The melody of your piano

*** Всё ещё находясь в неком трансе, Том проходил по коридорам школы просто так. Уроки уже закончились и все ученики, словно сорвавшись с цепи, тут же побежали домой всей гурьбой, не считая, конечно же, Тома. –Хей, бедствие на ножках! – крикнул знакомый голос, который заставил Томаса тут же среагировать. «Бедствие на ножках» это прозвище, которое дал ему Мэтт ещё в детстве, когда Томас был самым невезучим мальчишкой, которого рыжему доводилось видеть. Том просто приманивал к себе несчастья и всякое дерьмо, с которым разбираться, обычно, приходилось долго. И, чаще всего, в конце Томас практически всегда оказывался в больнице. Мэтт подошел к нему и дружески ударил по плечу: –Есть планы на сегодня? Ридж на пару секунд задумался. «Только посмей» промелькнуло в голове. Эдд явно был недоволен, да и, ко всему прочему, он планировал пойти к Торду в пекарню и побыть рядом с любимым, поэтому не удивительно, что он так угрожающе смотрит на Тома. –Прости, я... – Том потупил взгляд и неловко улыбнулся. –Ты опять занят? – Мэтт тоже был недоволен. Он знал о ситуации Тома, но ему категорически не нравилось, что его друг уделяет больше внимания каким-то соулмейтам, а ему, своему другу детства, ноль без дырочки. – Это из-за Торда и Эдда? Том неловко кивнул. Черт, это очень стыдно. –Почему бы тебе не пойти с Джоном?... – несмело предложил Томас. –У него сегодня есть дела дома, поэтому он не сможет. – Харгривз закатил глаза и состроил недовольное лицо. – поэтому я рассчитывал на тебя. Но мне стоило догадаться, что если уж Эдд встретил своего соулмейта, то свободного времени тебе не будет, – было слышно, что Мэтта действительно это задело. Том пожал плечами: –Прости... *** Нежный звон колокольчика оповестил о новом посетителе, заставляя Ларссона отвлечься от беседы со своим соулмейтом машинально оглядывая клиента с головы до ног. Эдда это совсем немного раздражало, но он понимал, что если уж они заявились в рабочее время, то нужно иметь совесть и ждать, когда любимый снова повернется в его сторону и, улыбнувшись, продолжит беседу. Том витал где-то рядом, а если быть точнее, то он лежал на пианино явно помирающий со скуки, но Гоулда это не особо волновало, лишь бы мальчишка не был далеко. За почти 16 лет проживания бок о бок, Эдд сильно привязался к Тому, поэтому находиться где-либо без него было очень стрёмно, непривычно и иногда даже страшно. Эдд считал себя старшим братом для Риджуэлла, помогал ему, привыкал, тренировал. Иногда его бесили моменты депрессии мальчишки и в такие моменты они могли поссориться, а на следующий день снова болтать как ни в чем не бывало. С Томом довольно легко было спорить или общаться в основном потому, что он был очень пассивен и редко когда яро выстаивал свои права или точку зрения. Поэтому Эдд легко уговорил Риджуэлла на такую авантюру, как посвящение жизни на поиски Ларссона. Да, это довольно "жестоко" – эксплуатировать ребенка, но, Эдд поклялся, что Том ему поможет только найти Ларссона, однако, похоже, что-то пошло не так, и Гоулд решил на время занять место Томаса. Это всего лишь на время, он всего лишь поговорил со своим любимым и всё. Разве он многого просит?... –Эдд?– Голос Торда был громом среди ясного неба. Вздрогнув, Эдд снова посмотрел на рогатого и мило улыбнулся, давая понять, что всё хорошо и беспокоиться совсем не стоит.– Ты чего? –Ничего, просто задумался, прости. Ты что-то говорил? –Да, я спрашивал насчёт Тома, – Эдд напрягся, когда почувствовал напряжение Тома, который, к сожалению, не глухой. Гоулд медленно кивнул головой, не понимая, что конкретно нужно Торду, но соглашаясь. – У Тома есть соулмейт? Этот вопрос ни Эдд, ни Том не ожидали. Эдд неловко прикусил губу и посмотрел на Тома, который, в свою очередь, уставился на него как-то затравленно. –Нет... У него нет соулмейта....– тихо произнес он. Для Риджуэлла это была больная тема. С самого детства он хотел иметь родственную душу, человека, который не будет шугаться его глаз, который поддержит, обнимет и, если понадобиться, спасёт. Но, как сказал доктор: Томас не может иметь соулмейта. Хотя бы в этой жизни уж точно. Для маленького Тома это стало ударом. Всё его мечты были разрушены всего лишь одной фразой. –Прости, ему должно быть, сейчас не...– Торду не дали договорить выставив ладонь и закрыв его рот. –Я попросил бы тебя заткнуться и больше не упоминать этой темы при мне, – голос Риджуэлла звучал вполне устрашающе, и, если бы Торд был робкого десятка, боящийся его черных глаз, то он бы и почувствовал себя чертовски неловко и пожелал бы свалить. Однако Торд – это Торд, и просто так его не устрашишь. Хотя да, ему всё же стало немного стыдно за свой длинный язык и излишнее любопытство. Тишина стояла гробовая. Том уставился на дверь, прожигая ту взглядом и, похоже, думая о смысле бытия. Торд же сложил руки на груди и пялится в противоположную сторону, на полки с хлебом, если быть точнее. Эдд беспокойно метался от одного к другому абсолютно не зная, как разрядить обстановку. Риджуэлл в конце-концов сдался первым, вздохнув, он произнес: –Окей, забудем то, что сейчас произошло, – Торд и Эдд испустили облегченный вздох, кивнув. – Торд, – парень