***
Солнце давно уже в небе, освещая всё и вся. Правда, освещать в городе некого: большинство повстанцев ушло в Метрополис на его восстановление и полную зачистку, а те, которые остались (а их от силы мобианцев пять наберётся), просто следят за тем, чтобы не объявился Эггман, чей сигнал был случайно засечён день назад. Иногда, правда, засыпают и отвлекаются на игру в карты или знаменитое своей жестокостью «Слабо», но следят же. На одной из крыш лежит Финн и читает добытую им книгу. Наверное, ради неё стоило рискнуть и жизнью, и честью, ведь в ней перечислено если не всё, то многое, на что способен и не способен Фантомный рубин. И лишь благодаря этой книжонке Соник был спасён от, как казалось ранее, неминуемой смерти. Сейчас он носится по улицам города вместе с Шедоу, которого он подтолкнул к соревнованию, едва успев встать с постели. Это можно узнать по звукам внизу и матам чёрно-красного ежа, у которого синий стырил «злоебучий блять нахуй изумруд верни его сукина блядь». Шакал глубоко вдохнул и отложил книгу, не закрыв её, чтобы попробовать новые «заклинания», о которых вычитал ещё пару секунд назад. Красная сфера и плазменная стрела дались достаточно легко, а вот гескаграмма никак не хотела получаться: линии сбивались, звезда Давида не получалась, круги тоже, о паутине и говорить нечего… На попытке двадцатой Финн бросил эту затею и был готов удариться головой об камень. — Не получается? Шакал вздрогнул от неожиданности и взглянул на Соника, который сидел рядом. Охотник отвёл взгляд и вздохнул. Не хотелось признавать его правоту. Ёж в это время взял в руки книгу и стал смотреть на чертёж и странные, даже немного замудрённые слова. — Ну и скука… — конечно, это было не оскорблением, иначе бы предмет полетел куда-то вниз. И безногий герой прямиком за ним. — Не говори, — Финн взглянул на горизонт, где можно увидеть столб тёмно-серого дыма. — Либо это готовит Хизер, либо нам пизда. — Проверим? — Соник встал и приготовился бежать. Выглядит и звучит как вызов. Усмехнувшись, Финн взмыл в воздух, пусть едва ли не падая обратно с непривычки. Возможно, он освоился с полётом, но не до конца. Но это лучше, чем в первый раз: вытаскивать занозы из лица и ещё не заживших ран было очень неприятно, особенно когда это делаешь ни ты, ни приятная женская рука. — Проверим. В воздухе и на земле пронеслись две полосы: красная и синяя, — поднимая сильный ветер и пыль. Через пару секунд к ним присоединилась оранжевая, иногда сталкиваясь в синей. Правда, из присоединившегося шлейфа слышались маты и угрозы, но кого это колышет?Как мило… Но это только воспоминания. Они имеют противное свойство — выветриваться. И они уже начали выветриваться, ты заметил?
