Культ вечной жизни

Резкий поворот. Запах жженой резины. Педаль газа до упора. Мотор ревет как никогда. «Эта скорость — это великолепно!» — если мысли, то только такие. Глаза еле-еле успевают различать другие машины и дорогу. Только предельное внимание помогает избежать неминуемой смерти в жуткой аварии. Еще быстрее. «Черт, еще быстрее нельзя», — это самое печальное наблюдение, которое могло случиться. «Так не интересно», — подумала она и отключила виртуальную реальность. Определенно, аппарат стоил своих кредитов, особенно хороша была функция передачи запахов. Где еще понюхать натуральную кожу в салоне раритетного автомобиля? «Да, уж сейчас из натуральной кожи купить можно что-то только на черном рынке. И, слава Богу, что убийство животных прекратили», — продолжала размышлять Лиза. Отзыв на новую модель она писала быстро, без энтузиазма. Но старая привычка делиться впечатлениями у нее сложилась уже давно. Скучно. А еще только двенадцать часов дня. Еще один день, и ведь неплохой день. Почему так скучно? Может быть, передать сигнал друзьям? Хотя, что они будут делать? Снова ходить в экспозиции или пробовать новые рецепты кухни XX века? Это бывало забавно, очень. Но стоило многовато кредитов. Да и в чем необходимость, если можно просто принять Z-230 и не чувствовать голод весь день? Z усваивается даже лучше «натуральной» пищи, как ее называли раньше. Да и сколько времени освободилось у людей? Лиза с неохотой решила попутешествовать по Интернету 3.0. Иногда ей вспоминались слова бабушки о том, что вживление чипов — это как-то неестественно, и, мол, в ее молодости люди использовали внешние устройства для поиска информации. И почему люди так привязываются к тому, что было в их молодости? Прогноз погоды, опять жарковато за пределами жилых комплексов. Происшествия в Африке. Разумеется будут происшествия, если выдавать им в два раза меньше кредитов, чем в Южной Америке. — Когда уже континентальное правительство поднимет налоги для владельцев искусственного обеспечения? — гневно задавался вопросами ведущий. «Странно, им пора бы прочитать прогнозы. Полное социальное равенство наступит в лучшем случае лет через семьдесят, — подумала Лиза. — Хотя это простительно, не все же решили тратить время на изучение социоэкономической истории». И, правда, не каждый был готов потратить семь лет на такое. Но без необходимости работать, каждый развлекал себя как мог. Общество пост-труда наступило немного позже, чем ожидалось. Но уже более пятидесяти лет люди пытались придумать, чем занять свободное от, уже, наверное, всего, время. Это скучно. Дальше. Предложение заняться лепкой из глины в кружке единомышленников. Примитивно. Поиск волонтеров для поддержания винтажной библиотеки на шестнадцатой улице. Чистое позерство, бумажные книги — издевательство над природой и физиологией. Нет, спасибо. Встреча по обсуждению смысла жизни. Хм. Вот так просто? Без указания сферы рассуждения? По своему обучению Лиза помнила много трактовок вопроса и исторических ответов. Больше всего она любила Шмадовского и постэкзистенциальную ординарность. Хотя такая встреча все же интереснее. Можно будет немножко подумать, ментальный фитнесс будет хотя бы полезен. «Так, где это?» — искала Лиза: «Ага, пересечение двадцать пятой и тридцатой. Стоп. Это же в Азии. Тогда я могу не успеть. Встреча через два часа». Давно она уже куда-то не торопилась. Это были забавные ощущения. Сердце билось немного быстрее. Кажется, были даже нотки тревоги. Проблема заключалась в том, что аэровокзал находился за пределами жилищного комплекса, да и билеты были недешевыми. С другой стороны, она могла недельку посидеть на Z-230 без кулинарных изысков. Возможность была слишком соблазнительной. Капсула заполнилась на удивление быстро. Еще целых 20 желающих выехать. Лизе явно везло. «Даже странно представить, что