БДСМ

Джеймс Миллер (Гарри Поттер). Апрель 1992 года.       Хогвартс серьёзно отличался от Иден Прайм, школы, в которой я учился до этого. Во-первых, тут было мало евреев: один был моим соседом по комнате в общежитии — Энтони Голдстейн, вторым, точнее второй, являлась преподавательница древних рун Батшеда Бабблинг, но этот предмет можно выбрать лишь с третьего курса.       Наша комната рассчитана на проживание четырёх человек. Помимо Тони, который имел нетипичную для иудея внешность — голубоглазый блондин плотного телосложения, с нами жили ещё двое парней. Терри Бут был спокойным британцем, круглолицым, с карими глазами и каштановыми волосами. Типичный отличник, который предпочитает не лезть в неприятности. Майкл Корнер был спокойным и рассудительным мальчиком, он умел подмечать разные мелочи, на которые многие люди не обращают внимания. Высокий для одиннадцатилетнего парня, с длинными тёмными волосами и тёмно-карими глазами, он напоминал ворона — умный, спокойный, хладнокровный.       Пожалуй, среди нас, первокурсников-мальчиков, попавших на факультет Райвенкло, глупых и бесшабашных ребят не было. Все, кого можно отнести к этой категории, распределялись на Гриффиндор. Может быть, я немного предвзят, и на самом деле это не совсем так, но такое ощущение складывается, если судить по некоторым представителям Гриффиндора вроде Рона Уизли, наглого, невоспитанного и хамоватого мальчика. А ещё у Рона на том же факультете, только на третьем курсе, есть старшие братья-близнецы Фред и Джордж — отъявленные хулиганы, любящие издеваться над слабыми. Хотя многие считают их шутниками… до того момента, как над ними не подшутят эти ребята.       Шутки хороши, когда они безобидные, но не тогда, когда они несут вред. Что смешного во взорванной навозной бомбе? Заляпать дерьмом коридор — это отвратительно! Или, к примеру, взорванный унитаз — это вообще нормально? Он денег стоит.       Если бы в моей старой школе кто-то взорвал унитаз или заляпал коридор навозом, то было бы худо. Во-первых, вызвали бы в школу родителей, их заставили бы оплатить ремонт и наложили бы крупный штраф. Во-вторых, всем участникам хулиганской проделки вынесли бы предупреждение, а после повторного нарушения выгнали бы из школы. В-третьих, таких учеников «взяли бы на карандаш»: постоянные походы к психологу, повышенное внимание от учителей, дополнительные занятия в клубе и повышенная нагрузка в виде общественной деятельности, чтобы не было свободного времени на глупости.       А что в Хогвартсе? Если поймали с поличным — назначат отработку: чистить кубки, вытирать пыль, мыть котлы. Напугали кота сосиской… Если не поймают, то вообще никакого наказания. Это мне было непонятно.       А клубы? Где, спрашивается, нормальные клубы? Наш декан, профессор Флитвик, преподающий чары, карлик и отличный учитель, но у него вместо дополнительных занятий по чарам клуб хористов. Есть в Хогвартсе ещё клуб плюй-камней — глупая детская игра, ещё тут играют в квиддич — опасная спортивная игра на летающих мётлах, фетиш большинства волшебников вроде футбола для нормальных британцев. Клуб Зельеварения является единственным нормальным из всего, что есть в этой школе. Конечно, я в него вступил сразу же, как узнал о нём, то есть на второй день учёбы.       Председательницей клуба зельеварения была второкурсница факультета Пуффендуй, Саманта Смит. У неё невыразительная внешность, карие глаза и тёмно-каштановые волосы. Саманта спокойная и рассудительная девушка, абы кого в клуб не принимает, только тех, кто действительно желает заниматься зельеварением и не страдает ерундой. Собрания клуба происходят в теплицах с разрешения мадам Спраут, которая является деканом Пуффендуя и преподавательницей Гербологии.       