Герои

Такие как Сьюзи на героев не похожи. Они третьеразрядные. Такие обычно инъецируют внутримышечно фобии, а их имена щелкают на костлявых языках в сальных сплетнях. Мама бы уверила, что проблема в дефиците любви и дурном воспитании. Сказала бы, что им нужна поддержка. Сказала бы: — Бедные дети, их бы вернуть на правильный путь. Крис келейно мозолит глаза о фиолетовый пиджак и малодушно думает, что Сьюзи ничего не надо. Она себе дорогу к посредственной н а д е ж д е протопчет сама, голыми руками разворотит готовые мостовые в щебень, гадливо искривит лицо, учуяв жалость. К Сьюзи жалостью и не проникнешься - Сьюзи себя разрешает бояться и избегать. Избегать, когда дороги перекрыли зажатием в угол, не выходит. Крис запоминает её зубы: волчья желтизна волнует скрежетом подле виска и пронимает до приступа аритмии. По ним коптит токсичное злоречие, отравлено выкипает бунтарское «не приближайтесь». Дентин её зубов, наверное, из адаманта. Сьюзи скалиться с насмешливым превосходством и коленные суставы скручивает в узлы, словно резцы-клыки-моляры уже сыграли крещендо по лобной доле. Крис размашисто подписывается под декларацией о неразглашении согласием - ей забывают открыть доступ администратора к ветке других ответов. Их виадук из смятых листовок не проходит проверок на прочность. Сьюзи, в общем-то, тоже. [и мириться с этим ожидаемо-так-неприятно] С такими как она разговор выходит коротким и ломанным. Износившееся слова Сьюзи смешат, колюще-режуще по гортани скатываются в мусорный бак, а из него – в открытое межгалактическое [такое же усеянное веснушками, как подкованное гримасами дерзкое лицо]. Кульминирующе неуправляемая валькирия не живет по чужой заповеди, горячо рубит с плеча и топором орудует небрежно-спокойно. Тот ласков в руке, словно не оружие, а цветной мелок. Крис теряется во внутримозговых лабиринтах, неспособная уже понять, правдива ли была угроза или Сьюзи бессовестно эксплуатирует мимикрию. Проверять степень лояльности справедливо не хочется, потому что попадись Крис в ужасную-опасную-сьюзину-пасть - клиновидные её скуловых разойдутся мостами и мать долго ещё будет заходится безутешным ламенто, оплакивая своё дитя. Последнее сжимает что-то в перикарде. Лидер болезненно изламывает лицевые мышцы и держится пальцами за грудь. — Руна Дельта - пророчество карательного похода или спасения, Сьюзи? Голос у Крис точно фантомный, миражный отзвук геройской патологии, а вопрос – лихорадочный лжепроблеск мысли у потерявшегося в пожаре. От неуместности всей ситуации хочется отступить, оставив позади и Ральзея, и темное царство, и неуправляемую-валькирию-с-мелом. Она же смеется - как-то сардонически, но заразительно [Сьюзи сама как инфекция] - и щелкает по носу почти безобидно. Называет лузером со странными вопросами словно бы в шутку. Но под крепкой кольчугой кожи зимует алертность, колит захолодевшие пальцы желание взять в черствую руку тяжелый топор. — Не надоели ещё тебе эти пророчества? В руку берет она только протянутые сухие ладони. Крис думает - не сминает до гнущихся пястей и ладно. Крис думает - у Сьюзи руки кажутся крепче мела, но это не так и сжимает в ответ. Такие как Сьюзи на героев не похожи, и лидер дает ей надежду на то [что разлагаться по схеме геройства почти и не страшно, если думать, что все вокруг - древний сон]