когда-то людям разрешали индивидуальные поездки! Это так неэкономно и опасно для окружающей среды! — думала она. — Это из серии тех же глупостей, как человек–водитель. Не понимаю, как жили раньше». Пятнадцать минут на сверхзвуковой скорости и вуаля — аэровокзал. Плати кредиты, и любая точка мира в твоем распоряжении. — Ну, что же. Похоже, что я успеваю. Главное найти правильный путь, — подбадривала себя молодая девушка. «За тридцать семь лет своей жизни я бывала даже в мини-туре по Юпитеру, но так и не доехала до Азии, — воспоминания ее позабавили и огорчили одновременно. — Как жаль, что дедушка стал тратить все деньги на системы жизнеобеспечения». Дедушка Лизы входил в особую касту людей, успевших приобрести патенты на первые версии искусственного интеллекта, и вложившийся в производство роботов. В начале XXI века над ним все потешались, и зря. Но теперь его огромные состояния уходили на то, чтобы продолжать жить. Здоровье большинства, так называемых «рожденных естественным путем», было не очень крепким без дополнительной поддержки. «Надо было мне тогда соглашаться взять от него в подарок поездку на спутники Сатурна… Было бы, что вспомнить. А вместо этого, я поехала в Антарктиду на олд-фешен лыжный курорт. О чем я тогда думала? — Лиза даже нахмурилась. — Ах да, Макс тогда меня уговорил. Больше не буду слушать друзей, прошедших курсы красноречия!». Медленно, но она смогла найти нужную аэрокапсулу. Триста кредитов. Мда, немало. Почти месячная норма безусловного дохода. «Очень надеюсь, что эта дискуссия о смысле жизни будет компетентной!» — в раздражении она даже забыла заказать в дорогу видео-отвлечение. И теперь бедняжке пришлось смотреть базовую опцию — ретроспективу из фильмов начала XXI века. Два часа! «О, Боги, это слишком жестоко! — негодовала девушка. — Такого количества расизма и сексизма в сжатом формате мои глаза еще не видели! Это просто что-то невообразимое. Но перебивает это количество насилия. Что было не так с этими режиссерами?». Определенно этой встрече лучше было оказаться очень впечатляющей. Капсула-такси несла ее на сверхзвуковой скорости. Быстро и удобно. Основная печаль заключалась в невозможности разглядеть пейзажи за окном. Лиза планировала после встречи съездить и посмотреть на развалины Тадж-Махала, а потом увидеть статую Будды. Нужно же как-то отбить затраченные на поездку деньги? И вот, наконец, она уже у вожделенного места. На пересечении двадцать пятой и тридцатой стоял вполне обычный дом. Внешний вид домов уже давно не слишком различался по всей Земле. Основная разница обычно заключалась в площади помещений и их обстановке. Более бедные регионы все еще страдали от больших неудобств, несмотря на все попытки континентальных правительств перераспределять налоги более равномерно. Ушлые владельцы ИИ и роботов быстро уходили из юрисдикции в юрисдикцию, не желая платить увеличенные налоги. Четвёртый этаж, дверь из дерева. Деревянная дверь! Деревянная! «Как им разрешили? Похоже, это какие-то эксцентрики или богатеи», — удивление Лизы было весьма сильным. Она засунула пригласительную карту в порт, дверь открылась. С улыбкой ее приветствовала женщина средних лет. Пожалуй, ей было около шестидесяти. Типичный женский ежик на голове и стандартная одноразовая одежда. Лиза ожидала чего-то более богатого после деревянной двери, но быстро нашлась и поздоровалась. Женщина назвалась Линдой и провела ее в общую комнату. Кресла стояли полукругом вокруг экрана и места для ведущего. — Мы ждем еще около двенадцати человек, Вы пришли раньше всех, — вежливо сообщила женщина. — Я так боялась опоздать! А сколько всего будет выступающих? — спросила Лиза. — Трое, — прозвучал короткий ответ. — Присаживайтесь, пожалуйста. «Всего трое? Нет, похоже, что это какая-то необразованная публика. Как может быть три выступающих при