Never let me go

Она всегда представляла себе Йокогаму гигантской ленивой черепахой, которая удобно расположилась посреди морских объятий, собрала лапы с длинными когтями под панцирь и сладко заснула, изредка посапывая себе под нос. В детстве мама частенько рассказывала эту легенду Мэй, как спустя годы сна черепаха медленно начала покрываться обильной зеленой растительностью, а соленая морская вода омыла ее округлый дом, засыпала песком края и образовывала длинные береговые линии. Со временем панцирь рептилии превратился в остров и века спустя этот остров нашли первые путешественники, что привело к созданию небольшого портового города. Спустя годы легенды забылись. Жителей прибрежного региона становилось больше, и Йокогама превратилась в крупный торговый центр со своими законами и правилами, но в памяти маленькой девочки так и осталась ленивой черепахой, под панцирем которой, можно было ничего не бояться. Мэй приподняла уголки губ и слегка поежилась, с ностальгией вспоминая те давно ушедшие времена, где для счастья хватало простой сказки перед сном. Будучи ребенком, девочка любила слушать легенды и наполненные мистикой истории о родном городе, воображая, будто Йокогама самое таинственное место на земле. С возрастом она поняла, что город действительно полон и легенд, и историй, просто далеко не все оказалось таким светлыми и волшебными. Всё мистическое, что живёт в этом городе - это эсперы. По пути из аэропорта, Мэй по привычке коротала время за рассматриванием сумеречных огней Йокогамы, которые может и не содержали в себе ничего волшебного, зато их яркий свет дарил ей лёгкое чувство ностальгии, времени, где ещё жили невинные детские мечты и фантазии. Дорога извилистой лентой уходила вперед, пролегая вдоль многоэтажных офисных зданий, различных билбордов, множества забегаловок и супермаркетов. Наслаждаясь пятничной суетой, по улицам активно сновали горожане: небольшие группы молодых людей собирались у развлекательных центров и скверов, суетливые мамаши лихорадочно бегали из магазина в магазин, волоча за собой уставших детей. С городских окраин доносился вой сирен и клубной музыки. Мэй увлечённо отметила, что количество увеселительных заведений с момента её отъезда возросло. На горизонте красовались новые архитектурные сооружения из стекла и металла, фасад Департамента подвергся полному визуальному ремонту, как и железнодорожный вокзал, в последние годы разваливающийся на глазах. Город постепенно терял свой мрачный и неприветливый облик, зажигаясь миллионами разноцветных огней и наполняясь тысячами весёлых голосов. Теперь темнота огибала город даже в ночное время, и жила лишь в самых дальних и позабытых закоулках. Девушка была готова поклясться, что если бы на въезде не висел указатель с наименованием Йокогамы, то она бы решила, что ошиблась самолётом и приземлилась явно не в том месте. Её не было дома долгие и невыносимо напряжённые полгода, за которые город изменился если и не до узнаваемости, то по крайней мере перестал напоминать один большой опасный закоулок. Даже родные некогда улицы узнавались только благодаря неизменившимся с момента её отъезда магазинам и указателям на углах домов. Полгода относительно небольшой срок. Для мирной и размеренной жизни - это время пронесётся со скоростью дня, а для того, кто каждый день рискует собой - это целая жизнь. Полгода — сто восемьдесят дней, двадцать пять недель или четыре тысячи триста двадцать часов иной, ранее не известной для Матсуро Мэй жизни за пределами Йокогамы. Полгода — время, которое беспощадно пролетело мимо, оставляя в голове огромную географическую карту и гору отчётов, договоров и прочей документации, с которой ещё только предстояло разобраться. Даже сейчас, видя собственными глазами родные пейзажи, и ощущая, казалось, давно позабытый