С последним ударом совсем не повезло: энергострела угодила чуть ниже рубина и заставила отлететь на пару десятков метров и вылететь из пылевого облака. Возможно, Финн пролетел бы ещё дальше, если бы не появившийся из-за недавних событий крупный остроконечный валун, который болезненно его остановил. Шакал спустя минуту приподнялся на дрожащих руках и выплюнул кровь, что неприятно воздействовала на рецепторы своим металлическим привкусом. С ума сойти только не хватало в этот момент. Хорошо, что мозг не переклинило. Финн поднял глаза и оскалился, увидев довольно улыбающегося Мэднесса перед собой, больше похожего на огромную живую тень с разными глазами. — А я-то думал, что будет интереснее, — волк хихикнул и придавил Финна к земле ногой. Возможно, тени проходят сквозь фантома, но вот их повелитель… лишь раз, и то из-за неожиданности. Шакал зашипел от боли в груди. Пхах! Он только сейчас вспомнил, что не является терминатором, хотя уже пережил самые худшие страхи, пролом своим собственным телом двух домов насквозь с последующим переломом почти всего скелета, чёрную материю, влияние рубина, изнасилование… Пришлось глубоко вдохнуть и набраться храбрости, чтобы схватить «хищника» за ногу и дёрнуть ту на себя. Мэднесс не удержался, но не коснулся земли из-за волны, которая ударила его прямо в спину и отправила в воздух. Финн в это время поднялся и отряхнулся. Правда, всё тело ещё немного дрожит от пережитой боли, но плевал он на это! — Вот значит как… Мэднессу это нравилось. Чёрт возьми, он очень этого хотел! Об этом говорила его увеличивающаяся с каждой секундой улыбка, когда он уворачивался от каждого энерго-кубика, отправленного в него, каждой красной энергострелы, что летела в него со скоростью света, и каждой сферы, которая ещё и могла взорваться рядом с целью. Финн злится, а это значит, что неумолимо приближается невероятное по своей зрелищности шоу. Сейчас нельзя срываться в безумном хохоте, иначе ему задница от случайно попавшего в него «бесполезного» нео-кубика. А потом волк начал падать на землю, когда мир приобрёл кроваво-красные тона и искажения, много искажений. Удара в спину он точно не ожидал. Аккуратно приземлился на одно колено, но не успел увернуться от выстрела огромной ракетницы-иллюзии, что навредила точно также, если бы это была настоящая ракета. По всему телу прокатилась невыносимая боль, особенно в спине, которую сильно разорвало взрывом, и груди, на месте аметиста. Мэднесс посмотрел на свои конечности и понял, что он сейчас без своего обмундирования, без обуви и перчаток, полуслепой и не знающий, какого хера тут происходит. Пиздец. Он сейчас как Гаджет. Ещё один взрыв на том месте, от которого Мэднесс едва-едва отпрыгнул с обычными физическими способностями. Попытался протереть глаза, чтобы видеть хоть чуть-чуть лучше, но всё без толку. Сейчас он и Финн буквально поменялись ролями, то есть теперь Финн пытается убить Мэднесса, вернее, Инфинит Гаджета. У последнего появилось какое-то чувство дежа вю. Волк помотал головой, отогнав это наваждение, и увидел, что пространство вокруг сильно исказилось. Из него появились готовые для взрыва сферы. «Твою мать!» — первое, что пришло на ум, когда радиус света стал увеличиваться. Пришлось действовать настолько быстро, насколько позволяло это бесполезное тело. Разбег, подкат, небольшая пробежка, прыжок веры… и взрывная волна толкнула вперёд. Похоже, такого не выдержало и это странное место в красных оттенках, которое с характерными звуками исчезло. Тело обернула такая привычная тьма, зрение прояснилось, и глаза стали искать шакала, как только Мэднесс поднялся на ноги. Он хищно улыбнулся, заметив парящего охотника в небе, и, пока тот мотает головой, приходя в себя, скастовал множество энергетических звёзд.***
