щенок. — Брат… твои волосы отросли? — он отпустил чужую руку, давая возможность младшему Сенджу зарыться в свои серебристые волосы. Тобирама уставился на брата как на сумасшедшего, перед тем как прошипеть: — Это смехотворно, они не росли с моего восемнадцатилетия. — и нахмурился, когда Хаширама только придвинулся поближе и заинтересованно осмотрел его волосы. — Я серьёзно, Тобирама. Они выглядят длиннее! — Ты не был серьёзен ни дня своей жизни. — пробормотал он отсутствующе, дернул несколько локонов и пристально в них всмотрелся. Стали ли они действительно длиннее? В тот момент ему было всё равно на то, как глупо он будет выглядеть в этот момент, но он просто прижал локон к носу и растянул, точно помня, какой он должен быть длины и сравнивая. Его сердце пропустило удар, когда он осознал, что Хаширама оказался прав. — Они стали длиннее, — выдохнул он. — Мои волосы снова растут. Оба брата уставились друг на друга, оба с поднятыми от удивления бровями. Тобирама проживал свой тридцать шестой год и только сейчас возобновил приостановленный рост. Его соулмент наконец достиг нужного возраста? — Знаешь ли ты кого-то, кто недавно стал восемнадцатилетним? — поинтересовался Хаширама с широченной улыбкой на лице. Тобирама сглотнул, глаза его расширились от тревоги. — Двое моих учеников. — прошептал он. — У двоих из них были дни рождения пока меня не было. Он внезапно будто забыл как дышать. Хаширама крепко обнял его за плечи, пока младший Сенджу пытался осмыслить произошедшее. Тобирама ждал своего соулмента так долго. Сама эта идея была одновременно и оживляющей изнутри, и нервирующей. Он был полностью не подготовлен. Он не знал ни как флиртовать, ни как правильно встречаться к кем-либо. Он не имел ни малейшего представления, как избегать тупиков в отношениях и всех этих неловких моментов. Единственным примером для него были брат с Мито, но их отношения нормальными назвать было никак нельзя. Хаширама являлся одним из самых могущественных шиноби пяти стран, но при этом он буквально ел у Мито с рук и изредка чуть ли не падал перед ней на колени. Перспектива, что это мог быть ещё и его ученик, внезапно вызвала только больше беспокойства. Только одна была девушкой. Но он не думал, что был предназначен судьбой именно Кохару. Он с удовольствием проводил с ней время как с ученицей, но он был уверен, что они не смогут дополнять друг друга в романтическом смысле. Успокаивая себя мысленно, Тобирама глубоко вздохнул, понимая, что пока ему в любом случае оставалось только ждать. Прошёл ещё час, пока последний участник не закончил все задания. Хаширама оставил его одного в одиночестве, давая возможность успокоится наедине с собой. Никто извне не имел ни малейшего представления о том, какого рода были задания, и он с нетерпением ожидал, когда они выйдут и расскажут, что они делали для подтверждения своего статуса элитных шиноби. Наконец, двери распахнулись и подростки повалили наружу, и Тобирама начал снова теребить кончики волос, совершенно не осознавая этого нервного движения. Первым его вышедшим учеником был Хирузен, на его лице красовалась широкая ухмылка. Тобирама ответил скоромной улыбкой. — Молодец. — сказал он, даже не нуждаясь в словах подтверждения. Хирузен кивнул с уважением. — Всё благодаря вам, сенсей. Мы не зашли бы так далеко без вашей помощи. — Чертовски верно! — подтвердил Торифу невероятно гордо, держа в руке вездесущий пакетик с бутербродами. — Зацените, сенсей! Мы теперь джонины! — Да, я вижу. — подтвердил Сенджу, косо наблюдая за тем как другие ученики проходят мимо. Он поднял взгляд на только что подошедшего Данзо, как раз остановившегося достаточно близко, чтобы услышать его раздражённое ворчание. — Что-то с вами не так, сенсей. — Это не было удивительным. Из их всех Данзо всегда был самым наблюдательным. Его глаз всегда был намётан на самые мелкие, вроде ничего не значащие, детали. — Ваши волосы стали немного длиннее. До того как Тобирама смог бы