такой теме?» — опасения за зря потраченные кредиты посетили душу девушки. Минуты ожидания тянулись тягостно. Зал постепенно заполнялся; люди начинали знакомиться, но Лизе не хотелось общаться до начала выступлений. Она не запомнила ни одного имени, тех кто представлялся. Дальняя поездка, большая трата кредитов и высокая неопределенность. Стоило ли оно того? И тут ее озарило: «Сколько же эмоций я испытала за эти два-три часа! Мне совершенно не скучно! Если так посмотреть, то поездка уже окупилась…». Наконец-то экран зажегся яркими красками. Чехарда салютов проносилась очень быстро. Вместе с Линдой вышли трое мужчин. Каждый выглядел весьма экстравагантно, на взгляд Лизы. Первый носил длинные волосы и бороду с усами — крайне редкий выбор, учитывая моду последних двух лет. Второй сделал синий ирокез и оделся в белую робу, похоже, подражая Лилу Житомскому — старому музыканту. Наконец, третий был побрит налысо и натянул на себя кожаный костюм. Изучив троицу, девушка пришла к выводу, что они, похоже, были ровесниками. Но, что еще могло объединять их? Обычно на таких мероприятиях ведущие выходили по очереди, представляя разные точки зрения. В этой нетипичности была некоторая интрига. Линда попросила слушателей временно прекратить разговоры и рассесться по своим местам. По ее словам, данное собрание отличалось от всех аналогичных тем, что ведущие предлагали свой, оригинальный ответ на вопрос: в чем заключается смысл жизни? Лизин скепсис возрастал. Исходя из всего, что она знала — этот вопрос не имел ответа, так же как возможность создания вечного двигателя была лишь фантазией. Вся история человеческой мысли мало приблизила людей к ответу, и тут эти три щеголя предлагают оригинальный подход! Но это, отчасти, интриговало. Девушка поймала себя на мысли, что ей хотелось бы найти ответ на сакраментальный вопрос, хотя бы для себя… Вещать начал бородач: — Со времени происхождения современного вида человека — Homo Sapiens — прошло более ста тысяч лет. Мы не знаем наверняка, волновал ли вопрос смысла жизни наших первых предков, но со времен первых цивилизаций мы находим следы размышлений на эту тему. Величие, слава, власть, справедливость, служение людям, вера в Бога или богов, отсутствие смысла, смысл в каждой конкретной ситуации — это неполный список предложений. И, как мы видим, они ни к чему нас не приводят. «Ну, предположим, — все еще скептически подумала Лиза, — а дальше-то что?». Казалось, что ее мысли услышал мужчина с ирокезом: — Параллельно с этими мучительными размышлениями человечество сталкивалось с великим множеством проблем. От относительно простых, по современным меркам: обеспечение пищей, выживание и защита от прямого насилия, до сложных социальных: социальное неравенство, проблемы управления и власти, борьба с терроризмом, прекращение войн. Как только мы справлялись с какой-то проблемой, возникали новые. Но сейчас мы стоим на пути в никуда. В зале неодобрительно загудели. — Нет, конечно, мы добились увеличения продолжительности жизни до ста десяти лет. Больше не нужно трудиться и тратить время на готовку, уборку и прочие напасти, от которых страдали еще наши бабушки и дедушки; почти полностью побеждена преступность, и уже более сорока лет не ведутся военные конфликты. Мы называем это прогрессом. После поправки 6 удалось полностью обезопасить нас в контексте использования ИИ — это внушает нам чувство безопасности. Но не всесилия, — продолжал ведущий. Слово подхватил лысый: — Но задумались ли Вы о том, что дальше? Предположим, что мы все-таки сможем вылечить рак. Предположим, что мы массово сможем продлевать жизнь до ста пятидесяти лет, а не, как сейчас, — за огромные ресурсы, доступные лишь горстке старых предпринимателей и их наследников. Предположим даже, что удастся полностью выровнять условия жизни и базовый доход на всех