«— Хён, он вообще не воспринимает мои слова! Пропускает всё мимо ушей и делает только то, что сам хочет! Так же нельзя! Какие у нас отношения, если он не учитывает моё мнение?!»
«— Хён, ну это ни в какие рамки! Он раздувает из мухи слона! Кричит, что я не прислушиваюсь к нему! А как прислушиваться, если его предложения ну чересчур уж неосуществимы?! И он ещё обижается! Кто из нас старше?!»«— И при этом он выставляет виноватым меня! А ещё он абсолютно не видит меры! Я просил его начать собираться пораньше, чтобы всё успеть, но он засел за свою игру и пропал! Мы вышли на два часа позже, хён! На два! Он совершенно не следит за временем и не способен остановиться! »
«— А ещё я всегда во всём крайний! «Я долго играл и задержал нас!» А ничего, что он вообще-то в это время книгу читал и тоже на часы не смотрел?! Но это как-то не особо учитывалось! Он постоянно всё скидывает на меня, хён!»«— Он просто невозможен!»
«— Он невыносимый!»«— Хён, я не представляю, как с ним жить!»
«— Хён, как с ним вообще разговаривать можно?!»«— Хён…
«— Хён…-…помоги!»
Хосок, закинув правую ногу на бедро, сидит на белоснежной крышке унитаза, и, опираясь щекой о ладонь левой руки, тоскливо пялится в ореховую тьму двери туалета. От скуки хочется рвать на себе вспотевшие от беготни рыжевато-русые волосы. Его верный товарищ, надёжный спутник, способный скрасить минуты одиночества и протянуть руку помощи в самый аховый момент, его Дейл, его Рон Уизли — телефон остался на столе в кухне, когда парень, будучи неспособным выносить вот это всё, стратегически отступил, дабы набраться сил перед новым боем. Ничто не предвещало беды. Молодой человек привычно открыл ключом дверь дома, где вот уже пять лет по счастливому стечению обстоятельств они с друзьями живут и творят музыку***
Собрать мелких выходит легко. Чонгук уже сидит в зале на одном из двух мягких кожаных кресел цвета арахисовой пасты (или, как утверждает Юнги: «Да поноса это цвет!») и сушит полотенцем лицо и мокрые чёрные вихры, на удивление, даже не закинув ноги на журнальный столик. Тэхён же, чрезвычайно недовольный, очень быстро притаскивается за руку и помещается напротив макне. На этом везение заканчивается. Выплеснув всю свою злость (и, похоже, молоко на несчастную чонгукову голову) ещё на кухне, парочка просто сидит и выразительно молчит, смотря друг на друга преувеличенно безразлично. Хосок глядит на это всё, и ему хочется смеяться. — Господи, я чувствую себя психологом женатой пары на грани развода, — устало бормочет парень, усаживаясь на подобный креслам диван. — Я нянька, что ли, чтоб мирить этот дет.сад… — Итак! — наигранно бодро начинает он вслух, привлекая внимание виновников торжества и заставляя их прекратить взаимосверление взглядами. Ей-богу, ещё минута, и кто-нибудь из этих двоих воспламенился бы от тяжести атмосферы. — Я собрал вас здесь для того, чтобы выслушать, что произошло, и в диалоге попытаться разрешить все неурядицы. Вслед за прозвучавшей репликой раздаются саркастичный хмык Кука и пренебрежительный смешок Тэ. Хосок, улавливая образовавшееся настроение, медленно выдыхает, до боли в ладонях сжимает пальцы и, тяжко глядя на донсенов, твёрдо произносит: — Так. Спрятали иронию туда же, где у вас хранится шило, не дающее спокойно жить и адекватно мыслить, повернули свои симпатичные мордашки на меня и послушно участвуем в разговоре, усекли? Интонация хёна действует на парней благотворно, и они, подобравшись, но упорно сохраняя мину великой обиды, синхронно усаживаются ровно, пряча напускную браваду. — Уже лучше. Что у вас опять стряслось? Вы же вчера своей аурой молодожёнов на выгуле глаза нам выжигали. А