You'll never know the murderer sitting next to you You'll think how'd I get here sitting next to you?
Несколько дней назад
Чангюн с Хенвоном доезжают до дома Че и поднимаются к нему. Младший постоянно оглядывается, пока они доходят до подъезда. В квартире Хенвон спрашивает, что в конце концов происходит, а Им, будто игнорируя его, отвечает: - У меня мало времени, где мы можем присесть? Старший провожает Чангюна в гостиную и усаживает в кресло, садясь напротив. Им потирает ладони, смотря в пол, и ждет пару секунд. - Хенвон, ты ведь знаешь, с чем имел дело Минхек? Парень непонимающе хмурится то ли от того, что Чангюн решил с ним поговорить, то ли от того, что тот знает Ли, то ли от того, что младший задал такой вопрос. - Знаешь. Так бы не ляпнул мою кличку, когда был пьян, знаешь, потому что сам работал с ним. - Я уже не.. - Я знаю, не в этом дело. Предупреждая твой следующий вопрос, я знаю это все, потому что он работал со мной. Хенвону уже не нравится суть разговора, не нравится вспоминать, не нравится узнавать, что Чангюн и Ай Эм, кличку которого он слышал часто от Ли, один и тот же человек. - Выслушай меня пожалуйста, - младший ждет, пока Че кивает и продолжает, - спасибо. Так вот, Минхек, перед тем как погиб, работал с людьми, которым наша организация, мягко говоря, не нравится. Вкратце - они убеждают нас в том, что мы их обокрали, хотя деньги, которые мы украли, просто не успели доехать до них. Их должен был передать Минхек и они об этом знали. Он пытался с ними переговорить, но они требовали лишь компенсацию, только после которой могли бы пойти на переговоры. Мин отказался, защищая наши интересы. Деньги были у него, поэтому, когда его не стало, они решили, что должны получить ту сумму. Раз она была у него, значит и спрятал деньги тоже он. Передать что-либо нам он не смог, никакой информации, поэтому мы тоже не имеем понятия, куда он мог их деть, но единственное, что мы знаем так это то, что сумма точно не может быть у друзей или близких Минхека, потому что он так не работал. Его личная жизнь и эта работа всегда, при любых обстоятельствах разделялись огромной пропастью, так что вас впутать в это он не мог. Только вот те люди не в курсе этого, поэтому они будут проверять все варианты, куда могли деться деньги. - К чему ты ведешь? - На Кихена сегодня напали. - Что? - по спине бегут неприятные мурашки. - Его избили, не сильно, но тем не менее, и угрожали. Сейчас он спит скорее всего, я позаботился о нем и, пока он отлежится несколько дней дома, он в безопасности. Напали скорее всего те самые люди, в надежде на то, что деньги могут оказаться у друзей Минхека. - Поэтому ты познакомился с нами? - Что? - Ты стал с нами общаться, потому что знал, что нас могут найти и что-то потребовать? - Блять, Хенвон, нет. Я чем угодно могу тебе поклясться, что я понятия не имел, кто вы такие. Про то, что вы знакомы с Минхеком я узнал только тогда, когда увидел в комнате Кихена фото. - Ты хочешь, чтобы я тебе верил? - Тебе нужно мне верить, потому что от этого теперь зависит ваша жизнь. На тебя тоже могут напасть, поэтому я и хочу предупредить. Те люди не знают границ в своеволии, они запросто могут убить кого угодно, а вы теперь для них - главная цель. - Ты понимаешь насколько сумбурно звучит этот разговор? Понимаешь, что я чувствую сейчас по-поводу тебя? - Прости, но твои чувства сейчас не так важны. На кону ваши жизни, ты меня слышишь? - Слышу, поэтому и говорю. Я ушел от вас, потому что мне было противно осознавать то, что происходит там, каким способом вы получаете деньги, что вы готовы сделать из-за них, мне было страшно в конце концов. Я не понимал, как Минхек может работать там, пытался его отговорить, но он только и делал, что говорил, что не может бросить семью и когда-то сможет жить лучше. Он меня пугал этим, но все же за пределами вашего хаоса он оставался нормальным человеком, нашим другом. Я не говорил ничего Кихену про него только потому, что они очень крепко дружили и у него кроме Мина и меня больше никого не было. После аварии, стыдно признавать, но я почувствовал облегчение..