Домчалась троица до «места пожара» в тот момент, когда в огне уже взрывались хрен знает где найденный шифер и баллончик из-под аэрозольной краски. К счастью, ни в чьё невнимательное еба... лицо ничего не прилетело. Разве что Финну и ежам прилетела весть о какой-то вечерне-ночной посиделке перед костром, которая должна быть в виде бренчания на гитаре, рассказе «страшилок» и просто историй из жизни. При этом в этом месте были оставшиеся повстанцы и отряд «Шакал». Стоп. Финн проследил за Айзеком и какими-то двумя мобианцами: белкой и голубем. Мобианцы и шакал. Кидают в костёр шифер, над которым готовят Хизер и… что-то, похожее на куклу с шарнирами в особо подвижных местах. Шакалу в лицо прилетела его же рука от стыда, заставив потерять равновесие и упасть с небес на землю. Хорошо хоть расстояние было небольшим. — Финн, всё хорошо? — спросил Конлей, увидев это выдающееся падение, пока жевал маршмеллоу. — Да… — охотник поднялся на ноги не без помощи синего ежа, чей образ сильно поблек. И каково его имя?.. — Как тело? — спросил Арил, жаря чьё-то мясо над костром, иногда получая замечания от Хизер и куклы. Его руки и ноги полностью обмотаны бинтами. Но почему? — Ноги сильно болят, да и грудь тоже, — признался Финн, присев рядом. Этот странный безликий манекен с шарнирами, что был около ужина, подал двум шакалам деревянные чаши с чем-то вкусно пахнущим. Правда, Финну пришлось это незаметно вылить, потому что от запаха гвоздики почему-то хочется кричать, рвать и метать, а вчерашний завтрак просится наружу. Но блюдо правда выглядело вкусным. — Может, начнём сейчас? — ещё один такой же манекен, который был секунду назад мобианцем, спросил о начале. — А давайте! Всего этих безликих кукол было штук пять, как и оставшихся… Кого «оставшихся»? На них были похожи два странных… живых существа. Они были цветными, имели пусть и размытые, но черты. И из всего этого фона выделялись Финн и его отряд, которые ведут себя так, словно так и должно быть. При этом у лидера было какое-то странное чувство, что он что-то забыл, а сам этот мир какой-то… неправильный. Боль-то он никогда не забудет, даже если случайно потеряет память, но персоны и окружение… Лицо озарила такая необычная улыбка, и Финн стал болтать с отрядом, силуэтами и безликими куклами, как будто знает их очень давно.Интересно… А куклы эти бездушны? Что они делают в чужой памяти? Кого они заменяют?
В этот раз госпожа Фортуна решила сделать Финну самый настоящий подарок. Охотник вовремя открыл глаза и, увидев фиолетовые звёздочки, контратаковал своими нео-кубами. Вроде, пронесло, потому что они уже были совсем близко, едва ли не вонзаясь в плоть. Но вот один острый предмет оказался ни фига не звёздочкой и заставил в прямом смысле полететь с небес на землю. Приземлившись, Финн вынул из своего бока окровавленный чёрный кинжал, который уже растёкся тьмой, и с недоумением посмотрел на Мэднесса. В руках волка находится одно большое оружие, чем-то напоминающее некую смесь винтовки со штыком и виспона, только полностью чёрного цвета. Как же хорошо, что сабля была ещё в руках шакала. Со стороны Мэднесса последовало несколько десятков громких выстрелов, и в Финна полетели пули, больше похожие на тёмно-фиолетовую плазму-огонь. Сабля тут оказалась очень даже нужной для их отражения, особенно когда шакал увидел их губительное действие: плазма, попав на землю, создаёт пусть и не сильно глубокий, но очень широкий кратер, будто ударили слабой боеголовкой или выстрелили из РПГ. Страшно представить, что будет с плотью. Остаётся лишь бежать вперёд, отражать это пламя и рассекать саблей