континентах, несмотря на экологию. Вы сами знаете, как это трудно со времен, когда затопило Венецию. Давайте даже допустим, что мы добьемся бессмертия, и нам станут доступны полеты за пределы Солнечной системы, — интригующе предположил бородач. — Но разве не будет это Адом в старом религиозном смысле этого слова? — Почему же это Ад, как Вы выразились? — синхронно раздалось несколько вопросов, от немногочисленных слушателей. «Потому что это бесконечная скука», — ответила про себя Лиза. — Потому что это бесконечная скука! — ответил бородач, как будто это было само собой разумеющимся. — Вы все, присутствующие здесь, выбрали потратить свое драгоценное время, чтобы присутствовать на дискуссии. Но если бы Ваша жизнь была так осмыслена, а время хорошо структурировано, неужели Вы были бы здесь? Уже сейчас мы массово страдаем от скуки, бессмысленности и недостатка содержания. Эта болезнь началась еще давно, в XX веке, но стала бичом нашего общества после прекращения труда. Казалось бы, мечта была достигнута, но теперь мы понимаем, что труд давал многим и смысл, и развлечение, и отвлечение. Мы заполняем время, как можем: поездки, дискуссии, поделки, клубы, натуральная пища, хотя есть Z-230, которую выдают бесплатно всем. Богачи могут даже посетить Луну, Марс или Сатурн. Но зачем? Чтобы на следующий день страдать от той же скуки? — Зачем старые предприниматели, их потомки пускают на ветер свои империи, лишь бы продлить жизнь еще на тридцать, сорок, даже шестьдесят лет? — эмоционально вопрошал лысый. — Чтобы жить! Если сейчас смысл не найден для этого человека, это не значит, что его нет, — его можно обрести, — предположил один из слушателей. — Да, это популярная трактовка, но она исходит из той посылки, что жизнь этот смысл может иметь, и что смысл этот индивидуален, то есть присутствует у отдельной личности», — парировал ведущий с ирокезом. «Так, интересно. Они клонят к коллективизму?» — задумалась Лиза. — Давайте перенесемся в прошлое, в глубокое прошлое, на зарю становления человеческих обществ. Сфинкс — загадочная статуя человека-льва, монумент древности, который простоял до наших дней. Знаем ли мы что-то о его строителях? Была ли наполнена их жизнь смыслом? — задал вопрос бородач. — Очевидно, нам не доступна такая информация! — возмутилась Лиза. — Как можем мы судить, не зная о подробностях их жизни? Был ли это рабский труд? Какое число людей осуществляло строительство? Какими методами? Зачем? Это вопросы без ответа! — Отчасти Вы правы, это логичный ход рассуждения. Мы не знаем ответы на эти вопросы, на все, кроме последнего. Зачем — это вхождение в историю, они сделали то, что осталось даже после их смерти, — парировал лысый. — Откуда Вы можете знать, чего именно они хотели, и сколько из строителей хотели этого, а сколько выполняли работу принудительно? — не сдавалась девушка. — Обратите внимание на характерную черту того времени — это отсутствие выбора для большинства членов общества: люди работали принудительно, выполняя волю меньшинства. Большинство из них выполняло ее и умерло, не оставив ничего. А строители Сфинкса, возможно, работали также принудительно, но оставили памятник, — подхватил мужчина с ирокезом. — Знали ли они наверняка, что этот памятник останется? Как, например, насчет строителей Тадж-Махала, который не сберегли? — вступил в дискуссию какой-то молодой человек. — Не знали, и не могли знать, потому что не могли предвидеть будущего. На свой лад меньшинство, отдающее приказы делало ставку как в азартной игре. А исполнители были лишены выбора под угрозой различных последствий, — отвечал бородач. — Но о каком смысле мы тогда говорим, если не было выбора? Разве не противоречит идея подневольности идее личного смысла? — с удивлением и раздражением вставила Лиза. — Этот вопрос содержит в себе утверждение. Вы, очевидно, исходите