запах йокогамских улиц, девушка до сих пор не могла поверить, что наконец вернулась домой. Машина плавно притормозила у многоэтажного жилого дома, и водитель сообщил, что они прибыли к месту назначения, любезно открывая пассажирскую дверь. Мужчина молча помог донести несколько тяжёлых чемоданов с вещами до квартиры, после чего коротко попрощавшись, исчез. Ступив на порог своей уютной, но в то же время скромно обставленной жилплощади, и выпустив из переноски пушистую белую кошу, девушка сразу поняла, что все важные и маловажные отчёты откладываются на неопределенный срок, как минимум до завтрашнего утра. Сейчас не было ни сил, ни желания что-либо писать, считать и отправлять. От вида сумки с ноутбуком её бросало в дрожь, а желание выключить телефон было немногим слабее желания нормально выспаться. Заварив лапшу быстрого приготовления, единственную еду, которую Мэй осмелилась оставить до отъезда в командировку, она с ногами забралась в удобное кресло и укуталась в домашний плед, источавший приятный запах родного дома. В помещение было тепло, приглушенно горели два торшера на кованых ножках, в воздухе витал тяжёлый запах благовоний и плавленого шоколада; сувениров из далёкого Мумбаи. В ногах удобно устроился белый пушистый комок, тихо мурлыкающий себе под нос после плотного ужина. Закончив свою скромную, но весьма сытную трапезу, девушка отставила пустую коробку на рядом стоящий кофейный столик, куда она по привычке складывала всякую мелочь, начиная от сигарет и заканчивая всевозможным мусором, который было лень доносить до мусорного ведра. На самом близком к креслу крае стола лежала начатая полгода назад пачка сигарет, квадратная матово-черная пепельница с изображением белой лилии, а рядом со всем этим убранством лежал пухлый, чудом не замеченный желтый конверт. С минуту Матсуро усердно вспоминала не лежало ли нечто подобное здесь полгода назад, но припомнить так и не смогла. Перестав терзать уставший с дороги мозг, Мэй просто взяла конверт, оказавшийся к тому же весьма тяжёлым, и легко вскрыв дорогой крафт, достала содержимое. «Завтра, всё завтра», — мысленно пообещала она себе. И положив содержимое, оказавшейся двумя папками с досье, на столик, Матсуро с удивлением отметила, что никакой многомесячной пыли на нём нет, да при более тщательном осмотре квартира оказалась чистой как никогда раньше. «Стоит отдать должное боссу. За столь длительное время жилье должно было покрыться толстым слоем пыли, порасти паутиной и обзавестись мелкими насекомыми, но в квартире свежо, чисто и даже лоток полон свежего песка. Хоть я его и не просила, но он позаботился о моём скромном убежище. Услуги клининговой компании? Дело не дешёвое, как бы он потом мне это не припомнил», — подумала Мэй, посчитав, что будет не лишним поблагодарить Огая за непрошенную помощь. После шестимесячной командировки ей только генеральной уборки для полного счастья не хватало. В тишине родных стен Матсуро сразу вспомнилась суета недавних поездок из одной точки мира в другую, и что сейчас, наконец, закончив эту бешенную гонку за мирные и торговые договора, она поняла, как сильно скучала по вот таким вот минутам молчаливого безделья. Наладить торговые и дипломатические отношения с организациями других стран оказалось задачей куда более тяжелой, чем казалось со слов Огая. К каждому собеседнику требовался индивидуальный подход, включавший в себя всё: от досконального изучения истории фирмы/организации, и заканчивая сведениями любимой породы собак. Во время переговоров условия практически подписанных соглашений неоднократно менялись, и зачастую без ведома одной из сторон. Благо, иногда пуля или капля яда в стакан с алкоголем решали проблемы куда быстрее и действеннее высокопарных слов. За эти полгода официальный представитель и член Портовый