На первый взгляд

POV Юнги.        Особняк полон людей и торжественно украшен. Охрана патрулирует участок, проходя вдоль здания с безэмоциональными лицами. Тупоголовые амбалы. Сегодня у наследника торжество–очередной удачно подписанный контракт, что лишь повод для культурной пьянки в светском обществе. — Ну и где мы? — спросил мой напарник, опасливо оглядываясь. — В правом корпусе скорее всего. — Мы и правда были там. Об этом свидетельствуют дорогостоящие машины, что стоят неподалеку. Я точно помню, что стоянка в правом крыле. Где-то ближе к левому был главный зал. — Как отсюда выбраться? — спрашивает он. — Тут охрана. — говорю, считая проходящих мимо охранников. — Богатый сученыш, все продумал. Мы знали, что охрана будет, это и первокласснику ясно. Только Хосок оказался хитрее, расставляя охрану там, куда бы сам полез, будь он вором или киллером.  — Не надо было сюда лезть без какого-либо плана. — Чья это была идея? — Я был уверен, что все выйдет. Он слишком хитрый. — Твои планы всегда вот так вот заканчиваются. — пыхтит Чимин. — В следущий раз предоставь это мне. — У тебя есть сейчас такая возможность. Что ты про него знаешь? — Чон Хосок, 23 года, молодой наследник кампании ЧонЭнтерприз, один из самых богатых людей страны. Очень предусмотрительный и хитрый, что сейчас мы и подтверждаем, находясь в не очень приятной ловушке. — Все они перспективные и молодые. Бесят. Охранники нас не видят, но сделай мы лишний шаг, заиграет сигнализация и выдаст нас с потрохами, на что Чон и рассчитывает. Он был готов к подобного рода действиям. — В правом корпусе всего два выхода. — говорю. — Один из которых напичкан охраной.       Это была арка, возле которой мы стояли, она вела во внутренний двор, а второй, широкой мраморной лестницей, прямо в здание, в ручки к Хосоку. Мы к такой встрече готовы не были. Не сегодня. Разведка закончилась тем, что молодой и перспективный наследник установил в доме три лестницы, что ведут не туда, куда кажется на первый взгляд, распихав охрану во все щели, а мы купились, застряв между проходами. — А второй? — Во втором будет очередная ловушка. В любом случае, тихо мы отсюда не свалим. — сказал я, следя взглядом за тупоголовым, что бродит туда сюда, как заведённая игрушка. — Давай сделаем банально, как в фильмах. — говорит Чимин. — Перекинемся в охранников и по тихому свалим. Может и к Чону подберемся. — К Чону мы не подберемся, нас быстро спалят, мы не готовы. Нужно драть когти отсюда, пока нам ножки не поотрывали. — Скучно с тобой. — закатывает глаза Пак. — Не, ну ты, блять, храбрец. — достаю пистолет. — Мы не факт, что живыми выйдем отсюда. Чимин с важным видом достает свое оружие. — Ну идём, трусишка. — Я тебе хён, сопля мелкая. — Злой хен. — смеётся тот. — Так, смотри. — говорю, указывая на выход во двор. — На выходе человек трое. За пределами около пяти, не меньше. Нас всего двое и замочить всех без шума не выйдет, сбегуться остальные и тогда нам точно не уйти.       Чимин кивает и поднимает голову к потолку, прощупывая его. Я не понял, пока одна из плиток потолка не сдвинулась в сторону, да так легко, будто так и должно быть. — Тогда по вентиляции. — объясняет Пак, счастливо улыбаясь. — Давненько я там не лазал.       Выхода другого конечно, не было. Мы полезли по металлической вентиляции, зная, что она проходит совсем рядом от гостевого зала и основного места дислокации охраны. — Тут метра три ещё ползти. — тихо шепчу ему в спину. Чимин и успел лишь выдавить «классный зад, хен», до того, как снизу послышались крики и шипение рации с неразборчивыми выкриками тупоголовых амбалов. — Чимин. — говорю. — Чимин, нас заметили. Мы застыли посреди пути, словно замороженные. — Блять, — хрипит Пак. — Что делать? — Быстрее, малой!       