Пруссия приехал

Прекрасный осенний день, в правительстве Москвы сейчас тихий период, когда отчеты сданы и марафон секретарей по коридорам за подписями чиновников официально закончен. Россия сидел в своём кабинете вместе со своим водителем, лениво помешивая ложкой сахар в чае. Всё было чинно и мирно, как вдруг будильник на телефоне начал громко орать: «Мозгоклюйка! Мозгоклюйка! Мозгоклюйка!» Иван поморщился и провел пальцем по экрану, отключая его, и под удивленный взгляд водителя, русский вздохнул и пояснил: — Калининград приезжает, — с неохотой ответил, отпивая чай, ставя кружку со стуком на стол, выходя из-за него и направляясь к шкафу, надевая кожаную куртку. Помимо неё сам мужчина был одет в классические брюки, рубашку и жилетку темного синего цвета. Посмотрев на время на телефоне, помахал водителю и пошел пешком домой. Недалеко от работы, в новой квартире с хорошим видом на город, но сейчас не это было главным. Придя домой, взял свою шинель, кирзовые сапоги, армейские штаны, теплый и поношенный свитер, а так же шарф, сложив всё это в спортивную сумку. По дороге к хрущевке зашел в магазин и купил самые дешёвые пельмени, и пять бутылок водки, а так же соленые огурцы и черный хлеб. Продавщица уже без пререканий продала Брагинскому весь выбранный товар и помахала на прощание. Придя в старую хрущевку, в которой никогда не убирался, поставил покупки на стол и пошел в спальню, переодеваясь во взятую с собой одежду, а ту, в которой пришел спрятал в шкаф под замок. Вновь посмотрев на время и понимая, что до приезда Гилберта осталось ещё полчаса, быстрее пришел на кухню, достал пельмени и засунул в пустой холодильник, затем взял пару бутылок и, открыв, вылил в раковину и «фигурно» положил на столе, затем взял ещё одну и, вылив половину, достал рюмку и, отлив немного, поставил на стол, завершая эту композицию огурцами и горбушкой черного хлеба. Пока занимался всем этим антуражем, не заметил, как пролетело время и раздался звонок в дверь. Взлохматив себе волосы и сделав вымученный вид, пошел встречать «дорого» гостя: — А, это ты, — сделав вид, что уже успел выпить, смотрел на прусса. — Всё так же бухаешь, — констатировал Байльшмидт, заходя в хрущевку. — Тебе тут не надоело жить? — Вроде нормально же? — обвел рукой помещение. — А ты надолго? — Да, кстати об этом, — улыбнулся прусс. — Я на день и потом уеду, ты же не против? — Нет, совсем нет, — прикрыл глаза и покачал головой, внутренне ликуя, что не придется целую неделю изображать из себя бомжа-алкоголика, что чуть не заплакал. — Ты чего, не плачь, — всё же немного брезгливо приобнял русского. — Ну, хочешь: я останусь? — Нет, — слишком радостно сказал, чуть не выдав себя. — Я не хочу тебя мучить. После этого разговора в прихожей Гилберт весь оставшийся вечер за примитивным ужином, в ходе которого пруссак часто присматривался к русскому, и гадал, действительно ли Брагинский так сильно исхудал или ему мерещится? Ночью Пруссия чувствовал себя ещё более паршиво, будто предает дорогого человека, хотя русского он таковым никогда не считал, и обычно дома у брата жаловался на пыльную и грязную хрущевку, а так же вечно бухающего русского, с одной пачкой самых дешевых пельменей в морозилке. Почему-то мозг с особыми усилиями подкидывал образ сильно исхудавшего и вымученного русского, подсознание нашло в этом что-то схожее с тем, когда Байльшмид видел русского в первые послевоенные годы, и картина становилась ещё хуже; спать совершенно не хотелось. Потому утром поехал в аэропорт и сдал билет обратно, заехав к Брагинскому в здание правительства Москвы, чтобы оттуда вместе поехать закупаться продуктами. Однако планы прервала секретарь, сказав, что Ивана Святославича не будет до поздней ночи и, дав Гилберту ключ и адрес, видя непонимающий взгляд, объяснила, что тут живет русский. — Ладно… — с неким непониманием проговорил Калининград и поехал по указанному адресу. Новостройка, встретившая его своим приличным видом, слегка смутила, затем войдя в подъезд и спросив у консьержа про Брагинского, понял, что пока всё сходится. Поднявшись на нужный этаж и открыв дверь, опасливо вошел, осматривая чистую и вполне современную квартиру, в которой его встретил Руссокот, который, посмотрев, что это не хозяин, ушел в глубь квартиры, залезая на большой кошачий домик, на верхней полочке которого спал его Пруссокот. Пройдя в гостиную смежную с кухней и столовой, элегантно разделенной на вид удобным и современным диваном. Современная кухня с техникой и холодильник, к которому потянулся пруссак, заглядывая внутрь: «Офигеть, сколько всего…» — молча смотрел во все глаза в забитый холодильник, после закрыл его и продолжил осмотр квартиры. ***Десять часов вечера, квартира России*** Наконец закончив с работой и придя домой с чистой совестью, открыл дверь и сняв верхнюю одежду, прошел в гостиную, удивляясь, что котейки его не встречают, заметил пруссака, по бокам от которого расположились коты, и сам Калининград с наглой ухмылкой смотрел на русского: — Бедно же мы живем… — проговорил, видя растерянный вид русского.