ответить, Торифу оскалил зубы и начал глумится. — Не будь таким глупым, волосы сенсея не могут расти. — он закатил глаза, но его оттолкнула в сторону Кохару, внезапно пробившая себе путь между парнями. — Вообще-то может, если его соулмент достиг восемнадцати. — напомнила она. Все резко замерли и одарили её странными взглядами. Кохару прочистила горло и только после этого осмелилась одарить своего учителя взглядом. Это стало их общим облегчением, когда оба в секунду поняли: они не являются соулментами друг другу. Они оба были уже взрослыми людьми и поняли это моментально. Кохару опустила плечи, облегченно вздыхая. Тобирама повторил этот жест, качнув головой и давая этим понять другим ученикам, что они не являются соулами. Лучше было оставить их отношения на уровне учителя и ученицы. Они никогда не стали бы ближе. Толпа расступилась и пропустила к их небольшой группе ещё двоих. Кагами шёл бок о бок с Хомурой, премило улыбаясь чему-то своему. Хомура выглядел так, словно не мог отдышаться от какой-то шутки. Выглядели оба так, словно использовали огненное дзюцу в закрытом чулане, пока находились там сами — такие же взлохмаченные и эмоциональные. — Ох, сдача экзамена на джонина или же нет, но я ни за что не хотел бы вновь злить надзирателя Огаву. Это было невероятно близко к скандалу! — тараторил Кагами, а затем помахал головой по сторонам в поисках команды и наконец встретился с ними взглядами в толпе. — Что? Я не хотел его бесить. — начал оправдываться он. Большинство только покачало головами. Кохару же с виду непринужденно улыбнулась. — Угадай что, Кагами? Сенсей снова начал расти! — заворковала она. — Разве не у тебя недавно был день рождения? Кагами только пожал плечами, отвечая: — Ну, да, пару месяцев назад, но я сомневаюсь, что это имеет хоть какое-то отношение к состоянию сенсея. Кстати, сенсей, поздравляю! Вы уже узнали, кто это? — он наконец поднял взгляд, встречаясь глазами с Тобирамой впервые за долгое время. Сенджу резко ощутил, словно что-то достигло чего-то очень сокровенного, чего-то глубоко внутри, и вышвырнуло наружу. Вышвырнуло в сторону Кагами. Они уставились друг на друга с изумлением во взгляде. Тобирама задумался, почему даже не принял такой исход в учёт. Скорее всего потому что Кагами был мужчиной как и он сам, а такие пары не были сильно распространенны. Это периодически случалось, но предполагали, что соулменты должны подходить друг другу идеально даже по полу, обеспечивая максимальную продуктивность отношений. Тобирама всегда тайно считал всё это сраными предрассудками и бзиками. Соулменты существовали для любви. И его соулмент был его учеником. — О, кажется, только что нашёл. — обронил кто-то из команд. Кажется, это мог быть и его голос, но он не помнил, что говорил что-либо. — Я знала это! — радостно воскликнула Кохару, пока кто-то вокруг начал тихо вздыхать. Тобирама с Кагами продолжали смотреть друг другу в глаза, пока Торифу не положил им ладони на плечи и по-дружески хлопнул. — Чуваки, это немножко личное, давайте оставим их наедине! — и на этих словах их с Кагами дружно запихнули внутрь одного из пустых классов, откуда уже давно вышли все студенты. Дверь захлопнулась за их спинами и Тобирама обнаружил себя в одной комнате с Кагами Учихой, своим соулментом, которого искал всю жизнь. Он не имел ни единого представления, что говорить. Или что делать. Он замер, подмечая о Кагами всё то, что как-то пропускал из виду до этого, но теперь был не намерен упускать. Как и все в его клане, Кагами имел тёмные, насыщенно-чёрные волосы и глаза подстать. Кончики волос немного вились и явно были кудрявыми, а когда он бежал они задорно подскакивали. Тобирама был уверен, что если он залезет в них пятернёй и поерошит, они вернуться в прежнюю позицию и будут стоять торчком пуще прежнего. Его прическа тоже имела схожий вид, полностью отличный, в любом случае, от любого в его собственном роду, как и совершенно несвойственный Сенджу цвет