Мафии, доверенное лицо босса Мори Огая — Матсуро Мэй, — часто проклинала себя за излишнюю дипломатичность, зачастую граничащую между милосердием Девы Марии и дьявольской безжалостностью босса. Дипломатия в купе с тонким чутьём на всевозможные подвохи надоумили своенравного Мори отправить пускай не самого заинтересованного, зато вполне перспективного дипломата в длительную командировку, потому что, видите ли, предыдущий парламентёр «случайно» застрелился и сбросился в реку Йокогамы. — С кем не бывает? — сладко улыбался стоящей перед ним подчинённой Мори, глядя с явным намёком. «Застрелился. Трижды. Действительно, с кем не бывает?» — нервно подумала девушка, уже мысленно мирясь с уготованной ей участью. Перечить Мори Матсуро считала либо признаком острого ума и недюжинной силы, либо просто врождённой тупостью. Каждый член Портовой Мафии прекрасно знал: его решения абсолютны, превосходны и выполняются беспрекословно. Девушке совсем не импонировало находиться далеко от родины, она чувствовала себя уязвимой, одинокой и чужой, словно лишившейся защитного панциря. Начальство прекрасно видело эмоциональное состояние подчинённой, прекрасно знало, понимало и осознавало возможные риски, но решение отчего-то упорно не меняло. Даже Элис — Элис! — которой обычно не было дела ни до кого, кроме Ринтаро, а к Мэй она и вовсе относилась едва ли не с ненавистью, высказала своё сомнение на её скромный счёт. С собой Матсуро взяла лишь небольшую сумку с необходимыми вещами, и своего единственного друга — капризную и ворчливую кошку Мико. Она, подобно Мэй, часто раздражалась вдали от дома, поэтому за полгода постоянных переездов, отелей и смены климата, сходила с ума на пару с хозяйкой. И если Матсуро отделывалась лишь частыми головными болями и простудой, то бедное создание страдало и от болезней, и от акклиматизации, и от собственной дурости, выплёскивая весь свой негатив на ни в чём не повинные шторы, обои и мебель в номерах отелей. Девушка лишь пожимала плечами на все выходки питомца, поскольку траты на еду, гостиницы и прочие мелочи целиком брала на себя Портовая Мафия. В меру разумного, конечно. Но у всего была своя цена. Взамен на средства мафии Матсуро денно и ночно созванивалась с членами заграничных организаций, договаривалась о встречах, проверяла документы и писала отчёты боссу. Как-то раз Мэй даже заикнулась о необходимости прислать ей ассистента для помощи, на что получила лишь короткий емейл с искренними, как казалось, извинениями от босса. Тогда шла активная война с Вооруженным Детективным Агентством и на счету был каждый человек. Было тяжело, но она справилась, при этом приобретя железный иммунитет к бодрящему эффекту кофе и энергетиков. Девушка до сих пор искренне не понимала, как её, профильного боевика, занесло в дипломаты. Матсуро всегда было куда легче согласиться на задание, где основной задачей являлось подорвать здание, поймать предателя, уничтожить помеху или поразвлечься с идиотами, посмевшим сунуть свой нос куда не следует. Куда сложнее ей было одними словами, ибо союзник Мафии, убедить самодовольного хозяина картеля по-хорошему свернуть бизнес на территории Йокогамы. Мэй всегда с чистой совестью бралась за миссии с угрозой жизни или убийствами. Не то, чтобы её интересовала идея погибнуть во имя идеалов своей организации, как некоторых, но азарт и риск вызывали у неё физическую зависимость, как от сигарет или секса. Вспомнив о своем последнем задание в Йокогаме, на котором требовалось убрать ненужных свидетелей, Матсуро расслабленно улыбнулась. Ей хотелось вернуться к прежней, лишённой фальши и подтекстов работе, где нужно было просто выполнять поставленную задачу. Девушка потянулась за сигаретой, прикурила и плюнув на данное себе обещание принялась изучающе осматривать папки из конверта. Со