Paralyzer

      Пылающее солнце уже давно зашло за горизонт, уводя за собой багрово-алый, переливающийся всеми огненными оттенками и разливающийся по усыпанному кучевыми облаками небу закат, что был последним вестником света перед тёплой августовской ночью. Заключительный месяц лета, которое пролетело так быстро, приносил довольно смешанные эмоции, что тут же начинали томиться и расцветать в груди и одурманенных туманной пеленой уходящего вечера мыслях, иногда вызывая то внезапно нахлынувшую печаль, то невозмутимое желание наконец-то закончить отброшенную в сторону работу, то рвение просто махнуть рукой на домашний уют и выбраться из дома, провожая очередной солнечный день за его пределами и любуясь опускающейся звездой. Август — пора раздумий, переполненных тягостью предвкушения холодной и дождливой, а также приносящей в своё окружение лишь ледяные и мрачные цвета осени, что иногда отличалась от навязанных стереотипов, демонстрируя своё величие в золотисто-красной шевелюре деревьев, медной простыне из опавших листьев и слепящем отблеске речной или озёрной глади. Иногда сезоны менялись местами, отчего в июле становилось прохладно, а в сентябре — по-настоящему солнечно и светло.       Но есть места, которые эта переменчивость затрагивала настолько редко, что легче было застать ураган во Флориде, чем её. И Алабама никогда не была исключением. Жаркие, знойные и невыносимо душные летние дни контрастировали с довольно тихими закоулками штата, отдалённые уголки которого отличались тем самым покоем, которого так не хватало для полной картины очередного курорта, где хотелось бы отдаться лишь самому себе, почувствовать себя в гармонии. Но назвать его пустующим и спящим было бы сильным заблуждением. В отдалившихся от слишком шумной и сияющей столицы районах день ото дня кипела жизнь, скромная, протяжная, но цепляющая своей простотой, которую однажды, наверное, хотелось бы ощутить каждому. Стоило городкам отойти от дрёмы, как их улочки постепенно оживлялись, ведь кто-то спешил на работу, кто-то — на запланированную встречу, а кому-то просто не спалось. В выходные же дела практически не обстояли иначе, за исключением того, что всё больше становилось людей в парках, гуляющих в одиночку, парами или же шумными компаниями. Там же можно было наблюдать и устроенные во время семейных прогулок пикники, а иногда и вовсе застать съёмки одного студенческого фильма, от которого за почти тройку месяцев уже едва ли не успели сойти с ума все его актёры, словно не отыгрывающие роли, а отбывающие здесь некий срок до самого вечера. Любопытные личности так и норовили сунуться в кадр, отчего участникам то и дело приходилось просить тех отойти от камеры и идти своей дорогой. Если уж коротко, то жизнь в этом месте медленно и равномерно текла своим чередом, напоминая ту самую повседневность, над которой в сценарии ещё недавно ломал себе голову настойчивый и желающий добиться желаемого результата режиссёр.       Вот и суббота, которую можно было смело перечеркнуть в календаре ожиданий, сдала пост, унося с собой и оживлённые аллеи, и беззаботный детский смех, и усталые лица взрослых, возвращающихся с «любимых» и высасывающих все жизненные силы работ. И всё же был в ней тот обволакивающий сознание шарм, от которого душа начинала невольно трепетать, не позволяя угнетающей давке брать верх. Воскресенье. Что может быть приятнее осознания того, что впереди ещё целый выходной, в который наконец-то можно выспаться, перед которым можно засидеться допоздна, не думая о раннем подъёме? С каждым часом городки всё сильнее и сильнее погружались в дрёму, а их улицы пустели, словно среди жителей не было тех, кому хотелось бы блуждать по тянущемуся вдаль тротуару, шагая вдоль высоких фонарей, озаряющих дорогу смелому путнику. Недавно прошедший дождь, хоть как-то освеживший округу от долгого пекла, был громом среди ясного неба, но настолько привычная духота так никуда и не исчезла, и лишь оставшиеся маленькие лужицы, что ещё не успели высохнуть до захода солнца, говорили о произошедшем. Сырости не чувствовалось, вовсе нет. Наоборот же, всюду витало приятное ощущение свежести, слабой, откинутой на задний план, но свежести, которой в самый солнцепёк действительно не хватало, отчего людям приходилось включать кондиционеры или вентиляторы, прятаться в тени деревьев и чем-нибудь прикрывать голову, дабы не словить солнечный удар. Темнота медленно наползала, превращая эту ночь в нечто загадочное, пугающее и завораживающее своим окружением одновременно. Уже не было слышно собачьего лая, голосов прохожих, ведущих между собой диалог, ничего. Лишь изредка проносились машины-одиночки, чей мотор завывал, да спешным шагом мельтешили спешащие домой силуэты, чьи руки были спрятаны по карманам, а черты скрывали падающие тени. И всю эту обстановку можно было бы смело назвать мёртвой тишиной, если бы не музыка и звонкие возгласы, доносящиеся со стороны одного из домов в конце улицы. И явно не позавидуешь тем несчастным, рядом с домами которых стоял готовый вечно принимать новых гостей всю ночь напролёт клуб, из окон которого сочился яркий свет мощных прожекторов. — Да снимите её уже! Вашу же мать! Брай, помоги мне! — в голосе Уилсона слышались нотки то ли раздражённости, то ли усталости, то ли нервоза, то ли всего этого. Замученный постоянными налётами во время съёмок оператор то и дело пытался перекричать громкие басы, доносящиеся из колонок, и достучаться хоть до кого-нибудь из своих знакомых, а если быть точнее, то знакомого, притащившего всю съёмочную команду в столь шумное место под предлогом вместе отметить последние выходные лета, выпить и повеселиться от души дружной компанией. Компания, к слову, уже давно разбрелась по углам, оставив своего товарища один на один с буйной брюнеткой, так яро отказывающейся слезать со сцены. То, что самой Рэйд потом будет за это чертовски неловко, Сет прекрасно понимал, сейчас же испытывая испанский стыд за знакомую и пытаясь придумать, как бы ему сделать так, чтобы их всех не вышвырнули за порог. Все здравые мысли путались в клубок, а помощь в лице Томаса совершенно не спешила приходить, отчего парень лишь тяжело вздохнул, с уставшим видом проводя ладонью по физиономии. Наверное, как и все остальные, он согласился на всё это из вежливости, а не из собственного желания, и уже успел тысячу раз пожалеть об этом, понимая, что мог бы сидеть дома в покое и приглядывать за любимой собакой, а не шататься чёрт знает где, оставив ту совсем одну на столь долгое время. Мысленно собравшись с духом, агнец вновь предпринял попытку спустить девушку с небес на землю, а если конкретнее, то со сцены на пол, вытянув одну руку вперёд и ухватившись за чужую лодыжку с намерением стянуть коллегу вниз. — Сара, пойдём! У нас будут проблемы! Завтра съёмки! — тут парень не соврал, ведь на часах была уже половина первого. — Тебя же Алекс прибьёт, если ты придёшь в таком виде! Пошли!       