я надеялся, что никогда больше ни я, ни Ки никак больше не будем связаны с вами. Но теперь появился ты, я на самом деле был этому рад, потому что Кихен не мог оправиться от гибели Мина, а ты словно переключил его и он стал приходить в себя. А что теперь? Ты говоришь, что ты работаешь там, откуда я сбежал, а нам угрожают из-за гребаных денег, к которым мы не имеем ни малейшего отношения! Как я должен на это реагировать и что должен тебе ответить?! Чангюн слушает старшего, ожидая такой реакции и подавляя в себе частицы разочарования от того, что теряет доверие. Ему все равно. - Думай обо мне, что хочешь, но чтобы остаться живыми, вам придется общаться со мной и выполнять то, что я скажу. Хенвон застывает на месте. Он хочет выгнать Има из квартиры, пойти в полицию, рассказать обо всем, чтобы за решеткой оказались все, кто там работает, но он знает, что ему не помогут. Вся полиция находится под контролем людей, с которыми работает младший, поэтому это бесполезно. - Что ты от нас хочешь? - Вы должны сотрудничать со мной и слушаться, особенно Кихен. - Особенно? - Да, ты ведь знаешь, какой он вспыльчивый, поэтому я и решил поговорить сначала с тобой, а не с ним. - Ты ему ничего не рассказал? - Нет, я подумал, что, если ты поймешь насколько сложная складывается ситуация, то и убедить Кихена будет легче, в том случае, если он начнет как всегда пытаться разобраться во всем сам. - Я ни в чем убеждать его не буду, тем более в чем-то, что будет выгораживать тебя. Ты должен ему все рассказать. - Я расскажу, но ты ведь знаешь, как он может отреагировать. - Знаю, он разочаруется в тебе, не захочет с тобой общаться и правильно сделает. - Но поддерживать связь со мной - ваша жизненная необходимость теперь. - Я поговорю с ним об этом, но только об этом. Если он скажет, что не хочет с тобой видеться или разговаривать с тобой, то так и будет. Будешь общаться со мной. Хенвон думает о его дружбе с Кихеном, о том, почему последнему жизнь так часто ставит подножки на и так состоящей из одних ухабов дороге. Его детство с одной лишь матерью, которая старалась работать везде, где только могла, чтобы обеспечить сына всем. Необходимость рано начинать подрабатывать, потому что денег все равно не хватало. Лучший друг детства, который связался с не пойми чем. Проблемы в университете из-за того, что ума у Ю хватало, а вот денег - нет и ему приходилось проходить через кучу комиссий, чтобы доказать, что он заслуживает своих оценок. Смерть матери, затем и друга. Че прокручивает все в голове и в груди щемит. Ему хочется помочь старшему, уберечь его от проблем, потому что за несколько лет дружбы тот столько раз выручал Хенвона, поддерживал, как бы плохо ни было самому, при этом никогда ни на что не жалуясь. Младший на самом деле не понимал, откуда у Кихена есть силы, на то, чтобы всегда держать себя в руках. Но все же, эти силы не бесконечны. Нельзя, чтобы на человека все время давили обстоятельства, чтобы он в одиночку старался их преодолеть. Поэтому Че не будет выгораживать Чангюна. Им втерся в доверие, ради денег, он практически использовал их, а Ю не заслуживает такого. - Ладно. - Что тебе конкретно от нас нужно? - Пока что только осторожности, потому что мне нужно прежде всего собрать информацию. Поэтому находитесь побольше на людях, с работы максимально аккуратно, а лучше не по темноте. Поговори с Кихеном, заставь его сидеть дома пока что, потому что раз напали на него, значит его сначала и будут прессовать. Я не смогу связаться с вами в ближайшие дни, потому что мне нужно найти нападавших, да и эта ситуация...я буду занят в общем. Поэтому я должен быть уверен, что вы в порядке. Запиши мой номер и звони...хотя нет, отправляй сообщения, потому что времени на разговоры правда не будет. - Когда ты поговоришь с Кихеном? - Когда освобожусь. - Если ты будешь молчать, то я сам все ему расскажу. - Я сказал, что он все узнает. У меня появится время, и он. все. узнает. - Ладно. Теперь ты не мог бы уйти? Мне нужно время, чтобы переварить все это. - Хорошо, но переваривай быстрее, потому что от этого зависит... -...наша жизнь. Спасибо, я уже выучил эту фразу. Просто уйди. Чангюн уходит, а у Хенвона болит голова. За каких-то двадцать минут на него свалилось столько информации и проблем, сколько не было никогда до этого. Че не привык что-либо решать или разгребать. Вся его жизнь протекала размеренно и нормально. Нормальная семья, нормальный университет, нормальная по его мнению работа, только друзей он нашел не совсем нормальных, и подработал пару раз не совсем нормально. А теперь он сидит в своей квартире обыденно-сонный, злой и с чувством страха из-за того, что будет происходить дальше. Че надеется только на то, что вся эта ситуация разрешится через Чангюна и им не придется встречаться с кем-либо, кто стоит выше в иерархии.Спустя несколько часов