С особой скоростью и агрессией мы поползли дальше, уже не волнуясь по поводу шума, что мы создаем. Нас все равно уже засекли. В конце появился свет, и я подумал «да, вот и обещанный свет в конце туннеля». Мы красиво вывалились из вентиляции. Быстро сориентировавшись, я приложил пистолет к виску охранника. — Рот закрыл. Чимин, в среднем зале есть рычаги, выруби свет. Чимин, не теряя время рванул в указанное место, по пути вырубая рукояткой пистолета последнего здесь тупоголового. — Бля, а какой именно, их тут восемь! — кричит он через весь зал. — Жёлтый! — Понял! В следующее мгновение помещение пожирает тьма и я, следуя примеру напарника, кладу тупоголового тем же способом. — Хён? — Тут я. — беру Чимин за локоть и на ощупь, перебирая стены, мы выходим через черный вход. Над дверью горит красная лампа, уже объявили о непрошеных гостях, которых по всему особняку ищет отряд охранников. По пути нам никто не встретился и либо это удача, либо они действительно такие тупые. Мы с Чимином рванули со всех ног по двору, минуя позолоченные ворота и минут двадцать мы бежали, не оборачиваясь. — Сейчас в штаб, нужно придумать план. — с отдышкой говорю я, прислонившись к дереву. — Почву мы прощупали уже. Чимин вытирает пот со лба рукавом пыльной, от поползновений по вентиляции, кофты. — Дожить бы ещё до штаба.       Я смеюсь, продолжая тяжело дышать. Абсурдность ситуации зашкаливает. Я шесть лет был киллером и мне в напарники сунули этого мальчишку, после чего, вся моя серьезность и педантичность полетели к черту. Но с Чимином весело работать, разбавляет серые будни своими ярко рыжими волосами. — Пошли давай. Вообще штаб представляет собой небольшое подвальное помещение с маленькими окошками и необходимым для нас, киллеров, оборудованием. — Итак. Наша цель? Я бросаю рюкзак на диван и стягиваю куртку, которая успела прилипнуть ко мне от пота. — Чон Хосок. — отвечает Чимин, стягивая бомбер. — И его милый дружок Чон Чонгук.       Последнюю фразу он произносит тихо совсем и краснеет. Я даже подошёл ближе, чтобы точно удостовериться, что да, вот, Пак Чимин покраснел от упоминания Чон Чонгука, лучшего друга и коллегу по работе, Чон Хосока, на которого нам пришел заказ недели две назад. — Не понял. — говорю. — Чимин, какое одно из наших самых главных правил? Напарник нахмурился и щеки надул, как хомяк, изображая мыслительный процесс. А когда дошла суть вопроса, взъерепенился: — Я не влюбился в него! — Я тебе не верю. Если Чимин был похож на хомяка, то я скорее походил на змею, скользкую и противную. Во всяком случае, так думали окружающие. Такой себе мерзкий типок. — Ты же хочешь этого Хосока своего! — махает он руками. — Почему я не могу хотеть его друга? — Я хочу Хосока? Я на пятках медленно повернулся обратно к парню и, если бы действительно был змеёй, задушил бы нахрен, плотно обвив собой тонкую шею Пак Чимина. — Ты чё несёшь? Мне ничего не стоит замочить тебя прямо здесь, не нарывайся!       Пак отступать от своей позиции не был намерен. Он упертый, как никто и ничто, глаза свои узенький прищурил до невозможности и смотрит на меня, мол, не боюсь я тебя. А я пугать и не собираюсь: — Слушай, моя цель его убить, а не трахнуть. — Ты ж тоже покраснел, когда Хосока упомянул! — сообщает Чимин, тыкая в районе моих щек. — Признайся, сам того не замечая, ты трындел днями про Чона. — Может потому что мне велено его убить, нет? Не думаешь?       Чимин слишком наивный и какой-то по-детски верящий во все эти байки про то, что плохие люди становятся хорошими, а жабы превращаются в принцесс. Ну или принцев, кому как нравится. Всегда было интересно, что он тут забыл, в этом холодном подвале. — Я уверен, что ты дрочишь на него в душе! — вдруг выдает горе напарник, а я аж подавился от такого самоуверенного тона. — Не было такого. — Было, хен, я все слышал.       И плавной походкой его величество обходит меня и садится на диван. Когда-нибудь моя внутренняя змея его задушит, а пока она душит меня, ведь он младше на четыре года, а уже относится с таким неуважением. Надо детей нормально воспитывать, миссис Пак. — Уже подрочить нельзя, святоша всратая.       