Алтарь

Всё начинается таким необычным образом, что Лиаре поначалу тяжело даже поверить в происходящее — не то что примириться с ним. Позже Лиара вспомнит об этих днях, исполненных странности и удивления, и заплачет обо всём том, что эти дни обещали. Шепард мертва... и в то же время нет. Шепард стала Жнецом... и в то же время нет. Шепард всё еще та, кого она любит... и в то же время нет. Как ни странно, но то, что Шепард по-прежнему любит ее, оказывается вынести сложнее всего. Они обе изменились до неузнаваемости — как и сам их союз; и ничто больше не будет таким, как прежде. И все-таки она приспосабливается. Она учится. Она любит. Вот чем она занимается. Вот кто она такая. Она помогает тем, кто вокруг неё, приспособиться тоже: привыкнуть к этой новой вселенной, где её Шепард — больше, чем просто Шепард: благосклонная богиня с лицом некогда смертельного врага. Она — их меч, и щит, и боевой молот; их путеводный свет и бдительное око. Под Её заботливым руководством, в согласии с Её мягкими указаниями и неисчислимой мощью, галактика восстанавливается: лучше и сильнее, чем прежде. Воцаряется мир. Процветание. И повсюду на этом пути Лиара — Её жрица. Лиара — та, кто любит — помогает всем остальным тоже почувствовать любовь к Ней. Мифология асари полна историй о любви между богинями и смертными. У некоторых плохой конец. У других — напротив. Но во всех них есть общая тема, один мотив, который пронизывает и связывает их, если только смотреть под правильным углом: подобные романы не вечны. Даже жизнь длиной в тысячу лет — не больше, чем мгновение ока для богини; истинные побуждения небожителей непостижимы для смертных. Приходит день — много столетий спустя — когда простого руководства уже недостаточно. Смертные —несовершенные, недальновидные, подверженные ошибкам создания; зачастую они не понимают, что будет лучше для них самих. Необходимо мягкое вразумление - и оно будет сделано: чтобы предотвратить страдание, чтобы указать путь вперед. Разве ты не выдернула бы руку своей дочери из огня, пока та не обожглась всерьёз? Разве не расчистила бы ей путь через колючие заросли, если бы только могла? И Лиара — та, кто любит, — понимает Её и доверяет Ей поступить так, как будет правильно. Она понимает также и во второй раз, и в третий, и в четвёртый. Но на пятый раз... На пятый раз она без шума приготовляется к войне. Шепард-Богиня, которая любит, но её любит больше всех прочих, не понимает её бунта. Это, воистину, должно казаться курьёзом для существа, подобного Ей: предательство, которое невозможно осознать, поскольку оно невообразимо. Лиара, которая понимает. Лиара, которая верит. Лиара, которая любит — и любила всегда. Вновь и вновь Лиара рвётся в сторону, отбиваясь от стада, и вновь и вновь Шепард, Пастырь, осторожно возвращает её обратно, наказывая волков, которые, само собой, и сманили её с пути истинного. Именно её, как никого иного, должно оберегать, холить и лелеять. Но даже для богини, подобной Ей, существует предел терпения - как и знание о том, что любовь имеет границы. И вот, случается так, что Лиару приводят предстать перед Нею в последний раз: окровавленную, старше собственных лет, но непреклонную — дабы она встретилась с выбором, который предлагается всем, склонным к ребяческому непокорству: подчинись - или перестань быть. Именно там и тогда Лиара — та, которая любит, — наконец-то произносит слова, последние слова, те, что отнимают искру божественности и сбрасывают её с небес: дабы её поглотило алое пламя преисподней. «Почему бы тебе тогда просто не превратить всю Галактику в Жнецов, Шепард?» Позже, когда от Шепард, Богини, не остаётся ничего, лишь мёртвый пепел и прах, Лиара вспоминает те первые дни, исполненные странности и удивления, и плачет по обещанию, которое те не сдержали. Лиара, которая понимала. Лиара, которая доверяла. Лиара, которая любила - и всегда будет любить.