сегодня? Какая кошка между вами насрала за эту ночь? — Хосок говорит так задолбанно и отчаянно, что алоэ, стоящее на подоконнике, начинает вянуть. — Да это его снова что-то неуст…/- Он опять меня…/- Да что я…? /- Это тебе всё не… — А ну тихо! От громкого крика младшие послушно замолкают, чтобы вновь начать перестрелку гневными взглядами. — Вы ведёте себя хуже детей! Говорите по очереди, — Хо переходит на относительно спокойный тон. — Один высказывается, второй молча слушает и обдумывает полученную информацию, ясно? Потом разбираемся и решаем, что делать. Чонгук, начинай. Чон-младший реагирует на своё имя и, отрываясь от спинки, чуть подаётся вперёд, поворачиваясь в сторону старшего: — А что мне начинать? Рассказ о том, что мой парень истерит по поводу и без? — Кук ловит на себе гневный взгляд Тэ, но продолжает как ни в чём не бывало. — Знаешь, с чего всё началось? Я расскажу! — Чон, мать твою, Чонгук, ты точно корейский понимаешь?! Может, мне на японском дублировать или язык жестов выучить, а? — облачённый в махровый банный халат с уточками и максимально мрачное, агрессивное расположение духа Тэхён вышел из ванной и, сложив руки на груди, вперился тяжким взглядом в развалившегося на ещё заправленной кровати Чонгука. — В чём дело? — Как ты, думаю, успел заметить, нашей ванной в нашей комнате пользуемся только ты и я. Следовательно, не закрыть тюбик с пастой и бросить его на бортике раковины мог только один из нас, не так ли? — блондин сделал небольшую паузу, после чего продолжил эту игру в недодетективов. — Но я отчётливо помню, что утром закрыл тюбик и убрал его в шкафчик. Возникает вопрос: сколько раз я должен попросить тебя делать эти два элементарнейших действия, чтобы ты их запомнил и начал выполнять?! — Ты опять об этом, — лениво и устало протянул младший. — Ну забыл я, бывает. Чего ты бесишься? — Чего я бешусь? Да ничего! Просто так каждый раз! Пасту ты закрыть забываешь, втулку выбросить ты забываешь, кружку на столе ты забываешь! А меня ты тоже однажды где-нибудь забудешь? — старший махнул правой рукой и тихо шикнул, встретив сопротивление от не желающей уступать стены. — Ты серьёзно? Ну подумаешь — забываю я о таких мелочах! Ты тоже не идеален, знаешь ли! — поддавшись взвинченному настроению своего парня, младший резко сел на кровати и начал наступление. Тэ гордо вздёрнул голову и в издевательском тоне проговорил: — Ах, да? И что же я делаю не так? — А сколько раз я просил тебя не протирать монитор моего компьютера? Ты оставляешь на нём разводы, я сам делаю это так, как мне надо! Но ты почему-то постоянно пропускаешь данную информацию мимо ушей! Не знаешь, как такое происходит? — Ой, ну подумаешь! Я хотя бы не каждый день это делаю! — отмахнулся ничуть не убеждённый Ким. — О, а зарядку в розетке ты тоже не каждый день оставляешь? — Зато я постель за собой заправлять не забываю! — А я не занимаю пол шкафа своими галстуками, беретами и прочей лабудой! — Ну я хоть шкафом умею пользоваться, в отличии от некоторых! — Да-а, шкафом умеешь, а вот полкой для ноутбука нет! — Зато я не залипаю в телефоне каждый вечер, ничего не замечая вокруг! — Ой, знаешь! Иди спать! А я прогуляюсь! — И ты ушёл, — произносит Хосок, больше спрашивая, чем утверждая. — Естественно! А мне надо было продолжать эту комедию? Так мы хотя бы остыли и не разругались в пух и прах. Ну тогда, — парень невесело усмехается, косясь на сидящего перед ним, отвернувшегося молодого человека. — Ага… Тэ, есть что добавить? Среагировавший на оклик Тэхён проворачивается к своему хёну и, оперевшись на подлокотник, концентрирует на нём внимание, абсолютно игнорируя Чона-младшего: — А что