стороны Мори было опрометчиво оставлять информацию в пустующей квартире. За любыми данными, касающимися Портовой Мафии давно охотились всевозможные спецслужбы. Ради награды за эту информацию ни один наёмник согласился бы рискнуть жизнью. Мафия стояла костью поперек горла многим чиновникам и благодетелям города, среди которых были люди с персональными армиями. То, что конверт лежал на всеобщем обозрении в её ничем не защищённой квартире, доказывало, что за домом пристально следят и как минимум эту ночь можно не опасаться незваных гостей. Выдохнув объемное облако дыма, Матсуро повертела в руках две объёмные папки — белую и чёрную, с приписками и перечнями содержащихся в них досье. В прикреплённой к папке записке, написанной размашистым, сумбурным почерком, улавливался стиль Ринтаро:

«Дорогая Мэй! Верю, что ты прибываешь в добром здравии после выматывающей дороги домой. Рад вновь приветствовать тебя в Йокогаме. К сожалению, твоё знаменательное возвращение выпало на тяжелый период для нашей организации, поэтому придётся незамедлительно приступить к работе. Прикладываю две информационные папки о наших нынешних врагах, ознакомься как можно скорее. Завтра явись в Хранилище за всей необходимой амуницией. В одиннадцать часов в Совещательной состоится собрание. С уважением, твой босс Мори Огай.»

Девушка быстро ознакомилась с текстом, переведя взгляд на документы. На белой папке значилось «Вооруженное Детективное Агентство», и прочитав эту надпись, Матсуро непроизвольно скривилась от переполнившего её презрения. На черной же папке каллиграфическим подчерком было выведено «Гильдия». Презрение тут же сменилось непониманием. С североамериканской организацией, владеющей большим влиянием, как в своей стране, так и за её пределами, Матсуро доводилось встречаться ранее на переговорах в Сан-Франциско, около месяца назад. Тогда глава организации Фрэнсис Скотт Кей Фицджеральд показался ей весьма интересным и амбициозным мужчиной с большим влиянием. Он много выпивал и пускал остроумные шутки, при этом совершенно не проявляя интереса к парламентёру из Йокогамы. Фицджеральд был окружен своей свитой, не разговаривал о серьезных делах, откидывал прочь все попытки обсудить договора и поставки контрабанд, ясно давая понять, что он пришел на встречу сугубо поразвлечься. Мэй оставалось только медленно цедить кислое вино, находиться близь пока ещё возможного союзник, и вслушиваться в разговоры «ни о чём». Девушка попыталась припомнить хоть одну двусмысленную фразу в сторону Портовой Мафии, но так и не смогла. В любом случае, те переговоры закончились, так и не успев начаться. Матсуро сделала последнюю глубокую затяжку, потушила окурок и откинула голову на спинку кресла. Кошка в ногах зашевелилась, потянулась и перевернулась на другой бок. Девушка понимающе усмехнулась, подумав, что домашнему питомцу, действительно хорошо в родном доме, как и ей. Изучение докладных материалов Матсуро начала с Гильдии. В памяти оживился образ Маргарет Митчелл, что соловьём разливалась перед Фицджеральдом в тот званый вечер. Васильковые глаза иностранки глядели на всех с холодом и высокомерием, но стоило ей открыть рот, как Мэй тут же начинала бороться с желанием заткнуть уши от обилия пустой болтовни, что она издаёт. Её голос отвлекал, а высокие ноты неприятно били по ушам и ноющей голове. Мельком, чтобы не раздражаться ещё больше от былых воспоминаний, девушка просматривала данные сей особы, делая мысленные пометки о способностях, семейном положении, и особо ярких происшествиях с её участием. Отложив досье Маргарет как можно дальше, Мэй несколько часов изучала остальных членов Гильдии и Вооружённого Агентства, перечитывая крохи информации по нескольку раз. Её внимание привлек Джон Стейнбек, на вид безобидный парнишка из деревни. Его простое без