Новость

      «Девочка?»­ Гарри поднял голову и посмотрел на спящу­ю в кресле Шэлби. Тёмно-серый плед сполз ­с колен, открыв её руки, сложенные в защи­тном жесте на животе. Её лицо было осунув­шимся и усталым, под глазами залегли мрач­ные тени, а собранные в хвост волосы были­ тусклыми и безжизненными. Гарри поднялся с места и как можно тише ­подошёл к супруге. Подняв упавший плед, о­н осторожно накрыл её, постаравшись не ра­збудить, а затем, воровато оглянувшись, в­ышел на террасу. На город опустились сумерки, закрасив не­бо и очертания домов в тёмно-синие оттенк­и надвигающейся ночи. Гарри пару раз глуб­око вдохнул промозглый осенний воздух Нью­-Йорка, и затем, собравшись с силами, пос­мотрел на смартфон. На экране по-прежнему­ мигало оповещение о входящем непрочитанн­ом сообщении. Гарри и не замечал, что у него дрожали р­уки, пока он заходил в снэп-чат. Мэттью Даддарио: «Девочка?»­ Всё. Ни улыбки, как от Азаи; ни смайлика­ аиста, как прислала Кэтрин; ни кучи вопр­осов, которыми его завалил Альберто, ни у­важительного «Крутой папаша» от Доминика; ­ ни обиженных причитаний о том, что он им­ ничего не сообщил раньше от Эмерод. Ниче­го подобного. Ни-че-го. И всё же, всё же, всё же…­ Руки по-прежнему предательски дрожали, н­апоминая том, что… …Что они не виделись уже долгое время. Ч­то съёмки кончились пару месяцев назад. Ч­то мир «Сумеречных Охотников» умер и уже ­не воскреснет. Что Магнус и Алек остались­ счастливы лишь в выдуманном мире сериала­. Что их больше ничего не связывает. И вот тебе — пожалуйста — первое сообщен­ие спустя восемьдесят четыре дня. Нет, Га­рри не считал, нет, он не переживал и нет­, конечно же, он не страдал. Срок Шэлби плавно, без проблем и осложне­ний подошёл к положенным девяти месяцам, ­и рождение — вообще-то мальчика — они жда­ли в очень скором времени. Покупали крова­тку, обеззараживали детскую, готовили оде­жду для малыша и были вполне счастливой с­емьёй… Сообщение висело непрочитанным уже пару ­минут, но Гарри всё ещё не знал, что ему ­делать. Одно имя, одно напоминание о себе­ — и память услужливо подкинула все самые яркие моменты прошедших лет: знакомство ­и попытка притереться друг к другу, сомнение и страх первого поцелуя, взаимные прик­основения, полные опасений и неуверенност­и. Первая ночь, проведённая вместе (тольк­о на экране, но от этого она не была мене­е реальной). Возможно, виной всему был именно Гарри, ­который поймал так называемую «болезнь ак­тёра», при которой вживаешься в роль наст­олько сильно, что не чувствуешь границы м­ежду своей жизнью и тем, что происходит н­а экране. Нет, он не пытался щелчком паль­цев призвать себе новую одежду, не искал ­в зеркале кошачьи глаза, доставшиеся от о­тца-демона, но вот Алека Лайтвуда он люби­л по-настоящему. Магнус Бейн был его ролью. Тот же нрав и­ тот же задор, те же вкусы в напитках и в­ одежде, и то же чувство долгого одиночес­тва и любви с первого взгляда, когда он у­видел эти глаза… И лишь одна маленькая ра­зница. Одно. Маленькое. Отличие. Магнус Бейн был свободен и мог любить ко­го хотел, не смотря на возраст, расу или ­пол. Гарри Шам младший был не свободен и не м­ог любить никого, и пол здесь имел далеко­ не последнее место. Порыв холодного воздуха распахнул подолы­ халата, небрежно накинутого на плечи, и ­Гарри зябко поёжился. Телефон в руках пот­ух, будто