Ответ долго не заставил себя ждать, и уже спустя пару секунд его шибанули по руке каблуком, активно пытаясь отбиться от цепких пальцев и выражая свой протест. Несмотря на несколько выпитых коктейлей, актриса всё ещё уверенно и крепко стояла на ногах, будучи готовой защищаться и отбиваться туфлями от каждого, кто посмел бы покуситься на её зону комфорта. И сейчас её напарник как раз относился к этому числу, за что был вынужден терпеть недовольство, довольно болезненные удары и укоризненные взгляды окружающих, из-за которых тому уже просто-напросто хотелось провалиться под землю. Рэйд не спешила слезать, понимая, что ей и так очень даже хорошо. Алкоголь дурманил голову, пьянил восприятие происходящего, одновременно вгоняя в некую эйфорию, от которой на душе темноволосой становилось легко и безмятежно. Вместе с этим приходило и полное равнодушие к каким-то отрицательным последствиям этой беззаботности, которой хотелось наслаждаться вечность. Да и уходить ей не хотелось, чего нельзя было сказать ни о Уилсоне, ни о паре остальных участников их компании, что сидели порознь, задумавшись о своём. — Сара, нам нужно идти! — упёртый оператор не собирался сдаваться и бросать свою подругу в такой ситуации, как бы сильно в нём ни горело желание послать всех и вся к чёрту, а после развернуться и наконец-то пойти на выход, но сохранить хоть самую малость своих нервов, которые день ото дня так настойчиво съедало его окружение. К слову, чем дольше велись съёмки, тем чаще и отчётливее состав замечал то, насколько сильно портился характер их режиссёра, из-за которого уже просто становилось невозможно работать. Тот срывался на всех, отчего прилетало и несчастным актёрам, и отвечающему за камеру, а однажды и даже его собаке, которую из-за обстоятельств Сету пришлось прихватить с собой на площадку. И сейчас тот понимал, что если причина его мучений прошатается до самого утра, а после так и не повторит текст, ведь ей будет совершенно не до этого, то в понедельник их ожидает очередной скандал, которого не хотелось никому. Не вылетал из трезвой головы и тот факт, что в таком состоянии было бы неразумно и опасно отправить девушку домой одну. — Я отвезу тебя! Пошли! — Я дойду сама! — невозмутимо пробурчала Рэйд, продолжая пытаться увернуться от чужих ладоней и совершенно игнорируя насмешки присутствующих вокруг себя. Персонал самого клуба, как показала практика, вмешиваться совсем не спешил, с улыбками и едва сдерживаемым смехом наблюдая за той картиной, которая была им всем только на руку. А что? Публике весело, так что и прерывать данное зрелище пока что не было особого смысла. Девушка лишь насупилась, недовольно исказив губы и предприняв ещё одну попытку сделать так, чтобы от неё наконец-то отстали. К счастью Уилсона, тот успел вовремя отстраниться от сцены и не получить подошвой по лицу, что особу лишь разочаровало. — Отвали уже! — Не дойдёшь! Слезай! — уже без особого рвения и энтузиазма произнёс с лёгкой хрипотой в голосе Сет, оглядываясь в надежде увидеть хоть кого-нибудь из своих, дабы обратиться за помощью, но ни Брайана, ни Тима, ни Алекса даже близко не наблюдалось, отчего тому осталось лишь закатить глаза и шумно выдохнуть полной грудью. «И зачем я вообще на всё это согласился?» — этот вопрос не желал покидать его голову ещё с того момента, как они пришли сюда. И парень уже собрался высказать этой персоне всё в лицо и в грубой форме, если бы не знакомый голос, раздавшийся рядом с ухом. — Звал? — появление фигуры в медовой толстовке за спиной Уилсон сейчас мог сравнить лишь со вторым пришествием, не иначе. Томас подошёл незаметно, переглядывая через плечо своего коллеги и вопросительно уставившись на того, словно желая услышать суть дела. Брайан выглядел так, как и всегда. Мягкий, немного масленый взгляд, в котором виднелось лёгкое непонимание, был устремлён на взывающего, а сам актёр перебирался с ноги на ногу, всем своим видом стараясь не показывать слабенькое опьянение, из-за которого зачинщика всего этого похода малость покачивало из стороны в сторону. Наверное, он был единственным, кто не жалел о том, что им удалось собраться всем вместе, пускай всё вышло не совсем так, как планировалось изначально. Главной идеей, разумеется, было просто-напросто вытащить двух самых зажатых и замкнутых членов их скромного коллектива в люди, чтобы развеялись, а не сидели дома. Относилось это, конечно же, к Райту и Крали, ибо первому, как считал Брай, стоило почаще бывать в обществе, дабы не избегать его и не испытывать дискомфорт, а второму, по его же мнению, не хватало общения и чего-то такого, что могло бы отвлечь сценариста от своей зацикленности на фильме. Нет, серьёзно, иногда Алекса можно было сравнить с механизмом, работающим без передышки и нагревающимся всё сильнее и сильнее. Казалось, что в один момент в нём может что-то сорваться или переклинить, и тогда последствия будут просто отвратительными. И с горя пополам ему удалось выполнить задуманное. — Звал, — Уилсон одобрительно кивает, тут же переводя замученный взгляд на брюнетку и подавляя зевок, ибо после тяжёлого дня в сон его клонило очень даже сильно. — Поможешь? Я устал, а с неё уже явно хватит. Не знаю, до скольки вы здесь ещё будете, но мне уже, если честно, достаточно. Завтра дела, всё такое, сам понимаешь. Отвезу её и к себе поеду. Просто помоги спустить, а то боюсь, что упадёт ещё, ногу подвернуть может или разбить что-нибудь. Как-нибудь осторожно, хорошо? — Понял, принял. Без проблем. Сейчас всё сделаем, — Брайан быстро изобразил лицо из цикла «Сейчас всё будет, даже не сомневайся во мне», а после стал неторопливо двигаться вдоль сцены, будучи сопровождаемым безмолвным взором оператора, чей мозг уже отказывался вообще что-либо воспринимать, отчего и сразу вникнуть в задумку Томаса тот, увы, не мог. Ему оставалось лишь наблюдать со стороны, надеясь, что хуже уже точно не станет. Надежда, как известно, всегда умирает последней.       Обладатель некогда пышной шевелюры совершенно спокойно дошёл до ступеней, спешно поднимаясь на сцену и начиная приближаться к Рэйд со спины, но не для того, чтобы столкнуть ту вниз, а чтобы просто подхватить девушку на руки и спустить обратно. Казалось бы, план прост и гениален, если бы только не тот момент, когда актриса от неожиданности тут же отвесила поднявшему её над полом пощёчину, с тихим и неразборчивым матом вырываясь. Все её попытки становились с каждым разом слабее и слабее, всё-таки алкоголь брал верх, чему уже все присутствующие, успевшие подустать от данной комедии, вместе с Сетом и самим Брайаном были только рады. «А так было можно?» — левый глаз Уилсона застыл в нервном тике, пока тот пристально уставился на спускающегося по всё тем же ступенькам Томаса, несущего на руках уже погрузившуюся в лёгкую дрёму Сару, чьи руки свисали, а глаза были зажмурены из-за светившего прямиком в них яркого света прожектора. — Учись, пока я жив, — с гордо поднятой головой пролепетал спаситель, поглядывая на слабо вырывающуюся особу, а после осторожно передавая её парню, дабы не потревожить. — Дальше сам справишься? Или мне вас до машины провести? А то что-то я сомневаюсь, что дойдёте. Как бы не украли вас… — Брайан усмехнулся, многозначительно подмигнув приятелю, — по дороге. Нет, ты не подумай, я просто переживаю, тем более, что всё может быть. К слову, рулить сможешь? В глазах не двоится? — Я особо и не пил, — скептически вытащил из себя Сет, аккуратно подхватив девушку под руки и отрицательно замотав головой. — Не успел, знаешь ли. Не волнуйся, дойдём. Передашь парням, что мы ушли, хорошо? — он с трепетом поддерживал Рэйд, позволяя той даже опереться на себя, дабы не упала из-за подкашивающихся ног. — К слову, где они? Алекс спокоен? Где Тим? Я думал, что он с тобой. — Тим? Он там сидит, — актёр махнул рукой в сторону, чуть растерянно пожимая плечами, — а вот насчёт Алекса ничего сказать не могу. Он… — Томас замолк, пытаясь подобрать наиболее подходящие слова, которые сейчас почему-то совершенно не желали вертеться на языке, — он там же, но вообще никакой. Я даже не знаю, как это объяснить. Наверное, зря я настаивал на этом клубе. Хотел как лучше, а в итоге ничего. Надо было не трогать его вообще, — Брайан чуть опечалено вздыхает, разводя руки в сторону. — Ладно, пойду я, а то и Тима оставлять как-то не очень. Спасибо, что согласился прийти. Звони, если что. Я всегда на связи.       