***
Ровно в шесть Кейт уже стояла на пороге указанного дома, нетерпеливо звоня в дверь и подпрыгивая на месте от холода. — Я открою, — раздался голос Мэри изнутри, после чего и сама она показалась на пороге. — Привет! Девушка как всегда дружелюбно улыбалась и не скупилась на крепкие объятия. — Рада снова увидеться, — искренне ответила Кейт, наконец-то переступив порог уютного съёмного домика. — Боже, ты вся дрожишь! — строго отметила Мэри. Она увлекла Кейт за собой на кухню, где уже суетились Крисси и Вероника. Мисс Остин мигом разлила по кружкам ароматный глинтвейн и заставила Кейт надеть тёплые черные гольфы. — Я так рада, что мы снова все собрались! — ежесекундно восклицала Вероника, сдувая со лба надоедливую челку. Они болтали обо всем на свете, совершенно забыв о времени, первой спохватилась Крисси. — Дамы, мы замечательно беседуем, но у нас ещё столько дел! — картинно ужаснулась она. — Итак, Мэри, поможешь мне на кухне. Вероника, сбегай до машины за украшениями. Кейт, с тебя свет. За работу! Девушки разошлись по своим делам. Вооружившись увесистой коробкой, полной разных мотков гирлянд, Кейт прошлась по дому, всюду развешивая сверкающие огоньки. Дом постепенно наполнялся теплым светом, становясь в разы уютнее. Собираясь пройти в оставшуюся гостиную, девушка притормозила рядом с прихожей, услышав, как открывается входная дверь. — Ради тебя я привел особенного гостя, — говорил Фредди, и даже по интонации можно было догадаться, что он широко улыбается. — И кто же это? — откликнулся до боли знакомый голос. — О, тебе понравится! — заверил фронтмен. Кейт поспешно отошла в глубь коридора, беззвучно ступая по мягкому ковру, когда мимо, не замечая ее, прошли двое друзей. При виде Роджера сердце предательски защемило. Кейт прекрасно понимала, что на вечеринке он обязательно будет, но от волнения это не спасало. Глубоко вздохнув, давая себе пару секунд собраться с мыслями, она вошла в гостиную следом за ребятами. — Добрый вечер, — поздоровалась она, неловко улыбаясь. Роджер вздрогнул, услышав знакомый голос. Он резко обернулся, разглядывая девушку. В этом взгляде отчётливо читалось его теперешнее состояние. С одной стороны он до ужаса рад был ее видеть, но с другой, всё ещё хранил воспоминания о последней встрече и смотрел с некой опаской и грустью. Кейт немного потопталась на пороге комнаты, стараясь не смотреть на Роджера, который тщетно пытался поймать ее взгляд. — Ну что, может чем помочь? — разорвал неловкую паузу Фредди. Опомнившись, Кейт кивнула на большую коробку с гирляндами. — Я занимаюсь освещением, — важно заявила она, — ты лучше спроси у своей девушки, она тут всем заведует. — А мне у кого спросить? — послышался резонный вопрос. Кейт уже стояла к ребятам спиной и не могла видеть фирменную ухмылку Роджера. Она тяжело вздохнула, медленно оборачиваясь. — Можешь просто сидеть здесь и язвить дальше, лучше все равно ничего не получится, — не подумав выпалила Кейт, только после заметив, как грубо это прозвучало. Роджер лишь хмыкнул, решив не отвечать на провокацию. — Кейт, ты бы не грубила ему лишний раз, он и так все время какой-то дерганый, — подмигнул девушке Фредди. Барабанщик лишь раздражённо закатил глаза. Усмехнувшись, Кейт вернулась к гирляндам. В комнате их практически негде было разместить, поэтому, раскидав светящиеся огоньки на черном фортепиано в углу, придирчивый взгляд остановился на гардинах трёх огромных окон. Подставив стул, девушка осторожно ступила на подоконник и поняла, что сама не справится. — Фредди, не поможешь? — с надеждой попросила она. — Я бы с радостью, но, кажется, Мэри зовёт, вы слышали? — невинно захлопал глазами фронтмен, подскочив с дивана. — А вот Роджер как раз свободен. Кейт не успела и рот раскрыть, как Фредди уже умчался из комнаты. Стоя на подоконнике, она одернула пониже черную юбку и взглянула на лениво поднявшегося Роджера. — Придержи меня, пока я развешу гирлянды, — попросила Кейт, не дожидаясь вопроса. Барабанщик был на удивление молчалив сегодня. Она встала на самый край подоконника, прогибаясь в спине назад, чтобы спокойно достать до гардины. Кейт вздрогнула, ощутив сквозь ткань