БДСМ

Добби       Нужен новый план по получению свободы. Нанимать волшебников больше не стоит, эта идея показала себя как нерабочая. Но волшебник нужен. Кого привлечь?       Лучше всего привлекать активных волонтёров, которые будут работать не за деньги, а за идею. Кто-то, не разбирающийся в сути порабощения домовых эльфов, сочувствующий активист, который будет бороться за права домовых эльфов. Точнее, за права одного конкретного эльфа.       Под эти критерии подходит ребёнок-волшебник, желательно достаточно умный, чтобы придумать и осуществить план по освобождению Добби, но неопытный, дабы не передумал освобождать эльфа. Маглорожденный волшебник.       Как найти такого мага? Хм… Драко упоминал, что Джеймс Миллер дружит с маглорожденными. К самому Миллеру обращаться бессмысленно, поскольку он сдерёт семь шкур и в итоге может кинуть. Ещё хуже, если настучит родителям, а те поднимут панику. Так волна может дойти до Малфоев, в итоге мне отрубят голову. Нет уж. Но вот использовать Миллера, как ниточку для выхода на маглорожденных — это уже вполне осуществимо.       Приняв решение, я начал отслеживать сову Джеймса Миллера. Его родители оказались сильными волшебниками, поэтому действовать пришлось с осторожностью.       Джеймс писал письма своим друзьям с Райвенкло: Терри Буту, Майклу Корнеру и Энтони Голдстейну, и подруге с Гриффиндора — Гермионе Грейнджер. Голдстейн сразу отпал, я не доверяю евреям. Корнер полукровка, а Бут чистокровный, поэтому их тоже исключил. А вот Грейнджер подошла по всем параметрам. Двенадцатилетняя девочка-отличница с тягой к справедливости, маглорожденная. Прямо идеальный вариант.       Гермиона Грейнджер оказалась именно той, кто мне нужна. Я следил за ней на протяжении недели и успел убедиться, что девочка умная, но при этом жаждущая справедливости и с шилом в одном месте. Из таких, как она, получаются замечательные старосты, борцы за права обездоленных и тому подобные дамы.       Девочка жила в престижном районе Лондона, родители-стоматологи появлялись дома поздним вечером. Весь день она проводила за чтением книг и с нетерпением ожидала писем от друзей.       Для визита к ней я подготовил особый наряд. Это была старая половая тряпка, на которую старательно был нашит новенький герб Малфоев. Он выглядит как щит, поделённый на четыре части, которые раскрашены в чёрный и зелёный цвета. На щите нанесена большая буква «М». Сзади него три копья, которые обвивают зелёные змеи, по бокам два чёрных дракона придерживают щит. Внизу на щите надпись-девиз: «Чистота всегда одержит победу». Ну, а чтобы даже идиот догадался, что я принадлежу Малфоям, снизу герба сделал крупными буквами надпись «МАЛФОЙ».       Тряпка выглядела жутко потрёпанной — серая, больше похожая на ветошь, завязанная наподобие майки. В ней я выглядел несчастным и угнетённым. Для полноты образа потренировался перед зеркалом делать глаза кота в сапогах из мультфильма «Шрек», большие, слезливые, щемящие сердце.       Июльским жарким днём сразу после ланча, когда хозяева не нуждаются в моих услугах, а родители девочки на работе, я телепортировался в спальню Гермионы. Это была типичная девчачья спальня. Стены голубых тонов, односпальная кровать, большой шкаф для одежды, письменный стол и деревянный стул со спинкой. Одну из стен занимал книжный шкаф, битком набитый литературой.       Девочки в комнате не было, идти к ней я не стал. Несколько минут ждал, когда она поднимется на второй этаж в свою спальню, но она не спешила. Поэтому решил привлечь внимание и стал прыгать на кровати. Это оказалось настолько забавным, что я немного увлёкся. Кровать громко скрипела, звуки разносились по всему двухэтажному коттеджу.       Дверь приоткрылась и в проём осторожно заглянула удивлённая Гермиона. На ней была надета пижама с розовыми слониками. Увидев меня, такого прекрасного, она опешила и застыла в проёме. Челюсть Гермионы стремилась повстречаться с полом. Она чуть не ахнула от удивления, но удержалась.       Поскольку уже привлёк внимание девочки, я прекратил прыгать и спустился на пол. Как и репетировал, посмотрел на Гермиону снизу вверх большими, широко распахнутыми глазами взглядом побитого щеночка. Я не сводил с неё взгляда, Гермиона отвечала тем же.       