Кофе сейчас кажется самым верным решением за последние сутки и я решаю воплотить его в жизнь. Да кофе вообще универсальный напиток, пойду вылью на Чимина, будет знать, как со старшими разговаривать. — Юн-Юн, ты раскрой себе глаза. — говорит, пока ещё сухой, Пак. Кофемашина с противным жужжанием готовит кофе, чем заглушает болтовню Чимина. –…ладно, поговорим об этом попозже, когда ты с бутылочкой виски припрешься ко мне и начнешь умолять помочь разобраться в себе и своих чувствах. — Ты доиграшься сейчас. Тебя дали мне в напарники для того, чтобы убивать, грабить и выполнять заказы. Мы должны работать тихо, точно и без свидетелей. Отнесись к этому серьезно или иди кормить уток к Хан, романтик хренов… — Но, хен, — прерывает Чимин. — В Хан нет уток. — Чимин-а, блять. — Хорошо, я понял, буду серьезнее. Говорит одно, а его детское лицо так и орет об обратном. Ляпнул так, чисто, чтоб отвязаться от меня. Говнюк. — Надеюсь на это. Я и глотка сделать не успел, как лицо мелкого оказалось очень близко. — Можно я буду называть тебя Юн-Юн? — Нет. — отхожу на приличное расстояние, кривя лицо. Не люблю я эти сопли. — Мозги вышибу. — А Юнни? — Я отдам тебя на съедение собакам, когда мы покончим с Хосоком, обещаю. Чимин на это ничего не ответил и уже развернулся, вроде телефон проверить, как я решил продолжить диалог: — Если будешь таким не серьезным, твой Чонгук пристрелит тебя при первой возможности, пока будешь слюни пускать.       Реакция была мгновенной, что доказывает неравнодушное отношение Чимина к Чонгуку. Это и понятно, он красивый, статный, да вот только мудак он последний, а Чимин купился. Хотя стал он действительно пугающе серьезным, насупился и выдал не своим голосом: — Я сделаю это первым! Хватит пиздеть мне о нем, бесит ужасно.       Конечно, думаю, он же ни грамма внимания на тебя, цветочка, не обращает, значит надо его убить. Типичная баба. Только Чимина стало жалко как-то, он добрый и чувственный, отдача у него какая — любовью на любовь. — Так бы и сразу.       Он смерил меня злобным взглядом, замолчал. Наверняка, думает о себе всякие гадости, почему на него не смотрит Чон Чонгук. Жирный, страшный, кривой, мыслей этих у него туча. Только Чонгук не из тех, кто горит желанием обзавестись отношениями, ему бы парня или девушку на одну ночь без обязательств и букетно-конфетных периодов, перерастающих в свадьбу. Чимин красивый, в самом деле, только не признает, все ходит и ищет, что в нем не так, загоняется. Я кладу руку ему на плечо, но он резко ее скидывает. Это было ожидаемо, цветочек обиделся. — Серьезно, Чимин, ты знаешь правила. — Хен, я помню! Хватит напоминать, не влюблялся я! А вот тебе стоило бы их придерживаться. — Это я их не придерживаюсь? Это ты Чонгука милым назвал! Ты ж одуванчик влюбленный, как тебя вообще надоумило сюда прийти? — Ну и что?! — заводится Чимин, аж краснеет, только от злости теперь. — Та мусорка тоже милая для меня! Этот одуванчик на допросе людей лишал конечностей! — Ты никогда не говорил, почему пришел сюда. — резко перевожу тему, хватит ему думать о всяких мудаках. Таких надо убивать, а не влюбляться в них. — И не скажу. — надулся тот. Мне вдруг очень хотелось покурить с кофе, но пачка в кармане оказалось пустой. Я посмотрел вокруг, может оставил где-то, но ничего не нашел. — Не будет.? — спрашиваю у Чимина, он не сразу понял и я показал ему два пальца у рта. — Сам соси свои пальцы, хен. А желание отвечать мелкому поганцу было на нуле, день сегодня был трудный. Так ещё и сигареты закончились. — Нет, так нет. — Ладно, держи. Помрёшь скоро от рака легких. И протягивает мне пачку, новую, не распечатанную ещё. Вишнёвые. — Я думал, ты не куришь. — говорю, затягиваясь. Привкус даже приятный, я обычно с капсулами не беру, гадость редкостная, а эти ничего так. — А я и не курю. — А сигареты для кого таскаешь тогда? — Для тебя, хен. — улыбается. — Все для тебя. — Вот за это уважаю. И под весёлый смех Чимина в перемешку со своим, закончился этот длинный мучительный день с привкусом вишни.