Альфа знает

Стайлз делает вид, что ему неловко. Стыдно, потому что он проиграл спор и ему выпала роль очевидной жертвы. Его губы ломаются в странную, почти неестественную линию — он чертовски хорош в этом. И вся стая считает, что он не справится со своим провалом. Ему же не привыкать, так ведь? Стайлз все еще делает вид, что ему стыдно и он удачно краснеет, отводя взгляд куда-то в сторону, за спины ребят. И они верят в это, напрочь позабыв о том, что у Стайлза остался подарок от ебливого лисьего духа. Забывают, что к его умению врать прибавилось еще огромное количество не самых приятных качеств. Стайлз умеет играть на публику, все еще прячась за маской простачка Стилински. Скотт делает вид, что ему ужасно неловко за проигрыш друга, хотя его рука без остановки наглаживает голую коленку Киры. Такой же лжец, только искренне верящий в собственные слова и поступки. Лидия уже излюблено морщит нос, переживая о том, что звезда сегодняшнего вечера не она: большой изворотливый ум требует такого же большого внимания. Все остальные глупо смеются и бросают нелепые шуточки в адрес Стайлза. А ему плевать, но знать об этом никому не стоит. — И еще, Стилински, — Джексон кивает в сторону выхода. — Не забудь купить костюм медсестры, чтобы Дерек наверняка клюнул на такое убожество, как ты. — Роль Красной Шапочки подошла бы ему куда больше, — добавляет Мартин, и Стайлз едва заметно морщится, словно кто-то провел ногтями по тонкому стеклу. Они все еще смеются, когда он молча поднимается с дивана и направляется в сторону двери. — Не забудьте свалить отсюда до того, как появится Дерек. Вы же не хотите утонуть в луже моей крови? Кажется, Скотт единственный, кто почувствовал что-то неладное. Но он молчит, отвлекаемый липкими поцелуями своей девушки, на которую, честное слово, не хочется даже смотреть — Стайлз прекрасно знает о ее натуре. Он уходит, оставляя у себя за спиной нетрезвую кучку подростков, все еще не желающую до конца подчиняться их альфе. Его альфе, поправляет себя парень, открыто улыбаясь, когда он спускается на первый этаж. Пускай Скотт наивно полагает, что Стайлз по-прежнему следует за ним бесполезной темной тенью, пускай. Дерек прекрасно знает, кто подчиняется ему в его же стае. Он возвращается в лофт уже за полночь. От стаи здесь остался лишь запах, раскиданный на столе мусор и пустые коробки от пицц. Стайлз уверено идет в ванную, тщательно моется, а затем поднимается на второй этаж, не забыв прихватить с собой маленький сверток с едва заметным на нем лейблом. Он стаскивает на пол тяжелое покрывало, бросает пакет на кровать и тяжело, почти удрученно, вздыхает. Стая придумала новую шутку: поздравить альфу через Стайлза. Сделать так, чтобы Дерек отпраздновал свой тридцатый день рождения в разрухе, которую, как они думают, устроит сын шерифа. Стайлз проиграл осознанно, получая от этого даже странное, пусть и маленькое, удовольствие. Он обвел их вокруг пальца, как учил его обдолбаный в его голове лис. Сделал вид, что невнимателен и поэтому проиграл. Ввел в заблуждение своим нелепым румянцем, растекающимся неровными пятнами по щекам и шее. Дал неверную картинку, играясь с ними уже не в первый раз. И только Дерек знает о том, что делает Стайлз в его отсутствие. Стайлз обманывает и морочит всем голову. И их обоих это вполне устраивает. Черный капрон без труда растягивается на его ногах. Кружева удобно охватывают член, почти не скрывая крепкой выпуклости подростка. Стайлз натягивает белую рубашку, оставляя ее распахнутой на его груди. Ткань пропитана запахом альфы. Единственная вещь, которую купил лично Стайлз, заставляя Хейла носить ее, чтобы она пропиталась его ароматом. Дерек носит ее только для Стайлза. Он выглядит доступно и порочно. Выглядит запятнанным, использованным сотню раз. Но это принадлежит только Дереку и его волку, помешанному на метках и смешанном запахе, состоящем из крови, пота и общей спермы. Стайлз не думает о лучшем ракурсе — он просто укладывается в центр постели, позволяя полам рубашки