Я низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа.       — П-привет, — поперхнулась Гермиона, глаза которой были настолько большими, что в этот момент её маму можно было заподозрить в запретной любви к нашему народу втайне от мужа.       — Гермиона Грейнджер! — пронзительным голосом с неимоверным наигранным почтением воскликнул я. — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, мисс… Это такая честь…       — Б-благодарю вас, — кивнула Гермиона, с подозрением разглядывая меня.       Двигаясь вдоль стенки, она достигла письменного стола и опустилась на стул. Девочка медленно открыла верхний ящик стола и судорожно ухватила правой рукой волшебную палочку. Положив палочку на колени, она напряжённо замерла. Спина Гермионы была словно натянутая струна.       — Добби, мисс, — ответил я. — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф.       — В самом деле? — со скепсисом вопросила Гермиона. — Видите ли, Добби… э-э… Я не совсем понимаю, с какой целью вы решили познакомиться со мной. Только, пожалуйста, не обижайтесь. Не подумайте, что знакомство с вами мне неприятно, — поспешила успокоить меня девочка. — Но не могли бы вы… объяснить мне… э-э-э… цель вашего визита.       — Да, мисс. Конечно, мисс. Добби пришёл… это трудно выразить… Добби не знает, как начать…       — Пожалуйста, присаживайтесь, Добби, и расскажите, как есть, — Гермиона указала на кровать.       Так, девочка излишне напряжена. Нужно как-то разрядить ситуацию. Тут должны помочь слёзы. Поднатужившись, я разразился громкими рыданиями. После чего заголосил истеричным голосом:       — Присаживайтесь! Ох, мисс Грейнджер очень добрая к Добби! Никогда… Ещё никогда ни один волшебник или волшебница не были так добры к Добби…       От такого резкого перехода Гермиона опешила и слегка расслабилась. Она посмотрела на палочку, зажатую в руке, девочке стало немного стыдно.       — Простите, Добби, — сказала она. — Я вас чем-то огорчила?       — Что вы, мисс Грейнджер! — картинно стал я ловить воздух ртом, растирая с трудом выдавленные слёзы по лицу. — Что вы! Никогда волшебники не говорили с Добби как с равным, не приглашали присесть…       Пришлось забраться на кровать и сесть поудобнее, но чтобы при этом иметь жалкий и затюканный вид. Кажется, это получилось на пять с плюсом. Со стороны я напоминал большую, потасканную жизнью куклу, в слезах, старой наволочке, обхвативший колени и в зажатой позе. На лице Гермионы была гамма эмоций, среди которых преобладала жалость. Она перевела взгляд на герб и надпись под ним, после чего оживилась, словно что-то поняла.       — Эм… Добби, всё же, что вас привело ко мне?       Так, вот он, момент, когда нужно выбить ещё больше жалости. Голову жалко, но ради дела пару шишек можно перетерпеть. Я истерично икнул, выдавил слезинку, скатился с кровати и стал биться головой об пол.       — А-а-а! Добби плохой эльф! — завопил я. — Плохой, гадкий Добби!       — Пожалуйста, не надо, — кинулась ко мне Гермиона. Она обняла меня и постаралась удержать от самоистязаний. — Что вы делаете? Прекратите! Добби, не стоит.       Девочка крепко держала меня, она была полна сочувствия.       — Добби, расскажи мне, что у тебя случилось? Ты же из волшебного мира, да?       — Добби плохой эльф… — икнул я, стараясь изобразить, что больше не буду биться головой. — Добби обязан наказать себя, мисс Грейнджер. Добби подумал плохо о своих хозяевах…       — Хозяевах? — ахнула Гермиона. — Так ты раб?       — Да, мисс… Да, Добби раб семьи волшебников, но… Добби не может сказать, кому принадлежит… Там с Добби плохо обращаются. Но… Добби ничего не может поделать, поскольку магический контракт, которым пленили нашу расу, не даёт плохо думать о хозяевах или пытаться получить свободу.       — Твои хозяева Малфои, да? — твёрдым голосом предположила Гермиона.       Не зря я старался с вышивкой, но нужно было как-то реагировать. Поэтому испуганно выпучил глаза и с размаха врезал головой об пол.       — Добби плохой эльф… Добби не должен говорить о том, кто его хозяева!       — Прекрати, Добби! — воскликнула Гермиона, вновь пытаясь меня удержать. — Немедленно прекрати себя калечить! Сядь на диван!       