Неоновые узкие лампы, колышущиеся на цепях, рассеивают мутный свет, прерываемый тенью от черных прутьев, заменяющих плафоны. Кругом сухо и холодно, не слышно ни одного звука, кроме гудяще-свистящего гула ветра, гуляющего по бетонному полу. Кулак проезжается по лицу и еще больше разбивает лопнувшую губу, разбрызгивая кровь вокруг. Все и так уже в крови: одежда, кожа, даже на полу виднеются багровые пятнышки. Человек, стоящий на коленях посреди пустой комнаты, хрипит, с уголка губ стекает слюна вперемешку с кровью, бровь опухла, на теле куча гематом и синяков. Чангюн вытирает испачканные руки и осматривает второго связанного, сидящего чуть дальше, ближе к стене. Когда Им наконец-то смог приехать сюда, то несколько минут осматривал их, выбирая кому сегодня повезло. Оба парня сидели смирно, как шакалы смотря вверх с вызовом, будто им все здесь не по чем. Со стороны нельзя было сказать, что кто-то из них слабее морально или может сдаться, ударь его пару раз или прорежь ему кожу в нескольких местах, но все же они сидели по-разному. У одного не было видно ничего, кроме желчи, грязи и ненависти во взгляде. Второй смотрел с таким же вызовом и ничего лучше в нем нельзя было найти, но его губы редко подрагивали, кадык иногда ходил по горлу вверх вниз, в судорожном сглатывании, а ладони, связанные за спиной, отблескивали от проступившего пота. Чангюн умел это все замечать, когда другие не видели ничего и полагались только на физическое насилие. Им же был бо́льшим садистом и любил играть на нервах. Чаще он отлавливал двоих, выбирал из них того, психику которого он может пошатнуть, и издевался сразу над двумя, перед этим вдобавок продержав своих жертв несколько часов связанных в помещении, будто бы соблюдая правила выдержки мяса после забоя, только в его случае оно выдерживалось перед ним. Парень даже специально выделил небольшую недостройку, в которой кроме дверных проемов не было ничего. Конечно, обычно он сам не марал руки, если люди, которых нужно было проучить были не особо важными в их кругах, только смотрел за тем, как одного медленно мучают, иногда и убивают, а второй тихо сходит с ума, либо же и его для приличия избивают, потому что порой попадаются такие люди, которые видели картины и похуже. В основном такие мрази и попадались, но в этот раз Чангюну повезло и словили не отморозка и отморозка, а отморозка и парнишку, который наверное только вступил в их ряды. Это не говорит о том, что его душонка прогнила меньше, но все же она еще не успела закалиться видом крови, раздробленных костей или тел, прошитых пулями. Поэтому Им кинул на середину комнаты второго - парня постарше, можно сказать почти мужчину. Он махнул рукой человеку, который обычно расправлялся с этими гадами, и тот остался стоять у стенки. Чангюн бил недолго, просто, чтобы выместить злость, но эта дрянь только плевалась словами, настолько же гнусными, как и он сам, поэтому гнев парня разросся лишь сильнее. - Ты видел, когда-нибудь того, кто возвращался от нас? В ответ хрип и тяжелое дыхание. - Что же ты молчишь? Язык прикусил? Если бы я хотел, чтобы ты молчал я бы отрезал его еще в начале, чтобы ты не поливал меня помоями со своего рта. Чангюн размахивается и бьет ногой еще раз, попадая по правой части ребер. От этого тело сразу перегибается, глаза мужчины зажмуриваются так сильно, будто пытаются вдавить сами себя глубже, после чего широко распахиваются вместе с рваным выдохом. - Мне ведь нужно только одно - чтобы ты сказал, что тебя послал Ким. - Я уже сказал. - Скажи еще раз, чтобы я на тебя сильнее разозлился. Мужчина поднимает голову и набирается сил, чтобы плюнуть прямо под ноги Има. - Ты грубо говоря сейчас подписал себе смертный приговор этим жестом, - парень поворачивается ко второму, - открой глаза пошире и смотри, что с тобой могут сделать. Может расхочется работать на этих тварей. Чангюн просит парня у стены передать ему удавку, и тот кидает ему кусок колючей проволоки, к обеим концам которой прикреплены железные ручки. Им становится за мужчину, перерезая веревку на руках, и одним движением подхватывает шею проволокой, поднимая на себя, душа и