изысков лицо мягко говоря не вписывалось в коллекцию аристократических лиц Гильдии. Молодой, светловолосый юноша с большими голубыми глазами не выглядел опасно или хоть сколько-нибудь угрожающе, скорее наоборот, вызывал лишь доверие и дружелюбность. И этот факт заставил девушку всерьёз напрячься, поскольку горький опыт знакомства с такими «безобидными» деревенскими мальчишками у неё уже имелся. Мэй тщательно вглядывалась в образ паренька, пытаясь изыскать в нём хоть одну причину, по которой он состоял в Гильдии. Да, дар его был занимательным, но не таким уж особенным, как рассудила девушка. Через несколько минут Матсуро поймала в голове образ: Стейнбек и деревенский мальчишка из Агентства вспахивают грядки и сажают деревья за считанные минуты. Девушка разразилась звонким смехом, слегка прикрывая ладошкой рот. Кошка в ногах неожиданно вцепилась в голень хозяйки, словно призывая к спокойствию. - Ай! - недовольно отозвалась Матсуро, вздрагивая. Домашний питомец смотрела на неё сварливым, только свойственным кошкам, взглядом, осуждая её неуместное веселье. Девушка непонимающе огляделась и заметила, что в порыве веселье отдавила Мико хвост. - Извини, милая! - примирительно вскинула руки Мэй, вновь забираясь в кресло и возвращаясь к работе. За окном начинало светать. Небо становилось чудной палитрой незатейливого художника, что умело смешивал всевозможные пастельные оттенки, образуя множество мягких переходов и ярких акцентов. Краски тёмной ночи уходили, давая дорогу золотым тонам солнечного света. Девушка так и просидела в кресле до начала нового дня, упорно изучая каждого сотрудника враждебных организаций. Когда с Гильдией было покончено, она обновила в голове информацию о Детективном Агентстве, лишний раз восхитившись работой директора Юкичи Фукудзавы. Он умудрился собрать вокруг себя поистине сильных эсперов и простых людей, где все сотрудники взаимодополняли и поддерживали друг друга. Пускай Мэй не знала структуру их работы изнутри, но некоторые сотрудники Агентства, действительно, восхищали её своими способностями. Она осмотрела всех, даже штатных работников, и закончив на Танидзаки Наоми, собиралась пойти вздремнуть. По данным на часах подниматься придется через четыре часа, за которые девушка хоть немного собиралась отдохнуть. Потягиваясь, она лениво поднялась с кресла и случайно споткнулась о спящую кошку, за что тут же получила неприятную рану на правой ноге и яростное шипение. Мико со скоростью пули рванула прочь от хозяйки, снося всё на своём пути и сводя работу клининговой компании на нет. Вниз грохнулась и стопка документов, феерично рассыпавшись по полу. Один файл, совершив крутое сальто в воздухе, приземлился прямо у ног матерящейся Матсуро. Фотография на файле изображала эффектного брюнета, с ехидной ухмылкой тонких змеиных губ, беломраморной кожей и перебинтованной шеей. Один глаз скрывался под прядью длинной челки и, пожалуй, оттого его взгляд казался ещё более озорным и игривым, чем она помнила. Рассматривая фото, Мэй ощутила горькую тяжесть в груди, что было для нее редким явлением. Именно эту докладную она весь вечер упорно избегала, не желая вспоминать некогда приятеля, а ныне врага. Осаму Дазай, более известный как предатель и перебежчик. Его лицо всегда умудрялось легко испортить ей настроение, и, похоже, даже через кусок бумаги оно весьма успешно справлялся со своей задачей. Решив, что на сегодня с неё хватит, Мэй собрала разбросанные документы в папки, бросила их на кофейный столик, и двинулась в сторону заждавшейся её кровати. С блаженством упав на шёлковые простыни, она почувствовала, как по телу пробежала лёгкая истома от предвкушения долгожданного отдыха. Скинув лишнюю одежду и прикрыв наготу теплым одеялом, Матсуро завела будильник, что сработает спустя всего пару часов.