Heavenboy

Шум автоматной очереди, свист решетящих воздух и легкие пуль, звон падающих гильз на глянцевый мрамор, покрывающий пол куполообразного здания. Винсент прикрыл уши, зажмурившись и укрывшись за диванчиком для посетителей. Из другого угла зала, прямо напротив сжавшегося в малюсенький клубочек Винса, кокетливо подмигивала своим блестящим прицелом оставленная в полнейшем одиночестве винтовка. Дьявол. Если рассматривать ситуацию, как любил выражаться Аарон, объективно, дела их были не так уж и плохи; машина, доверху загруженная успокаивающе шелестящими купюрами, несколько полных патронами магазинов и ни единой серьёзной травмы. Чего же ещё желать? Ах, да, неплохо было бы не отдать концы — хотя бы частично — до завершения финального акта сей фееричной перестрелки. Ну это так, мелочи. А Винс, умудрённый горьким опытом отцовских наставлений, имел привычку подобные мелочи старательно избегать и всячески игнорировать. Следует отдать ему должное, получалось у паренька весьма и весьма недурно. К примеру, на данный момент мраморная ножка юного гангстера, будучи вдоль и поперёк исполосована полудюймовыми царапинами, настойчиво требовала обратить на себя хоть сколько-нибудь внимания. Как вы уже наверное успели догадаться, обильная кровопотеря в семействе Кинкски в понятие «серьёзная травма» не входила. А страх тем временем снова подступает, растекается давящими волнами по всей грудной клетке, схватывая в свой стальной кулак трахею, отдавая привкусом желчи на кончике языка. Ты пытаешься отстраниться, сбежать от назойливых мыслей, которые ползают, пискляво стрекочут и рыщут повсюду, цепляясь грязными вогнутыми когтями за любые выступы и зазубрены. Слева — стена из градом сыплющихся пуль, справа — труп, зыркающий своими опустошёнными, стеклянными глазищами, через который Винсент просто не в силах перешагнуть.  — Винсент, где тебя, чёрт возьми, носит?! Отец Удивлённо распахнув глаза и встрепенувшись, парень с неподдельной надеждой в голосе выкрикнул, отчаянно:  — Пааап, я здесь! Как мелкий сопливый мальчишка, хватающийся уже совсем негнущимися пальцами за край полки, с которой он планировал тайком стянуть банку овсяного печенья. Впрочем, то, какой ситуация выглядит со стороны сейчас волнует Винсента меньше всего, что когда-либо существовало, существует и буде существовать на этом бренном свете. В мгновение ока парень был поднят с пола, хорошенько встряхнут за лацканы бывшего практически недавно отглаженным пиджака и без лишних сопротивлений перекинут через монолитное плечо старшего Кинкски. Даже на фоне беспрерывно клокочущего и свистящего на всевозможные лады зала, парень нереалистично чётко услышал, как отец снисходительно и в то же время зловеще усмехнулся чему-то своему, непонятному. Эдакое ироническое мысленное подытоживание, проект, к выполнению которого, судя по всему, тираничный папаша собирается немедленно приступить.

***

Хлопок резво вылетевшей пробки из-под шампанского сперва пугает Винса, беспрепятственно обосновываясь в сокрытой от глаз беспечного люда относительно надёжной черепной коробчонке. Сразу же после следуют непрекращающийся галдёж сановитых пингвинов-бородачей и нарочитый битый смех их вертлявых пассий. Но вскоре парень, к своему собственному удивлению, постепенно адаптируется, начиная свободно передвигаться по огромному ресторанному залу. Он безмятежно разговаривает с кем-то из гостей, не различая лиц; пробует несколько склизких и от того противных на вкус порций расмягших солёных огурцов — как оказалось позже — тарталеток с мидиями, и, сам того не замечая, забредает близ покрытой слоем терпко пахнущего лака барной стойки.  — Чего-нибудь желаете? — приветливо спрашивает средних лет бармен, выработанным за долгие годы практики движением натирая винный бокал. У него широкие, пускай и немного покатые плечи, выразительные надбровные дуги, шоколадные глаза и лёгкая небритость. У Винсента полтора доллара, так некстати показавшиеся россыпи веснушек и сердце, отныне поселившееся в районе дырявой правой пятки. Поразмыслив над ответом, мальчишка, всё же, неловко кивает, от стеснения запустив руку в волосы, неряшливо зачесав их набок. Он как можно строже подходит к барному стулу, садится, весьма неудачно плюхнувшись на жёсткое сидение, упрямо стараясь не разрывать зрительный контакт с новоиспечённым собеседником. Кажется, люди подобным образом показывают окружающим свою уверенность; правда, Винс не помнил, какой из этих пунктов ему соответствует, поэтому решил положиться лишь на свою интуицию и обрывки строк из передачи, услышанной им накануне по радио. Жаль, что парнишке до сих пор невдомёк, что с интуицией у него весьма херовенько. Винсент приосанился, гордо выпятив грудь настолько, что казалось, будто ни в чём не повинному бармену вот-вот грозит скоропостижно скончаться от сокрушительного и безжалостного удара пуговкой в глаз; и, иступлённо пожирая беднягу пронзительным взглядом, набрав в лёгкие побольше воздуха, на одном дыхании выпалил:  — Можномнепожалуйстависки?  — Что, прости? — на лбу у мужчины выступила капелька пота.  — ВИСКИ.  — Ах, да, конечно. — чуть оклемавшись, отозвался бармен, тут же нырнув под стойку. Парень сцапал стакан, едва тот коснулся стеклянной поверхности столешницы, залпом опрокидывая в себя всё его содержимое. Полностью удовлетворённый вкусом напитка и содеянным перформансом, Винс покинул барную зону, возвращаясь за столик к брату. Мужчина не стал окрикивать юношу в просьбе заплатить за виски, так как полстакана яблочного сидра стоил сущие копейки. Всё это время за самым дальним столиком за ними наблюдал Тайко...