В ответ на всё это ему лишь с согласием кивнули и, кинув напоследок «хорошо-хорошо» и «до завтра», спешно развернулись, тут же с прилагаемыми со стороны Сета усилиями зашагав в сторону выхода. То, что тому было откровенно тяжело, Брай понял по одной лишь кривой походке, ибо оператора пошатывало и пошатывало сильно, будто Сара, ещё несколько секунд назад дремавшая у него на руках, всё ещё продолжала сопротивляться и упрямиться, бороться за свою свободу. Совсем скоро их силуэты растаяли в лучах синего и красного сценического света, сливаясь со всеми остальными. Проводив своих знакомых внимательным взглядом, парень развернулся, быстро засеменив к оставленному за пустым столиком другу, перед которым тот сейчас испытывал неловкость, ведь сам же и притащил его сюда, уговорил и даже убедил, что будет весело и здорово. Беглый взор светлых глаз метался средь левых посетителей, пока не зацепил сидящую в самом углу фигуру, что с растерянным и поникшим видом смотрела то в сторону барной стойки, то на полупустой бокал глинтвейна, заказанный всё той же персоной в худи. — Хей, как ты? — на лице подошедшего виднелась добродушная полуулыбка, а сам Томас, не сводя глаз с витающего в собственных мыслях брюнета, уселся напротив того, тут же краем цепляя так и не выпитый напиток. — Не понравилось? Заказать что-нибудь другое? — А? — Райт вздрогнул, наконец-то выходя из своих раздумий и поднимая взгляд на Брайана, чьи приподнятые уголки губ даже не собирались опускаться. Со стороны вид Тима мог показаться потерянным, словно тот до конца не осознавал, где он находится и что вообще происходит, или просто-напросто не хотел всего этого, будучи занятым лишь тем, что творилось в его голове и что тревожило, не давая покоя. Расслабленное, малость утомлённое вечной суматохой лицо выглядело просто уставшим, а вот тусклый взгляд, переполненный какой-то внутренней тревогой и отчётливым волнением, говорил совсем об ином состоянии кареглазого, чей палец лениво скользил по стеклянной ёмкости, кончиком оглаживая её контур. Тимоти мотнул головой, слабо дёрнув плечами. — Просто не хочется. Не стоит, Брай, правда. Я… — он бесстрастно хмыкнул, поглядывая на тёмно-рубиновую жидкость, от которой исходил душистый аромат с нотками пряностей, — просто не хочу пить. — Тим? Всё в порядке? — улыбка тут же сползла с лика Томаса, отчего тот сразу же стал выглядеть значительно серьёзнее, а в голосе послышалось переживание. Чего уж скрывать, он беспокоился за этого человека, ведь знал, что ему есть то самое доверие, которое Райт проявлял чертовски редко, избегая компаний, новых знакомств, будто бы видел в тех какую-то опаску. Брайан чуть поддался корпусом вперёд, тщательно вглядываясь в затуманенность чужих очей. — Как себя чувствуешь? Может, домой? — Всё хорошо, я в порядке, даже не волнуйся, — Тим вяло улыбнулся, дабы не тревожить друга, что всегда так старался для него и желал только лучшего. Тот был первым человеком, с которым брюнет смог спокойно заговорить, не испытывал дискомфорта или какого-нибудь желания уйти, прервать беседу. Он подпёр голову кулаком, повернув ту в сторону бара, у стойки которого на одном из стульев сидел мужчина, что с мрачным и даже малость раздражённым видом равнодушно смотрел в никуда, сжав в одной из ладоней стопку виски. Его нахмуренные светлые брови были сведены к переносице, а губы то и дело подрагивали, словно тот что-то безмолвно шептал себе под нос. — Меня Алекс беспокоит. Он какой-то сам не свой. Знаешь, будто его что-то волнует, но он не может сказать кому-то об этом, отчего и срывается постоянно. У него, — Райт делает паузу, будто подбирая слова, — сильно изменился характер. Он сам изменился. Это не может взяться из пустоты, понимаешь? Надо поговорить с ним, возможно, что ему станет легче. — Алекс? — Брайан с удивлением приподнял бровь, вопросительно зыркнув на собеседника. — Ты из-за него так? Боже, Тим, ты же знаешь Алекса. У него просто слишком часто бывает плохое настроение. Вероятно, что он просто нервничает из-за своего фильма, — Томас похлопал темноволосого по плечу, надеясь хоть как-то приободрить. — Рано или поздно это пройдёт, так что не трать нервы. Если ты начнёшь так же агрессировать и бросаться даже на собак, то мы тогда вообще ничего не закончим. Просто не забивай себе этим голову, договорились? — Да не может человек так резко перемениться, понимаешь? — Райт не желал отходить от своих мыслей и намерений, пытаясь объяснить те сидящей напротив личности, которая сейчас воспринимала его слова так, будто считала, что тот вновь загоняет себя и свою нервную систему понапрасну. — Я знаю это, просто знаю. Если так пойдёт дальше, то всё станет только хуже. И вообще, — брюнет свёл брови к одной точке, приподнимаясь со стула, — его сюда привёл ты, а в итоге он сидит в одиночку. В чём вообще был смысл приходить сюда? Почему нельзя было просто собраться дома? Разве ты не думал, что всё так и будет? Где Сара? Где Сет? — Я хотел лишь как лучше, — Брайан хмыкнул, смотря снизу-вверх на своего друга с некой обидой, что звучала и в голосе актёра. — Вас же не вытащишь никуда. Я думал, что если мы вместе куда-то сходим, то вы двое будете хоть немного проще на всё смотреть, расслабитесь, отдохнёте, но вы так зациклены на своём парадоксе, что до вас невозможно даже попытаться достучаться, — его вид стал более угрюмым, — что до первого, что до второго. Сара немного переборщила с алкоголем, и Сет решил подвезти её до дома, надеюсь, у них всё обойдётся без происшествий. После этого он уже к себе, ибо устал и хочет спать, хотя мы сюда пришли всего лишь час назад. Знаешь, могу смело заявить, что ваша четвёрка — самая нудная и скучная компания для походов в подобные места, ибо одна сразу же напилась, второй ждал, чтобы под естественным предлогом свалить, а остальные пришли просто посидеть по разным углам в ожидании того, когда всё наконец-то закончится. Браво. — Брай, я… — Райт чуть поджал губы, понимая, что малость перегнул палку, ведь Томас был действительно прав и явно не желал ничего плохого ни ему, ни всем остальным, — извини, не хотел.       Тимоти вновь бросил косой взгляд на автора «Мраморных Шершней», чьё лицо совершенно не спешило меняться. Сценарист выглядел так, словно вернулся только что с похорон или страдал всю ночь то ли от отвратительных кошмаров, то ли от изматывающей бессонницы. Одного этого вида хватало, чтобы понять, что вряд ли у этой персоны в жизни было всё гладко, а происходящее едва ли не на каждых съёмках лишь подтверждало это. Агрессия, раздражительность, нервоз — всё это можно было наблюдать раз за разом, и чем дольше продолжалась работа, тем сложнее и невыносимее становились её условия. Нет, серьёзно. Чаще всего процесс превращался в сплошные крики, недовольство и негатив со стороны Крали, что был готов рвать и метать за самую малую оплошность. И это был уже далеко не тот снисходительный и уверенно настроенный на поставленную перед собой цель человек, которым тот показался брюнету ещё в первую встречу. Теперь во время их пересечений вместо приветливой улыбки на лице парня красовалось раздражение, а в потухших и стеклянных глазах иногда и вовсе горела свирепость, искренняя, пылкая и жестокая. И Тим уже не узнавал в Алексе того приветливого студента, что стал замкнутым, озлобленным на всё своё окружение, будто внутри него что-то резко переломилось в один момент.       