Пока мы живы

- Эх, столько лет прошло, а до сих пор никакой умеренности в еде, - притворно вздохнул Линк. Скажи ему кто-нибудь несколько лет назад, что все обернется так, не поверил бы. Не смог бы представить себе тихую и спокойную жизнь в деревушке на границе, уютный домик с садиком, церковь, приход... и напарника, если, конечно, это слово здесь уместно. Кстати, о приходе и напарнике... - Падре Аллен! Может быть Вам помочь? - Спасибо, Янис, не надо. - Пан Янис, он и сам может справиться! Совсем разбаловали вы его. От физического труда такой тяжести ещё никто не умирал. Он в саду, откуда открывается вид на улицу. Говард, опираясь на черенок лопаты, хмурится, но без особого труда можно разглядеть едва сдерживаемую улыбку и смешинки в глазах. Первым не выдерживает Аллен: он смеется весело и задорно, заразительно. Буквально через несколько мгновений к нему присоединяются и другие. Их совсем не смущает то, что накупленные товары - в основном еда - трясутся и грозятся упасть из бумажного пакета. Скажи кто Аллену, что через десяток лет после знакомства у него не будет человека ближе и роднее, чем бывший надзиратель... возможно, и поверил бы, но не так быстро, как в другое сказанное, и подвергал бы сомнениям данное предположение ежеминутно. А сейчас верят и живут в этой тёплой и уютной сказке вдвоём. Не забывая о том, как первое время после их прибытия сюда Линк часто ночевал в комнате Аллена, держа его за руку и успокаивая во сне, до боли в глазах всматриваясь в знакомое лицо и боясь увидеть в нем изменения... При этом он всячески делал вид, что не замечает, как бывший подопечный бегает к нему в другие ночи, если почувствует хотя бы намёк на отсутствие сна или кошмар у Линка. Так по очереди и дежурили друг у друга. Они держат в памяти то, как были заработаны пересекающие тонкую кожу шрамы, и как болезненно было их рассматривать, зная откуда и что появилось, вспоминать события так, будто это тебя протыкали и резали. Они никогда не забудут то первое счастье счастливой жизни в своём доме, в которое сложно было поверить. Дом. Свой... И непривычно вставать не по зову начальства или уставу, а когда захочется. И им обоим все равно, что скажут люди из деревни, ведь сами-то знают, что есть, а чего нет на самом деле. Да, первое время странно косились на них. Отгораживались или, наоборот, любопытствовали. А потом все вопросы решились сами собой, когда в деревне узнали, что прибыл новый священник с помощником - они оба тогда получили духовный сан. Хотя нет: с вопросами лезли постоянно и продолжают лезть по сей день. Чаще всего можно услышать: - Падре Аллен, а откуда у Вас шрам? - Падре Аллен, а разве обжорство - это не грех? - Падре Аллен, а что это за серьга такая диковинная? - А почему вы вдвоем в одном доме живете? Раньше деревне и одного священника хватало... - А что за звуки постоянно доносятся из внутреннего двора? Улыбались, смеялись, отшучивались. Незачем простому деревенскому люду знать, что они до сих пор числятся в военной организации при Ватикане, составляют отчеты по наблюдениям, хоть и приняли сан... а для многих официально ни одного из них в живых нет. То, что клипсы у обоих - это средства связи, а длинные рясы скрывают не только множество страшных шрамов, но и различного рода оружие. А девушки в деревне засматривались на обоих. И уловки всякие предпринимали, да толку от этого? Чтобы никого не расстраивать и не обижать, на одной из воскресных проповедей регулярно приходилось напоминать, что большинство священников соблюдает целибат, и в связи с этим не могут себе позволить завести семью. И ведь удивлялись все, что оба такие молодые, а вон тот, что помладше, вообще седой весь! И шрам у него на лице, шрам! А старший волосами оброс! Куда это годно священнику-то? Ничего... привыкли. - Падре Аллен, а ведь обжорство - это грех! - шутливо восклицает пана Анне. - Молодому и растущему организму нужно много энергии, с этим ничего не поделаешь, - улыбается он привычно. - Но ведь вы каждый день такую сумку продуктов из магазина приносите. А ведь еще и свое выращиваете... - Нас двое, работаем мы много, поэтому и есть нужно соответствующе. Он мило улыбается. Сейчас его улыбка искренняя и чистая, совсем не похожая на те маски, которые он носил раньше. Да и вообще он изменился целиком и полностью. Мягкие черты лица, теплый взгляд больших глаз и отросшие ниже плеч волосы - все это теперь привычно и обыденно настолько, что