Встреча двух маньяков.

      Было раннее утро только-только наступающей осени. Щебетание птиц и утреннюю атмосферу леса, прерывал едва слышимый звук ломаемых под ногами веток и опавших, хрустящих листьев. Майкл шел по лесу, цепляясь за деревья огрубевшими, где-то израненными и окровавленными руками, обдирая во время случайных падений кожу, словно эти высокие деревья, чьи корни уходили далеко вглубь, а кроны возвышались над землей на несколько десятков метров, не давали ему провалиться в темную пропасть и упасть без сознания к этим корням, на мокрую и холодную после дождя землю, которую не успело высушить из-за обильной листвы, еще теплое, сентябрьское солнце. Его темно-синий комбинезон был испачкан засохшей кровью. Где-то были засохшие пятна и подтеки от крови людей, которых он убил пару дней назад. Где-то кровь все еще хлестала из ран самого Майерса, смешиваясь между собой. А еще ему очень хотелось, наконец, остановиться, чтобы убедиться, что больше его никто не преследует и наконец, отдохнуть, закрыв глаза. Сквозь маску, тоже испачканную в чужой крови, Майкл смотрел уставшим, расфокусированным взглядом, едва ли понимая, куда идет, даже не смотря под ноги. А большой порез над правой бровью, мешал обзору текущей кровью. Но под маской мало что было видно. Как не видно было и стиснутые от боли до побеления скул зубы. Как не было видно и слез, на глазах маньяка. Он бы ответил, что не плачет, что чувства для него давным-давно умерли, как умерли и все его близкие. Но для этого нужно быть уверенным в этом самому. Так Майерс не заметил достаточно большой корень дерева, что снова вырос прямо перед ним, об который благополучно споткнулся и кубарем покатился вниз небольшого обрыва. Ударившись об камень, торчащий из земли, головой Майкл потерял сознание.       Чего может бояться маньяк, который всего несколько дней назад, вырезал остаток своей семьи и к ним в придачу с сотню невинных жертв? Он может бояться лишь того, что ему напомнят о том, что он сделал. И именно это преследовало Майкла, когда он закрывал глаза, когда погружался в сон, уже зная, что окунается в предстоящий кошмар. Убийца снова шел по лесу, который медленно превращался в некую «фабрику», и лишь одно отличало это место от реального мира — ран на Майкле не было. Зеленая листва, деревья и кусты сменяли коридоры с многочисленными трубами, которые время от времени издавали шипящие звуки, котлами и металлическими баками. Звуки хрустящих под ногами веток и листьев превратились в тихие, но отчетливо слышные в этой давящей тишине шаги. А высокая температура, исходящая от металлических махин, наталкивала убийцу на навязчивую мысль окунуться во что-то прохладное. Майкл обернулся, за ним больше не было леса, из которого он вышел, был лишь коридор, освещаемый неким красным светом. На полу и стенах были глубокие царапины и лужи темной, почему-то не засохшей крови. Все помещение будто бы было окрашено кровью, но к счастью, или к сожалению, это был лишь сон. А точнее, кошмар. Очередной кошмар Майерса. Мужчина замер. Он очень хорошо знал, где сейчас находится, и осознание этого пугало его, не давало повернуться лицом к тихим шагам за спиной, и идти куда-либо. Убийца застыл на месте, словно парализованный, пытаясь успокоиться, вновь вспомнить, почему боится, чего или кого, от чего сердце не на месте, а в душе закрадывается холодок, инстинктивно сжимая рукоять своего ножа. Вдруг сзади раздался жуткий скрежет. Будто проводят с силой лезвиями множества ножей по металлической трубе или школьной доске. Потом еще и еще, все ближе и ближе. Этот душераздирающий скрежет, от которого хотелось закрыться руками и бежать как можно дальше, приближался вместе с шагами до тех пор, пока на плечо не легла тяжелая рука в перчатке с лезвиями. -Майкл… Ты вернулся сюда. Хочешь, чтоб я вновь тебе напомнил, что ты сделал тогда, с ними? -Майерс заметил как из — за угла выглянула маленькая, белобрысая голова в заляпанной кровью маске клоуна. Из прорезей детской маски, на маньяка смотрела пара бесчувственных, черных глаз, едва ли различимых в тени маски. Убийца стоял как вкопанный, словно парализованный увиденным. Его зрачки расширились, и на миг мужчина даже забыл, как дышать, но вновь с внезапным появлением голоса за спиной, мальчишка, выглядывающий из — за угла исчез. Очередная иллюзия. — Ну что ж… Все всегда возвращаются ко мне! Пора тебе вспомнить содеянное! — Перчатка поднялась в воздух для удара, послышался злобный смех, отдающийся в помещении глубоким и громким эхом, и Майкл зажмурившись, очнулся.       