из ряда уже классических концепций. Вероятно, Вы прошли углубленный курс изучения исторической социоэкономики? — переспросил бородач. — Да, действительно. Но то, о чем Вы говорите, похоже на смесь даосизма и фатализма, с оттенками стоицизма, — решила блеснуть своим образованием девушка. — Что же здесь такого оригинального? Смешение идеи некоторых школ стало очень популярным еще со времен постмодернизма. — Истинное наслаждение встретить подкованного слушателя, — с улыбкой отметил лысый, — Но мы не успели изложить до конца суть наших идей. Так вот, мы предполагаем, что в индивидуальном отношении жизнь лишена смысла, но мы, сталкиваясь с этим, заполняем время, как можем, стремясь найти ситуативные смыслы. Идея стара, да. Но мы также предполагаем, что человечество, в целом, способно сделать нечто, позволяющее обрести смысл в масштабах почти сопоставимых с вечностью. Слушатели затаили дыхание. «Неужели это секта? Как в старых текстах», — с содроганием подумала Лиза. Пугала ее не возможность столкновения с сектантами, а то, что ей это было интересно… — Мы считаем, что существование человечества не имеет цели, и пролонгация, продление, бесполезно. В лучшем случае нас ждет колонизация планет в других звездных системах, в худшем — окончательное разрушение на Земле из-за экологических катастроф. Но зачем? — важно декламировал мужчин с ирокезом. — Как насчет знакомства с другими внеземными цивилизациями? Может быть, в этом будет источник нового развития, это даст ответы на вопросы? — предположила пожилая женщина, сидящая с краю. — Если они существуют, и находятся на более высокой ступени развития, и также склонны к непонятному альтруизму, и способны неизвестным нам способом осуществлять межзвездные перелеты, подумайте, что они могут нам дать? Секрет бессмертия? Свозить на экскурсию на другие планеты в других системах? Рассказать о своей истории? Сказать, что ответ на все — это сорок два? — пошутил лысый. — Очевидно, что если вся цепочка будет соблюдена — это лишь слабая надежда для нас, как человечества. Мы цепляемся за иллюзорный, маловероятный миф, не в состоянии даже ответить, что нам это даст, — подхватил бородач. — Мы считаем, что правильнее достичь справедливости планетарного масштаба — этого не было никогда, правильно — отбросить иллюзии и правильно войти в вечность. — Интригующе! — воскликнула Лиза. — Но не многовато ли? — Я понимаю Вашу иронию, но только в последний год появилась технология, которая помогла нам закончить наши теоретические выкладки. Дело в том, что каждый из нас троих работал над решением этого глобального вопроса много лет, но шел из своей области. И, по забавному совпадению, мы пришли к весьма схожим выводам, — ответил мужчина с ирокезом. — Совершенно верно. Наши предложения были практически неосуществимы, но сейчас такое стало теоретически возможно, — продолжил лысый. — Суть идеи заключается в том, чтобы превратить нашу планету в монумент, подобный, по своей функции, Сфинксу, — сказал бородач. Аудитория пребывала в замешательстве. — Да, я понимаю, что это звучит несколько нестандартно, но предполагаю, что Вы и пришли на встречу, чтобы услышать нечто хотя бы отчасти новое? — отвечал мужчина на немой вопрос аудитории. — Суть проекта заключается в том, чтобы использовать новую технологию климатического контроля и изменений. Благодаря ней возможно затопить абсолютно все континенты, а, при обеспечении нужным уровнем энергии, поддерживать эти изменения климата постоянными, что сделает ситуацию на Земле постоянной, вплоть до двух-трех миллиардов лет. Это связано с перерождением Солнца. В масштабах жизни — это практическая вечность. В масштабах развития потенциальных космических цивилизаций — даже больше. За это время жизнь может зародиться и дойти до современного уровня развития нашего биологического вида. Но простое