The melody of your piano

*** Эдд сидит рядом с Томом, который был без сознания. Его лицо было ещё более бледным и мертвым, чем до этого, однако Гоулд чувствовал, что он в порядке. И это успокаивало. Он действительно сорвался. Ему стало куда сложнее контролировать свои вспышки гнева от безысходности. Да, он понимал, что всё это — изнасилование Аманды, её беременность Томом и Эддом, смерть первенца и Аманды — было случайным. Так сложились обстоятельства, но именно осознание того, что это – судьба, не давало покоя, заставляя срывать свою обиду и непонимание на Томе. Аккуратно приобняв подростка, Гоулд погладил его по голове, извиняясь за своё поведение. Его взгляд карих глаз сканировал оставленные после «попытки удушения» красные пятна, которые в скором времени станут синяками. Ему стыдно за это. В помещение кто-то робко стучит и открывает дверь, замирая тут же на пороге вместе с перепуганным доктором. Остальное время Эдд наблюдал за Мэттом, который не находил себе места, эмоционально опираясь на ментальную поддержу своего соулмейта, и за доктором, который в некоторой панике и непонятках, вслух недоумевал о происхождении красных пятен на шее пациента. *** Риджуэлла совсем недавно выписали из больницы, поручив Торду (который заверил всех, что они с Томом — соулмейты) уход и приглядывание за здоровьем Тома. Поначалу парень пытался донести до мужчины, что абсолютно не нуждается в помощи и что он вполне самостоятельный малый, однако доверие Ларссона по отношению к «самостоятельности» подопечного исчезло в тот же миг, когда ему сообщили о попытке самоубийства Тома путем самоудушения. Но правду Томас так никому и не сказал. Он прекрасно помнил, что это не он сам себя душил, и он помнил, кто это был. Том не знает, хорошо это или плохо, но с самого момента пробуждения он не видел и не чувствовал Эдда. Он будто исчез, как страшный сон. Риджуэллу это не нравилось и он чувствовал себя без Гоулда, как беззащитный маленький ребенок. Даже несмотря на то, в каком состоянии в последнее время был Эдд, Том всё равно чувствовал себя более комфортно, когда призрак был рядом. Это будто давало глупую надежду на то, что он не одинок. «Если бы не ты, всё было бы по-другому» — злобно прошипел тогда Эдд. Даже его слова не смогли изменить настрой парня. Риджуэлл завел тетрадь, в которой вел подробное исследование о своем происхождении и своей жизни в целом. Хотя было больше похоже на тетрадь с фактами и дополнениями к ним. X) Он был рождён в результате изнасилования, следовательно, он был незапланирован. Могло ли это быть причиной смерти Аманды? Если да, то тогда, получается, Эдд был уже давно зачат и организм их матери не был готов к зачатию второго эмбриона. X) Эдд является соулмейтом Торда. Но, похоже, когда из-за Тома он умер в утробе, то произошла ошибка, по которой он был привязан к самому Тому и не смог реинкорнировать. Этот факт показался Тому более теоретическим, нежели действительным. Сложно было поверить в подобное, однако книги, которые прочел за это время Том, говорят о том, что этот вариант вовсе не является исключением, но и не является окончательной причиной. Это, скорее, нечто среднее. X) С момента исчезновения Эдда прошел месяц. Том его простил за это время, но бояться не перестал. Такие резкие смены настроения и срывы дают Тому поводы подумать над состоянием Гоулда. Возможно, он вытворяет это из-за стресса, накопившегося в нем. Риджуэлл только недавно стал думать о попытках Эдда убить его с другой стороны. Он никогда не думал о том, что Гоулд просто не может смириться с происходящим и пытается таким образом «исправить» положение. Скорее всего именно поэтому его нет сейчас рядом — он обдумывает свои дальнейшие действия и, возможно, пытается смириться и принять всё, как есть. И Том его понимает. Он и сам считает всё это небылицей. Это же так глупо и так неправильно! Никто из них не виновен в происходящем, но больно от этого, как ни