Fallout : " New Aklahoma ".

=============================== Оклахома- это место, где ветер идет по равнине. (ОСКАР ХАММЕРШТЕЙН II). =============================== Джон шел по давно забытому шоссе номер тридцать пять. Говорят, что изредка караванщики ходят по бетонной тропе идущей в городок по имени Перселл в нутри которого были построены деревни и городки на обломках старой цивилизации и постепенно возвращали городу приличный вид. Большие многоэтажки выдержавшие ядерную войну превратили в отели и банки, казино и салуны. Да и местные жители отличались неприветливостью к новым лицам. Считая пришедших агентами Анклава, который овладел городом наполовину. Тишина, лишь шум ветра и шуршание листвы деревьев успокаивали нервы наёмника. Ядерная дубина слабо затронула Оклахому и даже в суровой пустоши казалось нравилось это местечко. Здесь расцветали цветы, пахло свежей травой и чистым воздухом, что удивляло Джона так, как счётчик Гейгера не издавал звуков треска. Он остановился перед разрушенным мостом тянущимся в даль на дальний берег. Подуло свежим прохладным ветерком, даже на то, что здесь было райское место это не убрало адскую жару. Медленно он снял с лица длинный лицевой платок, который защищал его от частиц радиоактивных песчинок во время песчаных бурь, и вздохнул полной грудью. В голове пробежала мысль —» Истинный рай «.Он поднял голову и посмотрел назад. От утреннего зноя вдали было сложно что-то разглядеть, кроме огромных золотых песчаных барханов отражающих солнечный свет. Джон медленно подошёл к краю разрушенного моста и медленно выдохнул присаживаясь на край. Внизу текла бурная река из которой торчали остатки разрушенного моста покрытые зелёными водорослями и тиной, которое принесло течением и оставив на этих развалинах под водой. За этим можно было наблюдать вечно: журчание воды, шум ветра и стрельба где-то в дали, словно сама пустошь отвечала— «Я не изменилась, просто изменила свой внешний вид» — Интересно, как там дружище Джерико? Все ещё сидит в Мегатонне или же тоже поддался на пустоши? — словно сам у себя спросил Джон и его в мгновение повеяло холодным ветерком. — Стой где стоишь гладкокожий.— послышался низкий голос. Сзади послышались шаги, которые приближались все ближе и ближе. —Слушай мне не нужны неприятности, я всего лишь путник.—Джон медленно потянулся к револьверу, как неизвестный фыркнул и выстрелил в бетон, который от попадания пули раскрошился в мелкую каменную крошку. — Думаешь я идиот гладкокожий и не вижу твоего ствола. Встал и руки вверх сволочь, а не то будешь грызть свинец который я вобью тебе в пасть! —после этих слов послышалась перезарядка дробовика. Джон медленно встал и поднял руки вверх по приказу и медленно повернулся на незнакомца. Это был гуль в довоенной броне, которая покрылась в некоторых местах ржавчиной. Внешность же напоминала вывернутое лицо человека наизнанку, в шрамах и порезах, а также в зеленоватых венах и капиллярах словно пропитавшие все тело гуля. Прическа напоминала старый парик темно — каштанового цвета. И лицом назвать это было нельзя, разве что морда более походила на это. — Что вылупился гладкокожий, никогда не видел гуля?! — в голосе урода слышались нотки удивления сменившееся сильным восклицанием. Джон медленно опустил взгляд с морды гуля в ноги и со спокойной уверенностью в себе сказал— Слушай я всего лишь путник и не больше. С Анклавом дела не имел, поэтому опусти оружие дружище. — И в правду Грег опусти ствол. У нас и так редко бывают путники.— послышался нежный женский голос словно рождающий спокойствие. Гуль что-то бубня опустил дробовик и добавил— Пошли гладкий! Твоё счастье что меня остановили. Но я буду следить за тобой.