Помона Спраут добродушная женщина низкого роста, с полной фигурой, седыми вьющимися волосами и серо-зелёными глазами. Чуть вздернутый нос, полные губы, небольшие, но живые и добрые глаза. В целом Спраут производит впечатление неряшливой, но при этом милой дамы. Поскольку Помона много времени проводит в теплицах, чаще всего её можно увидеть в рабочей одежде: мантия все время запачкана землей, старая остроконечная шляпа в заплатках. Там же в теплицах мы добываем большую часть ингредиентов для зелий и помогаем мадам Спраут.       Кстати, ещё одно отличие Хогвартса от старой школы в отсутствии отопления. С этим в Британии вообще плохо, но у нас была иудейская школа, так что даже в самые сильные холода температура в классах была не ниже двадцати одного градуса по Цельсию. Тут же в коридорах старого замка жутко холодно, что с наступлением осени стало ощущаться сильнее, а зимой и вовсе сквозняки в промёрзших коридорах пробирали до костей. Классы, гостиные и спальни отапливаются каминами, но температура не поднимается выше плюс восемнадцати градусов в спальне. В классе она может быть ниже.       Наверное, поэтому я полюбил всей душой теплицы. Растения не люди, они морозы могут не пережить, поэтому теплицы отапливались намного лучше жилых помещений, щелей тут не было, зато было тепло, комфортно и мадам Спраут нас часто поила чаем или какао. Эти напитки невозможно увидеть на столе во время приёмов пищи, поскольку нас поят в основном тыквенным соком. Это понятно, ведь тыквы выращивает лесник Хагрид, здоровенного роста полувеликан с огромной бородой и длинными спутанными волосами. Тыквы у него размером с дом, так что сок должен обходиться очень дёшево, в отличие от чая, заварку к которому нужно покупать.       Взяв в расчёт наш рацион, довольно неплохой, но однообразный и дополненный едой с огорода, работу призрака на должности преподавателя истории магии, совмещение многими учителями разных должностей, я заподозрил, что директор Дамблдор из наших, в смысле — евреев. Экономия на всём, чтобы получить свой гешефт и никто не мог подкопаться. Папа это с одной стороны одобрил бы, с другой — возмутился бы, что экономят на его детях.       Уже больше полугода я учусь в школе магии и волшебства Хогвартс. Учёба и клубные занятия отнимали много времени, но мне нравилось изучать магию, поэтому помимо прочего много времени посвящал чтению литературы по магии.       Обычно школьники предпочитают брать в библиотеке книги и работать с ними в другом месте: спальне, гостиной своего факультета, свободном классе, которых в замке огромное множество или на природе, если на улице хорошая и тёплая погода. Я предпочитал работать с литературой в читальном зале библиотеки. Несмотря на то, что он был большим, тут зачастую было мало народа, всегда было тихо. За последнее стоит благодарить школьного библиотекаря мадам Пинс — сурового вида дама лет сорока, с тёмными волосами, выдающимся носом и стройной фигурой.       Прошли пасхальные каникулы. За это время удалось познакомиться с большей частью учеников, с которыми чаще всего приходилось пересекаться. Обычно в библиотеке зависали ребята с Райвенкло или старшекурсники пятого и седьмого годов обучения, они усиленно готовились к сдаче экзаменов, а на мелочь вроде меня внимания не обращали. Наряду со мной завсегдатаем библиотеки была первокурсница с Гриффиндора.       У этой девочки карие глаза, на лице веснушки. Волосы тёмно-каштанового цвета, вьющиеся, спадающие на плечи, с пробором с левой стороны. Они никогда не были уложены в аккуратную причёску и напоминали воронье гнездо. Полагаю, она привыкла к фену, а в Хогвартсе не было розеток, при этом с бытовыми чарами девочка явно не успела познакомиться. Форма у неё всегда была аккуратной. Гермиона постоянно носила тяжёлую сумку с кучей книг.       