странно, всем. Так проходят ещё пару дней. *** Том даже не замечает, как начинает сближаться с Тордом. Они постоянно рядом и постоянно о чем-то болтают. Том даже сначала подумал, что ему это нравится, от чего постоянно краснел, когда норвежец оказывался поблизости и пытался установить зрительный контакт. Он неловко улыбался и, даже, незаметно для себя, пытался развеселить Торда, чтобы увидеть его улыбку. Но потом он понял, что ему не нравится подобное. Он не любит Торда, а Торд не любит его, и Том это прекрасно осознает, но почему-то поделать с собой ничего не может. Он будто находится под трансом, из-за которого вынужден чувствовать себя тряпочкой рядом с Ларссоном, и это неимоверно бесило парня. А что до самого Торда? Он испытывал тоже самое, только проявлялось это по-другому: он лишний раз касался подростка, задерживал на нем свои взгляды и постоянно проявлял необычайную заботу, будто бы перед ним был не Том, а Эдд. И ведь он действительно чувствовал себя так, будто помогает своему возлюбленному, который опять успел подхватить простуду, после очередной прогулки под снегопадом. Всё же Эдд обожает снежную погоду. Ларссон даже не осознавал, что творит, когда его рука оказалась на плече подростка. Он был погружен в мысли об Гоулде и о происходящем вокруг за эти странные дни, после "первой" встречи. А ведь Том даже не сопротивляется, и лишь наоборот, подаётся поцелую и охотно впуская чужой язык. И ведь оба даже не чувствуют ничего по отношению друг к другу. Зато их связывает одно — Эдд. За последние два месяца они испытали много напряжения и сейчас это выливается в поцелуй, где они стараются освободиться от всего того дерьма. Может, дело зашло бы дальше глубоких поцелуев, если бы Риджуэлл не открыл глаза и не посмотрел в дверной проем своей комнаты. Он никогда не видел Эдда плачущим. Это заставило его оттолкнуть от себя мужчину и в панике, с некой радостью и надеждой, снова посмотреть туда, где был Гоулд. Однако он больше ничего не увидел. И именно сейчас его прошибло осознание. «Я не встану между вами двумя.» Он же… «Я обещаю.» Только не говорите, что он, дурак, только что нарушил обещание? –Блять, — произнесли и Ларссон и Риджуэлл, пытаясь отстраниться на куда большее расстояние. *** С того дня прошло ещё три. От Эдда всё ещё не было никаких проявлений или хотя бы намеков. Торд, после того случая, стал как можно реже заглядывать к подростку, опасаясь, что они опять совершат глупость от нахлынувшего стресса. Сейчас Томас лежал на своей кровати и смотрел на белый потолок; в голове у него каша, ни одной нормальной мысли или догадки. Он чувствовал себя странно, будто его вот-вот стошнит, однако Том решил, что это он того, что он давно не ел. Однако он и не хотел вовсе. *** Очередное утро Том встречал с прочищения своего желудка, лишая орган желудочного сока. Кишечник скручивало тупой болью, а сам живот, казалось, действительно начинал поедать сам себя, от недостатка пищи. Кожа подростка была серого цвета, глаза напоминали обычные пустые дыры, в которых должны были быть глазные яблоки, Том совсем исхудал, его руки напоминали спички, и даже через одежду можно было понять, что он не ел явно больше месяца, если не двух. Когда очередной сеанс промывки был позади, наступило состояние болезненного онемения конечностей. Том лежал на полу в ванной, скрутившись, но не в силах даже пальцем пошевелить. Тело было чертовски холодным и от любого движения сводило нестерпимой мукой, голова раскалывалась от ноющей боли. Ларссон совсем перестал навещать Тома. Казалось, рогатый и сам чувствовал, что к нему приходить — себе дороже. И ведь не прогадал. По-тихоньку онемение и боль начали отступать, однако Том знал, что это лишь дополнительное время, чтобы он лег в кровать, если не хочет крючиться от дикой боли на полу в ванной, как в прошлый раз, отбив и расцарапав себе конечности. На трясущихся и ватных ногах костлявая тень, которая раньше была