глаз. Кагами был среднего роста, будучи на несколько дюймов ниже Тобирамы, как раз настолько низко, чтобы Сенджу мог прижать его поближе и уложить подбородок на его макушку. Тобирама сглотнул, внезапно представив эту картину. — Вы разочарованы, сенсей? — приглушённый голос Кагами вернул его к реальности. — Разочарован? — повторил он немного потрясённо. — Нет. Просто сильно удивлён. — внезапная мысль пронеслась в его голове и он затеребил волосы, выказывая волнение. — А ты? Кагами неистово затряс головой по сторонам, отрицая. — Нет! То есть… ох, ладно… Обещаете, что не засмеётесь? — Тобирама только кивнул на это. — Ну, я, типо, запал на вас ещё с подросткового возраста. Я даже считал какое-то время, что вы и есть мой соулмент, просто всё ещё ждёте, когда мне исполнится восемнадцать. И то, что вы им по факту и являетесь… просто вау. Тобирама уставился на него, теперь ещё более неуверенный в том, что именно стоит сказать. Кагами одарил его застенчивой улыбкой и пожал плечами, совершенно не раскаиваясь и будто светясь от счастья наконец исполнившейся мечты. Сенджу не был уверен в том, как правильно реагировать на такое проявление привязанности. Он никогда не чувствовал себя желанным. Его всегда описывали как «странного», а сам себя он характеризовал как «холодного» и «отчужденного». Видимо, вселенная знала, что делала, соединяя его с парнем, что видел что-то большее, чем эту холодность. — Я, если честно, не совсем уверен в том, что именно стоит сейчас делать. — признался он наконец искусственно приглушённым голосом. Это было действительно сложно признать. Он привык быть учителем, лидером. Теперь же нужно было переучиваться видеть в Кагами партнера, равного себе во всём. Когда Кагами внезапно улыбнулся, он отметил про себя, что это выглядело красиво. Он никогда раньше не замечал этой детали. — Что ж, я знаю кое-что, что мы можем попробовать, — предложил Кагами. Тобирама издал странный удивленный звук, скорее всего непроизвольно. Вместо ответа Кагами в секунду преодолел разделяющие их полметра, впившись в губы страстным поцелуем, растянув момент как раз настолько, чтобы ощущалось всё одновременно и мягко, и не очень-то коротко и спонтанно. Когда ученик отстранился, Тобирама смотрел на него потупившимся, особо не осознанным взглядом, не соображая почти ничего. К своему ужасу он мог чувствовать как с отвратительно-сумасшедшей скоростью краснеют его щёки. Он не краснел ещё с пубертата, когда он однажды обнаружил стопку взрослых журналов брата. — О боже, сенсей! — взвизгнул как девчонка Кагами, видя пунцовый цвет на щеках Сенджу. — Не целуй меня, одновременно зовя своим учителем! — чуть ли не прорычал Тобирама, по привычке переходя к пассивной агрессии в попытке скрыть эмоции. Давно привыкнув к этому, Кагами только ухмыльнулся и прильнул ближе, напрашиваясь на повторный поцелуй. Тобирама издал странный приглушённый звук, в этот раз отвечая на поцелуй, а в конечном итоге Кагами тихо гортанно стонал ему в губы. В этот раз, отстраняясь, щёки обоих горели ярко-алым. И только отчасти из-за смущения. Кагами прочистил горло и спросил спустя неловкую паузу: — Так, как мне называть вас теперь? — и голос всё ещё был немного хрипловатым. Тобирама перевалился с одной ноги на другую, неловко мнясь впервые в жизни. — По имени, разумеется, — пробормотал он задумчиво. А затем увидел, как странная, мрачная и предвкушающая что-то явно нехорошее ухмылка медленно расползлась по лицу ученика. — Я всегда звал вас Тобирамой в своих мечтах, — ответил он. Сенджу раскрыл от изумления рот, бессвязно бормоча что-то себе под нос и не имея никакой возможности связать мысли воедино. Он никогда не представлял себе, что будет так ошарашен подобным. И, конечно же, его язык так предательски протараторил ещё до того, как он успел осмыслить эти слова: — О чём же ещё ты мечтал? Предвкушающе-загадочный блеск темных глаз Кагами заставил его пожалеть о заданном вопросе. О, он точно о нём пожалеет.