чёрные тентакли, поднятые их хозяином лишь для того, чтобы задержать Финна. Задачу свою они выполняли, как можно было догадаться, ху… плохо. Мэднесс был очень недоволен таким раскладом, особенно когда его оружие было выбито из рук, а в плечо вонзилась разгорячённое от высокой температуры холодное оружие. Через силу и боль пришлось перехватить раскалённый клинок прямо около эфеса и резко вытащить. Удобно перехватив неудобное оружие в одной руке и горло застывшего в страхе Финна в другой, волк занёс саблю для удара. Но, похоже, он забыл, что имеет дело с тем, кто обращается с такими штучками лучше него. Шакал, придя в себя, мигом выбил из чужой руки оружие, отцепил другую, перед этим сломав Мэднессу в ней локтевую и лучевую кости, и отбил оружие так, чтобы до него не добрался ни он, ни дьявол. Волк недовольно зарычал и попытался атаковать исподтишка, но у него не получилось: Финн атаковал в ответ, блокируя летящую в него сферу своей собственной, и приземлился на землю. Мэднесс встряхнул недавно сломанной рукой и проверил её на движения. Судя по тому, как она перехватывает энерго-кубы и ломает их, конечность цела и здорова. Встреча двух разных, спонтанных и очень сильных энергетических волн вызвала очень необычные и опасные последствия: посреди поля образовалась огромная воронка торнадо, которая окружила волка и шакала, отделяя их от всего мира и оставляя в непроглядной темноте, где ощущается холод, ветер и ощущение того, что ты сдохнешь, если будешь стоять на месте. Лишь редкие вспышки освещали пространство вокруг, когда в ветер попадала какая-либо атака.***
Никто и не заметил, что так быстро потемнело, а источником света теперь служит лишь одинокий костёр в этом потемневшем мире. Черты окружения сильно размылись, безликие куклы куда-то пропали, и лишь огонь хоть как-то всё прояснял. Два ежа ещё оставались более-менее похожими на живых мобианцев, пусть и не таких чётких, шакалы отряда оставались такими же ясными, как и раньше. Финн почему-то больше не мог улыбаться и подозрительно осматривался вокруг. Было такое чувство, что нескольких мобианцев не хватает, как не хватает света и фона. В некую тоску и безысходность вгоняла и странная игра на гитаре и бубне, хотя Конлей и Хизер иногда могут загнуть так, что способны поравняться с самыми лучшими исполнителями, вместе с пением остальных. Почему они странные? Потому что многих аккордов недоставало, слов тоже, а ноты иногда путались друг с другом. Это как если бы какой-то гитарист вышел бы на сцену на несколько минут, побренчал пару секунд, выдавил из себя пару слов и удалился восвояси. Шакал поднялся на ноги и попытался выйти из круга света. Ничего не вышло, да и, к тому же, он всё сильнее и сильнее сужается, хотя какой-то синий ёж вот только подкинул хвороста в огонь. — Финн, побудь с нами ещё немного, — позвал Айзек. Или это была Хизер? Охотник обернулся и увидел, что два ежа уже стали безликими куклами и смотрели на него своими пустыми, некрашеными глазами. Образы шакалов же немного помутились, но их лица ещё были различимы, в отличие от голосов. И тут Финну стало страшно. Он хотел убежать, спрятаться и больше никогда, никогда не смотреть этим бездушным тварям в глаза. Они пугают, они… Они лишь живые куклы, заменяющие кого-то! Но кого? — вот каков вопрос. Внезапно заболела голова, словно её нагрузили большим количеством информации. Тихо скуля, Финн сел на колени и схватился за голову. А две куклы и четыре шакала беспристрастно смотрели на его мучения и никак не хотели помочь.Больно, да? Можно сказать, что это амнезия. Но при амнезии хотя бы характер сохраняется, а тут… Тут что-то более серьёзное, что-то более… опасное и… угнетающее.