подростком, неспешно начала свой путь до комнаты, придерживаясь рукой за стену, держа равновесие. Когда Том оказался в своей спальне, то почувствовал, как его живот снова скручивает в тугой узел, но на этот раз намного болезненнее, чем в прошлый. Его будто сейчас вырвет собственными органами. Честно, Том уже действительно так и считал, потому что больше выдавить из себя было нечего. Сил дойти до кровати не осталось, а ноги, от очередного приступа боли, подкосились и уронили Риджуэлла на ковер, который казался подростку до жути колючим. Он снова лежал на полу, крючась от боли во всём теле, делая глубокие рваные вдохи, кажется, надеясь, что это облегчит его страдания. Но на деле это делало только хуже, потому что лёгкие при каждом вдохе казались переполненными и ощущались даже выше, чем они должны быть. Сердце билось очень быстро и сильно, на столько, что Риджуэлл мог поклясться, что видит возникающий еле заметный бугорок от него и это причиняло острую боль, как если бы его собственное сердце буквально ломало на части хрупкие ребра. А с учетом того, что его кости могли сломаться от одного только удара, вероятность такой возможности была высока. В горле подростка чувствовалось что-то не то. Он постоянно порывался отрыгнуть это нечто из себя, но получалось только выблевывать остатки рвоты в перемешку с кровью. Он чувствует, что задыхается, но дышит полной грудью. И от этого ещё хуже. Спустя какое-то время адских страданий, Том чувствует, как к нему прикасается чья-то ладонь. Такая холодная, будто сама смерть. Однако, когда эта самая рука повернула ноющую от боли шею вверх, поворачивая и голову, Риджуэлл в шоке раскрыл свои глаза. Над ним возвышался мягко улыбающийся Эдд. У него были такие же впалые щеки, как и у самого Риджуэлла, рука, которой он помогал Тому держать голову так, чтобы видеть его, была похожа на совсем костяную, его волосы выглядели на несколько тонов серее, а глаза больше не выражали никакого проявления хотя бы малого признака жизни. Но Тома не пугал этот вид, потому что он и сам сейчас хорош. –Э...эд... – Его сухие губы открывались и закрывались, пытаясь произнести хоть что-то. Но вместо этого он чувствовал, как рвется кожа на губах и стекают капли крови по подбородку, а горло предательски режет, будто кто-то зажал его в тиски, чтобы он не мог произнести и слова. Гоулд подошёл к Тому с боку, приподнимая его, несмотря на то, как тот болезненно шипит и хрипит. В конце концов он оказался рядом со своей кроватью, а Эдд удобно устроился на его ноющих ногах. Его губы были растянуты в лёгкой улыбке, которая заставляла парня улыбаться в ответ. Костлявые пальцы Эдда легли на хрупку шею, тут же увеличивая давление и Том, почувствовав боль, попытался остановить его, но тот вцепился намертво. –Если я умру, то со мной умрешь и ты. – Шепчет Гоулд, склонившись к уху полубессознательного Тома. А потом Том освободился от боли. *** На похоронах Ларссон чувствовал себя раздавленным сразу двумя противоположными чувствами: чувством вины за то, что он смог бы спасти Тома, если бы снова приходил к нему домой и следил за его питанием, и чувство полного смирения к происходящему. Рядом с ним стоит Харгривз и Джон, которые стояли молча, склонив головы и внимательно вслушиваясь в слова священника. На небе не было ни облачка, солнце ласкало всех присутствующих, птицы летали туда-сюда, будто пытаясь отвлечь от чьей-то болезненной смерти. А в том, что смерть Риджуэлла проходила болезненно, норвежец не сомневался. *** На столе стоят две бутылки из-под виски, а рядом с ними пачка таблеток от головной боли. Торд сидел на полу, спиной облокотившись о диван. В его руках был пистолет, который он нашел не так давно, после смерти Томаса. Похоже, сама судьба решила сделать ему подарок, чтобы он не возился в поисках более лучшего способа покончить со всем этим. Дуло было направленно в висок. Торд закрыл глаза, а по квартире раздался громкий выстрел посреди ночи.