синего свитера широкие ладони на своей талии. На Роджера пришлось сильно облокачиваться. Девушка то и дело уточняла, не тяжело ли ему, на что получала терпеливое «нет». Казалось, воздух вокруг них накалился, напряжение возрастало. По всем канонам Кейт сейчас должна была упасть, а Роджер подхватил бы ее. В какой-то степени они оба даже ждали этого, ведь именно так мирятся влюбленные в женских романах, но ничего подобного не произошло. Кейт пару раз едва не поскользнулась, всем телом опираясь на Роджера, но не более. Наконец украсив последнее окно, она самостоятельно встала на подоконник, встряхивая затекшие руки. — Спасибо, — улыбнулась она, собираясь спускаться. Роджер протянул ей руку, хотя Кейт и сама прекрасно смогла бы слезть. Она мягко спрыгнула на темный паркет и хотела было выйти из комнаты, но едва не столкнулась с Вероникой. Девушка несла сразу две огромные коробки, закрывая себе обзор. — Извиняюсь, — бросила она, со вздохом поставив коробки около ещё не наряженной ёлки. Содержимое тихо звякнуло, это были стеклянные игрушки и бубенчики. Звук, знакомый абсолютно каждому с самого детства, в момент поднимал праздничное настроение. Крышки полетели на пол, взору представились блестящие шарики и фигурки, от чего загорелись глаза, а уголки губ непроизвольно поползли вверх. Ёлку украшали уже все вместе, даже Джон и Брайан соизволили вернуться из магазина. В комнате раздавался смех, звон маленьких колокольчиков и тихое шуршание разноцветной мишуры. Через час всё было готово. Большой стол из темного дерева покрыли бордовой скатертью, Мэри разложила цветастые праздничные салфетки, остальные расставили еду и посуду. Крисси торжественно внесла индейку с картофелем собственного приготовления, и все расселись по местам. Никого не предупредив, Брайан взорвал хлопушку. Все хором вскрикнули от неожиданности, после чего ещё долго посмеиваясь стряхивали с себя яркое конфетти. Так же неожиданно Роджер открыл шампанское с громким характерным хлопком. Белая бурлящая пена брызнула из горлышка в подставленные фужеры. — За вас, дорогие мои! — прозвучал первый тост от Фредди. Так, под радостные крики и звон бокалов, начался этот волшебный праздник. Все увлечённо общались и шутили, вспоминали забавные истории из жизни. Разговоры ни на секунду не утихали, когда заканчивал один, кто-то другой обязательно вспоминал что-то своё. — Вспоминай сколько хочешь, зато у меня в двенадцать лет уже была своя группа! — с жаром рассказывал Фредди, когда ребята задумались о том, кто из них раньше приобщился к музыке. — Это явно рекорд, Фред, — оживился спокойный по обыкновению Джон, — я собрал группу только в четырнадцать… — Вот это достижение! — с сарказмом восклицал Брайан, откидывая назад мешавшие волосы. — Ну и где же вы давали концерты? — В школе, — хором гордо заявили Фредди и Джон. — Детишки, — закатил глаза Роджер, — может ещё решим, кто больше всех пел в детском саду? — Ладно, — задумался Фредди, — а кто раньше взялся за инструменты? Всё притихли, вспоминая свой самый ранний опыт. — Укулеле в восемь лет, — первым важно заявили Роджер. — Ну, первую игрушечную гитару мне подарили в семь… — задумчиво проговорил Брайан. — Боже, ну я же не вспоминаю свой игрушечный клавесин, — рассмеялся барабанщик, — или кастрюли. — Вообще-то вспоминаешь! — хором прыснули ребята. — В детстве я так играл на фортепиано, что меня заметил сам директор школы и организовал курсы, — медленно, смакуя каждое слово, рассказал Фредди, гордо приподнимая подбородок и расплываясь в улыбке. — Ладно, это вне конкуренции, — сдался Джон, и все согласно закивали. Разговор быстро ушёл в другую степь. Кейт ненадолго выпала из жарких обсуждений, молча оглядывая всех присутствующих и улыбаясь. Сейчас она была по-настоящему счастлива. Этот праздник следовало бы провести с родными, но теперь она не сомневалась, что эту компанию она может окрестить своей второй семьёй. Каждый был по своему дорог, а эти истории из жизни грели душу. Тарелки мигом опустели, стрелки часов приближались к двенадцати, а разговоры так и лились нескончаемым потоком. — Приберемся немного? — шепнула Крисси, и девушки вышли