Рай для космонавтов

Боли вдруг не стало, словно ее кто-то выключил, как электрическую лампочку. Вместе с ней пропал и равномерный писк гудящего где-то рядом аппарата. Даже мелькнула мысль, что именно этот аппарат и вызывал ту страшную боль, сковывающую сознание и заглушающую все остальные ощущения. Вместо этого тело как будто наполнилось легкостью и... невесомостью. Такая невесомость возможна только в космосе, когда ракета прорывает не желающую ее отпускать атмосферу, и корабль выходит на орбиту. Но там нет такой тишины. Все равно работают все системы, двигатели. Есть помехи в шлемофоне. Сейчас же была абсолютная тишина. Нулевая. И от этого становилось страшно. Состояние, близкое к панике, едва ли было приятнее той боли, что заставляла сознание гореть огнем еще мгновение назад. И хотя от непонимания происходящего хотелось кричать, он заставил себя сдержаться и начать мыслить логически. Впрочем, ход мыслей дошел только до осознания, что он сейчас явно не в космическом корабле. Иначе был бы шум. - Павел... Услышав этот голос, Беляев резко обернулся. - Володя? Ты? - Я, - Комаров подошел ближе, остановившись всего в паре шагов. - Ты мне снишься? В голосе мелькнула надежда. Отнимать ее было больно, но врать Владимир не мог. - Нет. - Мираж? Галлюцинации? - Нет, Паш. Ты... - Умер. Даже не вопрос. Констатация факта, который хотелось отрицать до последнего. И боль в глазах. - Павел, - Комаров вздохнул. - Понимаешь... - Понимаю, - сухо и тихо. - Я не справился. Беляев никогда не позволял себе эмоции при людях. Даже друзья видели его или серьезным, погруженным в работу, или мягко улыбающимся. Но никогда - рассерженным, никогда - раздраженным. И никогда - отчаявшимся. Даже тогда, в космическом корабле, потерявшем ориентацию, он не поддался панике. Даже в заснеженной тайге он не опустил руки. Даже когда ему сообщили, что разбился Володя, он не потерял самообладания. Даже когда погиб Юра, он держался. А сейчас... Сейчас держаться не было смысла. Павел молча сел, притянув к груди колени и опустив голову. Паника отступила. На ее место пришла безумная тоска. И чувство вины. Он не справился. Не смог взять эту высоту, не сдал экзамен, не оправдал надежду самых близких... Подвел Таню, девочек. Алексея. Всех ребят из отряда, кто переживал за него, кто верил, что он еще вернется в строй. Не вернется. Он причинил им боль. Они будут плакать. И Таня, и дочки. И Алексей. В их слезах, в их боли будет виноват только он. Потому что он - не справился. - Павел, - Володя присел рядом и легко коснулся рукой плеча друга. Но тот не отреагировал. - Паша? И снова тишина в ответ. Комаров снова вздохнул. Он прекрасно понимал, что принять факт собственной смерти не так и легко. Потому и решил поговорить с другом наедине, что-то объяснить, утешить, помочь. - Павел Иваныч, - снова позвал он. - Алмаз. На позывной Беляев отреагировал скорее по привычке, чем из желания общаться. Но все же глаза поднял и посмотрел на Комарова. К чувству вины перед женой и друзьями добавился еще и стыд перед Володей. Раскис, как девчонка. Позволил себе слабость. А ведь Володя пришел сюда ради него. Мог бы и не приходить. - Извини, Володя, - чуть хрипло сказал Павел. - Наверное, я должен был что-то сказать... Не думаю, что "рад видеть" подходящие слова, но... Я скучал по тебе. Правда. Комаров невесело улыбнулся. Павел всегда думал только о других, а не о себе. Даже сейчас остался верен этой привычке. - Я тоже скучал, Паш. Но надеялся, что встречу тебя не так скоро. И, Павел... Поговори со мной. Станет легче. - Да? - Беляев отвел глаза. - Возможно. - Что значит "не справился"? - спросил Комаров. - Паш, не накручивай лишнего. Не бери на себя то, что не в твоих силах. - Я должен был справиться, - глухо и упрямо ответил Павел. - И не справился. - С болезнью? Паш, это невозможно, - Владимир легко приобнял друга за плечи. - Ты столько раз доказывал, что человек сильнее машины. И сложные полеты были, и ручная посадка из космоса. Ты вернул на Землю аварийный космический корабль, когда никто даже не думал, что такое возможно. А я? Мой корабль оказался сильнее меня. Значит ли это, что я плохой космонавт? Или плохой летчик? - Конечно, нет! Зачем ты так говоришь. Ты сделал все, что мог. - И ты сделал, что мог. Теперь тебе нужно просто принять это. Павел молчал несколько минут, осмысливая слова Владимира. Мысли были тяжелыми, болезненными. Но Володя все еще был рядом, искренне хотел помочь, и отказываться сейчас от его заботы и внимания было бы не по-товарищески. - Где мы? - спросил наконец Беляев, мельком осмотревшись. Небо над ними было черным, но совсем не страшным. Скорее теплым и манящим, как из иллюминатора корабля. - На Луне, - улыбнулся Комаров и повторил, увидев непонимание в глазах Павла: - Рай для космонавтов на Луне. Мы же все мечтали здесь оказаться. - Это Луна? А... Юра тоже здесь? - И Юра, - кивнул Владимир, - и Валя, и Гриша. Рвались к тебе, но я их остановил. Готов к встрече? - Не знаю, - честно ответил Павел. - Боюсь сорваться. - Не бойся, - мягко сказал Комаров. - Ты еще хорошо держишься. Даже завидую. Я таким спокойным не был. И Юра тоже. Все рвался назад, не мог поверить, что это невозможно. - Невозможно? Даже... на пару секунд? Даже на мгновение? Владимир покачал головой. - Нет. И ты сам скоро поймешь, почему. Сам не захочешь часто "возвращаться" даже в снах. - Я понимаю. - Не бойся. Они тебя не забудут. И всегда будут чувствовать, что ты рядом. Что ты смотришь на них. Подсказываешь, помогаешь. Только сейчас тебе лучше не смотреть. Поверь мне, Паша, лучше не надо. - Хорошо. Павел послушно кивнул, понимая, что Володя плохого не посоветует. Но что делать дальше, не знал. И спрашивать было неудобно. Он и так ругал себя за свою слабость и растерянность. Комаров и сам все понял. - Идем к ребятам, - сказал он, поднимаясь и протягивая Павлу руку. - Юра ждет. Валя с Гришей тоже. - Идем. Только... - Что? - Комаров посмотрел Павлу в глаза. - Будь рядом. Мне так легче. - Конечно, - пообещал Володя, тепло улыбнувшись. - Я буду рядом.