Об этой девочке ходили слухи, будто на Хэллоуин на неё в женском туалете напал тролль. После этого её долго не было видно в библиотеке. Ни разу не видел её с друзьями, что странно. Ведь со мной частенько зависали в библиотеке Тони, Терри и Майкл, вместе или по очереди. С такой любовью к книгам ей бы учиться на нашем факультете.       В последнее время при встрече я кивком здоровался с этой девочкой, поскольку я воспитанный еврейский мальчик. Пейсы не дадут соврать. Вот и сейчас она вновь сидела в уголке читального зала библиотеки, обложившись книгами.       Подойдя к стойке библиотекаря, я кивнул и вежливо произнёс:       — Добрый день, мадам Пинс. Будьте любезны, мне нужна литература по рунам.       Ирма Пинс взмахнула пипидастром (перьевой метелкой), стряхнув со стойки невидимую пыль.       — Мальчик, ты разве не первокурсник? — удивилась она. — Зачем тебе руны?       — Я слышал, что профессор Бабблинг преподаёт древние руны. Раз еврейка выбрала этот предмет в качестве основного, значит, в рунах что-то есть. Вот я и захотел познакомиться с ними поближе.       Смерив меня настороженным взглядом, мадам Пинс направилась к стеллажам с книгами и набрала три разных толстых и пыльных тома. Поставив их на стойку, она смела с книг пыль резкими движениями пипидастра.       — Вот, — произнесла библиотекарь, — это старые книги по рунам, которые использовались в качестве учебников и дополнительной литературы в начале века, когда руны были обязательным предметом.       — Спасибо, мадам Пинс. Можно будет забрать книги с собой? Боюсь, я не успею прочитать все три за сегодня.       — Конечно, — кивнула библиотекарь, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом. — Но если замечу, что ты портишь книги, берегись!       — Что вы! Ни в коем случае.       Забрав стопку литературы, я двинулся в сторону столиков с лавками. Проходя мимо знакомой с Гриффиндора, кивнул ей.       — Привет. Я Джеймс Миллер, — улыбнулся я девочке. — Можно присесть?       Девочка с удивлением взглянула на меня, в её глазах читалось недоверие и непонимание. Она с недоумением спросила:       — Ты ко мне обращаешься?       — Ты таки всегда отвечаешь вопросом на вопрос?       — Гермиона Грейнджер, — поджав губы, сказала девочка. — Я не против, если ты будешь сидеть со мной, Джеймс. Только не мешай.       — Приятно познакомиться.       Положив на стол книги и сумку с вещами, я занял место рядом с девочкой. Она с любопытством разглядывала мои фолианты.       — Древние руны? — неприкрытое удивление сквозило в голосе Гермионы. — Но разве ты не первокурсник?       — И что с того? — слегка усмехнулся я. Говорить приходилось шёпотом, иначе мадам Пинс нас бы мгновенно выгнала из библиотеки. — Разве где-то есть правила, запрещающие первокурснику учить руны?       — Но зачем? — с недоумением спросила девочка.       — Интересно.       — Джеймс, а ты из семьи волшебников?       — Да. Мой папа ювелир, он с помощью трансфигурации делает украшения и продаёт их в британских ювелирных магазинах, а мама ведьма-домохозяйка.       — Но разве так можно? — продолжала удивляться Гермиона. — Я имею в виду, разве волшебники могут продавать что-то маглам?       — Какая разница, где и на ком делать гешефт? Как тебе могло прийти в голову, что нельзя что-то продавать обычным людям?       — Но это же магия, статут секретности…       — Ох, я таки умоляю, не смеши мои штиблеты, они и так скоро станут малы, — возвёл я глаза к потолку. — Какая разница, сделать золотую цепочку инструментами или с помощью заклинания? Как заметить разницу, если результат один и тот же? На украшениях не написано, что их делал волшебник, заклинаний никаких нет. Отец моего соседа по комнате делает искусственные драгоценные камни, которые покупает мой папа.       — Нельзя делать драгоценные камни, — с уверенностью заявила Гермиона. — Это один из законов трансфигурации Гампа.       — Дурак ваш Гамп, и законы у него дурацкие. Мой папа говорит, что эта лапша на уши придумана для гоев, чтобы они даже не думали подрывать экономику фальшивыми деньгами и драгоценными камнями. Простые люди давно научились делать искусственные изумруды, сапфиры и рубины. Почему же маг не может сделать то же самое?       — Это удивительно, — тихо прошептала Гермиона. — Но ведь в книгах пишут…       — Тю-у! Да я тебе сам нарисую какую хочешь книгу. Скажи ещё, что ты веришь, что события из фантастических и приключенческих книг были реальными.       Гермиона смутилась, у неё слегка заалели щёчки, что лучше самой девочки сказало о том, что она действительно верила большей части книг, не задумываясь о том, что их авторы тоже люди и могут врать не только в виде слов, но и в виде текста.       — А у меня родители дантисты, — решила заполнить неловкую паузу Гермиона.       — Ого! — с уважением протянул я. — Они таки знают толк в нужной профессии. Гермиона, может ты из наших?       — Из ваших? — нахмурилась Гермиона. Вдруг в её глазах прояснилось, она вздёрнула голову и воскликнула чуть громче, чем надо: — Нет! Нет-нет, я не еврейка. Я британка.       — Одно другому не мешает. Я таки тоже британец, но это не мешает мне быть евреем. Плохо…       — Почему это плохо? — у девочки был обиженный вид.       — Плохо, потому что мама может не одобрить нашей дружбы. Она за то, чтобы я дружил лишь с еврейскими девочками.       — А папа? — с надеждой спросила Гермиона.       — Папа у меня в этом плане лучше — ему всё равно, с кем я дружу, лишь бы отношения были искренними.       — А ты сам, Джеймс… — с надеждой взглянула на меня Гермиона. — Ты сам с кем бы хотел дружить?       — Мне всё равно, но с нашими проще, — слегка скривился я, припоминая знакомство с Драко Малфоем. — А вообще, я не доверяю евреям, но… родителей не выбирают.       — Эм… — слегка зависла Гермиона. — Но почему ты решил подойти ко мне, ведь библиотека пустая, а со мной никто не хочет общаться, называют заучкой и зубрилой.       — Гермиона, ты выбрала не тот факультет. У нас на Райвенкло половину народа можно назвать зубрилами, никого этим не оскорбить. Подобное скорее считается положительным качеством. Не знаю, как у вас на Гриффиндоре и на Слизерине, мы пока учимся лишь с Пуффендуйцами, а с другими факультетами до третьего курса вообще нет пересечений.       — Эх… — вся поза Грейнджер изображала вселенскую печаль. — А ведь распределяющая шляпа предлагала мне Райвенкло, но я уговорила её на Гриффиндор. Думала, что это факультет благородных, к тому же на нём учился сам директор Дамблдор…       — А на деле как?       — Никаким благородством там не пахнет, — с грустью произнесла Гермиона. — На Хэллоуин меня чуть не убили. Рон Уизли вначале меня оскорбил, а потом вместе со своим приятелем Дином Томасом запер в туалете с троллем. Я так испугалась, он был такой страшный. Я застыла в ужасе и не знала, что делать. Последнее что помню, как тролль ударил меня дубинкой. Очнулась в больничном крыле…       — Кошмар, — без притворства удивился и стал сокрушаться я. — Это ужасно! Но почему Рона и Дина не выгнали из школы? Ведь они пытались тебя убить.       — Не знаю, — Гермиона хлюпнула носом и размазала по лицу слёзы. — Они тоже оказались в больничном крыле и даже не извинились. Профессор Макгонагалл нам всем без разбора начислила штрафные очки. После этого я перестала пытаться помочь другим студентам.       — Штрафные баллы за то, что тебя пытались убить? Ужас!       — Знаю, — кивнула Грейнджер. — Я считала, что профессор Макгонагалл хорошая, а она… Даже не знаю, как можно доверять взрослым?       — А почему Рон оскорбил тебя?       — Я… — замялась Гермиона. — На уроке подсказала ему, как правильно произносить заклинание.       — Ты навязывала свою помощь?       Грейнджер молча кивнула, продолжая лить слёзы.       — Ну и глупость! Люди не ценят бесплатной помощи, если только это не твои друзья и близкие родственники. И те не всегда. У нас говорят: «Сделал добро, кинь его в воду». Папа говорит, что бесплатно можно только дать совет «получить платный совет». Нельзя навязывать людям бесплатную помощь, только за деньги. Нужны чёткие тарифы: списать домашку — два кната, сделать эссе — сикль. Тогда люди к тебе потянутся, а кошелёк скажет спасибо.       Девочка от столь вопиющего заявления прекратила реветь и взглянула на меня с непонятным выражением. Она пробежалась взглядом по моим шикарным пейсам, ненадолго задержалась на ермолке, после чего на секунду задумалась и кивнула своим мыслям.       — Интересная точка зрения, — старалась она подобрать слова. — И какие у тебя тарифы на советы?       — Твои слова сделали мне неприятно, — обиженно надул я губы. — Гермиона, я к тебе подошёл исключительно для налаживания дружеских отношений. О каких тарифах может идти речь?       — Ты действительно хочешь со мной дружить? — удивилась Гермиона.       — Конечно.       — Но почему?       — Мы видимся каждый день, имеем одинаковые увлечения. Почему бы и нет?       Гермиона оторвала взгляд от меня, посмотрела направо и тихо с удивлением произнесла:       — Хагрид! Что он здесь делает?       Хагрид, похоже, пытался скрыться от взглядов посетителей библиотеки за полками, но с его высоким ростом это было сделать проблематично. Шаркая, он вышел из-за полок. Полувеликан держал руки за спиной, словно что-то прятал. Здоровяк в шубе из кротового меха явно не вписывался в здешнюю обстановку и, похоже, сам понимал, что привлекает к себе внимание, хотя всячески старался этого избежать. Когда он выходил из библиотеки, удалось увидеть у него за спиной книгу, к которой с любопытством прикипела взглядом Гермиона.       — Там что-то про драконов, — прошептала она.       Девочка тут же подорвалась и стала проверять полки с книгами, которые разглядывал Хагрид. Я же печально вздохнул. Теперь понятно, почему её распределили на Гриффиндор, а не на Райвенкло. С таким-то шилом в мягком месте.       Гермиона вернулась и с придыханием сказала:       — Хагрид искал что-то о драконах. Он смотрел книги: «Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии» и «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища».       — До меня доходили слухи, будто Хагрид помешан на опасных зверях и мечтает о драконе.       — Разведение драконов противозаконно, — нравоучительным тоном поведала Гермиона.       — Ага. Гермиона, забей. Это не наше дело.       — Но мы должны сказать учителям, — попыталась возразить девочка.       — Нет-нет, Гермиона. Не лезь в это дело. Это не наши проблемы. Наше дело учиться. Или тебе не хватило «урока» с троллем? Что бы мы ни сделали, останемся крайними. И о чём ты скажешь? Что лесник читает книги? Так ведь он один из работников замка, имеет полное право читать даже книги из Запретной секции.       На самом деле после упоминания драконов я вспомнил поездку домой на рождественские каникулы. Мама почему-то сильно была недовольна Хагридом, словно он украл её кошелёк полный шекелей. А ещё мне удалось подслушать её разговор с бабушкой по сквозному зеркалу, мама спрашивала о знакомых в советском драконьем заповеднике.       Сложить два плюс два и получить четыре — вполне закономерный результат. Хагрид любит драконов, их разведение незаконно, мама не любит этого полувеликана. Те, кого мама не любит, обычно жестоко страдают. Логично предположить, что у Хагрида мог появиться дракон. За такого зверя можно угодить в тюрьму. А поскольку их разводить запрещено, то сам лесник такую редкость достать не сумел бы. Я не могу быть уверенным, что мама к этому непричастна. А если она мстит Хагриду за что-то, то вероятней всего, есть за что. Она не из тех людей, что будут делать гадости по пустякам.       — Но ведь… — Гермиона прервалась на полуслове. — Ты прав, Джеймс, это не наше дело.