из-за стола. Вдвоем они отнесли тарелки на кухню. Пока Кейт поспешно мыла приборы, Крисси что-то доставала из холодильника. Это был пудинг с сухофруктами в небольших креманках. — Я забыла поднос, придется так носить, — скривилась девушка, подхватывая две порции, — позову кого-нибудь помочь. Пожав плечами, Кейт вернулась к посуде. Она насухо вытирала тарелки ярким праздничным полотенцем, формируя ровную стопку. Услышав шаги за спиной, девушку не оборачиваясь попросила: — Отнеси пудинг в гостиную. Тишина, кто-то молча стоял сзади. Кейт нетерпеливо обернулась, всё ещё сжимая в руках полотенце. Конечно же, это был Роджер. Девушка вздохнула, подозревая, что друзья специально пытаются при любой возможности оставить их наедине. Они стояли, молча глядя друг на друга, не решаясь проронить слово или сделать шаг навстречу. — Я скучал, — наконец произнес Роджер. Сердце пропустило удар от одного лишь звука его голоса. Кейт сильнее сжала мокрое полотенце в руках, сопротивляясь желанию податься вперёд и притянуть барабанщика за лацканы зелёного пиджака как можно ближе к себе. Хотелось сказать, что она тоже скучала, но она не могла. Она же совсем недавно пообещала себе и снова уже готова нарушить любое слово, лишь бы быть рядом с человеком, которого безмерно любила, прощая ему все что угодно. Все, кроме того вечера, ведь там Кейт видела только свою вину. — Прости меня, — прошептала она, с надеждой заглядывая в зелёные глаза. Роджер наконец-то подошел. Руками он взял ее лицо, притягивая к себе, большими пальцами поглаживая горевшие щеки. Полотенце выпало из дрожащих рук. — За что ты извиняешься? — шепотом спросил он, лбом прижимаясь к лицу девушки. Она молчала, крепко закрывая глаза, сжимая мужские руки, державшие ее лицо. Она не оттолкнула его, наоборот, сама прижалась плотнее, чувствуя тепло его тела и другое, особенное тепло, исходившее откуда-то из сердца. Роджер коснулся ее губ своими, оставляя невесомый поцелуй. Он ни к чему не обязывал, не принуждал, а будто спрашивал разрешения. Кейт не могла и не хотела отказывать, она углубила поцелуй, давая понять, что все хорошо. Она чувствовала, как тёплые шершавые пальцы стирают слезы с ее щек, как отрывисто дышит Роджер. Ей хотелось улыбаться и кричать от счастья. Мир вокруг замер, и только веточка омелы медленно покачивалась над их головами. Барабанщик отстранился, заглядывая девушке в глаза. Какое-то время они стояли так, просто молчали, ведь слова здесь были лишними. Неожиданно Кейт подалась вперед, обнимая Роджера, едва дотянувшись, положила голову на его плечо. На спине сомкнулись руки, притягивая ее ближе. Открыв глаза, она увидела, что стол уже пуст. Они даже не услышали, как Крисси забрала пудинг. Улыбнувшись, Кейт отстранилась. — Нам пора, — проронила она. В гостиную они вернулись держась за руки. — Смотрите, кто пришел! — под тихие смешки воскликнула Крисси. — Голубки, вы едва не пропустили обращение! Всё стояли, слушая гимн Великобритании по телевизору, пока Джон разливал шампанское. Затем последовало обращение королевы Елизаветы и рождественская песня. Под счастливые крики все обнимались и обменивались поздравлениями. А праздник только начинался. Вместе они быстро убрали стол, вымыли посуду, едва не побив все тарелки, и расселись на пушистом кремовом ковре около камина. Поленья уютно поскрипывали, излучая приятное тепло, изредка из огня вылетали блестящие искры и быстро исчезали в темноте дымохода. В комнате царила уютная семейная атмосфера, все расселись парочками и молча прижимались друг к другу или тихо перешептывались. — Ты перестала стричь волосы, — заметил Роджер, пальцами перебирая мягкие каштановые локоны Кейт, — мне нравится. Она улыбнулась, теснее прижимаясь к барабанщику. — Минуточку внимания! — неожиданно воскликнул Фредди. Поднявшись на ноги, он опрокинул в себя очередной бокал шампанского и, неуклюже перешагивая через раскиданные на полу подушки, подошел к фортепиано в углу комнаты. — У меня есть кое-что особенное… Видно было, что Фредди взволнован. Шумно выдохнув, он медленно поднял крышку, с трепетом оглядывая белые клавиши. Фронтмен молча сел на стул и, собравшись с мыслями, начал играть. Все завороженно замерли, услышав новую мелодию. Она не была замысловатой или чересчур сложной, напротив, звуки выходили простыми, но такими приятными слуху, что по коже пробегали мурашки. А затем он запел…— Мама, сейчас я убил человека Приставил пистолет ему ко лбу Нажал на курок - теперь он мёртв. Мама, жизнь только начиналась Но я уже не жилец, я всё испортил Мама, оооо Не хотел чтобы ты плакала Если я завтра в это время не вернусь Продолжай вести себя будто ничего не случилось...