затопление не будет давать сигнала о том, что это специальное и рукотворное событие. Необходимо будет создать большой остров неестественной формы, для размещения энергетических станций поддержания климатического контроля. Слушатели издали сдавленные вздохи. Первой опомнилась Лиза: — В чем смысл такого искусственного катаклизма? Человечество же вымрет, как и большинство видов живых организмов. — Дополнительные технологии позволят, наверняка, уничтожить вообще всю жизнь, кроме особо устойчивых микроорганизмов, если быть точным. Если жизнь не имеет смысла в своем продолжении, она будет иметь смысл в своем завершении, оставляя послание, как итог своего развития. Это будет справедливо, поскольку умрут все, без различий. И авторы проекта, в том числе, — вставил лысый. — Это будет решение, которое давно пора принять. Мы тратим время, отсрочивая неизбежное. Развлекаясь, заполняя время пустотой и не желая признавать очевидность — нам нечего делать со временем. Люди прошлого могли отвлекаться на выживание, рассчитывая найти ответы в будущем, надеясь на потомков. Но будущее наступило, и становится понятно, что рост числа возможностей движет нас в никуда. Предел достигнут, — вещал мужчина с ирокезом. — Более того, планетарные ресурсы постоянно под угрозой: последние семьдесят лет нас спасает только регулярное развитие технологий, которое все же приводит к новым проблемам. Все закончится разрушением возможности жить людям на Земле и простым переселением в другое место. Но смена места ничего не изменит в плане смысла: человечество останется человечеством. Наше решение — это смелость признать своеобразный тупик, существовавший с самого начала, и оставить послание, если кто-то сможет его найти. Мы, как цивилизация, войдем в абсолютную историю и сделаем это наверняка, так как наш памятник будет практически вечен, — пафосно подытожил бородач. — Это планетарный суицид! — возмущенно воскликнула пожилая женщина, сидящая с краю. — Не совсем точное определение. Я бы сказал, что это больше напоминает эвтаназию в сочетании с пониманием бесполезности паллиативного существования, — бородач был невозмутим. — Или можно привести другую метафору, если позволите, — вклинился лысый. — Когда-то я читал очень старую книгу про воображаемый мир. Не помню точно автора, но там были эльфы. Эльфы были своеобразными высшими существами, они были бессмертны, если их не убивали в бою, владели продвинутой медициной, оружием, пищей и жилищами. Еда насыщала их почти мгновенно, оружие могло убивать любого врага. Они обладали очень быстрой реакцией и одними из лучших познаний о мире. — Аналогия явно прослеживается, но все же… — попыталась вклиниться Лиза. — Я прошу прощения, но я хотел бы закончить мысль до конца, если позволите, — не сдавался лысый. — Когда в этой книге зло было уничтожено, эльфы, жившие много тысяч лет, решили вернуться в земли Богов, потому что жизнь в этом мире не имела для них уже смысла, не было цели. По сути своей, если ты бессмертен, тебе не нужно выбирать, ты можешь успеть попробовать все возможности. Но что, если ты попробовал все? — Это что-то вроде игры, в которой ты сыграл все партии, знаешь все ходы. Зачем продолжать в нее играть? Может быть, нужно уже заканчивать, — дополнил мужчина с ирокезом. — Вы полагаете, что человечество сделало все ходы и пора закрыть «программу с игрой»? Не слишком ли грубая и пафосная оценка? Как можно судить обо всем человечестве? — Лиза уже была ехидна, и ей было очень интересно, какого уровня ответ она услышит. — Основная суть такого предложения о создании планетарного монумента и обретения исторического бессмертия — это добровольность. Мы предполагаем, что люди сами должны согласятся это сделать, — ответил бородач. — Немыслимо! — раздалось сразу несколько возгласов. — Нам не нужен Армагеддон или катастрофа, это не