добавлять-то? Всё сказано. — Хорошо. И по этому пустяку вы так рассорились сегодня утром? — Нет, утром мы рассорились из-за того, что кое-кто не умеет пользоваться часами, — Ким говорит ехидно и косится на мгновенно ощетинившегося Кука. — Да кто бы говорил! Ты сам… — Так. Вы ныли и просили, чтоб я помог. Теперь делайте то, что я сказал! Тихо! — вмешивается несчастный смотритель этого зоопарка. Чонгук в ответ фыркает и отворачивается, а Тэхён обиженно надувается. — Эту историю я слышал. Что было, когда вы кое-как ушли…а куда вы ушли? — Гулять в парк. — Когда вы ушли гулять в парк. Вы и на прогулке ссорились и грызли друг друга? — Нет, в принципе, всё было хорошо. Пока он не нагадил мне в настроение! — О, Кукки, смотри, смотри скорее! — воскликнул Тэ, взмахнув вверх рукой с зажатым в ней серым плюшевым кроликом, и поднял восхищённый взгляд на огромную белоснежную частично замотанную синим полиэтиленом вывеску, гласящую «Moonch…». Дальше прочитать не удавалось, как и идентифицировать, что здесь открывается и когда, но Кима интересовало не это. Его зачаровала гигантская, отливающая сиреневым с мазками пепельного и грязно-белого луна, что крепилась своим гладким боком к букве «M». — Кукки, давай посадим туда ушастика, а? Будет лунный кролик! — весёлым, с нотками лёгкой одержимости, голосом пропел старший и радостно засмеялся. — Хён, ты в своём уме? — Чонгука эта затея не впечатлила от слова «что-ты-несёшь-это-полный-абсурд». — Смотри, тут и лестница у стены стоит! Это судьба! Точно! Кукки, давай? Хочу сделать своего крольчонка покорителем луны! — Тэхён даже не слушал ответ Кука, полностью захваченный своей гениальнейшей задумкой. — Хён! Ау! Нет, мы не будем этого делать! — младший подошёл к своему уже примеряющемуся к стремянке парню и, схватив его за руку, силком потащил вниз по тротуару, возвращаясь к намеченному маршруту. — Чонгук! Что за… Отпусти меня! — блондин пытался отцепить от себя цепкую, сильную руку, но выходило, мягко говоря, так себе. — Да что ты себе позволяешь, Кук, мне больно! Младший, услышав последние слова, расцепил пальцы и развернулся к остановившемуся Киму. — Ты зануда, Чон Чонгук! — Ах, так я зануда! А ты безумец! Ты чем думал, когда собирался залезть по лестнице на крышу? Совсем мозги свои растерял? — Мозги растерял?! Кха…да знаешь, что?! — Тэ подавился возмущением. — Да катись ты к чертям! С меня хватит! Видеть тебя не хочу! Тэхён окинул Чона гневным взглядом и, швырнув в него мягкую игрушку, быстрым шагом унёсся в сторону автобусной остановки. А брюнет остался стоять на месте, сжимая в руках пушистого зверя с чёрными глазками-пуговками и оранжевой морковкой в мягких лапках. — Ага. Понятно. Луна, — Хосок слегка подвисает, пытаясь переварить услышанный рассказ. — Теперь понимаешь, хён? Вот как я на это должен был реагировать? — восклицает Чонгук, надеясь снискать поддержку у старшего. — Ну уж точно не кидаться оскорблениями! — вступает Тэ. — Я был на эмоциях! — Это не даёт тебе форы и никак не оправдывает! — Ты тоже за словами не особо следишь! — Да я… — Конеееечно… — И что… Хосок смотрит на младших, не перестающих яро высказывать друг другу свои претензии, тяжко вздыхает, опирается локтём о подлокотник и опускает голову на ладонь, устало прикрывая глаза. На фоне раздаётся дикая мешанина, образованная лишь двумя голосами, а парень сидит и даже не вслушивается, стараясь представить, что это просто шум морского прибоя. Старается ровно до тех пор, пока до его ушей не доносится судорожный кашель и обеспокоенно-шокированное: «Кукки, что с тобой?» Чон резко отрывает лицо от руки и смотрит в сторону донсенов. Перед глазами предстают