В голосе девочки было столько командных ноток, что любой бы выполнил приказ. Я выбрался из её крепких рук и аккуратно сел на краешек дивана. Словно отличник-ботаник, я сложил руки на коленях, демонстрируя полную покорность.       — Твои хозяева знают о том, что ты сейчас находишься тут? — с осторожностью спросила Гермиона.       — Нет… — замотал я головой в стороны. — Конечно, нет, мисс… Добби придётся себя сурово наказать за это. Очень сурово, мисс… Удариться о шкаф, погладить пальцы утюгом, прищемить уши чугунной печной дверцей… Если хозяева об этом узнают…       О! Я играл, как бог. Даже Станиславский воскликнул бы: «Верю!». Какая недомолвка, сказанная эмоционально… Можно додумать что угодно, самое страшное, что может нарисовать сознание.       — Тебя накажут? Да, Добби? — с уверенностью спросила Гермиона.       — Мисс Грейнджер действительно умная волшебница, — с восторгом на лице я уставился на девочку, как на божество.       — Это магический контракт заставляет себя наказывать? — спросила Гермиона.       — Он… И приказы хозяев… Хозяева всегда приказывают Добби наказывать себя. Всегда напоминают, что лишнее наказание не повредит…       — Какой кошмар! — ахнула Гермиона. — Но как так оказалось, что вы стали рабом?       — Добби — домовой эльф, мисс… Наша раса стала рабами волшебников. Нас передают по наследству. Если эльф перестаёт справляться с работой, ему отрезают голову, но… Ещё хозяин может дать свободу эльфу, если добровольно передаст ему какую-нибудь одежду. Причём это не должна быть одежда для стирки или починки, подобное учитывается магическим контрактом.       — Ужас! — Гермиона смотрела на меня с ещё большей жалостью и уже без опаски. — С этим нужно что-то делать…       — Что вы, мисс Грейнджер! — притворно ужаснулся я. — Эльфы… большая часть из них — довольны своим положением. Добровольное рабство — самое страшное, что может быть. Только Добби — урод. Ненормальный эльф… Добби хочет свободы, но хозяева его никогда не отпустят. Рано или поздно голова Добби украсит одно из помещений поместья хозяев…       — Добби не урод! — гневно произнесла Гермиона, причём её неприкрытая ярость была направлена на моих хозяев. — Это твои хозяева уроды, каких поискать! Рабство — это пережиток прошлого, ему не место в двадцатом веке!       — Мисс не должна говорить плохо о хозяевах Добби, иначе Добби должен будет себя сильнее наказать, — поник я головой, свесив уши с грустным видом.       — Ох! — испуганно прикрыла ладошкой рот Гермиона. — Прости, Добби… Я не знала.       — Ничего страшного, мисс Грейнджер. Вы очень добрая волшебница…       — Я бы хотела помочь тебе, Добби, — произнесла Гермиона. — Это возможно?       — Мисс Грейнджер настоящая волшебница с большим сердцем и доброй душой, — с теплотой посмотрел я на девочку. — Если бы мисс придумала, как освободить Добби, это было бы самое лучшее деяние во вселенной, но… Боюсь, что это невозможно…       — Я что-нибудь обязательно придумаю! — твёрдо заявила Гермиона. — Я помогу тебе, Добби!       — Добби очень благодарен мисс Грейнджер… Добби много слышал о вашем великом уме, но о вашей доброте не ведал… Но, Добби пришёл вас предупредить…       — О чём предупредить, Добби?       Подавшись вперёд, я перешёл на громкий шёпот.       — Добби пришёл, чтобы защитить мисс Грейнджер, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гермионе Грейнджер нельзя возвращаться в Хогвартс.       В комнате воцарилось молчание, можно было различить взволнованное дыхание Гермионы.       — Почему? — удивлённо спросила она. — Я обязана поехать в школу.       — Нет, нет, нет! — я так сильно замотал головой, что уши заколыхались. — Гермиона Грейнджер должна оставаться там, где она в безопасности. Великая, несравненная, добрейшая волшебница, Гермиона Грейнджер — настолько добра к Добби, что он не может допустить для неё опасности. В Хогвартсе Гермионе Грейнджер грозит страшная опасность!       — Какая опасность? — ещё больше удивилась девочка.       — Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал я, и для полноты образа задрожал всем телом. — Добби проведал недавно, мисс. Есть некий страшный артефакт, связанный с Тем-Кого-Нельзя-Называть… Он окажется в Хогвартсе, и там будут происходить страшные вещи. Маглорожденные волшебники будут в опасности…       — Какие ещё кошмарные вещи? — напрямик спросила Гермиона. — Кто их затевает? Это твои хозяева?       — Ах… Добби придётся сильно, очень сильно себя наказать… Добби не должен был этого говорить.       Издав сдавленный хрип, я стал неистово биться головой о спинку кровати.       — Ох, прекратите уже, Добби! Не наказывайте себя, — Гермиона вновь схватила меня и стала удерживать от порчи имущества. — Я понимаю, что вы ничего не можете сказать. Не надо ничего говорить о своих хозяевах. Лучше скажите, Добби, почему вы мне помогаете?       — Добби слышал от хозяина, как тот плохо отзывается о некоторых учениках… Добби подумал, что раз хозяин о них так плохо отзывается, то они хорошие люди. И вот Добби убедился, что мисс Грейнджер воистину достойная волшебница с большим и добрым сердцем. Добби не хочет, чтобы ей был причинён вред.       — Я буду осторожна, Добби, — серьёзно произнесла Гермиона. — Ты говорил, что это как-то связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Что это за предмет?       — Ой! Добби зовут хозяева… Добби нельзя больше тут находиться…       Вырвавшись из объятий, я телепортировался в свою каморку.       Фух! Это было непростое представление. Мне как минимум полагается Оскар за такую сложную актёрскую игру. Пусть девочка сама всё додумает. Может она действительно как-то сумеет помочь мне получить свободу. А я присмотрю за Гермионой Грейнджер, и быть может, подкину ей нужные вещи, которые помогут приблизить сладкий миг… Воля!       Щелчком пальцев я призвал гитару, стакан и коньяк. Налив на два пальца ароматного алкоголя, пригубил коньяк и стал перебирать струны, чтобы успокоить нервы. Я на лесоповале сотни пил затупил, И под шепот кандальный по ночам чифирил, У кормушки не пасся, как последний шакал, Я пронюхал, где трасса, и однажды бежал. (Чиж, «Кругом Тайга»)

***

Хайим Миллер (ИО Блестящего, Сириус Блэк)       Уже три недели прошло с возвращения сына из школы. Середина июля — самое время для отдыха. Мы только что с супругой бурно обсудили вопрос проведения семейного досуга, в результате остановились на израильском курортном городе Хайфа. Это единственный город в Израиле, в котором даже в шабат ходят автобусы и работают магазины.       Зимой Хайфа — один из самых тёплых городов на берегу Средиземного моря. А вот лето тут чуточку прохладнее, хотя тоже вполне подходящее для пляжного отдыха. Средняя температура летом двадцать пять — двадцать семь градусов Цельсия. В общем, все лето очень хорошо подходит для отдыха с детьми.       Помимо пляжей там найдётся, чем заняться. Зоопарк с ботаническим садом, культурно-исторические постройки. В общем, и детишкам будет интересно, и мы с супругой не соскучимся. Тем более никто из нас ещё не был в Израиле. Потом можно будет съездить в столицу, посмотреть на Храм Господень.       Пока я расслаблялся с бокалом пива, в гостиную зашёл Джеймс. У мальчика был очень задумчивый вид. В руках он держал обычный тетрадный лист, исписанный убористым почерком, явно письмо от друга.       — Папа, — сказал он.       — Что, сына?       — Что ты знаешь о домовых эльфах?       — Много чего. Тебе с интересом или в целом?       — Расскажи о них.       — Не топчи ноги, стопчешь носки, — похлопал я по дивану, приглашая сына присесть. — Напряги уши, чтобы в них влетал ураган, а вылетала пыль…       Джеймс сел на диване рядом со мной и приготовился слушать.       — Домовые эльфы пришли в наш мир в середине этого тысячелетия вместе с гоблинами. В их мире произошла какая-то катастрофа. Они все поголовно являются волшебниками. Британские маги их приютили. С тех пор эльфы служат в некоторых волшебных семьях, либо самых старых, либо в самых богатых, поскольку домовик стоит очень дорого.       — Пап, они же рабы? Да? — спросил Джеймс.       — В принципе, да. Сынок, через почему* столько интереса?       — Через потому, что за эльфа написала подруга. Она маглорожденная. Попросила меня узнать всё за эльфов.       Ответ Джеймса меня чрезвычайно заинтересовал.       — Что за интерес?       Джеймс помялся, кидая взгляды на письмо, но после некоторых размышлений протянул мне бумагу.       — На, почитай.       Взяв в руки бумагу, я углубился в эпистолярный шедевр.       Здравствуй, Джеймс.       