— после сказанного Грег повернулся и пошел вниз к началу огромного моста. Теперь перед Джон стояла красивая стройная брюнетка с чистыми голубовато — зеленого цвета глазами. — Ну что, пошли ковбой…— сказала она выдержав минутную паузу сразу же продолжив. — Прополощем горлышко путник! — она махнула рукой идя вслед за гулем, который успел далеко удалиться. Джон поднял пистолет с простым походным рюкзаком и двинулся за ними. Спустившись с моста они пошли через разрушенные однотипные одноэтажные дома. Стальные стены покрылись ржавчиной, а крыша прохудилась настолько, что владельцу дома потребовался капитальный ремонт. А из центра дома рос огромный дуб, с которого так и слетала зелёная листва как маленький дождик. Пройдя в глубь к реке Уолнат–Крик Джон сильно удивился тому что узрел. Там стоял маленький порт, и самостоятельно построенная деревушка со своей больницей, салуном и покосившейся гостиницей, хотя наверное это были первые шаги молодого дизайнера с пустоши, подумал про себя Джон. — Что это за место? — еле слышно спросил бывший рейдер идя за местными проводниками. — Ривет-сити человек. Единственный тихий уголок не нужный ни Анклаву, ни НКР. Кроме рейдеров…— гуль остановился, временно продумывая следующие слова. И дернув головой продолжил— Эти суки постоянно хотят сделать этот городок своим лагерем. Лёгкий ветерок прогуливался по улицам ведя за собой опавшую зелёную листву. Они шли по хорошо выделившейся тропе, которая словно река разделила на два берега зелёную траву. Виднелись однотипные семейные дома, какие-то были отремонтированы и от туда доносились приятные мелодии местной радиостанции. Другие же дома были слишком сильно разрушены и их бросили словно мусор медленно сгнивать от радиоактивных и дождей. Пройдя между развалинами они вышли к маленькому парку. Он выглядел более ухоженным. Мусора не было совсем, даже металлические лавочки не имели следов ржавчины. А по центру парка стояла вывеска с плакатом, который стёрся на половину за двести лет. На нем был изображен американский солдат в силовой броне сжимавший в руке развевающийся американский флаг. А недалеко от него находилась надпись « Победа сегодня, свобода завтра! «. — Ты откуда странник? — внезапно спросила девушка едва слышным голосом. Медленно повернувшись и посмотрев на него оценивающим взглядом. — С Филадельфии. — А что ты тут забыл в дали от дома— после этого даже гуль посмотрел на Джона. — Не сложилось. Прошлое мучило.— нехотя ответил Джон смотря на землю. То что раньше он был рейдером, а затем снова стал нормальным объяснял сам себе детской глупостью. — От прошлого не убежишь! — с усмешкой сказал Грег, доставая из кармана винт. — Убери Грег! Не хватало мне ещё тебя обдолбанного тащить! — крикнула девушка и ходячий мертвец убрал винт в карман что-то бурча себе под нос ускоряя шаг. — Как вас зовут? — догоняя незнакомку и пытаясь идти с ней шаг в шаг. — Кэсс. Но это имя всегда коверкуют.— девушка повернулась и медленно осмотрела Джона. Словно они раньше были знакомы. — Я Джон.— после этого Кэсс тихо рассмеялась, а ее щеки покраснели. Медленно они вошли в глубь городка и остановились у входа бар « Дрянной Питт». Внутри почти никого не было, кроме старого пьяницы в обмотках и рваной одежде который видно не мог выйти из запоя. Все что он мог выдавить из себя это " Эмм «, " Эгще «, " Рр… от " держа стакан с высокоградусным и дешёвым напитком. За барной стойкой стоял потрёпанный мужчина, а скорее всего старик. Так как время его плохо сохранило. Весь в подглазинах и сломанных очках, которые были все в ссадинах, местами даже потрескавшиеся. — Где была? — спросил старик низким голосом не поднимая на нее глаза и потирая до скрипа стеклянный стакан. — Я гул…— не успела сказать Кэсс как старик ее перебил. — Я же сказал не уходить дальше города. Ты опять ходила на мост?! — теперь старик поставил стакан с громким стуком и уставился на Кэсс. — Не я… — Не ври мне! Сколько говорить там ничего нет! Что тебя туда тянет? — старик вышел из-за барной стойки и направился к девушке. Кэсс испуганно опустила голову, старая рука вся в венах и шрамах и ожогах упала на плечико. Джон машинально открыл кобуру с револьвером и крепче взявшись за ручку в любой момент готов был выстрелить. — Доченька я не всегда смогу тебя защитить. Я не смог защитить твою маму.— с унынием он посмотрел на протез левой ноги. Но сдержавшись продолжил.