безостановочно кашляющий Чонгук и вьющийся вокруг него, не знающий, за что хвататься, Тэхён. Кук держится за грудь, согнувшись от напряжения. Его лицо красное, глаза сжаты до слёз, а рот, точно у рыбы, открыт в безуспешной попытке вдохнуть хоть молекулу кислорода. Ким со стоящими в глазах слезами стучит по его спине и что-то панически тараторит, успокаивая то ли себя, то ли младшего. Хо срывается с места и в два шага подлетает к макне. Тот всё ещё сидит на кресле, его пальцы стискивают подлокотник, на лбу блестит выступивший от напряжения пот. Старший стаскивает задыхающегося на пол и, обхватив его за пояс, начинает резко, быстро давить куда-то в область солнечного сплетения. Чонгук всё ещё громко кашляет и дрожит, а перепуганный Хосок совершенно не уверен, то ли он делает. Но вдруг младший обмякает в его руках и делает судорожный, глубокий вдох. Следом за ним вдыхает и сам «спасатель», оседая на пол и выпуская из «объятий» быстро-быстро поглощающего воздух молодого человека. Тут к ним подлетает Тэ и впихивает в руки Кукки стакан воды, заставляя скорее попить, а тот не противится и сразу присасывается к бокалу, жадно глотая жидкость. Как только вода кончается, а Кук поднимает глаза на сидящего перед ним Кима, блондин рвано, тихо всхлипывает. — Ну ты чего! — голос Чонгука хриплый и глухой. — Ни…никогда меня больше так не пугай, ладно? — парень говорит сбивчиво, пытаясь сдержать нахлынувший поток слёз. — Не буду, слышишь? Только не плачь, — младший ставит на журнальный столик стакан и протягивает вперёд руки, распахивая их для объятий. — Иди сюда. Тэхён сразу же подаётся вперёд, крепко прижимая к себе дорогого человека, утыкается носом в родную шею и умиротворённо прикрывает глаза. Чон-младший кладёт подбородок на блондинистую макушку и перебирает пальцами любимые мягкие локоны. Все глупые склоки тихо, совсем незаметно отходят на второй, третий…десятый план, забываясь и без помощи «психолога». Хосок сидит на мягком ковре, опираясь на расставленные позади руки, и от вида счастливых донсенов волнение постепенно отступает, а на лице расплывается умилённая улыбка. — Эй, голубки, хватит обжиматься. Давайте, идите отсюда, мне надо нервную систему в порядок приводить, а тут вы. Такие сладкие, аж зубы сводит, — парень произносит это преувеличенно-пренебрежительным тоном, но выражение лица выдаёт его настоящие эмоции: облегчение, радость и заботу. Чонгук, посмеиваясь, поднимается и утягивает за собой строящего шутливые, вредные рожицы Тэ, вновь заключая его в надёжное кольцо рук. Тихо перешёптываясь, парочка удаляется к себе, и их голоса больше напоминают сливающееся воедино воркование. — Боже, когда ж в моей жизни будет покой? — слегка потерянно произносит Хо и, усмехнувшись чему-то, уходит на кухню, лелея надежду, что после произошедшей там стычки младших в пакете всё же осталось хоть сколько-нибудь молока. Чуть позже парень сидит в том самом мягком, но уже пододвинутом к окну, кресле, вдыхает через приоткрытую раму свежий осенний воздух и, забив на нормальный обед, потягивает только сваренный американо со сливками (R.I.P., молочко). Сверху раздаются громкий гогот и непонятный грохот, а его это отчего-то даже не бесит. Вот совсем. Этот весёлый шум, этот вкусный кофе, этот сквозняк, раздувающий занавески… Эти мелочи кажутся теми частичками, что создают особую осеннюю магию. Ту самую — тёплую, уютную, успокаивающую. На подоконнике жужжит телефон. Загорается дисплей, и на нём высвечивается греющее душу: «Уже в поезде, утром встречай на вокзале. Люблю <3» Хосок понимает, что уже завтра будет в этой осени не одинок, и с мягкой улыбкой на губах отпивает свой кофе.