***

      Любопытство сгубило кошку. Сам отговаривал студентку Гриффиндора от авантюр, и не сдержался. Это же интересно — посмотреть, что же там у Хагрида. Я был словно ниндзя… черепашка ниндзя: неповоротливый, крупный и всюду цеплялся «панцирем». Но всё же добрался до избушки лесника.       Это был небольшой деревянный домик, расположенный на востоке территории Хогвартса между замком и Запретным лесом неподалёку от Главных ворот. Внутри горел свет. Я крался на четвереньках с левой стороны дома в полной темноте, небо заволокло тучами, из-за этого ничего не было видно.       Ту-у-у-х!       Глухой удар лбом обо что-то твёрдое оказался крайне неожиданным, я упал на задницу и ошалело крутил головой. Когда звёзды перестали летать перед глазами, я с трудом разглядел в метре знакомое лицо. Худой блондин с зелёным галстуком Слизерина смотрел на меня выпученными глазами.       — Привет, Драко, — шёпотом начал я. — Что ты тут делаешь?       — А ты что тут делаешь? — прошептал он.       — Лесник сегодня был в библиотеке…       — Пф-фы-фы-фы! — Драко Малфой затрясся от еле сдерживаемого смеха. — Знаменательное событие, — шёпотом с улыбкой на лице выдал он. — Оно достойно быть записанным в Историю Хогвартса. Лесник посетил библиотеку!       — Ага, — кивнул я, широко улыбнувшись. — Это подозрительно, особенно с учётом того, что он читал про разведение драконов.       — О! — Драко выпучил глаза больше прежнего. — Так ты знаешь?       — Что знаю?       — Я слышал, как Рон Уизли говорил Невиллу Лонгботтому, что Хагрид дома пытается вывести дракона, — тихо сказал Драко. — Ну-у и… Хотел посмотреть.       — Давай вместе глянем?       — Давай, — кивнул Малфой.       Окно располагалось слишком высоко, встав в полный рост, ни один из нас до него не мог дотянуться. Склонившись над моим правым ухом, Малфой настойчивым шёпотом сказал:       — Джеймс, подтолкни меня.       — Не-а! — завертел я головой. — Что я таки с этого поимею, кроме усталости? Где ты видел ездового еврея, который носит кого-то на шее? Драко, давай лучше ты меня подсадишь.       — Вот ещё! — тихо возмутился Малфой. — Ты будешь смотреть, а я что, возить тебя?       — Нет, так мы с тобой за дело не решим. Нужно искать решение, которое обоим сделает вкусно, как мамин боршть.       — Джеймс, ты можешь говорить на английском? — с прищуром посмотрел на меня Малфой. — Я тебя не понимаю.       — Драко, нам нужен пенёк или даже два, тогда мы всё увидим.       — Точно! — обрадовался Малфой.       Дрова в виде необъятных пеньков лежали неподалёку от дома, мы на них наткнулись почти на ощупь. Скептически оглядев полуметровые в диаметре и в высоту пеньки, Малфой преисполнился скепсиса.       — И как мы их потащим? — спросил он.       — Мы же маги.       Достав волшебную палочку, я направил её на пенёк и шёпотом произнёс слова заклинания для левитации неодушевлённых предметов:       — Вингардиум Левиоса.       Пенёк взмыл вверх. Удерживая его в воздухе, мы направились в сторону окна. С трудом удалось установить пень, не создавая шума. Драко тут же поспешил забраться на помост и прильнул к окну.       — Жлоб! — в сердцах прошипел я. — Мог бы и помочь.       Пыхтя, я забрался наверх и присоединился к Малфою. Драко настолько силился рассмотреть в щёлочку между занавесками происходящее внутри хижины, что вывалил набок язык. Я тоже пытался что-то увидеть, но мешали занавески.       — Вон, смотри, — прошептал Малфой. — В камине огонь пышет. Это не похоже на отопление. Наверняка лесник «высиживает» драконье яйцо. Смотри — там сидят Лонгботтом и Рон Уизли!       — Где? Не вижу.       Я стал отталкивать голову Малфоя, чтобы разглядеть то же самое.       — Мерлин!       Драко громко взвизгнул, не удержав равновесия от моего лёгкого толчка, он взмахнул руками и с шумом упал с пенька. В доме громко залаял пёс Хагрида.       — Кто там? — разнёсся по дому громогласный бас Хагрида.       — Валим! — сказал я, спрыгивая с пенька.       Малфою не надо было говорить, он очень быстро оказался на ногах и побежал так шустро, что обогнал меня. Рефлексы у пацана, что надо — хулиганские. Непонятно, где такой мажор как он мог подобное натренировать.       Фух! Как хорошо, что удалось сбежать и не попасться на глаза Филчу. Больше я никуда не полезу, ну его. Подумаешь, яйцо дракона у лесника — это его проблемы. А уж если это мама ему подкинула яйцо, мне тем более лучше не лезть в это дело, а то точно получу ремнём по мягкому месту. А вот блеск в глазах Драко подсказывал, что он это так не оставит. Наверняка побежит стучать учителям. Глупо, но это его проблемы…