Ветер утих, пыль опустилась, и Финн с Мэднессом, похоже, решили дать друг передышку. А она им нужна, если посмотреть на их незаживающие раны и тяжёлое дыхание. Каждый знал, что против своего противника нужна тактика. Они знали слабые места друг друга, но на них нельзя надавить из-за того, что существует защита в виде Фантомного рубина или аметиста Тьмы, а также серьёзных пиздюлей после попытки. Или просто быстро мыслящего ума, когда артефакты не могут помочь. Финн и Мэднесс, насмотревшись друг другу в глаза, опустили взгляды чуть ниже и наконец прозрели, куда им надо ударить, чтобы вывести врага, то бишь друг друга, из строя. — Я с мясом выдеру из тебя этот камень, — прошипели оба едва слышно, готовясь к самому настоящему мясу. Удивительно, но они стали… похожи. Те же мысли, те же действия… Удивительно. Оба набросились друг на друга как разъярённые псы, у которых лишь небольшой кусочек мяса на двоих. Необходимо разодрать оппонента в клочья, сжечь, свести с ума в собственных кошмарах, обессилить, заставить жрать отравленную землю, да так, чтобы челюсть сводило от боли и отвратительного вкуса. Плевать уже на тактику, на камни, на благоразумие и ясность ума, на всё, даже на злоебучий треск этих самых камней, возвещающий о сильной перегрузке. Теперь они не мобианцы. Они — дикие животные, борющиеся за свою собственную жизнь и готовые рвать и метать. Как только разум немного прояснился, Мэднесс обхватил необычной материей, которую приберегал на особый случай, шею Финна и потянул на себя. Недоумевающий шакал тут же полетел на раскрошенную землю, но долететь до неё не успел. Мгновенное перемещение, взаимное задонадиралово, а после чёрное, похожее на маленький кусочек космоса, нечто размером с ладонь появилось в воздухе и повисло в нём. — Идеи закончились? — спросил дьявол и закашлялся. Множество укусов и ран пришлись именно на горло, которое пытались перегрызть любой ценой. Финн усмехнулся, пустил в «кусочек космоса» красную сферу и резко переместился на землю, спрятавшись за огромными острыми камнями и оставив остановившегося волка парить над землёй. Чёрное нечто сильно увеличилось в размерах и стало засасывать в себя всё, что могло только засосать. Мэднесс не успел среагировать и пропал в этой бесконечной чёрной дыре, глядя на едко и победно улыбающегося охотника. Дыра исчезла, вновь поднявшаяся пыль улеглась, а Финн вышел из своего укрытия. О крупномасштабной драке напоминают лишь медленно заживающие раны, боль во всём теле как внутри, так и снаружи, расколотая на множество частей земля, на которой образовались острые возвышения и глубокие кратеры, и оставшаяся везде кровь. Шакал устало вздохнул и почувствовал, что на его фантомную голову капнула вода. А потом на нос, плечо, в рану, пока это спонтанное падение капель не превратилось в ядовитый дождь с красочной грозой. Из-за грома барабанные перепонки рискуют лопнуть, а глаза слепят частые ветвистые молнии, в которых можно разглядеть какие-то слишком бледные оттенки красного, сиреневого и голубого. «Пора домой», — сказал сам себе охотник и пошёл за своей любимой сабелькой, которая преданно ждёт своего хозяина. Дождь смоет все события прошедшего дня, приятная от победы усталость пройдёт после сна, раны медленно, но уверенно затянутся, и всё вернётся на круги своя. Вот только… Что было в прошлом? Куда всё должно вернуться? Эти два вопроса стали яркой искрой в сознании. Финн остановился, понимая, что помнит… Да нихуя он не помнит, разве что своё имя и свои способности! А ты точно нас не забудешь? — пронёсся то ли женский, то ли недоломавшийся подростковый голос в голове. Шакал знает, что знаком с его обладателем… Но кто это? И кого не надо забывать? Память в это время любезно подсовывала мужской детородный орган и отключалась, прося обратиться числа никогдадцатого. Все размышления прервала одна-единственная тентакля, повалившая его на