повернулся к нему. – ты завтра свободен, не так ли? –Ну да, завтра у меня выходной. – Ларссон не очень понял, к чему это было. – а что? –Давайте мы завтра обсудим всё. В старом парке. Сегодня я слишком выдохся. – укоризнительный взгляд пал на Эдда, который не очень понял, за что, но неуверенно отвел взгляд. –Окей, я не против. –Вот и договорились. – произнес Том как раз выходя из заведения. *** Как только скрипучая дверь открылась перед своим хозяином, Томас тут же завалился на кровать. Этот день действительно был очень выматывающим для него. Холодная постель казалась ему Раем и желание выпить вдруг постучалось прямо в мозг. Как бы Эдд не отговаривал и не отучал черноглазого от алкоголя, он всё равно брал две бутылки водки и пил. Много пил. Обычно алкоголь заставляет мозги расслабиться и позабыть о всех раздражителях, побыть на время мягкотелой плюшкой в воде, так сказать. Открыв одну из бутылок, Том тут же сделал пару глотков и, зажмурившись, тяжело выдохнул. Спиртное очень обжигало горло и тянуло чем-то горьким. Поэтому Риджуэлл его и пил. Он просто хотел обо всем забыть: об Эдде, Торде, Мэтте, о том, что у него нет соулмейта, что он прожигает свою жизнь ради какого-то левого чувака, который ему в отцы годится. В голове вдруг снова всплыл тот самый поцелуй. Первый, мать его, поцелуй. Сколько там Торду? 21-22? Похуй. Кто-то сзади нежно погладил его по голове. –Ты настолько устал?...– Эдд говорил шепотом, чтобы Том не воспринял его, как агрессор. –Прости, но я настолько заебался...– Выдохнул парень снова делая глоток.– мне долго придется привыкать к Торду... Гоулд понурил голову – он знал, как сильно Том недолюбливал малознакомых людей и готов бы был с радостью порвать им глотки, если бы была такая возможность. –Ты поладишь с ним? – маленький огонек надежды всё ещё горел в голосе Эдда. Он не хотел, чтобы младший его ненавидел. Но и очень не хотел, чтобы Том считал Торда за соулмейта, своего соулмейта. Да, конечно, будет очень неправильно со стороны Эдда вселяться в Тома, целоваться с Тордом, ворковать с ним и при этом всё прямо перед носом у самого Тома, у которого нет ни соулмейта, ни любви вообще. Это отвратительно. Пока Гоулд размышлял над правильностью своих действий, Томас в это время уже открыл вторую бутылку. Перед глазами немного плывет, в голове, как и хотелось, пусто. Но кое-что выступало диким раздражителем. От Тома в такие моменты обычно несёт только алкоголем, тем временем как сейчас он учуял на себе чужой запах. Дело в том, что тело Риджуэлла обладало некой "особенностью" впитывать в себя запах людей с которыми он общался. Так, например, в детстве, когда от Мэтта за версту несло карамелью из-за нового шампуня и Том его обнимал, на нем втечении нескольких часов оставался запах Мэтта. Точнее, до тех пор, пока мальчик не купался или стирался. Но сейчас от него пахло далеко не карамелью. Чем-то более мягким. Выпечкой. От него тянуло выпечкой и чем-то ещё...чем-то подгоревшим, что ли... Томас поставил полу-пустую бутылку на пол и, стянув с себя толстовку, стал тяжело втягивать этот запах, стараясь на пьяную голову определить его состав. Водка. Ею пахнуть и должно. А вот выпечкой и....сигаретами? –Какого хуя?...– прошипел Том. Не сказать, чтобы этот запах был противен ему, даже наоборот – привлекал и, можно сказать, успокаивал. Его лишь смущало сочетание. От Мэтта сегодня не так пахло, да и, согласитесь, Мэтт низачто на свете не стал бы курить или пить. – Торд? Услышав имя любимого, Эдд отвлекся от своих размышлений и уставился на Тома, который, скрючившись, как собака, обнюхивал толстовку. –Она пахнет Тордом? – спросил Гоулд. На кивок Томаса он лишь немного покраснел, потому что чувствовал, что черноглазому нравится запах его соулмейта. Он не ревнует, что вы. Хотя да, он ревнует. Совсем немного. Он смиренно наблюдал, как Том прижимал к себе толстовку и с неким трепетом прикрывал глаза. Вот теперь Эдд абсолютно точно не хотел, чтобы Том продолжал это. У Эдда и так много проблем и если Том влюбится в Торда, он точно возненавидит его. Потому что Ларссон принадлежит только ему, а он – Торду. Если у Тома нет соулмейта, то это только его проблемы. Он не имеет права влюбляться в Торда. А Гоулд не имеет права быть рядом с Тордом когда Том рядом. При этом ему невозможно без Тома, ведь тот просто не почувствует, не услышит, не обнимет... Черт... Противоречие захватило с головой и Эдд не сразу заметил, что Том посвятил свое внимание только ему. Похоже, он догадался, что беспокоит друга. –Если ты думаешь, что я влюблюсь в Торда, то ты, скорее всего, ошибаешься. –А если я не ошибаюсь? Если ты в него влюбишься? Или если он в тебя? Том смотрел за тем, как Эдд в панике метался глазами по нему. Его брови сдвинулись домиком, дыхание участилось и, если бы Эдд был жив, то скорее всего заплакал. Отчаянно так, сломанно. Блять, судьба, зачем ты усложнила жизнь этим людям? Видимо, судьба действительно любит издеваться над людьми, потому что по-другому её прихоть не объяснить. Аккуратно Томас приобнял своего друга по несчастью и слабо улыбнулся: –Я не встану между вами двумя. Я не влюблюсь в Торда. Я обещаю. Надо срочно придумать, как разгрести это дерьмо.