Спасибо тебе за письмо. У меня всё хорошо, но вчера произошло странное событие. У меня дома появился домовой эльф Малфоев по имени Добби!       Что ты знаешь о домовых эльфах?       Добби рассказал о том, что он является рабом и хочет получить свободу. Ему нельзя было говорить о хозяевах, но по гербу на его тряпке я догадалась о том, кому он принадлежит.       Я хочу помочь Добби получить свободу. Малфои с ним очень жестоко обращаются. А ещё этот эльф предупредил меня, что Малфои что-то затевают. Они собираются подкинуть в Хогвартс опасный артефакт, который как-то связан с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Из-за этого маглорожденным волшебникам будет грозить опасность.       Джеймс, ты же чистокровный волшебник. Если с моей стороны не будет наглостью, я бы хотела тебя попросить раздобыть информацию о домовых эльфах.       Заранее спасибо.       Гермиона Грейнджер.       — Домовик, который мечтает о свободе? — удивлённо воскликнул я. — Раз на тысячу лет**!       — Почему редкость? — внимательно посмотрел на меня Джеймс. — Разве не нормально рабу мечтать за свободу?       — Конечно, сына, но… — протянул я. — Даже среди людей-рабов таких мало. В основном рабы мечтают о том, чтобы получить своих рабов. А уж эльфы… Те и вовсе считают ненормальным заполучить свободу. Спрашивается вопрос***, каким смитье**** нужно быть, чтобы довести эльфа до таких мыслей…       — Пап, откуда ты знаешь? Может, все эльфы мечтают о свободе?       — Нет, Джеймс. За сей интерес знаю точно, как атомные часы. Слушай сюда, папа расскажет за свою жизнь. Папа рос в богатой чистокровной семье, у нас был свой домовой эльф. Он настолько был помешан на служении хозяевам, что даже помыслить не мог о свободе. При этом моя мама с ним обходилась не лучшим образом. Если бы он получил свободу, то бедолага помер бы от горя. Ещё в Хогвартсе имеется большая община домовиков. Мы с друзьями, когда учились в школе, часто навещали кухню.       — Папа, ты учился в Хогвартсе? Ты никогда не рассказывал об этом. Только упомянул вскользь, когда нас навещала профессор Макгонагалл.       — Учился, сына. Но это разговор промеж нас. Папа с тех пор сменил имя и фамилию.       — Почему? — удивился Джеймс.       — Сына, тогда шла война, а папа попал под удар со всех сторон. Запомни, мы таки Миллеры, и никак иначе!       — Хорошо, — с серьёзным видом кивнул Джеймс.       — Так вот, эльфы в Хогвартсе были такими же, они ни за что не пожелали бы получить свободу. Для эльфов получить одежду подобно проклятью. Не в прямом, а в переносном смысле. Свободный эльф — это аналогично нашим бродягам, а мечтающий получить одежду сородич для них сумасшедший.       — Папа, причём тут одежда?       — Давать эльфу одежду — это ритуал, которым хозяин дарит домовику свободу. Только для домовиков это позор. Поэтому я сильно удивлён эльфом Малфоев, который мечтает о свободе. Я знаю, что Люциус большой пуриц***** и смитье, но Нарцисса всегда была замечательной, доброй и отзывчивой девушкой. Их мальчик показался мне хорошим, поэтому я не был против вашего общения.       — А что не так с мистером Малфоем? — проявил живое любопытство Джеймс.       — Хм… Люциус Малфой служил Тёмному Лорду. Он был его ближайшим сторонником и, скорее всего, держал казну Пожирателей смерти. На суде ему и нескольким его друзьям удалось откупиться. С тех пор он старается выправить репутацию, но горбатого исправит могила. Меня беспокоит, что этот поц затевает опасные игры в школе, полной детей. Сына, слушай сюда, что скажу.       — Я весь внимание!       — Пригласи к нам домой свою подругу. Мы полетим на отдых в Израиль через пять дней. Пусть Гермиона погостит у нас это время.       — Ты хочешь расспросить её о Добби? — настороженно спросил Джеймс.       — Лучше обсудить дела с эльфом. Раз он общался с Гермионой, значит, мог на неё настроиться. Хоть и писано как на туалетной, но ведь может и откликнуться на зов. Тогда мы поговорим с ним за дело. Сына, нас ждёт тройной гешефт! Тебе и сёстрам компания подруги, Гермиона посмотрит, как живут нормальные волшебники, а мы с мамой решим вопрос за вашу безопасность в школе.       — Хорошо, папа. Я напишу письмо Гермионе.       — И приди с письмом до меня, я зачарую порт-ключ, чтобы девочка не топтала одиннадцатый маршрут.