разойтись в районе его бедер. Он разводит ноги, скользит стопами по гладкой ткани одеяла и наконец берет телефон в руки. «Поднимайся.» Они делают вид, что он отсутствует, занимаясь своими делами и при этом находясь за сотню километров от лофта. Дерек просто выбирается из машины, припаркованной у черного входа здания. Четыре минуты, чтобы подняться на верхний этаж, распахнуть дверь и уверено пройти в спальню. На мгновение Дереку кажется, что зрение его подводит. Он знает про глупые шутки стаи, знает про сегодняшний спор и мнимую участь Стайлза, но… Альфа не знает про ебанные чулки на длинных ногах и кружевные трусики, обтягивающие крепко стоящий член. Зато он узнает рубашку, от которой за версту несет их общим запахом. И это выбивает пробки, казалось бы, в подготовленном ко всему сознании. Альфа слышит ровный стук сердца, чувствует легкий аромат возбуждения, и это уже не в первый раз будит в нем что-то темное. Что-то густое и липкое, растекающееся под кожей. Он молча раздевается и опускается на постель, разводя перед собой стройные ноги подростка. Дерек ведет руками вверх — от самых щиколоток до крепких бедер, ощущая под пальцами гладкость тонкого капрона. Волк внутри него скребет когтями, тянется наружу и почти умоляет, но Дерек сдерживает его, потому что еще слишком рано. Пальцы поддевают края чулок, оглаживают теплую кожу чуть выше, а затем касаются кружева, повторяя их узор в медленной пытке едва ощутимых прикосновений. Дыхание Стайлза сбивается аккурат в тот момент, когда Дерек нажимает указательным пальцем на горячую головку. С губ подростка срывается даже не стон, всхлип, от которого на руках альфы поднимаются волоски. Дерек склоняется над распластанным телом, накрывает своим весом, и прячет лицо в изгибе шеи. От влажной кожи пахнет фруктовым гелем, свежим потом и тем самым ароматом, что принадлежит исключительно парню. Дерек знает этот запах, выучил так давно, что воспринимает его своим собственным. Стайлз откидывает голову назад, чуть приподнимая подбородок. Шея — его самое уязвимое место — сейчас призывно открыта для острых и опасных клыков. Дерек царапает кожу, вдыхает аромат и слизывает капли пота, успевшие собраться в ложбинке между острых ключиц. Он скользит ладонями по обнаженной груди, вдавливая пальцы так, чтобы оставались синяки. Ведет вниз, вызывая резкие сокращения мышц на плоском животе. Стайлз не хнычет, не требует остановиться или, наоборот, поторопиться. Он сорвано дышит и терпеливо ждет, когда его альфа насытится запахом и теплом юной кожи. А потом замирает и до крови прикусывает кончик языка — Дерек накрывает головку его члена через тонкую ткань, опаляя своим дыханием. Язык скользит и надавливает, оставляя влажные разводы, которые незаметны на черном кружеве. Стайлзу хочется перевернуться, встать на четвереньки и вздернуть задницу, но вместо этого лишь хватается руками за простынь, прикрывая блестящие в темноте глаза. Сердце заполошно бьется, выдавая нетерпение и легкий, почти ничего не значащий, страх. Это забавляет Дерека, потому что он прекрасно знает, что Стайлз не боится его. Не сейчас, когда между ними натянуты красные нити, завязывая их друг на друге крепкими узлами. Дерек не обманывает себя — он не чувствует в этом подростке свою пару, но он знает наверняка, что если со Стайлзом что-то случится — он вырвет его обидчику горло, сминая трахею в своих пальцах. И Стайлз это знает, видит, и ощущает в каждом жесте, направленном на него. Дерек стягивает белье, оставляя на Стайлзе по-прежнему распахнутую на груди рубашку и чуть спущенные с бедер чулки. Тело в его руках выгибается, почти ломается в упрямой дуге, и это так красиво, что на долю секунды Дереку кажется, что он смог бы переломать это тело. У него нездоровая тяга к болтливому подростку, который научился закрываться от всех и прятать свои страшные тайны. И Дереку это определенно нравится в нем, потому что тайны — это его конек. А злой, пропитанный кровью Стайлз, куда интереснее, чем наивный в своей простоте ребенок. Дерек