Наверное, Райт бы и не придал этому особого внимания, если бы не понимание того, насколько сильно ему было знакомо такое состояние, насылающее не самые приятные, скорее, болезненные воспоминания о тех временах, когда он сам был заперт в четырёх стенах своей больничной палаты. Головные боли, ангедония, галлюцинации, припадки и частые побеги от преследующих и шагающих всюду ужасов, от которых оставалось только бежать, надеясь скрыться. Суицидальные мысли, крики в закрытой комнате и царапанье стен ногтями. Таблетки, которые врачи давали ребёнку в больших дозах просто ради того, чтобы успокоить. Страх. Чёртов страх, от которого было невозможно избавиться раз и навсегда, вечно чувство тревоги и страдание из-за бессонных ночей. Но самым страшным было осознание того, что вокруг не было ни единой души, готовой помочь, выслушать, поддержать, не считая врачей. Даже родная мать привела своего сына в это место просто для того, чтобы скинуть его на плечи персонала и после почти не появляться. Жить не хотелось, хотелось покончить с тем, что казалось бессмысленным, не приносило ни радости, ни удовольствия. И сейчас, глядя на режиссёра, в голове мужчины всплывали те давящие и пугающие картины, о которых тот желал забыть раз и навсегда. — Всё в порядке, — с поникшей физиономией выдал Брайан, задумчиво поглядывая то на своего собеседника, то на причину их переговоров, что продолжала равнодушным взглядом гипнотизировать несчастный стакан. — Ладно, давай так. Пойдёшь и поговоришь с ним, если что, то скажешь, что мы собираемся домой и что он тоже может с нами. Он вообще пил? Ты не замечал? Я как-то не обратил на это внимания. Если много пил, то за руль ему нельзя, сам понимаешь. Ещё и в глуши такой живёт, что хрен туда быстро доберёшься. — Да не пил он. Как сидел с одним стаканом, так и сидит, — Тим, недолго думая, взял в одну руку бокал к глинтвейном, мысленно собираясь с духом. — Так, всё, я пошёл. — Удачи, — только и успел бросить в ответ отдаляющейся фигуре Томас, уныло наблюдая за той. Актёр тяжко вздыхает, тихо выдавая вдогонку: — Надеюсь, всё закончится без крови.       Райт лишь с благодарностью в глазах кивнул, понимая, что только на удача ему и поможет: находить общий язык с Алексом становилось всё сложнее, ведь тот совершенно не шёл на контакт. Вечно озлобленный и готовый плеваться ядом, Крали лишь огрызался или отмалчивался, будто пропуская слова мимо ушей и думая о чём-то своём. Разговаривать с ним было откровенно тяжело и сложно, и чаще всего парень воспринимал всё в штыки, стоило кому-то просто поинтересоваться о том, как у него дела, как он себя чувствует. Из задумчивого и отрешённого тот тут же превращался едва ли не в бешеного пса, кидающегося и лающего на всех и вся. Режиссёр заводился с полуоборота, сразу же проявляя агрессию или желая уйти, когда речь не заходила о съёмках. Внешний вид тоже не вызывал никаких светлых эмоций, ибо оставлял желать только лучшего. Многое можно было скинуть на недосып, основанный на нервной почве, но не то состояние, которое Алекс демонстрировал в окружении. Резкая переменчивость, замкнутость, тревожность и частые оглядки по сторонам, будто ему виделось то, чего не мог заметить никто другой.       Лично Тим всегда мог только дивиться ораторскому навыку Томаса, ведь тому удавалось сделать то, что казалось невозможным. Брюнет не помнил, в какой именно момент он сам согласился пойти в это место вместе со всеми остальными вместо того, чтобы расслабиться дома, отдохнуть после тяжёлого дня и просто лечь спать пораньше, а не глотать сквозь силу странную на вкус бурду с перцем и гвоздикой, что обжигали не только язык, но и глотку, под громкую и давящую на голову музыку. Красноречие Брайана и умение расположить людей к себе творили чудеса, раз тот сумел уговорить на встречу того, кто буквально отдалился от общества во всех смыслах, начиная проживанием евда ли не в лесу и заканчивая игнорированием всех приглашений на «просто собраться». Но сейчас Крали уже больше часа просто сидел без лишних слов и возмущений, молча смотря то в пол, то поднимая настороженный взгляд, чтобы секундно оглянуться, а после вновь опустить голову вниз. И эта картина бросалась в глаза, резала, вызывая желание просто не видеть этого.       Каждый шаг давался всё сложнее предыдущего, ведь Райт не знал, как лучше ему начать диалог, какую тему поднять, чтобы после неброско перейти на то, ради чего вся эта липовая беседа вообще была задумана. В такие моменты действительно хотелось завидовать тому, как легко и беззаботно мог влиться в любой разговор Брайан, что сразу же становился душой компании и озарял ту своей лучезарной улыбкой. Тим успел даже засомневаться в том, а нужно ли ему это вообще, ведь можно было просто махнуть на всё рукой и согласиться на предложение друга пойти домой без лишних нервов, вот только всплывающие в мыслях фрагменты не давали ему покоя. То ли странное и нагнетающее чувство не желало оставлять утомлённый разум, то ли человечность и некое сопереживание, что исходило из неизвестности. Хотелось узнать, хотя бы поинтересоваться, что не так, выслушать, ведь мужчина по своему же опыту знал, насколько критически этого может не хватать, знал, какие могут быть последствия. Паранойя, равнодушие, вечная тревога и страх. Страх перед тем, что рано или поздно всем станет плевать на тебя. Осознание того, что нет иного выхода, чем приставить дуло к виску или встать на табурет, а после сунуть голову в петлю. И то, и другое — звенья одной отвратной цепи, перекрывающей кислород раз и навсегда, заставляющей душу тлеть, а тело — гнить.       И вот он уже стоит рядом c режиссёром, что даже не заметил прихода своего актёра, не поднял на того взгляд, будучи полностью поглощённым лишь своими думами. В том, что Алексу не мешали ни громкие возгласы, ни музыка, ни шум, ни компании людей, Тим уже убедился: Крали выглядел настолько невозмутимо, что этому можно было только дивиться. Персона в полосатой толстовке не спешила обращать внимания на темноволосого, то ли просто игнорируя того, то ли действительно не замечая, будто вокруг неё не было ничего. Райт поглядывал на мрачное и бледноватое лицо, на нахмуренные светлые брови, опущенные уголки рта и глаза. Холодные, сосредоточенные на одной точке глаза. В таком виде тот часто приходил на съёмки, словно до этого сидел за листами бумаги или каким-нибудь другим делом всю ночь, ложась спать только под утро. Наверное, поэтому непривычное и резкое поведение обычно скидывалось на простой стресс и банальный недосып. Никто и не видел в проявлениях агрессии сценариста ничего сверхъестественного. — Алекс, — Тим всё же решился подать голос, присаживаясь на соседний стул и ставя бокал на твёрдую поверхность. Вести подобную беседу было непривычно, отчего даже начало уже ставило брюнета в тупик, ведь тот не знал, с чего ему лучше начать. Райт постарался улыбнуться, уже давно подметив у Томаса, что это располагает, помогает в некой степени успокоиться и расслабиться, — может, пойдёшь к нам? А то сидишь тут один… — кареглазый забегал взглядом, тут же цепляя им несчастный глинтвейн. — Не хочешь выпить? Могу заказать тебе такой же. Очень вкусная и… — он сглотнул, внутри себя скривясь от одной лишь мысли, — подбадривающая штука, прямо греет.       Сидящая рядом фигура вздрогнула, сначала даже не понимая, что обращались именно к ней. Голова тут же оказалась приподнятой, а всё внимание, некогда устремлённое на стакан с виски, переместилось на Тимоти. И сейчас актёр мог наконец-то заглянуть в чужие глаза, тусклые, застывшие, будто напуганные, но в то же время полные равнодушия и даже жестокости. И сказать наверняка, какие именно эмоции они передавали, было трудно, к слову, как и то, что творилось в голове сценариста. Но то, что там не было ничего хорошего, парень знал непременно. Алекс молчал, пристально уставившись на своего собеседника, но вскоре всё же подал голос, отвлекаясь: — Мне и здесь нормально, — Крали бесстрастно хмыкнул, отрицательно мотнув головой, а после вновь переключившись на стакан, содержимое в котором не меняло свой уровень. — Не хочу пить. — Просто мы с Брайаном подумали, что ты мог бы пойти домой с нами, всё же тебе очень далеко ехать, ещё и темень такая, — Райт пересилил себя, обхватывая ладонью бокал и для виду даже прильнув губами к краю, тут же начиная неспешно отпивать горьковатый коктейль. Хоть тот уже и успел подостыть, жгучая жидкость медленно разливалась по языку, обжигая рецепторы и вызывая сильную тягу к простой воде. Он с трудом сглатывает, поставив ёмкость обратно. — Переночевал бы у нас, а потом к себе, а то мало ли что. Как себя чувствуешь? Голова не кружится? — Я в полном порядке, — всё так же сухо отозвался режиссёр, не сводя глаз с окна, что было прямиком напротив стойки. — Я в состоянии доехать до своего дома, поверь. Я не настолько беспомощный.       