землю и связавшая так крепко, насколько это возможно без переломов. А после его подняли над землёй вверх ногами и заткнули рот ещё одним щупальцем. Финн взглянул на нарушителя своих грёз, не веря тому, что этот пидорас выбрался из Нулевого Пространства. Но это была правда, и Финн, получается, зубрил это заклинание просто так. А сейчас перед ним стоит невъебически злой Мэднесс, тяжело дыша и едва сдерживая себя от соблазна избить шакала как боксёрскую грушу, а после унизить ещё раз, но уже своим достоинством, и придушить, а труп повесить как трофей. Или лучше обрезать эту гриву? Ой, да какая разница теперь?! Финн не успел вникнуть в происходящее и полетел в ближайший острый камень, который с лёгкостью пронзил правый бок, будто это не достаточно крепкие мышцы, а обычное желе. Мэднесс навёл на шакала одну из своих пентаграмм, и из неё почти сразу вылетел поток чёрной материи. Охотник кое-как успел переместиться и зажал кровоточащую рану, которая ну очень не хотела затягиваться. Под ним появилась ещё одна пентаграмма. «Ты серьёзно?» — мысленно спросил Финн, едва успев отскочить от своего места, где появилась отравляющая субстанция в виде огромного столба. А потом ещё раз, и ещё, и ещё, пока Мэднесс сам не нанёс удар, выводя Финна из этой драки всего-то на несколько мгновений. Их хватило для того, чтобы отправить шакала в этакий небесный волейбол для тентаклей, где он является своеобразным мячом.***
Голова болит, тело болит, всё, блять, болит! Финн на мгновение почувствовал себя стариком. Он выпрямился и осмотрелся. Никого и ничего, лишь безмерная пустота и воющий в ней ветер. Интересно, откуда он, чёрт возьми? Хотя, есть вопрос серьёзнее: а где всё? Нет, серьёзно, в этом месте ничего нет! Шакал осмотрел себя и заметил, что стал… становиться на себя непохожим. Становится безликой куклой. Это что, он сам себя забывает? Возможно, но почему? Как это происходит?Как много вопросов и так мало ответов… А ведь время как вода: Утекает быстро и незаметно.
Приземление оказалось очень не мягким. Тело болит, уши и правую щеку разорвало к чёрту, кожа едва ли не сама слезает с тела, рану в боку, к счастью и огромной удаче, закрыл образовавшийся тромб, который в этом случае появиться не может, левый «глаз» потёк бордовой жидкостью, рубин скоро развалится на мелкие осколки, шерсть слиплась из-за засохшей крови и небольшого количества грязи, образовавшейся из пыли и воды. Финн приподнялся на дрожащих руках и взглянул на Мэднесса, который уже подошёл к нему вплотную и поднял за побагровевший платок на шее. Теперь их взгляды на одном уровне. Шакал закрыл глаза, готовясь умереть. В свободной руке Мэднесса образовался кинжал… Но вдруг его переклинило. Чем-то похоже на второе дыхание. Финн понял, что не хочет сдохнуть как подзаборная собака, которую обездвижили транквилизатором. Либо от старости, до которой он точно не доживёт, либо при достойной атаке. Может, он и многое забыл, может, серьёзно изранен и уже при смерти, но это не оправдание. Мэднесс неожиданно получил под дых, а после по морде. Далее последовал очень жёсткий «поцелуй» с камнем, ибо никак иначе теперь эту землю охарактеризовать или назвать нельзя. Финн попытался достать аметист и выдернуть, но волк исчез в тенях. Охотник усмехнулся и отошёл от своего места. Демон появился уже в окружении множества шакалов, которые все как один похожи друг на друга. Одни стоят на земле, другие парят в небе, но все они азартно смотрят на волка, готовясь атаковать. Тот усмехнулся, поражаясь наивности шакала, и мигом стёр все эти копии при помощи тьмы, норовя найти Финна или хотя бы услышать его предсмертные крики. Вот только нигде этого упыря не оказалось. Мэднесс фыркнул и приготовил свою винтовку-виспон. — Выходи, Инфи! — крикнул он, осматриваясь. — Я прикончу тебя быстро и не больно, мразь! А, возможно, даже оставлю в живых! Для своего развлечения… — последнюю