В последний раз с чувством ударив по клавишам подрагивающими пальцами, Фредди закрыл крышку. Звенящая тишина наполнила комнату. Дав слушателям минутку собраться с мыслями, фронтмен наконец обернулся, выжидающе глядя на них. Его глаза взволнованно метались от одного из присутствовавших к другому, улавливая любую реакцию. — Потрясающе… — одними губами первой прошептала Мэри, как зачарованная глядя на Фреда. — Думаю, выражу общее мнение, — прокашлявшись, начал Брайан — это было чертовски сильно! Услышав это, Фредди задышал глубже. Его губы тронула такая знакомая всем улыбка, он был доволен собой, счастлив, что его работа получила отдачу. — Это лишь малая часть, — проговорил он. — Я задумал нечто необыкновенное! Мы создадим легендарную песню! — Кто-нибудь ещё сомневается в том, что он гений? — с коротким смешком спросил всё ещё ошарашенный Роджер. Фредди был горд собой и, конечно же, этот факт не оспаривал. — Я давно вынашиваю эту идею, — рассказывал он, — сложно было нащупать основную мелодию, и вот мне удалось! Знали бы вы, как давно я хотел с вами поделиться. Надеюсь, оцените и все остальное. К слову, дальше я планирую вставить оперную часть… Нужно было видеть округлившиеся глаза Брайана, Джона и Роджера. — Как бы безумно это не звучало, я лично в твоих идеях уже перестал сомневаться, Фред, — заверил его гитарист. Выслушав искреннюю похвалу от всех друзей, Фредди предложил выйти на улицу. Погода стояла сказочная. В воздухе кружили крупные хлопья снега, на земле уже выросли большие сугробы. Стоило Роджеру запустить первый снежок в Брайана, как всё уже словно маленькие дети влились в игру. Они обстреливали друг друга, прячась за углом дома или фонарным столбам, бегали по рыхлым сугробам, часто падая и между делом создавая снежных ангелов. Когда руки и ноги окоченели от холода, а щеки уже болели от безудержного смеха, они вернулись в дом и оккупировали горячие батареи. Уже глубокой ночью друзья вышли на улицу снова, решив провожать каждого до дома. Пешком они слонялись по праздничному городу, периодически останавливаясь, чтобы зажечь бенгальские огни или полюбоваться салютом. Около дома каждого они задерживались ещё не менее получаса, обнимаясь и в очередной раз поздравляя друг друга с Рождеством. Дом Кейт был по пути в самом начале. Ее проводили сразу после Джона и Вероники. Расставаться до последнего не хотелось, но спустя примерно двадцать минут Кейт все же оставила друзей. До квартиры ее проводил Роджер, на прощание оставив на обветренных губах нежный поцелуй. Лучась от счастья, девушка наконец оказалась дома. С минуту она зажмурившись простояла в прихожей, не желая отпускать счастливые эмоции и воспоминания. Этот день был потрясающим, она провела его с лучшими друзьями и к тому же наладила отношения с Роджером, что особенно ее радовало. Наконец стянув с себя мокрую шапку и пальто, Кейт зажгла огоньки в комнате, заварила себе чашку ароматного какао с корицей и, закутавшись в мягкий плед, села рисовать. Это было самое подходящее время, пока такие радостные эмоции не улеглись. Ведь именно так рождались самые чувственные картины. Закончив работу уже под утро, Кейт потянулась и упала на большие подушки, только сейчас почувствовав сильную усталость. Она быстро заснула со счастливой улыбкой на лице. Эта ночь подарила столько невероятных воспоминаний и эмоций, что Кейт забыла о некоторых Рождественских традициях. Сегодня она впервые не загадывала желание, потому что попросту не знала, что просить. Сейчас у неё было абсолютно все, и само понимание этого простого факта вызывало восторг и пьянящее чувство счастья, от которого пела душа.