Ты моя причина кончать

Уэйд кричал громко. Ему было абсолютно плевать на соседей Питера, которым наверняка осточертело терпеть гостей соседа. Принимать каждый вечер у себя не совсем психически стабильного наемника Питер тоже изрядно заебался. Уэйд снес одним движением чашки со стола, половина разбилась, но никого это не заинтересовало. Питер бросил подставку для ножей за спину Уэйда. Так они громили около пяти минут, но, казалось, прошли сутки или просто мамай заглянул на огонек, едва снеся к чертям дверь кухни. Ребята не умели ссориться, это совершенно точно. — Да почему ты вообще сомневаешься во мне? Я что, плохо зарекомендовал себя ещё в самом начале? Почему, ответь? — Да потому что ты абсолютно не понятен мне, как персонаж, Пит. Возьмем хотя бы Кэпа, тот добрый и храбрый, честный до одури, но вмазать мне не готов каждую секунду, как Старк. А ты ежесекундно срешь радугой, сам лезешь, ведешь себя, как мамочка, но, вроде, и терпеть меня не можешь. Определись, черт, это не так работает. — К тебе иначе не получается относиться! — Почему это? Потому что я, может быть, чертов маньяк и уже сто раз облажался у тебя за спиной, ты даже не сможешь сосчитать, скольких я убил, потому что не знаешь, а я тоже не ебу, потому что не веду счет! Я гуманитарий! Знаешь, что самое паршивое? — Что? — спросил не очень заинтригованно Питер, ведь чувствовал, к чему ведет разговор: Питеру Дэдпул не должен был сдаться изначально. А Паркер не хотел никого переубеждать, никого вокруг, кроме Уэйда… Его убедить стоило. Наемник сжимал маску в кулаке и выглядел решительно. — Я никогда не исправлюсь. Ты все ждешь, что я реабилитируюсь этими добрыми делишками с переводом бабушек через дорогу, а черта с два! Один раз переведу бабушку, два — убью ее и ее муженька-извращенца. Человек-паук качал головой. — Она не виновата. — Она — нет, но она будет готова примочить меня сковородкой у меня же за спиной. Тебе нужен человек, у которого в голове есть что-то, кроме каши и Голосов. Да нахуя тебе вообще все это? Ты еще не заебался жрать столько дерьма со мной? — сказал Уэйд тише, уже сдавшийся и подыскивающий себе место в этом бардаке, чтобы бухнуться туда и просидеть залипая в одну точку еще часиков девять, пока Пит будет неспокойно спать у себя в постели. — Я им так объелся, что хочу блевать двадцать четыре на семь, — устало изрек Питер, смотря на Пула. Уэйд поднял голову, чтобы взглянуть на него. Питер собирался сказать что-то важное. — Но кажется, что у меня булимия, потому что я, блять, не чувствую сытости. Мне все мало! Я мог бы жрать дерьма больше, но ты умалчиваешь о шведском столе, который у меня еще впереди. — Пит… — Я столько раз пытался донести до тебя, что это не игра. Тебе вечно кажется, что это понарошку, что они все оживут и пропишут тебе пизды, но это, блять, нихуя не так. — Хватит читать мне нотации. Это не работает, я же говорил! Питер! Очнись! Тебе не нужен ручной наемный убийца, пойми ты наконец. — Ах, ты знаешь, что мне нужно? Может, просветишь? — Пит закусил губу в обиде, вздернув бровями на мгновение. Уэйд не смог подобрать ответ тут же, он и сам ни черта не втыкал. — Ты зацикливаешься только на одном вечно, как будто не существует других факторов! Мы не можем так продолжать, я согласен, но думал ли ты, что нужно мне в этой гребаной жизни? Мне нужен ты, — вкрадчиво выдал Питер. Уэйд чуть рот не открыл, насколько обомлел. — Что? Почему? — Почему? — повысил тон парень. — Потому что мне нужен твой бесячий смех, придурок! Нужно твое присутствие рядом, твой настрой к этой жизни, потому что он схож с моим, потому что я чувствую, что иду правильной дорогой, когда ты рядом, вот почему. Потому что мне нужно видеть твою рожу каждый день. Потому что ты моя причина кончать, — закончил Питер, выдохнув после пламенной речи. Замешательство у обоих длилось недолго, оба сразу поняли, что им необходимо в эту самую секунду. Питу стоило шевельнуться в сторону Дэдпула, как тот тут же скинул экипировку, катаны, отбросил маску, которую сжимал в кулаке и даже не замечал этого. Ослабил кулак и сделал несколько шагов по направлению к Питеру, который налетел на него со стремительной скоростью и запрыгнул, обнимая ногами за талию. Уэйд подхватил парня, больше не в силах держать себя в руках. Лучше подержать в руках одного супергероя с плохим вкусом. Пит поглаживал его лицо пальцами, пока они целовались, целовались страстно и отчаянно. Как будто они были на волоске от расставания, но слова Питера все изменили, открыли глаза и заставили поверить в будущее. Так и было, потому что по силе объятия Питера можно было измерять уровень любви, и он зашкаливал. Уэйд почти задыхался, но вовремя обнаружил столешницу, куда усадил парня и перешел поцелуями к шее. — Видишь, — выдохнул Паркер, отклоняясь, чтобы посмотреть Уэйду в глаза. — Я уже ни с кем не смогу так. Ответ Пауку был и не нужен на откровение, Уэйд схватил его за шею и впился в его пухлые губы, съедая в поцелуе. С большим трахом приходит большая ответственность, перефразировал бы Уилсон. Теперь никто никогда не сможет доставить столько кайфа Питу, как ни пытался. Уэйд и не допустил бы никого, конечно, но теперь, ощущая передоз эндорфинов вкупе с адреналином, хотелось раствориться в примирительном сексе на разгромленной кухне. Ребята, может, и не умели ссориться, но мирились первоклассно. Покачивающаяся на одной петле дверь в кухню не могла их осуждать.