Когда?

      Машина практически бесшумно подкатила к калитке. Невысокий и немолодой человек, со следами былого величия на лице, с трудом выбрался с пассажирского сиденья, немного пособачился с водителем, закрыл дверь и замахал руками, призывая уезжать.       Водитель ещё немного повозмущался, но подчинился.       Пассажир достал белоснежный платок, вытер лоб и двинулся к забору. Постоял несколько минут, оглядывая пейзаж, толкнул створку. Оказалось не заперто. Человек покачал головой, не то осуждая, не то вспоминая.       Он пересёк двор и остановился перед домом. Постучал. Через полминуты постучал громче.       — Иду, — раздалось из-за двери. Гость услышал тяжёлые шаркающие шаги. Дверь отворилась. С минуту они смотрели друг на друга.       — Хреново выглядишь, Джим, — проговорил хозяин, — но, для почти как тридцать лет назад умершего, неплохо сохранился.       — А ты всё такая же каланча, Шерлок. И даже кудряшки не растерял. Вот только седой совсем. Впустишь или вот так болтать будем?       — Что ж… делить нам теперь особо нечего. Заходи.       Тяжело смотреть на всегда такого стремительного Холмса, как он еле ковыляет впереди. Но спину держит ровно и одет аккуратно. Никаких старых домашних тапок — довольно изящные ботинки.       — Ты первый кто узнал меня сразу.       — Да, конечно. Остальные, наверняка, просто делали вид. Боялись что явился пристрелить за старые грехи.       — Я ни одного человека лично не застрелил.       — Ну да, ну да. У тебя целый штат для этого был. Чаю?       — Не откажусь.       — У меня тут пасека своя, если ты не заметил. Не хочу хвастать, но мой мёд — великолепен. Предлагаю тебе оценить.       — Я не любитель сладкого, ты же знаешь.       — Так и я тоже. Это исключительно в лечебных целях.       Чай был хорош, заварен по всем правилам. И мёд, намазанный на свежайший багет, неожиданно пошёл на ура. Джим уже и забыл, когда ел с таким аппетитом.       — Полагаю, — Холмс сделал глоток, — спрашивать как ты выжил и где был — не стоит?       — Приятно видеть что ты всё так же хорош в дедукции. Я тоже не буду спрашивать почему ты решил провести старость в Суссексе в роли пасечника, а не закончить жизнь на громкой ноте, гоняясь за… прости.       — Да. Гоняюсь я теперь только за новостями о пчёлах. Слышал — началось массовое вымирание этих тружениц по всей планете.       — Прошу, вот только не нужно про вымирание!       Они помолчали.       — Так что привело тебя ко мне, Джим?       — Да так. Вояж по старым местам. Местам былой славы, так сказать. Узнал что ты здесь, решил заскочить.       — Ясно. А скособочился так исключительно от радости?       Джим грустно улыбнулся.       — Всё так же хорош, да. Ладно. Мне тут поставили один очень неприятный диагноз. Один эскулап поставил, ещё пятеро независимых подтвердили.       — Понятно. И когда?       — Самый оптимистичный дал два месяца.       — А пессимистичный — две недели?       — Угадал, — Джим внимательно вгляделся в Шерлока. — Холмс… только не говори что…       Бывший… или всё же просто детектив в отставке, усмехнулся.       — Как говорил один мой знакомый врач: «Люди иногда просто не доживают до своего рака».       — «Говорил»?       — Не особо приятно ставить такой диагноз лучшему другу… Идея с пасекой принадлежала Джону. Экспериментальная программа одного его коллеги.       — И как успехи?       — По пессимистичным прогнозам я уже шесть месяцев как должен был удобрять ромашки.       Джим не спрашивал про Джона. Но внимательно смотрел на Шерлока и ждал.       — Три месяца почти. Ничем не болел, ни на что не жаловался. Мы виделись за два дня до… Приезжал меня навестить. Сердце. Коллеги рассказали, всё случилось быстро. Закончил приём, они о чём-то болтали. Взялся за грудь и стал оседать… Когда они подбежали, уже не дышал. Реанимационные меры не помогли. Один из них сказал, что Джон прошептал: «Шерлок». Но может это только показалось. А может выдумали для меня.       По завещанию место захоронения должен был определить я. Чтобы мог почаще навещать. И способ тоже я. Он здесь недалеко. Хожу раз в три-четыре дня. Кремация, если тебе интересно.       — И для себя ты местечко уже присмотрел?       — Разумеется. Будет урна в той же могиле. Сейчас с землёй сложности. Уплотняют как могут. Стало модно распылять или делать что-нибудь из пепла и праха, но я в таких вещах консерватор.       — Майкрофт всё ещё в правительстве?       — Он... скорее в запасе. Накосячат, напортачат — бегут чтобы распутал. Он сначала посылает, потом жалуется мне, потом пару дней ворчит, потом решает проблему.       — Он всё ещё с Лестрейдом?       — Ты и это знаешь? Грег… Грегори… да они вместе.       — Фух, не пугай так. Я уж думал скажешь — погиб на задании десять лет назад.       Шерлок улыбнулся.       — Брат говорит, что берётся распутывать косяки только получив от него ночь горячего секса.       — Неужели они ещё способны?       — Ну, а почему нет? У нас, Холмсов, хорошая генетика, а Грегори младше его почти на десять лет.       Джим отставил пустую чашку и откинулся на спинку стула.       — Ну, а всё же, Шерлок… почему ты отошёл от дел? Ни за что не поверю, что только из-за ног… Ты же головой работать можешь.       — Ну… ноги это не так давно. Это после… Джона. Видишь, даже не могу выговорить… до сих пор не верю. Иногда сам себе внушаю, что он просто занят, потому и не звонит. Всё изменилось, Джим. Сейчас не важно кто прав, кто виноват. Важно кого выгодно обелить, а кого разоблачить. Я так не играю, ты же знаешь.       — Да. Хоть что-то в нашем мире неизменно.       — Хочешь, выйдем на улицу? У меня там очень удобный диван есть в беседке. Я люблю так вечерком посидеть.       — Спасибо. Но думаю, мне пора ехать. Сейчас Морану звякну, заберёт.       — О! Жив старый вояка! Рад это слышать.       — Нет. Это его сын.       — … Прости.       — Да ничего. Себастьян… уже… уже… лет восемь как. Тоже ни на что не жаловался, ничем не болел. А потом прикрыл меня от пуль.       — Ох, Джим, — Шерлок накрыл его ладонь своей.       — И знаешь… я тоже до сих пор не верю. До сих пор… Слушай, — Мориарти обернулся, — если я раньше тебя… придёшь попрощаться? Мне… очень бы этого хотелось. Я Морану все инструкции оставлю.       — Хорошо. Но у меня встречное предложение. Не хочешь пожить здесь?       — Будем сидеть рядом и смотреть, кого первым догрызёт это вредное земноводное? — Джим улыбнулся.       — Нет. Ты не думай, тут не тихое болото. С соседями познакомлю. Такие типажи есть. А какие тут страсти кипят. Будем жить и радоваться этому. Не предлагаю сразу решать, останься на пару дней, посмотри как пойдёт.       — Не знаю даже, Шерлок…       — Вот что ты теряешь? Пара дней. А чтобы тебе легче решение далось, — Холмс поднялся со своего места, подошел к Джиму, наклонился и осторожно его поцеловал.       — Шерли… я не знаю что ты своим пчёлкам скармливаешь… — теперь уже Джим перехватил инициативу, — но думаю я попрошу уговорить меня методом Грегори…       — Ну… что я смогу тебя полноценно порадовать не обещаю, но раздеть, поласкать, поцеловать где пожелаешь и сделать минет я ещё в состоянии.       — Хорошо, — Джим закрыл глаза и запрокинул голову, подставляя шею для поцелуев, — давай попробуем…       — Ох… Джим… Джим… Джеймс…       — Да, Шерли, понимаю, тебе за всю твою жизнь быть «нижним» ещё не приходилось, и в твои годы открываться новому сложно, но…       — Мне… мне приходилось, Джим… Боже…       Мориарти держал лежащего на спине Шерлока за запястья, сильными и ритмичными движениями вбиваясь в него. Он ждал что детектив будет просить что-нибудь изменить, не так сильно, нежнее, но тот полностью отдал инициативу партнёру. И судя по его крикам, стонам и непроизвольным сокращениям мышц, консультирующий преступник всё делал правильно.       Через пару часов, когда стемнело, к калитке всё также бесшумно подкатила машина.       — Ну так что ты решил, Джим?       — Жди меня через пару дней! — улыбнулся Мориарти, и, кряхтя, полез в авто.       Машина тронулась. В зеркало Джиму была хорошо видна одинокая фигура Шерлока, что так и стоял у калитки, провожая их взглядом.       — Как всё прошло? — спросил Моран.       — Прекрасно. Он купился. И позволил мне всё, что я захотел. — Джим заулыбался, а потом и расхохотался в голос, — Предложил мне остаться в этой глуши! Нет, ты представляешь? Я не верил, когда мне говорили, что он совершенно сломлен, но это так. Величайший детектив современности. Жалкое зрелище.       Два дня спустя Моран вошёл к Мориарти с планшетом в руках.       — Босс… тут в новостях… далеко не в первой полосе, но я подумал вам стоит знать...       — Да?       — Шерлок Холмс… соседи нашли его.       Джим снял ноги с кофейного столика и повернулся к Басти-второму. Насмешливое выражение ушло с его лица.       — Он… мучился?       — Это неизвестно… похороны сегодня. Вы не хотите пойти?       — Вот ещё. С какой стати? Мозолить глаза его братцу и полицейскому?       — Босс…       — Оставь меня одного.       Через две недели Бастиан принёс Мориарти письмо. В век информационных технологий, обычное, бумажное, оно смотрелось как чудо.       Джим долго держал его в руках не решаясь открыть. Получать послания от покойников, это всегда тревожно. Он уже почти решился порвать и выбросить его не читая… Но всё же не сдержал любопытства.       Чернила. Настоящие синие чернила и перьевая ручка. И бумага, не принтерная, а что-то явно дорогое и качественное. Может такую уже и не выпускают сейчас.       «... Я знал что ты не вернёшься, Джим, так что не думай что я ушёл от тоски по тебе. Не думаю также, что ты что-то мне подсыпал. В этом нет смысла и это ниже твоего достоинства. Был рад нашей встрече. Буду рад, если когда-нибудь решишь навестить. Уверен, здесь не так страшно, как я думаю.       Прости, я обманул тебя насчёт Грегори и Майкрофта. Брат ушёл семь лет назад, Грегу стало плохо на его похоронах. Не думаю что тебе стало бы плохо на моих… Но пусть нашим последним совместным воспоминанием останется эта встреча. Боли усиливаются, но пока вполне терпимые, только голова кружится. Думаю, я успею переписать начисто, а адрес твой найдут соседи. Интересные личности, я тебе говорил.       Люблю тебя. Прощай. ШХ»       Морану пришлось выломать дверь. Джим даже не обернулся на шум. Стоял, глядя в окно. Дождя не было, но по его отражению стекали капли.       — Знаешь что самое смешное, Бастиан? Похоже, это всё же я убил его. Чрезмерными физическими нагрузками. И теперь... я остался совсем один...       — А я, босс?!       — Да. Ты. И ты всё знаешь. Даже, как поступить когда… знаешь ведь, правда?       Бастиан подлетел к боссу, порывисто обнял его за плечи, прижался всем телом.       — Я запомнил дорогу. И кладбище нашёл. Но обещайте мне что это будет не скоро! Что я не найду вас завтра с пистолетом в руке и дымящейся дырой в голове!       — Ну что ты, малыш, — Джим расслабился в кольце любящих рук, — дыры в голове уже лет тридцать как вышли из моды. А мне так вообще никогда не шли.