Тим, хоть и старался следить за лицом и чертами Крали, косо перевёл внимательный взгляд на то же самое место, от которого тот не отрывался. То, что раскинулось по ту сторону оконного стекла, заметить было сложно из-за отсутствия хоть какого-то освещения, и лишь струившийся свет из самого клуба позволял брюнету разглядеть тёмные очертания деревьев и маленьких кустарников, но не больше. Чем именно так завлекал сидящего рядом скромный ночной пейзаж, который и разобрать то было проблемно, Райт откровенно не понимал, ведь тот толком ничего из себя и не представлял. Но сам Алекс же выглядел чертовски настороженным, смотрел сосредоточено и пронзительно, практически не моргая. Застывшие зеницы уже не были живыми, наоборот же, те казались стеклянными и потухшими, наполненными полным безразличием к окружению, к тому же самому брюнету, что вопросительно смотрел то на своего коллегу, то на окно, не имея даже малейших догадок о причине такой прикованности. — Тогда… — актёр уже успел пожалеть о выбранном, но сдаваться не собирался, лишь мысленно задавая себе вопрос из разряда «А на что ты вообще надеялся, Райт?», — может, попытаешься отвлечься? Ты в последнее время выглядишь таким уставшим и загруженным. Тебе нужно хоть немного отдыхать. Твой фильм всё равно никуда от тебя не денется, а вот нервы и проблемы со здоровьем никто тебе не вернёт, так что… — Тим не знал, что именно сейчас ударило его в голову, но с языка сорвалась первая промелькнувшая мысль, которая на подсознательном уровне звучала не так уж и плохо, чем на самом деле, — потанцуем?       Сказанное дошло до Райта лишь тогда, когда его молчаливый и пассивный собеседник от услышанного даже повернул к нему голову, непонимающе смотря на того глазами по пять копеек с немым вопросом, отчётливо читаемым в одном лишь малость ошеломлённом взгляде. «Ты совсем уже рехнулся? Какого чёрта тебе вообще надо от меня?» — именно это и было написано на чужой физиономии, что Тим разобрал без лишнего труда. По одному лишь виду автора «Мраморных Шершней» можно было понять, что тот находился совсем не в духе, а раздражение постепенно брало верх над телом и разумом. — Я не хочу танцевать, — едва ли не прошипел Крали, всем своим суровым видом демонстрируя то, что новоиспечённая компания была ему не очень по душе и нарушала определённые границы, переступать через которые не советовалось. — Если вы перебрали, то я могу довести вас до дома. Ты этого хочешь? — Ал, спокойней, я же не сказал тебе ничего плохого, — Тим вытянул одну руку вперёд, касаясь пальцами чужого плеча, но то сразу же резко отдёрнули, будто желая избежать прикосновения. Негатив, исходящий от Алекса, ощущался настолько ярко и отчётливо, что Райт даже не рискнул повторить попытку. — Я просто… — он шумно выдохнул, на секунду прерывая зрительный контакт, — ты не хотел бы поговорить? — О чём? — голос мужчины стал чуть спокойнее и снисходительнее, но было видно, что тот сдерживался, внутренне не желая разговаривать. Пальцы невольно подрагивали, всё крепче и крепче сжимая стакан, а сам парень выжидающе смотрел на Райта, одним лишь взглядом пронизывая того насквозь. — О чём-нибудь, — Тимоти пожимает плечами, подперев голову кулаком и едва ли не задев локтём бедный глинтвейн. — Тебя ничего не тревожит? Ты в последнее время выглядишь так, будто не спишь сутки напролёт. Всё хорошо? Нас всех волнует твоё состояние, — он опустил взор вниз, чуть постукивая указательным пальцем по деревянной поверхности. — Может, тебе стоило бы взять отпуск? Приостановить съёмки, забыть о них на какое-нибудь время, отдохнуть? Ты… — Райт сделал паузу, ловя на себе внимательный и ожидающий завершения речи взор, — ты выглядишь неважно.       Тим был готов к любой реакции, будь то гнев, ярость, возмущение, но в ответ не услышал ничего. Алекс молчал, выглядя уже более подавленным и угрюмым. Рука сценариста ходила ходуном, отчего могло даже сложиться ощущение, что тот вот-вот уронит виски на пол. Отрешённость этого человека бросалась в глаза и выделялась на фоне ярче всего остального, ведь тот словно не до конца понимал, где он находится, что происходит вокруг него, а также совершенно не обращал внимания ни Райта, ни на громкую музыку, не чувствовал и не замечал наблюдающего со стороны Томаса, что тщательно всматривался в картину за стойкой, будучи готовым в любой момент прийти на помощь, разнять, если уж на то пойдёт.       Брайан не слышал того, о чём именно шла беседа, но это для него было не так уж и важно, ведь всё потом можно будет узнать из первых уст. Всё его внимание было устремлено на товарищей, которых тому всегда хотелось просто по-человечески поддержать, сделать что-то бескорыстное, местами сложное, но добиться результата любой ценой. Времена менялись. Менялось и окружение, но отношение к нему не менялось и не собиралось. Актёр просто не мог представить себе иное обращение с теми, кто доверял ему, кто делился многим. Тим казался ему удивительной личностью, замкнутой, зажатой, но способной идти на контакт и выделяющейся той самой человечностью, тем самым отсутствием безразличия и эгоизма, которым пропиталось окружающее его общество. И даже сейчас, смотря на плавные движения и полные желания помочь карие глаза, он лишь сильнее убеждался в этом с каждой секундой.       Алекс же отдалялся. Отдалялся ото всех. Томас, как и все другие, уже не видел в нём того былого энтузиазма, с которым начиналась вся эта работа, с которым их так тепло встретили на пробах. Дни летели, улетало и сама сущность режиссёра, чему никто не мог дать конкретного объяснения, имея возможность лишь гадать о том, что же на самом деле происходило внутри того, что могло случиться в жизни человека, чтобы его характер стал меняться не в самую лучшую сторону, принося с собой проблемы не только для своего владельца, но и всего его окружения, что страдало от негативных всплесков эмоций и попадало под горячую руку. — Я… — после безмолвной паузы выдал Крали, распрямив плечи и чуть прогибаясь в спине, что успела малость занеметь, — я, наверное, поеду. Мне надо домой. Дела есть. До завтра.       Сценарист уже собрался встать, но не успел, ведь его перехватили за рукав толстовки, несильно сжимая ткань в пальцах. От подобного тот даже опешил, с недоумением смотря на брюнета, что совсем не собирался ослабить мёртвую хватку. Райт же понимал, что иначе остановить того у него получится. Нет, рвать чужую одежду он не планировал, но и Алекс вряд ли бы стал дёргаться. Этого в планах Тима не было, но он знал, что если его собеседник уйдёт, то ничего не изменится, всё останется так, как было. И маловероятно, что ещё раз выпадет такая возможность, что удастся встретиться не в формальной обстановке, где Крали было вообще лучше не трогать. — Давай поговорим, — немного устало и с некой просьбой произнёс в ответ на вопрошающий взгляд брюнет, тихо выдыхая и не собираясь отпускать руку Крали. — Алекс, это важно. Ты можешь довериться мне. Тебе станет легче. Я готов выслушать тебя. Просто… — он самоиронично и печально усмехнулся, смотря в глаза сценариста, — я знаю, насколько это может быть важно. Доверься мне. Если хочешь, мы можем поговорить на улице. Я… — Отпусти меня, — мужчина процедил каждое слово сквозь зубы, предприняв попытку вырваться, но сделать это было тяжело, всё же держал Райт достаточно крепко, а вторая рука была занята. Алекс не стал долго ждать, быстро поставив стопку на поверхность, дабы не мешалась. Стоило ему избавиться от неё, как тот вцепился в запястье брюнета, чуть обнажив зубы и озлобленно скривившись, — живо. Мне не нужная ничья помощь. Обойдусь и без чужих советов. Убери руку, Райт. — Меня волнует это, — всё с той же интонацией выдохнул Тим, не сводя взгляда с своего закипающего собеседника, от которого уже так и несло недовольством, и демонстрируя всем своим видом, что исполнять чужие прихоти он не собирается, как бы персона напротив сейчас не начинала брызгать ядом по причине нарушения её зоны комфорта, в которую брюнет так нагло посмел ворваться и не желал уходить. — Я просто хотел бы поговорить, вот и всё. Тебе же самому легче станет, Ал. Я хочу помочь. Я знаю, что это… — Мне не нужен психолог. Обойдусь, — сценарист зашипел, стараясь не поднимать особого шума и привлекать внимания. Сейчас он выглядел ещё более неприветливо, чем обычно, ведь на съёмках подобные всплески эмоций можно было бы просто перетерпеть, уступив, а в данной ситуации, что с каждой немой секундой лишь набирала обороты и накалялась, никто и не спешил идти навстречу. — Я работаю, я устаю. Не лезь, когда не просят. Это вообще не твоё дело. Усёк? — Алекс, просто послушай, хорошо? — в глазах Райта всё сильнее и сильнее тлела надежда на нормальный разговор, стремительно улетучиваясь. Его пальцы уже не сжимали чужой рукав так сильно. — Я вижу, что проблема не в этом.  — Я сказал тебе не трогать меня! — тут Крали уже не смог сдержаться, сорвавшись на крик и резко всплеснув руками. — Мне не нужна помощь!       И спустя мгновение до ушей обоих долетел отчётливый треск бьющегося стекла, а прозрачные и острые осколки разлетелись по полу вместе с расплескавшимися остатками несчастных виски, стакан с которыми Алекс благополучно и задел, отправив в недолговременный полёт. Повисло молчание, которое никто не спешил прерывать. Тим, скорее всего, из-за неожиданного ступора, а сущность напротив, вероятно, просто собиралась с мыслями, уже не контролируя происходящее. Режиссёр лишь с нескрываемой агрессией в глазах прожигал в своём актёре дыру одним лишь тяжёлым и испепеляющим взглядом, просто пылая. Он даже не взглянул на разбитую ёмкость и растекающуюся жидкость, вырывая руку из чужой хватки и быстро вставая со стула, дабы после направиться в сторону выхода, так и не сказав ни слова. Парень спешно зашагал, едва ли не побежав, к дверям, пошатываясь и оставляя Райта наедине с подошедшим барменом, а после и вовсе подбежавшим к стойке Томасом, вид у которого был недоумевающим и даже чуть ошарашенным. — Что случилось? — Брайан удивлённо хлопал зеньками, уставившись на своего приятеля, что так и продолжал смотреть в сторону уже скрывшегося из вида сценариста, будто мысленно решаясь на что-то. И лишь по недовольному и малость возмущённому бурчанию бармена, опустившегося на одно колено и собирающего разлетевшиеся в стороны осколки, актёр всё же осознал, что тут произошло, а из его груди вырвался тяжёлые и тягостный вздох. — Я же говорил, что всё так и будет, я знал это. Ты никогда не слушаешь меня. Доволен?       Но Тим молчал, словно собираясь с духом, а глаза его ходили ходуном. Взгляд хаотично метался туда-сюда, пока брюнет наконец-то не поднялся, тут же ринувшись к дверям в надежде на то, что его недавний собеседник ещё не успел отъехать, ведь прошло не очень уж и много времени с того момента, как произошёл весь этот конфликт. Нет, сдаваться просто так и смириться, опустив руки, он не собирался. — Брай, заплати за стакан, — только и бросил напоследок Тимоти, коротко кивая своему другу и переходя уже на бег. — Я скоро буду. — Что? Эй! Стой! Твою мать, Райт! — Брайан уже собирался схватить своего друга за плечо и одёрнуть назад, но было уже слишком поздно, ибо темноволосого уже и след простыл, а молодой человек по ту сторону стойки, что, скорее всего, услышал, от кого именно он должен получить возмещение материального ущерба, выжидающе глядел на русоволосого, скрестив руки на груди. Томасу ничего не оставалось, кроме как свести светлые брови к переносице, недовольно хмурясь, и запустить руку в карман толстовки, дабы достать кошелёк с негодующим ворчанием: — Нахрен я вообще решил вмешиваться? Нет, с меня хватит. Пусть сидят дома. Стараешься как лучше, а получается как всегда. За что мне вообще всё это?       Монолога Брайана со своей судьбой Тим не слышал, не видел его обременённого лица, даже и не остановился, дабы вернуться к тому вновь, ведь для него счёт пошёл на секунды. Брюнет просто пробивался сквозь окружающих его людей, желая просто добраться до выхода. Может быть, Алекс ещё и не успел уехать. Возможно, что тот всё ещё сидит в своей машине, даже не думая прикасаться к рулю и внутренне стараясь утихомирить свои эмоции. А вдруг им всё же удастся поговорить, но уже в более спокойной обстановке, где нет орущей музыки и множества совершенно левых глаз? Райт надеялся, что фортуна сегодня на его стороне, что та хотя бы полностью не повернулась к нему спиной, давай очередной шанс, маленький, но насколько же весомый. Шаг, за ним ещё один, и ладони толкнули железные двери, позволяя парню наконец-то выбраться из этого злополучного заведения, от которого, откровенно говоря, у него уже гудела голова.       Стоило Тимоти перешагнуть через порог душного заведения, как в лицо ударили потоки прохладного ветерка, так норовящего забраться под одежду и подхватывающего пряди смоляных волос. За спиной раздался громкий хлопок, а перед глазами предстал тот самый окутанный тьмою пейзаж, который до этого можно было лицезреть в окне клуба. В нём ничего не изменилось. Всё те же высокие и мрачные очертания деревьев впереди, что раскинули в стороны свои ветви, смахивающие на длинные костлявые руки с когтистыми пальцами, желающими вцепиться в шею, царапая и не отпуская. Тускло светил отдалённый фонарь, расположившийся прямиком рядом с дорожкой, ведущей в парк. Вся округа казалась Райту дремлющей, погрузившейся в глубокий сон, но что-то в ней вызывало чувство необъяснимой тревоги в груди, будто вот-вот должно произойти что-то нежеланное и пугающее, но нет. Тим просто стоял, то и дело оглядываясь по сторонам с надеждой заметить знакомый автомобиль, что в таком полумраке сделать было достаточно тяжело, но брюнет помнил, что Крали парковался совсем близко, прямо рядом с зданием, так что и вариантов было не так уж и много. — Алекс, — Тим не слишком громко окликнул знакомого, подходя к каждой машине, что попадалась ему на глаза. Марки менялись, но за рулём ни одной из них не было никого. Райту оставалось просто ходить из стороны в сторону, заглядывая в окна, но все попытки и поиски казались безуспешными, ведь ни ответа, ни какой-либо реакции не последовало. «Уехал», — мелькало в голове раз за разом, заставляя Райта ежесекундно убеждаться в этом всё сильнее и сильнее. И эта мысль казалась вполне оправданной, ведь если бы сценарист до сих пор был здесь, то, наверное, как-нибудь и среагировал на чужое присутствие, например, дал по газам, желая скорее покинуть это давящее на нервы место и своего непутёвого «психолога». Рука опустилась в карман, вытаскивая из того телефон, а пальцы быстро застучали по кнопкам, набирая номер. Парень приложил аппарат к уху, вслушиваясь, но получая лишь ожидаемое «Абонент временно недоступен». Предсказуемо. — Чёрт, — тихо выругался актёр, поднимая потухший взгляд и пряча мобильный обратно. Последняя вера в то, что всё ещё можно исправить, угасла, Тим понимал, что нужно возвращаться. Хотелось просто вернуться домой, по дороге поговорив с Брайаном и избавившись от негативного осадка, не дающего покоя, ведь тот всегда мог отвлечь и приободрить, говоря о чём-то своём и отшучиваясь. Да, до Томаса, как считал сам Райт, ему ещё расти и расти, но сегодняшний вечер превратился в череду неприятностей, виной которой Тимоти считал себя и свою настырность с желанием помочь, с которой он явно перебрал. Выдохнув, брюнет неторопливо зашагал обратно, вяло перебирая ногами, но не успел Тим пройти и пяти метров, как замер, словно вкопанный. — Какого…       Машина. Та самая машина, стоявшая в стороне, которую Тим сначала даже и не приметил. И всё бы ничего, если бы именно она не принадлежала