Майерс медленно открыл глаза. Он все еще лежал внизу обрыва, на успевшей пропитаться его кровью земле. Перед глазами было размыто, и едва ли сев, в своей излюбленной манере, убийца заметил лежащий поодаль огромный, окровавленный кухонный нож. Этот нож был для Майкла своего рода «семейной реликвией». Им маленький Майкл убил первый раз и им же, закончив начатое, убил последнего из своего рода. Выходя из всего этого, после убийства всей своей семьи ему пришлось бы совершить самоубийство, заканчивая поток проклятья, но Майерс упорно не желал, ни при каких условиях отправляться на тот свет, откидывая правила проклятия куда-то в мусор. Даже сейчас, когда его бессмертие практически исчезло, оставляя за собой последствия в виде огромной усталости и частой потери сознания, от полученных ран, Майкл цеплялся за возможность жить окровавленными руками. Именно поэтому он тут, в этом лесу, в который местные почему-то боятся даже заходить. Майерс не считал, что сможет начать жить нормально, даже избавившись от голосов в голове, но он хотел бы попытаться. Майкл хотел знать о том, что связывало множество убитых им людей. Майкл хотел знать, что такое любовь. Он практически узнал это от своей племянницы, но та закричала, словно испугалась чего-то, и будто отвечая на ее крик, полиция ворвалась к ним, будто это был их сигнал. Майерс, конечно, убил девочку за это действие, но и сам получил огромное множество ран. А потом его преследовали, в надежде добить. Снова. И снова. И снова… Кто бы мог подумать, что пару дней без отдыха, в постоянной погоне без передышек и Майклу пришлось прятаться от людей. Прятаться в лесу, о котором он не имел никакого понятия, а жители этого места сторонились заходить сюда. А все из-за глупых и бесполезных попыток уберечь ребенка, племянницу маньяка. Подручные Доктора Лумиса увезли его с девочкой в незнакомые Майерсу места, но к счастью, или к сожалению, он все, же смог их достать. Девочка не особо сопротивлялась, уже зная, что ждет ее, а вот доктор, изрядно потрепал маньяку нервы, за что и поплатился. Полиция нашла его висящим, распятым, с проломленным черепом и едва ли узнаваемой внешностью, на крыльце чьего-то дома, что был очень похож на прежнее место обитания убийцы. Единственное что печалило маньяка, так это его племянница, ее он хотел убить меньше всего. И жалел, даже больше чем свою сестру. Девочка не боялась маньяка, наоборот, она желала ему помочь, тянулась к нему, но маньяк не мог поступить иначе. Не мог же?! Жажда крови и голоса в голове мучили и убивали его, душили невидимыми веревками, сдавливали горло и грудную клетку, ломая кости, когда он пытался сопротивляться. Неудивительно, что Кошмар выбрал его, Майерс действительно заслуживал те пытки, что являлись пред ним в кошмарах. Это не давало ему покоя.       Майкл наконец поднялся, держась и прикрывая раны на груди и животе, поднял свой нож и пошел дальше в, как ему казалось, правильном направлении, иногда опираясь на стволы деревьев. Солнце было в зените, когда Майкл полностью выбился из сил. Он уже не знал, далеко ли сейчас город и что его ждет дальше, а в голове крутились навязчивые вопросы в духе: «Сколько времени я блуждаю по этому чертовому лесу?» «Я заблудился? Да, определенно заблудился.» «Сколько времени прошло, с момента как я. Убил их?..» — Однако, ответов на эти вопросы он не знал. Майкл снова споткнулся о корень, что будто вырос под его ногами, и едва ли не влетел лицом в ствол дерева. Он сел, облокотившись об еще влажную кору, переводя дух. «Я напоминаю себе некоторых своих жертв — скоро без помощи тоже коньки отброшу от кровопотери».       Мысли крутились в его голове с небывалой скоростью. Хотя единственное, что он чувствовал — была усталость. Он уже и не помнил, когда действительно нормально спал. Но как только он закрывал глаза, ему виделся то обожженный человек в грязном, красно-зеленом свитере, шляпе и с кожаной перчаткой на руке, к которой были прикреплены четыре, судя по всему очень острых лезвия, то свою убитую семью, в исполнении того же человека. Майкл пытался его убить, пытался проснуться, пытался, пытался и пытался, но все тщетно. В итоге выбрав более простой способ — не спать, и теперь Майерс чувствовал лишь ужаснейшую усталость. Хотелось прекратить идти по лесу, лечь прямо тут и отдохнуть, поспать, забыться. И чтоб никто не беспокоил. Но Майкл не знал, что убегая от погони в попытках скрыться, он зашел на территорию другого, не менее жестокого убийцы. Которого так боялись жители, а потому и сторонились этого леса. Маньяк опустил голову в маске, надеясь хоть немного передохнуть, но представление о чужой территории в голове стало куда более конкретным, когда он услышал тяжелые, приближающиеся шаги за деревом, возле которого он сидел. Майкл увидел, как обладатель тяжелой походки вышел из-за дерева и подошел к нему. Хотя он и видел стоящего напротив, как ему казалось человека, только снизу: старые ботинки, потёртые грязные джинсы и лезвие мачете. Замечательный набор! Ощущение плохого усиливалось, но поднять голову или хотя бы взгляд и посмотреть, кто стоит перед ним, не было никаких сил. Майерс выронил из ослабевшей руки нож, и тот упал рядом с ним. «Вот и все? -» Пронеслась усталая мысль в голове Майкла прежде, чем в глазах потемнело, и он отключился в мнимой надежде на то, что останется жив.