— Если я тебя потеряю я.я. — Хорошо пап успокойся.— у Кэсс внезапно появились слезы медленно скатывающиеся с лица.Джон также быстро застегнула кобуру и медленно направился к барной стойке. В " Дрянном Пите «стояла гробовая тишина и шаги слышались чётче и громче словно вызывая протест тишине. Через минут пять все вновь стали такими же, какими были раньше конфликта. Из радио доносилась музыка довоенного времени. Когда территория Америки являлась не пустошью, а домом американцев. Жаль что все люди после войны не могут увидеть тот мир, они лишь предполагают и представляют его. Все знали что раньше не было радиации, не было мутантов, а люди жили в спокойствии и получали зарплату за свою работу. Джон долго думал о родной филадельфии, о старой подруге Амате, об отце который хотел чтобы сын остался в убежище сто один и не видел того ада во что превратилась Америка. Он любил отца, продолжил его труды, но жалел что не сумел его спасти. Дочь Лайенса Сара с которой у них все бы получилось, но что-то заставило его собрать свои вещи и уйти, уйти из цитадели и из родной Филадельфии став простым странником огромной пустоши, став ее небольшой песчинкой. Он поднес стакан с двухсотлетним виски, как что-то остановило его, он слегка опустил скан и закрыв глаза произнес шепотом — За тебя Джерико, за то чтобы ты был ещё жив старый черт.— после сказанного Джон опустошил стакан залпом и с грохотом поставил на барную стойку. — Воспоминания? — неожиданно спросил отец Кэсс заставив Джона в неловкое положение из-за чего Джон заметался, но ответил. — Да. Которое не хочется вспоминать. От которых пытаюсь сбежать упиваясь двухсотлетним виски.— он повернулся и посмотрел на старика, тот слегка улыбнулся, а бывший рейдер улыбнулся в ответ. — Я Стенли если что. И ещё от них не убежишь. Сам сколько глушил утрату своей жены в алкоголе. И чуть не спился, дочь вытащила из этой ямы.— Стэн потянулся за барную стойку вытащив от туда на половину полную бутылку джекдениэлса, с 1973 года. Вкус напитка был приятный и нежный, расслабивший тело. Но через минуту в голову ударил градус и в глазах потемнело от элитного напитка. К ним подошла Кэсс овеяв Джона теплым взглядом и лёгкой улыбкой. — Кэсс, а у вас есть место переночевать? — еле слышно спросил Джон и та кивнув ответила — У тётушки Эрлин. Если что она немка так, что смотри не опозорься. *** Тетушка Эрлин и вправду оказалась с сильным акцентом, а при разговоре она часто употребляла немецкие слова взамен тех каких не знала. Эта добродушная старушка открыла всю свою душу Джону. Она рассказала и о её родных в Калифорнии, и о своем роде, даже про традиционные немецкие блюда. Словно с ней никто не говорил и Эрлин решила выговорить все что накипело за долгое время. Купив комнатушку на ночь с душем Джон поспешил в ванную комнату. Это было неописуемое ощущение, теплая вода и самодельное мыло. Эти ощущения не променял бы никто в своей жизни, словно все грехи смыл с души за всю жизнь. Зайдя в комнатушку временный хозяин хмыкнул. Кровать в углу, рядом стояла тумбочка с ночной лампой. Вроде минимализм, но приятный и уютный. На улице же стоял холод словно солнце со своей жарой ушло в отставку. Бывший рейдер сел на стул у входа в мотель и достав двухсотлетнюю сигарету медленно закурил. Та медленно тлела испуская теплый, белый дымок лениво тянувшийся вверх, в темное небо. Долгие затяжки сигаретой вливали в уставшее тело что-то расслабляющее и спокойное. В сумерках было видно одинокую теневую фигуру медленно идущую к бару. Подойдя к работающему фонарному столбу человек поправил довоенную шляпу теплого коричневого цвета как и пиджак с брюками. — Даже в это время люди носят восхитительную одежду.— еле слышно сказал Джон медленно вставая со стула и опираясь на стальной стол. — Мода не меняется у культурных людей сэр.— обратилась фигура слегка приподняв шляпу. Он сделал пару шагов к бару потом обернулся смотря в глаза Джона скрытые лёгким сумраком и пошел дальше не обращая внимания вошёл в бар.