тому, кого Райт так упорно разыскивал, бродя между автомобилей. Кареглазый даже сначала подумал, что вновь обознался, но знакомый номер бросился в обзор, отгоняя все сомнения прочь. Это принадлежало Алексу, и отрицать было глупо, ведь совпадала и марка, и номер, вот только самого владельца не было за рулём. Брюнет мотнул головой, вновь вглядываясь в салон через лобовое стекло, но не замечая никого ни на передних сидениях, ни на задних. Тим машинально приподнял одну бровь, не совсем понимая того, что бросалось в глаза. «Где он? Какого чёрта? Он же не мог просто так оставить свою машину! — актёр продолжал оглядывать транспорт со всех сторон, постепенно теряясь, ибо толковое объяснение совершенно не желало всплывать в утомлённой голове. — Он пошёл пешком? Куда?» — Алекс? — недоумение застыло на лице парня, что продолжал таращиться на автомобиль своего коллеги, обходя тот со всех сторон и вновь убеждаясь, что тот был действительно Крали. Тим даже оглянулся, но в округе не было ни души, чего уж говорить о режиссёре. В голове не укладывалась мысль о том, что тот решил просто бросить свою машину и одному идти в такую даль пешком, учитывая то, что на дворе стояла непроглядная ночь. «Это уже совсем какой-то бред», — Райт судорожно достаёт вновь телефон, предпринимая очередную попытку дозвониться до пропавшего. «Абонент временно недоступен. Оставьте своё сообщение после сигнала», — из аппарата донёсся всё тот же механический голос автоответчика, после прервавшийся громким пиканьем, оповещающим о том, что звонящий может начать говорить. Тим же молчал, стараясь переварить информацию, которая не давала ему покоя. Человек, живущий едва ли не в чаще, отправился в самую темень до дома пешком в одиночку, при этом либо с выключенным, либо с разряженным телефоном, до которого просто-напросто нельзя даже дозвониться. Предчувствие было просто отвратительным, ведь этот поступок не поддавался никакому объяснению и был перебором даже для Алекса, что в подобные моменты предпочитал просто уехать домой, а там уже отойти, прийти в себя и остыть. — Алекс, это Тим. Где ты? Как добрался? Всё хорошо? Отзвонись мне или Браю, когда дойдёшь, и… извини за сегодня. Я не хотел, чтобы всё так вышло, — под конец в голосе Райта отчётливо прозвучали нотки вины и сожаления, ведь тот действительно чувствовал себя некомфортно из-за произошедшего. Если так посмотреть, то ведь это он был слишком настойчив и дотошен по отношению к тому, кто просто не желал разговора, пристал первым, не дал спокойно уйти, ещё и вся эта ситуация со стаканом и Томасом, с которым брюнет был слишком резок, не давала покоя. Сегодня точно был не его день.       Райт выдохнул, убирая телефон в карман и попутно доставая оттуда красно-белую пачку табачного изделия, крышку которой тут же откинул назад. Хотелось расслабиться и отвлечься, вдыхая отраву и пуская клубы дыма, просто успокоиться, не придавая тревоге никакого значения. В последнее время Тиму приходилось достаточно много курить на тех же съёмках, дубли которых снимались по несколько раз из-за неудачных кадров, что не устраивали наблюдающего за процессом со стороны режиссёра. Сейчас же это было по собственному желанию и казалось чем-то необходимым, важным, отчего пальцы достали одну из сигарет, поднося ту к губам. Зубы крепко сжали палочку, пока ладонь шарила по карманам в поисках зажигалки. Та, к облегчению владельца, что уже успел подумать о случайной потере, вскоре нашлась и была вытащена на обозрение. Темноволосый с полным бесстрастием на лице уже собирался чиркнуть колёсиком и подпалить конец, но не успел, ведь его резко отвлекло то, из-за чего от неожиданности парень даже выронил вещицу, что с тихим треском полетела вниз.       Шум. Сначала едва слышный, но с каждой секундой лишь набирающий силу и отдающийся в ушах неприятным, трескучим гулом, так сильно давящим на голову. Могло даже сложиться впечатление, что рядом стоял барахлящий телевизор, чья антенна постоянно отходила в сторону, а сигнал был настолько слабым, что просмотр любого канала превращался в сплошные помехи, трещащие и бьющие по слуху. И можно было бы даже не придать этому никакого значения, если бы вокруг вообще находилось нечто подобное. Приглушённая музыка доносилась за спиной беспрерывно, а когда песня кончалась и затихала, то на её место приходила новая. Никаких сбоев, никаких неполадок с аппаратурой. Звук лишь нарастал, местами и вовсе перебивая мелодию, доносившуюся из окон, за дверями клуба. — Хм? — Тим обернулся, насторожившись. Ничего не изменилось. Окружение так и оставалось мёртвым и пустым, но что-то в нём было не так. Оно нагнетало, вызывая по телу холодящую дрожь. В груди всё сжалось, словно рёбра постепенно сдвигались, сдавливая само сердце, что болезненно закололо. Всё будто замерло, ведь Райт уже не слышал ничего, кроме этого раздражающего гудения. Его можно было сравнить с смесью скрежета и долгого сверления, а также шуршания. Помехи. Стреляющие по ушам и не желающие прекращаться помехи. Это уже не походило на реальность, ведь выходило за все рамки обыденного для человеческого восприятия. — Что за…       Закончить Тимоти не успел, полностью переводя всё своё внимание на одну точку. Фонарь. Тот самый фонарь, что стоял в стороне, сейчас просто-напросто мигал, а его свет то становился тусклее, то быстро мерцал, то и вовсе выключался, лишая всё поблизости хоть какого-то освещения. Деревья уже не шуршали своей кроной, может быть, Райт этого просто не слышал из-за перебивающего всё и вся гула, что совершенно не желал стихать, а просто покачивались из стороны в сторону. Мысли путались, а сосредоточиться на чём-то одном было невозможно. «Что происходит? Что вообще происходит? Что?» — эти вопросы один за другим заполонили собой мысли брюнета, что из-за ступора даже и шага сделать толком не мог, будто что-то держало его за ноги, обвивая те корнями и цепляя кандалы. Перепуганный и откровенно ошеломлённый взгляд метался туда-сюда, цепляясь за каждую деталь, пока в один момент просто не остановился, заставив своего владельца содрогнуться от увиденного.       Сейчас Райт уже даже не хотел знать того, что происходит, застыв, словно парализованный, на одном месте. Его глаза широко распахнулись, но Тиму всей душой не хотелось верить происходящему и как-то воспринимать его. Это казалось чьей-то злой шуткой, за которую хотелось набить морду, переломав нос и разбив чужую губу.       Оно стояло вдалеке, сливаясь с тёмным фоном деревьев, из-за которых Его было тяжело разглядеть, несмотря на исходящий от взбесившейся лампочки фонаря. Высокое, неестественное, облачённое в нечто чёрное. Длинные конечности свисали, а костлявые пальцы были чуть согнуты. Несмотря на мужской силуэт, это нельзя было назвать человеком. Охваченный параличом брюнет не мог разглядеть черт, мысленно просто моля о том, чтобы всё это оказалось простым плодом его разбушевавшейся фантазии. Тим был готов поклясться, что ещё несколько секунд назад этого просто не было. Фигура же продолжала стоять, нагоняя своим присутствием лишь больше и больше паники, пока виски парня невыносимо выли, будто по ним что-то стреляло или просто дробило отбойным молотком. На языке вертелось многое, но тот казался онемевшим, ведь Райт только и мог немо шевелить окоченевшими губами в безмолвном шёпоте. Дыхание сбилось, переходя на отрывистые и резкие вдохи, что после вырывались из груди актёра глухим и хриплым кашлем.       