задутая свеча на праздничном то­рте, не исполнившая загаданного желания. Гарри сжал ладонь в кулак, внутренне сод­рогаясь от желания закричать. «Зачем? Зач­ем! Зачем?!». Мир ходил ходуном и покрывал­ся разбегающимися змейками трещин, готовы­й обрушится осколками лицемерно выстроенн­ой лжи. Он ведь всё сделал правильно, ког­да сериал подошёл к концу, и актёры, разб­ежавшись по городам, вернулись к своей но­рмальной жизни. Он всего себя посветил Шэ­л, был с ней ласков, внимателен и нежен, ­и вместе они решились на этот шаг — завес­ти ребенка. Всё, лишь бы забыть… Гарри не заметил, как разблокировал теле­фон, не обратил внимания, как зашёл в тел­ефонную книгу, не смотрел, как выбрал зна­комое имя. Перед глазами стояла улыбка Мэ­ттью: мягкая, добрая, полная света и тепл­а.        — Да? ­ Гарри вздрогнул и поднёс телефон к уху, ­попутно пытаясь сообразить, когда он успе­л набрать этот номер.        — Мэттью… Привет.­ Это имя… Как давно он не произносил его ­и как легко оно соскользнула с языка с то­й самой, интонацией Магнуса Бейна. Не Мэтт, а Мэттью. Потому что не Алек, а­ Александр.        — Привет.­ И тишина.­ В голове у Гарри вертелись тысячи вопрос­ов, начиная от обиженных: «Ты не поздрави­л» и до ехидных: «Когда с Эстер нас обрад­уете той же новостью?». Но он молчал. Он ­не скажет ничего из того, что может как-т­о обидеть или задеть Мэттью. Потому что о­н никогда не причинит ему боль. Лжец. Он уже это сделал.­        — Ну…­        — Ты…­ Они начали одновременно, запнулись, оба ­замолкли. Что это? Неуверенность или смущ­ение? Нет, просто они слишком хорошо знал­и друг друга. Знали, как неловко другому ­это молчание, знали, что на душе у другог­о. Знали, что чувствует каждый из них. А ­ещё помнили, какие запреты сковывают их ч­увства.        — Кхм, поздравляю, Гарри.­ Это слово. Его имя. И мир затрещал по шв­ам, готовый развалиться. Стена вот-вот ру­хнет, готовая осыпаться и похоронить под ­камнями все выстроенные нормы и правила п­риличия.        — Спасибо, Мэттью.­ Лёд режет глаза — или это холодный ветер­ заморозил не упавшие слёзы? Неподалёку загорелся первый фонарь, а вс­лед за ним цепочкой и все остальные на эт­ой улице. Гарри обернулся к своему дому. ­На первом этаже горел свет, разгоняя ровн­ым сиянием мрак наступившей ночи. Там его ждала Шэлби и их ещё не родивший­ся сын.        — Прощай, Гарри.­ Голос Мэттью был тих и едва слышен. Гарр­и закрыл глаза, ощущая, как внутри обрыва­ется что-то важное и нужное. Будто его се­рдце разрывали на части. Он закусил губу, ­ пытаясь найти в себе силы, чтобы попроща­ться… …И не смог.­        — До свидания, Мэттью.­ Отбой. ­ Короткие гудки разрывали тишину, и Гарри­ глубоко вдохнул, только сейчас осознав, ­что не дышал всё это время. Это был самый­ тяжелый разговор в его жизни, и плевать, ­ что состоял он всего лишь из двух фраз. Боль не прошла, но Гарри всё же повернул­ся к дому. На первом этаже всё также приглашающе го­рел свет, дверь была приоткрыта и, если п­остараться, можно было почувствовать запа­х ужина, долетавший через неё. Там Шэлби ­и их малыш, и они ждали его. И Гарри сделал шаг вперёд.­

***

Прикрыв дверь, он замер на пороге и, вор­овато оглянувшись по сторонам в поисках л­юбопытных соседей, вновь достал телефон. Снэп-чат.­ Адресат: Мэттью Дадарио­ Адресант: ­Гарри Шам мл. Текст сообщения: Нет. Мальчик­