суицид или геноцид, — примирительно заметил мужчина с ирокезом. — Но как насчет всех оставшихся животных? Разве имеем мы право всех их убить? — заметил молодой человек. — А в чем смысл для этих животных? Размножаться, бороться, эволюционировать? Мы, как вид, можем исчезнуть и оставить планету в покое. Что дальше? Еще около трех миллиардов лет, и Солнце начнет перерождаться в красного гиганта, климатические изменения приведут к массовому вымиранию видов. До этого момента такие могут произойти не раз. Закончится все концом планеты. Вся жизнь на Земле будет уничтожена, потому что не будет Земли. Стоит ли пролонгировать всю эту вакханалию? — спросил аудиторию бородач. — Ха! Зависит от философского взгляда, — саркастично хмыкнула Лиза. -Безусловно. Мы предлагаем некоторый синтез идеи Шопенгауэра и буддизма. Хотя скорее заменяем понятия о страданиях, которые нужно прекратить… тем, что нужно прекратить жизнь, так как, изначально, вопрос об ее смысле не имеет ответа, и нет смысла продолжать эти страдания и саму жизнь, оставив, тем не менее, монумент, как знак и память такого решения этого вопроса. Перепробовав все средства и возможности, пора признать реальность. Жизнь — это самопродолжающаяся случайность, которая все равно закончится. Какой смысл ждать несколько миллиардов лет, чтобы прийти к тому же? — парировал лысый. — Если посмотреть так… Но тогда получается, что… — начала было девушка. — Получается, что случайность привела к возникновению разума, который осознал случайность. Разум искал все ответы, все решения и опробовал все возможности. Пора заканчивать игру, — подытожил мужчина с ирокезом. — Это наш ответ. — Экстравагантно! — отметил молодой мужчина. — Это призыв к терроризму, экстремизму и насилию! Вас нужно отдать службе безопасности! — пожилая дама пребывала в возмущении. — Но мы не призываем никого так поступать, не агитируем. Мы просто говорим, что это был бы лучший ответ на вопрос о смысле, — миролюбиво отметил бородач. — И особо отмечаем добровольность такого решения, — добавил лысый. Линда объявила начало основной части дискуссии. Споры продолжались за полночь. Кто-то привлекал религиозные аргументы, кто-то социальные, кто-то шел по всем философским школам… Лиза не замечала, как летит время. Ее что-то явно смущало в идеях ведущих, что-то было контр интуитивным, но таким заманчивым и нестандартным. Со встречи уезжать не хотелось. Но время шло неумолимо, а платить еще триста добавочных кредитов она сейчас не могла. По крайней мере, это стоило того — было не скучно. Но мысли сплошным потоком шли в голову. «Фактически, это конец истории. Вершина и конец. Красиво. Действительно, со смыслом. Может быть, это отталкивает из-за противоречия инстинкту самосохранения?». Лиза не замечала ничего вокруг, добираясь в свое жилище почти на автомате. «А, может быть, это нарушает надежды. Ведь кажется, что если улучшить то, решить эту проблему с социальным равенством, а там придумать экологический щит, а там спасти от окончательного затопления Мадагаскар… Но, правда, что потом? Человечеству не жить три миллиарда лет. Или жить? Но что делать этим бессмертным? Я вполне допускаю остановку старения и победу над оставшимися болезнями. Мы не так, чтобы очень далеко. Не так далеко, как сто лет назад». Девушку многое смущало, и многое привлекало. «И даже бессмертным не пережить конца Вселенной, через сколько бы миллиардов лет он не наступил. И что прикажете делать миллиарды лет? Летать по космосу и смотреть на разные планеты? Через сколько миров и лет это наскучит даже самым любопытным? А животные, грибы, бактерии… Все они в итоге погибнут на Земле, кроме тех, что возьмут с собой. Но зачем начинать все это опять? Зачем?». Это было как-то непривычно. Давно уже ей не приходилось так напряженно думать, это утомляло. Под утро девушка наконец уснула.