доставляя жуткую боль. Шипы сразу впиваются в кожу и выпускают наружу струйки крови, вместе с этим трахею передавливает и дышать буквально невозможно. Мужчина выпячивает глаза от боли, страха и нехватки воздуха, дергается, из-за чего каждое острие залезает под кожу еще сильнее, пытается схватиться за проволоку пальцами, но только ранит руки, разрывая кожу на ладонях, пытается простонать, но изо рта только булькает, шипит и мычит. Кожа краснеет, синеет становится фиолетовой, из-за нагнетаемого давления. Еще пара мгновений и его лицо застывает, а тело падает. Чангюн бросает проволоку и отходит ко второму, наклоняясь прямо к его лицу. - Побежишь сейчас к своим и потребуешь встречи с Кимом, скажешь, что если он продолжит приставать к гражданским, то за каждый удар будет погибать его человек, считая, что вы не смогли спрятаться после своего нападения, то словить и других ваших коллег проблемы не составит. Поэтому пусть Ким решает, что для него важнее, мы и так стараемся быть максимально тактичными и все еще согласны на переговоры. Понял?! Парнишка, которого уже почти выворачивает от всего увиденного, кивает, обливаясь потом, и дрожит, как слепой котенок загнанный в угол псами. Им режет веревку и толкает парня в спину ногой, тот спотыкается и выбегает на улицу. Чангюн поворачивается, фыркает и кивает на труп: приберите здесь. Парень, стоящий у стенки отталкивается и приближается к Иму, начиная выходить вместе с ним из здания. - И чем они заслужили то, что над ними решил вершить суд сам Ай Эээм? - Просто настроение хреновое. - Мистер жесткая справедливость решил сорвать свою злость на людишках Кима? Ай-йа-йа-й, не поверю. Ты ведь не решаешься тронуть даже самую низкую мразь, просто потому, что настроения нет. А тут так жестоко. Они ведь просто избили кого-то. - Когда ты начнешь интересоваться делами семьи? - А я что не интересуюсь? Сколько наших людей пострадало, пропало или погибло за последнее время, а? Думаешь, если бы я ничего не делал у нас оставалось бы постоянное число народу? Я свои обязанности хорошо исполняю, а то, что касается тебя: работа с документами, договорами и всеми транзитами меня не касается. Так ты ответишь мне, кого избили? - Близкого друга Минхека. - Кого из, - парень упирается напряженным взглядом в Има. - Кихена. - А-а. Проходит около минуты тишины, пока оба не подходят к машине. - Ты мне так и не ответил, почему сам решил прикончить того парня. - Какая разница? - Мне интересно. - А мне плевать, что тебе интересно. - Почему каждый раз, когда я хочу поговорить с тобой, ты меня отвергаешь? - наигранно надутые губы и милое выражение лица совершенно не скрывают вечно пронизывающего хищного взгляда. - Отстань, сейчас совершенно не до тебя. Чангюн на самом деле не знает до чего ему сейчас. Он мягко говоря устал, потому что не спал буквально всю ночь, устанавливая слежку за остальными людьми, которые нападали на Кихена, искал информацию насчет людей Кима, думал, что тот может предпринять дальше. Нужно ли сразу все докладывать, либо следует отыскать больше информации, проследить за дальнейшими действиями Кима и только после разговаривать с боссом. Голова закипала, и что делать совершенно было непонятно. Парень решил, что лучше всего сейчас поехать отдохнуть, но заснуть совсем не получалось.***
Чангюн снова не спит. Несколько дней он носится по городу, выслеживая людей Кима, предпочитая лично вести наблюдение. Они ошиваются возле подъезда Кихена, несколько человек замечают и возле дома Хенвона, а сам Ким так и не ответил. Им разгребает кучу бумаг, проверяя все транзиты, перевозки. К счастью или нет, но все в порядке. Ким не старается перехватить и сорвать что-то, концентрируя все своё внимание на наблюдении за домами Ю и Че. Чангюн по нескольку раз в день получает доклады от своих людей и пару сообщений от Хенвона, который немного успокоился и, как и просил младший, отправляет ему сообщения. Этого Иму вполне достаточно, но все же его тревожит кое-что еще. Где-то глубоко не переставая щипет чувство стыда или разочарования, которое парень постоянно подавляет. Каждый раз он говорит себе, что ему все равно, но его безразличность его не слушает. Особенно остро это чувствуется, когда около пяти часов утра он открывает свой телефон и смотрит на сообщение, которое не успел прочитать вечером.Кихен вышел на работу, он меня не слушает.