фразу Мэд произнёс тихо, будто бы для себя делая пометку. Но шакал не вышел. Мэднесс насторожился и стал параноидально оглядываться, но это ни капли не спасло его от неожиданной атаки прямо в лицо. Оружие было вышиблено из рук после пары выстрелов, волк повален на землю, осталось только содрать с него этот ебучий аметист, и этот кошмар закончится. Финн дрожащей рукой коснулся камня на груди волка и тут же её одёрнул, крича от адской боли. Мэднесс воспользовался этим и спихнул с себя этого выблядского шакала, надеясь его зажать в угол. Но он переместился, и достаточно далеко. Тентаклями пользоваться для удержания теперь опасно: аметист тоже вот-вот развалится на множество кристалликов. А вот очень сильной атакой из пентаграммы пользоваться неопасно, ага-ага, конечно, кому пиздите. У Финна не оставалось сил для прыжков и уворотов. Мысли уже начали перемешиваться в огромную кашу, которую что-то высасывает из головы, а сознание постепенно гаснет, но шакал пытается держаться и хоть как-то контратаковать. Победить сейчас очень надо… Эти долбаёбы создали ещё одну ветровую воронку, просто супер. В ней-то у обоих пробудилось уже третье дыхание, и они теперь уворачивались от молний, атак друг друга, собственных отражённых атак так, будто только-только начали, хотя и волк, и шакал уже были на грани если не смерти, то потери сознания. К счастью, ветер успокоился достаточно быстро, и враги открыли глаза. Стоят друг напротив друга, смотрят в глаза, а правая рука у каждого возвещает об острой боли, будто током дёргает. Финн и Мэднесс перевели взгляды на свои конечности и увидели, что нужно лишь резко дёрнуть на себя для победы. Ладони лежат на чужих камнях. — Мразь ты, конечно, Инфинит, — Мэднесс усмехнулся, потянув рубин на себя. — Но был рад с тобой повидаться. — Мне тоже было приятно тебя видеть… Гаджет, — Финн вспомнил имя и едко улыбнулся, насколько это позволяли болящее от драки тело, и стал перетягивать аметист к себе. — Сдохни, сука, — произнесли волк и шакал одновременно, резко дёргая камни. Болезненная вспышка по всему телу, словно в него ударила молния, необычные ощущения… Боль, паника, разум покинул голову. Их ощущения были одинаковы в эти секунды, словно по телу разливается чужая бесконтрольная энергия, что вот-вот убьёт, разорвёт изнутри.***
Арил, несмотря на запрет, всё же зашёл в предоставленные для Финна апартаменты. Его интересовала книга, которая нашлась почти сразу. В своих руках шакал держит огромную стопку пожелтевших страниц об аметисте Тьмы, которую нашёл Чарми в лесу, и один вырванный клочок бумаги, что выдран тоже из книги. Достать клей и приклеить страницы — дело плёвое. Труднее оказалось восстановить среднюю страницу, из которой клочок бумаги был вырван. Пришлось сбегать за скотчем и ножницами. Всё было готово. Спустя несколько минут Арил пролистал восстановленную книгу и потихоньку понял, что Финну-то конец. И лишь потом он решил прочитать страницу посередине, дабы узнать, что там вообще написано. — Блять, — вздохнул шакал. — Придётся идти за ним. А, может, ещё и за Гаджетом.***
Дождь стучит по безжизненной земле, проникая в трещины и создавая небольшие грязные лужицы и ручейки. Вода смывает кровь и боль как с камня, так и с двух тел, что лежат на нём без сознания. Рядом с ними лежат не их артефакты, готовые вот-вот рассыпаться в драгоценную пыль из-за множества трещин на них. Фантомный рубин и аметист Тьмы не сияют, лишённые энергии, а Финн и Мэднесс… вернее, Гаджет «смотрят» друг на друга своими пустыми и безжизненными глазами, что покрыты бельмом, которое делает очи ещё более страшными и безэмоциональными. Они будто марионетки, у которых обрезали нити, соединяющие их с «крестом». Хотя… Почему «будто»? Так и есть: их «нити» лежат рядом с их врагом. И это так мило смотрится. А дождь продолжает поливать безжизненную землю. Возможно, она когда-нибудь оживёт…