скребет когтями по гладкой коже, царапает бедра и рвет капрон, оставляя на нем уродливые стрелки. Стайлз пихает его пяткой под коленку и заводит руки за голову, открывая себя еще больше, предлагая. Дерек нависает над ним, опираясь руками по обе стороны от его головы, а затем толкается в уже подготовленное для него тело. Потому что они оба знают, что не сделай этого Стайлз — альфа распорол бы его когтями, не сдержав в себе рвущегося наружу волка. Он входит глубоко, до самого основания члена, втрахивая парня в смятую и уже пропитанную их запахом постель. Стайлз горячий, влажный и беспокойный. Он мечется, срывается на тихие стоны, и сжимает внутри себя член так сильно, что это приносит боль им обоим. Дерек склоняется ниже и кусает сухие губы. Задевает клыками, распарывая нежную кожу, хотя она и так пропитана каплями крови, потому что Стайлз кусает себя едва ли не чаще, чем это делает Хейл. Движения резкие, слишком грубые, но Стайлз принимает все и в какой-то момент срывается, отпуская себя. Он тянется руками к лицу альфы, согревает его кожу своими ладонями и по-звериному лижется, оставляя на его лице широкие мазки теплой слюны. Ему хочется пробраться под кожу альфы, растечься там смертельным ядом, заполнить собой без остатка. Дерек чувствует это, понимает причину, и тихо рычит, когда Стайлз оставляет на его плече крупную метку. Парню не нужны клыки, чтобы вонзить обычные зубы в крепкую плоть. Он сжимает челюсть и взволнованно хрипит, когда Дерек впечатывает его в постель, вытрахивая из него жизнь подчистую. Оргазм смазывается ощущением принадлежности. Дерек клеймит его, покрывает собой и своим запахом, наполняет спермой и зажимает так сильно, что пара ребер дает трещины, взрывая в мозгу фейерверк из боли и удовольствия. Стайлз отрубается почти сразу, продолжая цепляться пальцами за плечи альфы. Дерек ждет несколько минут, а затем отстраняется, укрывая парня холодным одеялом. Он укладывается рядом, обнимая и убаюкивая Стайлза в своих крепких руках. Воздух кажется плотным от смеси запахов, и это уводит его за грань, опрокидывая в марево глубокого сна. Стайлз просыпается первым, осторожно выбираясь из теплых объятий Хейла. Он подбирает с пола покрывало, забирает с собой в ванную испачканные вещи, а затем принимается за уборку, напевая себе под нос одну из тех глупых песен, что крутят по радио в выходные дни. Он как раз заканчивает с уборкой, когда в лофт вваливается стая, держа в руках обычные подарки, упакованные в цветные коробки. По их взгляду не трудно догадаться, что они ожидали как минимум бардака, и злого, почти доведенного до ручки, Хейла. Вместо этого, Стайлз спокойно встречает их ароматом крепкого кофе и целой вязью укусов на открытой шее. Они втягивают запахи, чувствуют связь, которую до этого от них скрывали. На их лицах удивление и страх, потому что Стайлз смотрит на них с усмешкой и чем-то темным, что растекается на дне его глаз. Дерек появляется чуть позже, мажет легким прикосновением пальцев по теплой щеке парня, а затем наклоняется и целует его в чуть приоткрытые губы. Заявляет права в открытую, словно и без этого непонятно, что они связаны одним запахом на двоих. — Так, что ты подарил Дереку? — неуверенно спрашивает Скотт, озвучивая один вопрос за всех. Стайлз щурится и чуть опускает голову, чтобы открыть вид на едва зажившую метку. Он слышит волнение в их дыхании, словно должно произойти что-то пугающее, но продолжает молчать, ожидая разрешение своего альфы. Губы Дерека расплываются в жутком оскале, словно его забавляет устроенное Стайлзом представление. Парень лишь пожимает плечами. — Воспользовался вашим советом, — Стайлз подмигивает побледневшему Джексону, улыбается Лидии, а затем прячет свой взгляд, словно ему стыдно и страшно одновременно. — Я подарил себя. Стайлзу не стыдно. Просто лис научил его забавляться с другими, обводя их вокруг пальца. Он скромно улыбается, нервно чешет затылок и делает вид, что смущается голодного взгляда альфы. Но это неважно — альфа знает правду.