Из ступора Тимоти вышел лишь спустя минуту или около того, встряхнув головой, за которую после и вовсе просто схватился, сжимая в ладонях копны своей шевелюры и то оттягивая те, то сжимая черепушку, желая заглушить треск, что не желал прекращаться и даже не стихал. Понимание происходящего покинуло его совсем, оставляя место инстинкту самосохранения, что сначала даже и не сработал, но после завопил во всю глотку, крича о том, что нужно уходить, просто бежать, чёрт возьми, обратно, не оборачиваясь и не останавливаясь ни на секунду. Оно не приближалось, нет, но одного шума и присутствие этой сущности, что не поддавались никакому объяснению, хватало для того, чтобы рвануть с места. Это Тим и попытался сделать, шатко попятившись назад. Каждый шаг давался тяжело, словно путы лишь сильнее и сильнее обвивали ступни брюнета, сжимая и стягивая те подобно змее. И очередная попытка отдалиться закончилась падением Райта, чьи ноги просто подкосились, отказываясь повиноваться.       Удар, из-за которого спина болезненно завыла, даже хрустнув, но на отбитые позвонки, на которых явно после останется пара небольших синяков, Тим не обращал уже никакого внимания, просто тихо хрипя и судорожно хватая воздух приоткрытым ртом. В мыслях всплывали ненавистные воспоминания, которые напоминали о той самой беспомощности маленького мальчика, что так же не мог справиться с теми пугающими и преследовавшими вещами, которые представали перед переполненными слезами и ужасом детскими зеньками. И сейчас это казалось тем же самым. Он вновь один и нет того, кто мог бы помочь, хотя бы остановить всё это. Не было врачей, готовых дать очередную дозу успокоительного, никого. Вот только было лишь одно отличие: в этот раз сбежать было уже нельзя. И Райт просто закрыл глаза, сильно зажмурив веки, лишь бы просто не видеть происходящего, и надеясь, что это закончится. И вскоре вся эта пытка прекратилась, прерываясь громким криком со стороны. — Тим! — мужская фигура стремительно приближалась к лежащему, после же просто подбегая и склоняясь над брюнетом. Брайан выглядел перепуганным и чертовски взволнованным, даже малость шокированным этой картиной. Томас без лишних раздумий протягивает руку Райту, обеспокоенно оглядывая того с ног до головы. — Ты как? А порядке? Что произошло? Это сделал Алекс? Где он? — Б-брай? — парень неуверенно приоткрывает глаза, боясь увидеть перед собой нечто совершенно иное, но нет. Рядом с ним стоял его друг, что выглядел не лучше. Брайан казался напряжённым и очень обеспокоенным, будто перед его глазами только что произошла настоящая перестрелка. И хоть суть вопросов не сразу дошла до Тимоти, тот ухватился за протянутую ладонь, приподнимаясь и отрицательно мотая головой, понимая, что произошедшего актёр не видел, раз спросил именно о Крали. — Я… я в порядке, честно. Просто упал. Сам упал.       Тим сглатывает, начиная оглядываться по сторонам и вновь смотря в ту самую точку, где некогда стояло то, чего нельзя было объяснить, но там уже не было никого и ничего, кроме деревьев и кустарников, на которые лениво падал блеклый свет фонаря, что уже не рябил, как это было несколько секунд назад. Затылок ныл не меньше, но гудение постепенно стихало, позволяя облегчённо выдохнуть, вновь повернувшись к своему собеседнику, стоявшему со скрещёнными на груди руками и ожидающему хоть какого-то пояснения того, что вообще случилось. — Алекс ушёл. Я не знаю, как это объяснить, но его машина стоит здесь, — Тим пожимает плечами, понимая, что лгать нет смысла. Он начинает отряхиваться, поправляя задравшуюся рубашку. Голова неприятно побаливала вместе со спиной, а про упавшие наземь сигарету и зажигалку Райт и вовсе забыл, осматривая чуть стёртые и ободранные ладони. — Я не знаю, где он. Дозвониться тоже не смог. Я просто случайно споткнулся, ещё и перед глазами всё немного плывёт. Наверное, переутомился сильно за сегодня, ха-х, — парень нервно усмехнулся, искренне не желая рассказывать приятелю о том, что он видел. Ни пугать, ни заставлять тревожиться Брайана Тиму совсем не хотелось, тем более, что и принять все эти рассказы можно просто за бред какого-то сумасшедшего. Как объяснить человеку в здравом уме, что ты видел непонятное нечто, пока в башке у тебя творилась какая-то откровенная чертовщина? Это могло оттолкнуть, чего брюнет боялся, ведь слишком сильно дорожил компанией Томаса и его присутствием в своей жизни. — Ну, или просто немного переборщил, ты же знаешь, что я не умею пить. И всё же, как думаешь, он будет в порядке? Я не знаю, как он вообще доберётся. — Пешком? Хм, — Брайан хмыкнул, оглянувшись в сторону указанной машины, а его лицо приняло задумчивый и рассуждающий вид. — Вполне возможно, что у него закончился бензин и он решил вызвать такси, ну, или же просто сейчас шатается где-то и выпускает пар, а потом вернётся снова сюда. Ты так говоришь всё это, будто Алекса не знаешь. Что с ним может случиться? На него набросятся? Так он сам кинется в ответ и порвёт любого, — Томас мягко улыбнулся, стараясь успокоить брюнета, а после осторожно похлопал того по плечу, пытаясь хоть как-то приободрить. — С ним всё будет хорошо. Ему просто нужно остыть. Возможно, что он гуляет где-нибудь в округе, может быть, пошёл в парк. А телефон мог просто сесть. Не волнуйся ты так. Тебе нужно передохнуть. — Ты прав, — Райт с согласием закивал, меняясь в лице, на котором появилась слабая, но искренняя улыбка. Тревога постепенно сошла на нет, позволяя Тимоти принять то, что произошедшее ему просто померещилось, что он просто перенервничал, беря на себя слишком многое, что виной всему банальная усталость и не самое лучшее состояние. Вера в то, что Крали уже завтра вновь объявится с возмущениями или назначением съёмочных дней, тоже не желала угасать, отчего возможная череда случайностей сейчас казалась самым лучшим объяснением, с которым можно было бы поспорить, но совершенно не хотелось. — Ты как всегда прав. Ну что? Домой? — Так-то да, но… — Брайан неловко почёсывает затылок, глупо и неловко улыбаясь, — есть один нюанс. — Нюанс? — Тим с вопрошанием приподнял одну бровь, уставившись на напарника. — Какой? — Как бы объяснить, — он отводит насмешливый взгляд в сторону, едва сдерживаясь, лишь бы не захохотать, — там такая забавная ситуация вышла. Дело в том, что Сет отвёз Сару домой, но, как выяснилось уже по приезду, она свою сумку в клубе оставила, а там ключи, смекаешь? Я через мат Уилсона сначала понял только то, что они войти не могут. Короче, пошли, — Брайан усмехнулся, разворачиваясь в сторону дверей и пряча руки по карманам толстовки, — искать будем, а то они там до утра прокукуют, ибо Сет возвращаться не хочет, а брать с собой Рэйд — тем более, — Томас тихо засмеялся, оборачиваясь в сторону друга и лучезарно улыбаясь. — Пошли, а то ещё снова упадёшь, не поднимать же мне тебя вечно. И никогда не бери на плечи такой груз, иначе сломаешься, а того не надо ни мне, ни тебе. Нет, я всегда буду рядом, но возможно, что случится такой момент, когда тебе придётся справляться самому. Просто не поддавайся негативу, каким-то переживаниям. «У тебя всё получится, я же знаю», — Брай неторопливо и неспешно зашагал вперёд, поднимая взгляд к небу. — Сегодня просто прекрасная ночь. Знаешь, иногда ради таких моментов и хочется жить, так что… — актёр приостановился, кивая своему собеседнику, — пошли искать эту сумку, а то нам потом головы станут отрывать не только Алекс, но и Сет с Сарой, а мне умирать ещё рано, знаешь ли. — Иду я, иду, — Райт последовал за своим ведущим, в последний раз оборачиваясь на пару секунд в сторону того самого места, но, не заметив никого, лишь ускорил шаг, догоняя товарища. — Какие планы остались? Спать будешь? — Планы? — Брайан призадумался, после с ухмыляющейся физиономией выдавая: — Если уж совсем откровенно, то я планировал пить, но в одиночку это делать слишком скучно, так что… если пить нельзя, то буду есть. У меня там недавно грабёж пекарни был, отчего я со скидкой половину содержимого скупил. Поможешь избавиться от улик? А то мне в тюрьму нельзя, — Томас развёл руки в стороны, хватаясь одной за ручку двери, — я слишком красивый. Знаешь, у меня вообще такое предчувствие, что мы с тобой оба не доживём, если не найдём эту сумку, и… это был самый никакой мой поход куда-то. Надо бы повторить!