Дыхание перехватывает и сердце хочет упасть вниз, но Чангюн успевает удержать его, захлебываясь разве что яростью вместо страха. Он сразу связывается со своими людьми и они говорят, что никого, в принципе, в этот день у подъезда не было. Чангюна это не успокаивает, поэтому он несётся к Кихену и ему плевать который сейчас час. Когда дверь наконец-то открывается, то сердце всё-таки срывается и растворяется в злости и переживании. Иму кажется, что ему проще самому убить Ю, чтобы не чувствовать всего того, что он чувствует. Сначала хотелось кричать, ругаться, но после безразличной фразы: тогда давай, буди..., внутри все закипело и почти вырвалось наружу, однако, когда в ответ посыпались обиженные, злые, но настоящее слова, наверное первые, которые несли искреннюю обиду, что-то, что на самом деле смогло задеть Ю. Чуть ли не в первый раз, Чангюна почувствовал волнение со стороны старшего, его начала обволакивать дымка стыда и отчаянности, злость улетучивалась, оставляя лишь беспокойство и усталость с пустой лёгкостью внутри. Эта пустота была отвратительной, режущей по тому месту, которое было уверенно в непоколебимости и твердости старшего, в том, что Кихен четко знает свои границы и не смеет переходить их, оставаясь другом, но не давая понять насколько важен этот статус для него. Младший прижал Кихена к себе. Он не ответил, но и не сопротивлялся, как обычно. Он был теплый, живой, от него пахло свежей постелью и шампунем и он мог дать в тот момент кое-что упоительное, что-то, что младший не получал ни от кого другого. Има прельщало это, он впивался в ощущение, словно клыками в свежую плоть, по максимуму стараясь насытиться и желая присвоить, а Ю спокойно стоял, сам не подозревая, что этот секундный всплеск эмоций, бесстыдно оголил его. Тогда он еще не понимал, чего это ему может стоить. После этого дня Чангюн продолжил работать и просчитывать. В итоге все сводилось к тому, что Ким решил хорошенько потрясти Кихена и Хенвона и только выжидал не пойми чего. Поэтому следовало действовать, как можно быстрее. Им договаривается с боссом и после очередной бессонной ночи идёт к Кихену, решаясь поговорить с ним. Младший приходит утром и ждет пока старший проснется, сам почти засыпая у квартиры. Чангюн настраивался на разговор, в итоге, зайдя в квартиру, пропало все: решительность, силы, желание. Голова пульсировала, требуя отдых, а сознание сопротивлялось, требуя сделать то, что планировало. В итоге сон сам начал захватывать контроль над телом и свалил его, заставляя расслабиться и дать всем системам отключиться. Им проспал чуть больше шести часов, чего вполне хватило, чтобы все пришло в норму и могло нормально воспринимать реальность. Чангюн находит себя в кровати Кихена и спросонья не сразу понимает, как он в ней оказался. Прошедшие дни кажутся сном, но, приведя мысли в порядок, становится понятно, что к чему. Особенно плотные шторы задвинуты, не пропускают ни луча света. В комнате полумрак, непонятно вечер, ночь или уже утро. Парень ворочается, ища свой телефон, но рядом на постели и под подушкой ничего нет. Им хлопает ресницами, вытягиваясь, жмурится и откидывает с себя одеяло, продолжая лежать. Через пару секунд Чангюн все-таки поднимается и первым делом заходит в ванную, чтобы освежить дыхание. Парень думает, что Ю на кухне, потому что, как только он выходит в коридор, то слышит запах еды. - Привет. - Привет, - Кихен не разворачивается, продолжая готовить и кидая только короткий взгляд за спину, - ты так быстро вырубился вчера, как себя сейчас чувствуешь? Младший таращит глаза, а Ю недолго держится, прыскает, начиная хохотать, и становится лицом к Чангюну. Последний, как бы понимает, что над ним пошутили, но кровь еще не успела подняться обратно к мозгу, так что он продолжает рассматривать четко выделяющуюся линию скул и очерченные, с впадинками, щеки. - Я бы ударил тебя, если бы ты так красиво не смеялся, - Им присаживается за стол, - а серьезно, который час? - Двадцать минут четвертого. На самом деле я думал, что ты проспишь дольше. - На самом деле я собирался поспать часик...А затем поговорить с тобой. - Поговорим, только поедим сначала, ладно? Ладно. Чангюн не то, чтобы очень голоден, он в принципе есть не хочет, живот неприятно крутит, потому что парень предчувствует реакцию на предстоящий разговор. И это ему не нравится. Им ест медленно, почти не прикасаясь к еде. - Невкусно? - Нет-нет, все вкусно, просто аппетита особо нет. Кихен вздыхает, дожевывая и откладывая вилку. - Ты хотел поговорить, да? - Да.