уже даже и на обращение как к милой девушке не обижается, если кто-то его так окликает. Перед Линком не имеет смысла притворяться в чем-то - он и так без труда отличает все оттенки его эмоций... Сам же Линк всего лет пять назад вернулся к своему привычному виду и физическому состоянию. Отрастил волосы, которые, как и раньше, заплетал сейчас в сложную косу. Вернул прежнюю мышечную массу и возобновил тренировки в прежнем, уже старом режиме, без каких-либо поблажек и послаблений. А так... каждый день люди наблюдали падре Аллена с набитыми едой пакетами, работающего в саду падре Линка, их двоих, убирающихся в доме, в церкви и на церковной территории. Очень часто на праздниках в деревне младший из священнослужителей развлекал детвору цирковыми номерами, а старший угощал вкусностями собственного приготовления. К нему после таких изысков часто бегали за рецептами. Их мир был спокоен и тих. Равновесие было достигнуто большими потерями с обеих сторон, о которых горько вспоминать всем. Но, как известно, хрупкий баланс не может соблюдаться вечно... Сегодня вся деревня собралась в одном месте - в церкви. Ну, а как тут не собраться, если два враждовавших между собой рода помирились из-за молодого поколения, которые решили жениться? Здание церкви большое - что-что, а на так0е дело никогда денег не жалели в этих местах, - уместились действительно все, даже дети. Проповедь, которая следовала сразу после венчания только началась, как сидящие в первых рядах люди услышали стон от молодого падре и увидели, как он сгибается пополам, падая на колени, держится за левый глаз, который пересекал шрам. Через несколько мгновений из тех странных сережек, которые носили священники, послышался какой-то едва различимый шум. - Да, знаю я, Комуи! - рявкнул непривычным голосом страдающий падре. Когда он поднялся, собравшиеся увидели нечто механическое вместо его глаза. - Прошу меня простить, - улыбнулся он бледно, - Проповедь продолжит падре Линк... если сможет. Я же прошу вас не покидать это здание. Серьезный взгляд серых глаз. Понимающий кивок. Шепот. Им сейчас не до того, чтобы что-то прятать и скрывать. Поэтому Аллен без угрызений совести снимает с себя сутану и уже в прыжке активирует Чистую Силу. Он уходит из церкви через один из витражей. В следующее за этим мгновение здание охватывает золотистое свечение, и только потом прихожане понимают, что причиной его появления является второй падре. Был и гомон, и шум, и вопросы... Линк молчал, стиснув зубы - не дело ему сейчас отвлекаться. Послышались взрывы, грохот, женский визг испуга. В окне мелькнуло что-то большое. Подошедший было человек отпрянул от него в диком ужасе, пытаясь что-то сказать. Через секунду послышался взрыв прямо перед этим окном. Опять визг и плачь, мольбы и желание выбраться из закрытого пространства... Линк все так же молчал, продолжая стоять. Только капельки пота скатывались по виску ниже, к подбородку... - Они не причинят вам вреда, пока вы здесь, - очень тихо говорит он, когда люди немного успокоились. - И выйти вы не сможете, потому что я не позволю. Все закончилось быстрее, чем он ожидал: Аллен отчитался Комуи, Линк это слышал. Снял барьер, позволив пройти в церковь. Люди смотрели на копоть и сажу, осевшие на лице Аллена. Кто-то в спешке отводил взгляд, когда он проходил мимо них. Кто-то наоборот, смотрел во все глаза - не каждый день увидишь такое сражение, пусть и всего кусочек, пусть и через окно... А кто-то до сих пор пребывал в оцепенении и ужасе такой силы, что не мог и пошевелиться. - Всё закончилось. Можете праздновать свадьбу. "И то, что не умерли сегодня". - Но как? Они же, наверняка могут вернуться... падре? - Они этого не сделают, пан. Я знаю. Он все еще стоит к ним спиной и люди не могут разглядеть кривую улыбку, ломающую красивые губы. Ворон понял все без слов. - Кажется, ты перестарался, - глядя на стремительно бледнеющего и падающего на колени Аллена, говорит он, когда все люди уходят. - Да ты тоже, я смотрю, - пытается улыбнуться, заглядывая в глаза снизу вверх. "И когда только успел пристроиться рядом?" - Это было предупреждение, - шепчет одними губами. - Мне кажется, что эта война не кончится никогда, - как-то слишком спокойно и отстранённо произносит Линк, перебирая седые пряди. - Пока мы живы - нет. Линк усилием воли заставил себя не вздрогнуть от интонации и голоса... да и о самой фразе тоже. Война еще не кончилась. А значит, надо идти дальше.